Проклятая попаданка серебряной совы

Глава 13

После завтрака, который на этот раз я проглотила с животным аппетитом, — страх, оказывается, сжигает калории не хуже интенсивной тренировки, — мне пришла в голову подходящая идея.

— Марфа, — начала я, отодвигая тарелку. — Мне необходим свежий воздух. Не проводишь меня в сад? И… Пришли ко мне Катю. Девушка весёлая, её болтовня разгонит мои мрачные мысли.

Марфа с радостью соглашается, видимо, решив, что её госпожа, наконец, возвращается к своему обычному, пусть и легкомысленному, состоянию. Именно эта маска идеально скроет мои стратегические манёвры.

Катя появляется спустя несколько минут, сияя от сознания собственной важности. Мы вышли через стеклянную террасу. Горничные предварительно укутали меня в тёплое пальто и накинули на плечи бархатную пелерину на меховой подкладке. Утренний воздух в саду чистый, пахнет влажной землёй, опавшей листвой и дымком из дальних труб. Шагаю неспешно, слегка опираясь на руку горничной, изображая остатки слабости.

Никогда не думала, что так хорошо умею притворяться. Не зря я ходила в школьный театральный кружок.

— Ой, госпожа, как же замечательно, что вам легчает! — тараторит Катя. — В доме без вас совсем тихо. Хозяин в библиотеке пропадает, всех сторонится, как и знать его не жалует, в гости не захаживают… Скукота смертная!

— Да, должно быть, тебе несладко приходится, — вставила я с наигранным сочувствием. — Особенно когда хозяин в дурном настроении.

— А он у нас всегда в одном настроении, — фыркнула девушка. — Расшевелить его может разве что какое-нибудь научное открытие. И разговаривает он только с миссис Эпсворд да с Филиппом. А так… будто и не здесь вовсе, а где-то далеко.

— А Филипп… не могу припомнить… Филипп давно у нас служит? — спрашиваю я, притворно морща лоб.

— Не волнуйтесь, госпожа, мы восстановим вашу память по крупицам, — уверяет Катя. — Филипп служил ещё до рождения господина Киллиана, и для него он как отец родной, после того как старый граф… — Она вдруг запнулась, видимо, поняла, что зашла слишком далеко.

— После того как старый граф что?

— Ну… умер, — скомкивает она конец фразы, глядя в сторону. — Говорят, была история… тёмная, но мне неведома. Филипп тогда спас молодого графа, от греха подальше увезя его из имения, пока всё не утихло.

Ещё один пазл. Смерть отца Киллиана покрыта мраком. И Филипп не просто старый слуга, а почти член семьи. Подобраться к нему, чтобы выведать информацию, будет сложнее всего.

Неспешная прогулка привела нас к выключенному на зиму фонтану. Напротив него на деревянной скамейке, плотно укутавшись, сидит Марта и что-то вяжет. Её узловатые пальцы движутся с гипнотической скоростью. Она не выглядит удивлённой, увидев нас, будто знала, что мы здесь окажемся с точностью до минуты.

— Доброе утро, сударыня. Прогуливаетесь? — её скрипучий голос звучит сипло. — Дело хорошее. Воздух проясняет мысли. Или, наоборот, запутывает.

— Здравствуйте, миссис Эпсворд, — кивнув, я отпускаю руку Катерины. — Катя, оставь нас ненадолго.

Девушка рада возможности избежать тяжёлого взгляда няни, тут же соглашается и уходит, а я подхожу и сажусь на скамью рядом со старухой. Пришло время перейти от обороны к осторожному наступлению.

— Вы были правы, — тихо заговорила я, глядя на воду в фонтане. — То, что пришло… оно здесь. Я видела его в библиотеке.

Пальцы Марты не прекращают движения, ни одна петля не сбивается.

— Морок не любит, когда его тревожат, — произносит она, не поднимая глаз. — А вы потревожили. И родовую книгу прочли, что не следовало.

— Я должна понимать, с чем имею дело, — парировала я, и в моём голосе впервые звучит сталь. — Нельзя сражаться с невидимым врагом.

— Сражаться? — она наконец поднимает на меня взгляд, и в её старческих глазах читается бездна усталой мудрости. — С тенью не сражаются. Её принимают. Или… отпускают. Борьба лишь кормит её, делая сильнее.

— А как её отпустить?

— Ключ у того, кто её призвал, — коротко отрезает она и снова погружается в вязание. — Ищите не врагов, сударыня. Ищите правду. Она всегда тяжелее лжи, но только она может стать якорем. И чьим-то спасением.

Ключ у Киллиана? Значит, всё действительно упирается в его отчаянную попытку вернуть Елену. Но тогда почему эта тень охотится за Алисией? Какая связь между его потерянной любовью и мной, незваной гостьей из будущего? Я ошибка? Или… часть платы, которую он не учёл?

В этот момент из-за поворота аллеи, словно материализовавшись из самого мрака, появляется хозяин особняка. За ним следует тот самый мужчина в мундире, чей образ я успела мельком запечатлеть из окна. Вблизи он кажется ещё более чужеродным. Его русые волосы, собранные в тугой пучок, отчаянно вьются, словно не признавая армейской выправки, а в осанке сквозит показная бравада.

Они идут твёрдым шагом, но, увидев нас, замедляют ход, будто наткнувшись на невидимую преграду. Взгляд Киллиана скользит по мне, задерживается на Марте, и между ними пробегает целая буря безмолвного диалога. Старуха почти незаметно кивает, а он в ответ сжимает губы и коротко вздыхает, словно смиряясь с неизбежным, прежде чем приблизиться.

— Алисия, — произносит он, останавливаясь в нескольких шагах. Дистанция тщательно вымерена. — Я рад, что вы… поправляетесь.

В его голосе нет насмешки или тепла, лишь едва уловимая осторожность, с которой подходят к опасному зверю, не желая его спровоцировать.

— Ну что вы как чужие-то! — врывается в напряжённую паузу голос незнакомца. Звук слишком громкий для этих тенистых аллей. — Это же наша маленькая принцесса Алисия! Неужели не узнаёшь своего верного рыцаря?

Мужчина делает шаг вперёд и протягивает ко мне руку в белой перчатке в явном ожидании, что я подам свою для галантного поцелуя. При солнечном свете его глаза неестественно золотистые, а чёрные зрачки тонут в тёплом карем омуте, теряя чёткость по краям радужки. Весь его вид, от развязной улыбки до подобострастного наклона головы, кричит о вульгарной фальши. И в нём есть что-то… Не в поведении, а в самой сути, будто он нарушает не только правила приличия, но и незримые законы этого мира.

— Алисия? — зовёт он, делая ещё шаг. Я инстинктивно поднимаюсь со скамьи и отступаю подальше, поражаясь его навязчивости.

Кто он?

— Виктор, отойди. — Киллиан кладёт ему руку на плечо, пытаясь оттянуть назойливого офицера назад.

— Ну уж нет. — Тот с лёгкостью вырывается, золотистые глаза сверкают игривым, но опасным огоньком. Он подходит и наклоняется ко мне, его голос падает до проникающего шёпота, предназначенного только для моих ушей: — Неужели память не вернула тебе самые сокровенные моменты? Ведь лучшие друзья, как известно, не имеют секретов друг от друга. И порой их связь… теснее супружеской.

От этих слов, от горячего дыхания на коже перехватывает дух. Все его фразы обретают грязный, двусмысленный оттенок.

Резко отстранившись, я впилась в него взглядом, лихорадочно перебираю в памяти страницы дневника. Никакого Виктора и в помине там не было.

Я перевожу внимание на Киллиана. Он стоит и потирает переносицу, а затем устремляет взгляд куда-то в сторону. В его позе читается не просто отстранённость, а какое-то странное бездействие, будто наблюдает за спектаклем, в котором вынужден играть роль. И в глубине его тёмных глаз я вижу не вспышку гнева, а неуверенную, робкую искру… надежды?

Они меня проверяют?

— Мы ведь с тобой старые друзья, Алисия, — не унимается Виктор, нарочито жалобным тоном возвращая моё внимание на себя. — Это я вас познакомил. Неужели совсем ничего не помнишь?

Его глаза теряют игривый блеск и наполняются живым сожалением.

Что, чёрт возьми, происходит⁈

Они пытаются спровоцировать мою память? Киллиан своим ледяным бездействием, а Виктор двусмысленным поведением.

— Мне пора, — поднялась со скамьи Марта. — Дела ждут.

Она удаляется так же бесшумно, как и наблюдала за нами. Виктор переводит взгляд между нами, и его нос морщится, словно он борется с желанием вбросить ещё одну отравленную фразу.

— Я… не понимаю, о чём вы, — произношу я, глядя прямо в глаза Виктора. — И не помню. Ничего.

Затем медленно поворачиваюсь к Киллиану.

— Но я хочу вспомнить всё. И хорошее, и плохое. — Я сделала паузу, позволяя словам просочиться в него. — Киллиан… вы поможете мне?

— Эврика! — восклицает Виктор, и его лицо озаряется улыбкой, но теперь она кажется натянутой.

Этот загадочный мужчина похож на вертлявого щенка, который выполнил сложную команду и ждёт одобрения. Однако стоит ему отвести взгляд и погрузиться в собственные мысли, как маска рассыпается. Лицо мгновенно разгладилось, стало отстранённым, будто из него вынули душу.

— Прошу прощения за своё поведение, это было необходимо. Но мы правда хорошие друзья, — заявил он со всей серьёзностью. — Ты можешь обращаться ко мне по любому поводу, а сейчас я оставлю вас наедине, работа ждёт. — И удаляется быстрым шагом, словно у него в голове сработал невидимый локатор, улавливающий происшествия.

Ещё один неизвестный персонаж в этом абсурдном спектакле. Мне тени было достаточно!

Я и без язвительного чужестранца собиралась поговорить с Киллианом, но тот отлично подбросил дров в костёр, ускорив процесс. Осталось дождаться ответа. Рассказывая о прошлом Алисии, объясняя мне её жизнь, привычки и страхи, он, сам того не ведая, может проговориться и о своих тайнах.

Киллиан смотрит на меня пристально. Тёмные глаза, кажется, сканируют каждую черту моего лица, пытаясь заглянуть за завесу мнимой слабости, отличить искренность от искусной лжи.

— Хорошо, — соглашается он с непоколебимым тоном, словно приняв какое-то судьбоносное решение. — Но только после обеда. Пойдём.

Он разворачивается и предлагает мне локоть. Я хватаюсь за него с бешено колотящимся сердцем, в котором смешались триумф и ужас.

Первый шаг сделан. Мой противник, сам того не ведая, только что согласился стать моим гидом по тёмному лабиринту, в сердце древних фолиантов и тикающих механизмов.