Проклятый Лекарь. Том 3

Глава 21

Метаморф Ваксин не двигался. Он не рычал, не скалился.

Он стоял расслабленно, почти лениво, и его жёлтые, светящиеся глаза методично сканировали нас одного за другим. Он не был загнан в угол. Он был хозяином положения.

Десять стволов, направленных ему в грудь, для него были не более чем досадной помехой. Он знал, что держит в лапе главный козырь. Он упивался своей властью.

Моя маленькая армия замерла.

Люди Ярка — как тени, застывшие в идеальных стрелковых стойках. Ни одного лишнего движения. Пальцы лежат на спусковых крючках, но не давят. Профессионалы, ожидающие приказа.

Барон Долгоруков держал свой массивный револьвер обеими руками, как учили в кадетском корпусе. На его лице играла хищная, предвкушающая улыбка. Для него это была лучшая охота в его жизни.

Ярк стоял чуть сбоку, превратившись в живой щит для Аглаи. Его тело было напряжено, как гранитная скала. Аглая стояла за ним, бледная, но её взгляд был прикован не к монстру, а ко мне.

И все они — солдаты, аристократ, телохранитель, испуганная девушка — смотрели на меня. Десятки глаз, полных ожидания, страха, надежды.

Забавно.

Еще недавно я выпрашивал работу в захудалой клинике, а сегодня командую отрядом вооружённых профессионалов в битве с оборотнем. Карьерный рост, однако.

Нужно будет попросить у Сомова прибавку к жалованию.

Мир плыл перед глазами, как пейзаж за окном поезда. Каждый удар сердца отдавался гулким молотом в висках. Холод, не имеющий отношения к ночной прохладе, медленно расползался от груди по всему телу.

Я стоял прямо, не позволяя себе даже покачнуться. Архиличи не падают. Если нужно, они рассыпаются в прах. Но сейчас не тот случай

Два процента в Сосуде.

Прекрасные условия для героизма.

— Что будем делать? — не выдержал первым Ярк. Его напряжённый шёпот прозвучал как скрип натянутой струны.

Не дожидаясь ответов, я сделал шаг вперёд, выходя из-за спин вооружённых людей.

Один шаг, который мгновенно сделал меня центром внимания метаморфа и главной мишенью. Стволы десятка винтовок дёрнулись, сопровождая моё движение. Я почувствовал, как за спиной замерло дыхание моих спутников.

— Попробуем договориться, — ответил я.

Мой голос прозвучал абсолютно спокойно, создавая шокирующий контраст с нацеленным оружием и двухметровым монстром, стоявшим в лунном свете.

Ярк издал звук, похожий на сдавленный стон. Долгоруков удивлённо приподнял бровь.

Два процента. Я мысленно прокрутил эту цифру, пока делал второй, размеренный шаг.

Этого не хватит даже на простейшее исцеляющее заклинание, не говоря уже о боевом. Максимум — поддержать диагностическое зрение на пару секунд или заставить сердце биться ещё пять минут, если его вырвут из груди. Против двухметрового оборотня — это самоубийство.

Но они не понимали. Это были не переговоры. Это была диагностика.

Вербальное вскрытие. Мне нужно было заставить его говорить.

Узнать его мотивацию, его слабости, его психологический профиль. Каждый пациент, даже такой, имеет свою историю болезни. И я собирался собрать анамнез.

— Ваксин, — обратился я к метаморфу. Мой тон был не просящим, а ровным, почти врачебным. — Мы можем решить всё мирно. Нам нужен якорь, и мы разойдёмся.

Он рассмеялся. Низкий, гортанный смех, в котором рычание зверя смешивалось с человеческим презрением.

— Мирно? — прорычал он. — После того, как вы, вояки, перебили половину моих людей на Хитровке? После того, как ты, лекарь, вырвал из лап смерти мою добычу?

— Алексей был мёртв, когда мы его нашли, — спокойно возразил я, делая ещё один шаг.

— ПОТОМУ ЧТО Я ЕГО УБИЛ! — его рёв заставил задрожать воздух и всколыхнул неподвижную воду в озере. — Я! Не Псы, не полиция, не ты! Я избавил стаю от слабака!

Он сделал шаг мне навстречу, его жёлтые глаза горели фанатичным огнём.

Рев неожиданно сменился усмешкой. Низкий, гортанный смех, в котором рычание зверя смешивалось с человеческим презрением.

— Ты думаешь, я болтал, чтобы произвести впечатление, лекарь? Ты был целью с самого начала.

Его жёлтые глаза сузились, фокусируясь на мне с интенсивностью, которая не имела ничего общего с физическим зрением. Он не видел меня. Он чувствовал остатки моей силы. Тусклый, умирающий уголёк в почти пустом Сосуде.

— Никакой надежды у вас нет! — Ваксин сжал артефакт в когтистой лапе. Воздух вокруг неё затрещал, как от статического разряда. Синий свет тускло светил. — Ты мне и был нужен, некромант! Я чувствую твою силу! Слабую, жалкую, но она есть! И я заберу её себе! А теперь — умри!

Трансформация произошла мгновенно.

Раздался тошнотворный звук рвущихся сухожилий и трескающихся костей. Его мышцы вздулись буграми, перекатываясь под кожей. Шерсть на загривке встала дыбом, превратившись в жёсткую, как проволока, щетину. Морда вытянулась, плечи неестественно расширились, разрывая ткань рубашки.

Это не классический ликантроп. Что-то форсирует трансформацию, питает её, делая нестабильной и гораздо более агрессивной. Ваксин не контролирует зверя. Он сам стал его топливом.

Интересный симбиоз.

Из его пасти вырвался не вой, а ультразвуковой удар, который заставил заложить уши и задрожать землю под ногами. Это была не физическая сила, а психическая атака.

Он не побежал. А согнул мощные задние лапы и выстрелил собой с земли, как ядро из мортиры. Прыжок. За ним еще один…

Для меня время растянулось, превратившись в густую, вязкую жидкость. Я видел всё в деталях: летящие капли слюны с его клыков, блеск когтей, нацеленных мне в горло, концентрированную жажду убийства в его жёлтых глазах.

Мой мозг отдавал команду «уклониться», но тело не слушалось. Оно кричало в ответ, что в нём не осталось топлива даже на один резкий шаг в сторону. Я был идеальной, неподвижной мишенью.

Диагностика завершена. Переговоры провалились. Пациент признан неизлечимым. Время для хирургического вмешательства. Свинцового.

— Договориться не получится! — мой голос звучал твердо. — Огонь!

Это единственное слово подействовало как ключ в замке. Застывшая на поляне картина взорвалась.

Звук был не серией выстрелов, а единым, оглушительным рёвом, который ударил по ушам и грудной клетке. Воздух наполнился запахом пороха и озона от сгорающей магии оружия.

Поляна, до этого залитая холодным лунным светом, на мгновение озарилась десятком яростных, оранжевых вспышек. Настоящая буря из огня и стали.

Моё тело двинулось раньше, чем мозг закончил отдавать приказ. Один плавный разворот — и я заслонил собой Аглаю, которая застыла в оцепенении.

Дурацкий, сентиментальный жест. Инстинкт, вбитый в это тело за годы человеческой жизни.

А затем — холодный, прагматичный расчёт Архилича. Она — основной источник. Её благодарность — главный приз.

Если она умрёт, вся эта энергозатратная ночная прогулка станет бессмысленной. Я защищал не женщину. Я защищал свой самый ценный актив. Свою будущую порцию Живы.

Я видел, как фонтанчики тёмной шерсти и крови взрывались на теле Ваксина с каждым тяжёлым, влажным шлепком. Его не просто остановили; его насильно развернули. Свинцовый шквал отбросил его назад.

Он рухнул на землю в метре от моих ног, сотрясая землю.

Горячие капли его крови брызнули в стороны. Одна попала мне на тыльную сторону ладони. Горячее, чем человеческая.

Мозг инстинктивно провёл анализ. Температура тела — примерно сорок, сорок один градус по Цельсию. Ускоренный метаболизм, побочный эффект форсированной трансформации под действием… Чего? Якоря?

Любопытно.

Рёв выстрелов так же резко оборвался, оставив после себя звенящую тишину, нарушаемую лишь треском веток и тяжёлым дыханием стрелков.

Он лежал в луже собственной тёмной крови, искалеченный, прошитый магическими пулями. Из десятка рваных ран валил пар на холодном ночном воздухе.

Его массивная грудная клетка тяжело вздымалась. И его жёлтые глаза… они не потускнели. Они горели чистой, незамутненной ненавистью. И смотрели они прямо на меня.

Тишина.

Казалось, всё кончено.

Ярк дернулся чтобы отдать приказ о контрольном выстреле. И в этот момент окровавленная когтистая лапа метнулась с земли с невероятной скоростью.

Она не ударила, а именно схватила меня за лодыжку. Хватка была слабой, но цепкой, как у утопающего. Я молча и сурово смотрел на него, взмахнув рукой людям Левинталя, чтобы не стреляли.

Не агрессия. Отчаяние. Он не пытался меня убить. Он пытался удержать. Привлечь внимание.

С хрипом, от которого у людей Ярка побелели костяшки пальцев, Ваксин перевернулся на спину. Его жёлтые глаза, уже затуманенные пеленой смерти, были сфокусированы на мне. Из его пасти текла пенистая кровь, но он пытался говорить.

— Ты… ты… ты же… — каждое слово было булькающим, прерывающимся хрипом, борьбой с собственными пробитыми лёгкими.

Он что-то знает. Или думает, что знает. Предсмертный бред? Или последнее, отчаянное откровение? Что он мог увидеть во мне? Некроманта?

Два процента в Сосуде. Живы нет. Но есть… остатки.

Осадок.

Тёмная, концентрированная эссенция моей истинной природы. Использовать её — всё равно что вливать ракетное топливо в сломанные часы. Рискованно. Но информация могла стоить того.

Я опустился на одно колено рядом с ним, игнорируя грязь и кровь, как у постели умирающего пациента. Мои пальцы легли на его пробитую грудь.

Сгруппировал последние крохи своей родной, некромантской силы — ледяные, острые, как осколки обсидиана. И тонкой, выверенной иглой воли ввёл их прямо в его угасающее сердце. Пускай побудет там частичка моей силы.

— Что вы делаете, Святослав⁈ — голос Ярка был резким, полным недоумения. — Прикончите его!

Я поднял голову. Все они — Ярк, Долгоруков, их люди — стояли в плотном кольце, держа умирающего оборотня на десятке прицелов.

Я не ответил. Мой взгляд был прикован к лицу Ваксина. По его телу прошла судорога. Его жёлтые глаза на мгновение прояснились. Дыхание, до этого бывшее хрипом, стало чуть глубже.

— Барон, ваш револьвер, — попросил я Долгорукова.

Моя просьба прозвучала абсолютно буднично, и от этого — чудовищно.

Ярк, собиравшийся что-то крикнуть в рацию, замер с открытым ртом. Его люди непонимающе переглянулись.

Только Долгоруков, как истинный военный, понял всё без слов.

В его глазах не было ни удивления, ни вопроса. Только мрачное, тяжёлое понимание. Он без колебаний вынул из кобуры свой массивный револьвер и протянул его мне рукоятью вперёд. Рукоять была тёплой от его руки.

— Что вы делаете⁈ — повторил свой вопрос Ярк.

Якорь — это паразитическая сущность.

Она ищет нового носителя, когда текущий умирает. И с высокой вероятностью она привяжется к тому, кто нанесёт смертельный удар. Рискованный гамбит.

Отчаянный, но единственно возможный. Чтобы спасти пациента, иногда нужно заразиться его болезнью, чтобы изучить её изнутри.

Я взял тяжёлый револьвер и медленно, не обращая внимания на протесты Ярка, поднял его на Ваксина. Мои движения были выверенными, несмотря на слабость, которая туманом застилала сознание. Я встал над ним, как судья.

Он смотрел на меня снизу вверх. В его жёлтых глазах уже не было ненависти.

— Прощай, Ваксин, — произнёс я тихо, почти шёпотом. — Привет Алексею передавай.

Выстрел прозвучал в ночной тишине глухо. Тело оборотня дёрнулось в последней, короткой конвульсии и замерло. Жёлтые глаза остекленели, навеки запечатлев холодный лунный свет.

И в тот же миг я почувствовал это.

Это был не свет, не звук. Это был психический удар. Ледяной, невидимый крюк, вырвавшийся из остывающего тела Ваксина и впившийся мне прямо в грудь, в самую суть моего Сосуда.

Я пошатнулся и отступил на шаг, инстинктивно прижимая руку к груди. Дыхание перехватило, как от удара под дых. Это была не боль. Это было… вторжение.

Чужеродная, голодная, паразитическая воля, которая теперь цеплялась за мою собственную. Своим некромантским зрением я увидел это — тонкую, больную синюю нить, протянувшуюся от дымящейся раны в голове Ваксина и вросшую в мою ауру. Она пульсировала, как вена, перекачивая… что-то. Информацию. Боль. Собственничество.

На поляне стояла оглушительная тишина. Ярк, Долгоруков, их люди — все смотрели на меня с новой смесью страха и благоговения.

Я выпрямился, игнорируя ледяной холод в груди, и спокойно протянул револьвер обратно Долгорукову.

— Спасибо, барон. Ваше оружие обладает превосходным балансом.

Сработало. План «Б» перешёл в план «В». Теперь якорь во мне. Контролируемый, изолированный. Теперь я могу его изучить. Препарировать. И уничтожить.

Если, конечно, у меня хватит на это сил. И если он сам не уничтожит меня первым.

Холод в груди сменился ощущением… чужеродности. Как будто внутрь вживили кусок льда с острыми краями.

Полтора процента.

Цифра не просто горела, она кричала. Это уже не топливо. Это пары в пустом баке. Тело готовилось к аварийному отключению. У меня почти не оставалось времени. Мир начал терять чёткость, звуки стали глухими.

— Ярк! Слушай меня! — я повернул к нему голову, заставляя сфокусироваться на мне. Мой голос был хриплым, но твёрдым. — Я сейчас отключусь. Везите нас в «Белый Покров». Срочно!

— Понял, — кивнул он, его лицо стало серьёзным.

— Аглаю оставь рядом со мной. Ни на шаг! Это не просьба, а приказ!

— Понял, — ответил Ярк, но по лицу было видно, что «не особо-то и понял».

— Тело метаморфа с собой. В морг клиники нельзя, будут вопросы. Есть чистое место?

— База «Северный форт», — без колебаний ответил Ярк. — Частная территория графа.

— Отлично. Проследишь лично. В его лапе артефакт. Не трогать голыми руками! Не терять! Это главная улика. И наша единственная страховка.

Я отвернулся от него и повернулся к Аглае. Мой взгляд был прикован к её лицу. Я смотрел на неё, как игрок, ставящий всё на одну-единственную карту.

— Сейчас я это сниму. Якорь теперь на мне, я могу его деактивировать. Но после этого… — я схватил её за руку, устанавливая физический и эмоциональный контакт. — … послушай меня очень внимательно… ты должна меня поблагодарить.

— Я всегда тебе благодарна… — растерянно пролепетала она, не понимая странности моей просьбы.

— НЕТ! Ты не понимаешь! — мой голос стал хриплым. — Не просто «спасибо». Мне нужна твоя благодарность. Настоящая. Искренняя. Как будто от этого зависит твоя жизнь. Поняла? От этого зависит моя жизнь!

Она не поняла. Конечно, не поняла. Как объяснить человеку, что его эмоция — это единственный антидот от смерти?

Единственное, что может запустить мой почти остановившийся двигатель? Вся моя жизнь, вся моя сила теперь зависела от искренности одной напуганной девушки.

— Хорошо, — испуганно кивнула она.

— Смотри на меня. Не отводи взгляд. Сейчас будет неприятно, но быстро.

Моя рука, дрожащая не от страха, а от предельного истощения, легла на её плечо. Кожа вокруг синей дыры была холодной, как у покойника.

Я не читал заклинаний. Я погрузил свою волю прямо в синюю рану, в точку соединения. Это было всё равно что голыми руками пытаться вырвать из собственного тела вросший, зазубренный крюк.

Он сопротивлялся, заливая моё сознание отголосками ярости и собственничества Ваксина. Волна психической грязи, от которой закружилась голова.

Полтора процента… Один… Половина… Каждая доля ощущалась как физический удар, как будто из меня вырывали кусок плоти.

И тут, с беззвучным, тошнотворным щелчком на астральном плане, связь оборвалась. Синяя дыра на её плече меркнула, затянулась и исчезла. Кожа стала гладкой. Целой. Я сделал это.

Я отшатнулся назад, тяжело дыша. В глазах темнело. Всё, что меня держало — это ожидание спасительного притока Живы.

— Готово, — выдохнул я, опираясь на плечо Ярка, чтобы не упасть. — Теперь… благодари. Быстро.

Она смотрела на своё исцелённое плечо, затем на меня. Но в её глазах не было благодарности.

Её глаза внезапно закатились. Она покачнулась и мешком осела на руки подскочившего Ярка, потеряв сознание.

— Что за?.. — нахмурился я

И в этот момент мир накренился. Края зрения растворились в чёрной пустоте.

Последнее, что я успел увидеть своим внутренним взором, прежде чем провалиться в темноту — это цифры на шкале моего Сосуда.

Ноль целых две десятых процента.

Барон Михаил Долгоруков среагировал инстинктивно, бросившись вперёд. Он едва успел подхватить Аглаю, хрупкую, как фарфоровая статуэтка. Она обмякла в его руках, тёплая, живая — слава богам, дышала.

А потом рухнул Святослав. Человек, который только что стоял, как скала, сложился, как карточный домик. Двое людей Ярка едва успели поймать его, прежде чем он ударился головой о землю.

— Что за нахрен происходит⁈ — заорал Георгий Александрович.

Ярк, этот гранитный истукан, потерял лицо. Он орал, размахивая руками, как истеричная барышня на пожаре. Впервые барон видел его не как машину для убийства и охраны, а как человека. Напуганного до смерти человека.

Порядок рассыпался. А когда порядок рассыпается, офицер берёт командование на себя. Это был рефлекс, вбитый годами службы в гвардии.

— В «Покров», обоих! — голос барона прорезал вопли Ярка, как гвардейский палаш. — Быстро!

Люди Ярка, привыкшие к приказам, среагировали мгновенно.

— Так точно! — хором ответили они.

Они подхватили бессознательные тела Святослава и Аглаи, и хаос снова обрёл структуру. Ярк, услышав чёткую команду, тоже пришёл в себя. Он снова стал солдатом.

— Метаморфа на базу! Живо! — рявкнул он в рацию. — Артефакт руками не трогать!

Они погрузились в машины. Кортеж понёсся по ночной Москве, как карета скорой помощи с поля боя. Водитель гнал, игнорируя светофоры и здравый смысл.

Барон аккуратно уложил голову Аглаи себе на колени, придерживая её, чтобы не трясло на ухабах. Ярк на сиденье напротив делал то же самое со Святославом.

Долгоруков посмотрел на её бледное лицо. Бедная девочка. Попасть в такой переплёт из-за какого-то уличного бандита. Ничего, этого Ваксина… вернее, то, что от него осталось, препарируют по всем правилам военной науки.

Затем его взгляд переместился на него. Святослав. Лекарь. Кто он? Что он такое, чёрт побери?

Барон видел, как он убил оборотня. Не моргнув глазом. Хладнокровно, как палач. А потом он почувствовал это… Холод, который вырвался из трупа и ударил в него. Он не просто убил его. Он что-то забрал. Силу? Проклятье? И теперь лежал без сознания, бледный, как его же покойники.

Чёрт побери, это было самое захватывающее зрелище в его жизни. Барон не чувствовал такого азарта с тех пор, как они брали штурмом крепость Геок-Тепе.

Этот парень — ходячая война. И он, кажется, записался в его армию добровольцем.

Адреналин, бурлящий в крови во время короткой, яростной перестрелки, медленно отступал, оставляя после себя холодный, горький осадок и слишком много вопросов.

— Все это чертовски странно, — пробормотал он.

— Странно — не то слово, — согласился Ярк, контролируя то дорогу, то тело. Его лицо было похоже на гранитную маску, но в голосе слышалась усталость. — Но главное — оба живы.

— Позвольте вопрос, как офицер офицеру. С каких пор мы, люди присяги, беспрекословно выполняем приказы… гражданского лекаря с весьма двоякой репутацией?

Ярк не повернулся, глядя на проносящиеся мимо огни ночного города.

— Простой? — он хмыкнул. — Он единственный, кто понимает, что здесь происходит, барон. Он спас графа Ливенталя от верной смерти. Он только что спас Аглаю от этого. монстра… В моей работе доверяешь тому, кто даёт результат, даже если от него пахнет серой.

— Давать результат — одно, — кивнул Долгоруков. — Разговаривать с мертвецами — совсем другое. Вы понимаете, как он поговорил с этим Волком?

Ярк помрачнел, его пальцы сжались в кулак.

— Возникло у меня одно подозрение, — глухо ответил он. — И я собираюсь задать ему пару вопросов, как только он придёт в себя.

— Я тоже, — согласился барон. — Очень хочу услышать ответы.

Он замолчал, погрузившись в свои мысли. Что-то не давало ему покоя.

Какая-то деталь, выбивающаяся из общей картины. Его взгляд скользнул по бледному, умиротворённому лицу Аглаи, спящей у него на коленях.

Мучения девушки кончились.

Он обещал себе, что она будет в безопасности. И помог Святославу выполнить эту задачу. Но…

Рука барона двинулась почти сама собой. Осторожно, почти деликатно, он оттянул край ткани её рубашки, открывая плечо, чтобы посмотреть исчезла ли дыра.

От авторов:

Дорогие читатели! Мы очень благодарны Вам за Ваши лайки, награды и комментарии. Ваша поддержка очень мотивирует продолжать эту историю каждый день.

Четвертый том выложен здесь:

https://author.today/reader/487679/4583545