Проходная пешка

Глава 17 Экзамены

— Риана, вы собираетесь сдавать полный академический курс или просто решили стряхнуть пыль со всех книг из библиотеки? — иронично поинтересовался портрет сэра Геллерта, пытавшийся разглядеть хозяйку замка за грудой старинных фолиантов.

— Первое, — буркнула Риана, и ее темная макушка снова скрылась за горой книг.

— В таком случае позвольте поинтересоваться, зачем вам это? — продолжил допрос нарисованный маг, невозмутимо протирая свои очки. — Вы сами говорили, что в Дагмарскую Академию примут и с пятью практиками.

— Я вспоминаю, — снова невнятно промычала девушка, не отрываясь от чтения.

— Простите меня за любопытство, но что именно вы вспоминаете?

— Все.

Сэр Геллерт тяжело вздохнул. Старый волшебник так соскучился по общению, что Риана старалась лишний раз не оставлять его в одиночестве. Вот и сейчас Ланкрейз набрала в родовой библиотеке кучу книг и обустроилась в холле на полюбившемся ей диване. Но погруженность девушки в учебу по-прежнему не давала сэру Геллерту возможности насладиться приятной беседой.

Скосив глаза на расстроенный портрет, Риана решительно захлопнула толстый том «Искусства превращения» Умга Шталтунга.

— Извините меня, сэр Геллерт, — потерев уставшие от многочасового чтения глаза, произнесла девушка. — Я не хотела обидеть вас своим невниманием. Но ведь вы понимаете, насколько все это важно для меня.

— Риана, я прекрасно вижу вашу подготовку, вам не о чем волноваться, — уверил портрет молодую леди. — Вы сейчас зарылись в высшую магию и научные труды, которые знает не каждый профессор. Неужели думаете, что это понадобится на экзамене?

— Нет, конечно нет, — устало ответила Ланкрейз. — Я начала читать, чтобы понять, сколько знаю. И обнаружила, что постепенно вспоминаю все, о чем говорится в этих книгах. Чем больше я читаю, тем больше воспоминаний приходит ко мне… Но я, как и раньше, ничего не помню о прошлой жизни. Друзья, родные, любимые вещи — все это ничего не значит, этого словно не существует. Знаете, такое ощущение, будто никакой жизни раньше и не было, будто я родилась заново и только теперь выбираю свой дом, Академию и даже семью.

— Выбирать — это хорошо, — сказал Акер, внимательно слушавший хозяйку. — Многие хотят выбирать, но не всем разрешают.

— Может быть, — согласилась Риана со стражем замка. — Но мне кажется, кто-то сделал меня такой, чтобы я выбирала все снова, а значит, он контролирует мой выбор.

— Выбор человека нельзя контролировать в полной мере, — заметил Генрих Геллерт. — Можно лишь подтолкнуть его к этому выбору, помахав перед носом нужными фактами, но кто вам мешает изучить любой вопрос самостоятельно и принять свое решение?

— Именно поэтому я и зарылась в книги, — призналась Ланкрейз.

— Это не панацея, Риана, — нахмурился портрет. — Как бы я ни уважал книги, должен признать, они не всегда могут поделиться ответами, тем более правильными.

— Поэтому я ищу ответы не только в них.

— Вы о том маге, дух которого вызывали неделю назад с помощью камня? Запамятовал, как его имя…

— Я вызывала разных магов. Был Волхон, потом Болжек… Думаю, вы говорите о Занзу. Инжаре Занзу.

— Да, точно. Никогда раньше, кстати, не слышал эту фамилию. Впрочем, я не слишком хорошо знаю волшебников Ашхониса.

— А Езариш? — вдруг спросила Риана, подавшись вперед. — Эта фамилия вам о чем-то говорит?

— Езариш… — протянул Генрих с непонятной интонацией. — Почему вы спрашиваете?

— Один из волшебников, которых я встретила в доме Олленгов, назвал символ Ризелиона знаком Геллерта Езариша. Мне показалось странным, что магу дали имя, которое совпадает с фамилией вашего рода.

— Ничего странного в этом нет, — быстро проговорил старичок на картине, — простое совпадение. А теперь извините меня, Риана, я очень устал и хотел бы немного вздремнуть.

Генрих немного поерзал на своем кресле, устраиваясь поудобнее, затем закрыл глаза и почти сразу захрапел протяжными руладами, напрочь игнорируя пристальный взгляд Рианы.

— Мы будем скучать по тебе, Элен, — мягко сказал Руди. — Ты уверена, что хочешь оставить мне кокон? Вдруг твой фамилиар скоро вылупится?

— Этот опыт длится уже полгода, и не факт, что из него вообще что-то выйдет. Пусть лучше останется здесь.

— До сих пор не могу поверить, что ты решилась поехать в Ашхонис, — призналась Эсми. — Тебе точно не нужна помощь?

— Помощь нужна, Эсми, но не в Ашхонисе, — сказала «Элен», глядя на рыжую девушку. Объяснение с ней прошло намного лучше, чем ожидала Ная Орай, принявшая облик Избранной. — Ректор Ремзлиг устроит в этом году обмен студентами, чтобы как-то объяснить мой перевод. И из Ашхониса к нам приедет одна странная девушка, та самая, которую мы встретили на Рыночной площади.

— Риана Ланкрейз? — удивился Руди. — Она так хорошо говорит по-детфортски. Не думал, что она из другого полиса.

— Может, она из Детфорта, просто училась там? — пожала плечами Эсми. — Помните, Дегал Менфирд тоже думал поступать в Ашхонис, но родители не захотела отпускать сыночка в такую даль.

— Скорее всего, Эсми права, — кивнула «Элен». — Ланкрейзы — очень старинный род. Даже наша Академия названа в честь Дагмара Ланкрейза, но о его потомках долгое время не было ни слуху ни духу.

— И тут объявляется Риана… — протянул Руди.

— Странно, не правда ли?

— Так Ремзлиг хочет, чтобы мы присмотрели за ней? — воодушевилась Эсми. — Она как-то связана со Свободным Альянсом?

— Я не знаю. Но думаю, с вашей помощью мы это выясним.

«Вопрос № 20. Расскажите о руническом раскладе „Три Сестры“. Расшифруйте предсказание, если при этом раскладе выпадут руны Вуньо, Уруз и Тейваз».

Риана усмехнулась и застрочила ответ, вспоминая свою волшебную палочку, покрытую рунами. За то время, которое Ланкрейз провел на Ризелионе, готовясь к сдаче практик, она успел привыкнуть к ней и по-настоящему ее полюбить. И хотя Риана до сих пор иногда забывала пользоваться палочкой и самые легкие заклятья творила без нее, девушка старалась не злоупотреблять беспалочковой магией и все чаще доставала свое изделие для сотворения волшебства. Повезло, что маги Ашхониса тоже не каждый раз прибегали к артефактам, предпочитая плести вязь заклятий, словно невидимую паутину.

— Госпожа Фьюбэнс, я закончила, — обратилась Риана к сухонькой старушке, которой даже на вид было лет сто, не меньше.

— Очень хорошо, госпожа Ланкрейз, можете сдать записи и приступить к практической части. Что там у вас? Гадание по чаинкам?

Риана согласно кивнула, встала из-за парты, одиноко стоящей в почти пустой комнате, и подошла к старой волшебнице. До этого она никогда не сдавала практики одна: всегда находились другие студенты, желавшие показать свои знания. Кто-то приходил сюда после подачи апелляции, кто-то после болезни, а кто-то находился на домашнем обучении и теперь заботился о получении диплома. Видимо, предсказания нынче не пользовались популярностью, раз экзамен организовали исключительно ради Рианы.

— Это ведь ваш последний экзамен? — громко, как обычно делают глуховатые люди, спросила Фьюбэнс, разливая чай.

— Да, госпожа.

— Скажу вам по секрету, — все так же громогласно сказала волшебница, — вы показали очень высокие результаты. Когда профессор Крофти увидел вашу работу по заклинаниям, он схватился за сердце и его пришлось отпаивать Психолептическим бальзамом. Потом он долго не мог прийти в себя и постоянно твердил, что вы воскресший Алек Волхон. По мнению профессора, у вас его техника и стремление к изящным решениям.

— В этом нет ничего удивительного, госпожа Фьюбэнс, ведь Алек Волхон был моим учителем, — невозмутимо сказала Риана, делая глоток из фарфоровой чашки.

— Вот как? — удивилась сухонькая волшебница. — Впрочем, это все объясняет. Я знала, что после ухода из Ашхониса Волхон давал частные уроки, но даже не подозревала, какие талантливые у него ученики. Вы не возражаете, если я расскажу об этом профессору Крофти?

— Вовсе нет.

— Прекрасно! Позвольте поинтересоваться, кто же обучал вас предсказаниям?

— Алдан Болжек.

— Потрясающе! — Восторгу Зельды Фьюбэнс не было предела. — В последний раз мы виделись на конференции в Феларии. Удивительный человек! Ему в то время уже было девяносто четыре, и он предсказал смерть самому себе через два года. Так и случилось.

— Профессор Болжек никогда не боялся смерти, — сказала Риана, вспоминая свои беседы с тенью погибшего мага. — Он говорил, что для здравомыслящего человека смерть — это естественный исход, а для человека благоусердного — лишь начало пути.

— Да-да, он постоянно повторял мне эти слова, — закивала старушка, смахивая белым платком непрошеные слезы. — Но это не делает смерть наших близких менее горькой. Алдан был великолепным волшебником и прекрасным человеком. Вот мы сейчас с вами пьем чай, а он так любил чай. Мог пить его бочками.

— И обязательно с клубничным вареньем, — улыбнулась Риана.

— И эта его привычка постоянно поправлять воротник…

— И говорить при этом: «Подумать только, подумать только!»

Риана живо изобразила эту картину, и Зельда оглушительно рассмеялись.

— Что ж, госпожа Фьюбэнс, — уже серьезно произнесла Риана, заглядывая в уже пустую чашку, — наверное, мне пора приступить к ответу.

— Бросьте, Риана! — добродушно воскликнула старушка. — Это еще успеется! Лучше давайте выпьем еще чайку. Скажите, а Алдан вспоминал меня?

— Конечно, — с улыбкой ответил девушка, — он очень тепло о вас отзывался.

— Ох, — выдохнула Зельда с не свойственным ее возрасту смущением. — Ну не томите же! Рассказывайте!

— Хицц, та девочка действительно опустошила фибулу, которую ты мне показывал?

Портрет Гальвурии Олленг сурово посмотрел на покорно склоненного духа дома, и тот испуганно вжал голову в плечи.

— Молодая хозяйка так сказала, — пробормотал дух. — Хицц думает, что она сказала правду.

— Что ты поведал ей о фибуле?

— Хицц сказал, где хозяин Редил взял эту злую вещь. Еще Хицц сказал об озере и о том, что хозяин много раз пытался вытащить магию из вещи, но у него ничего не получилось.

— Хорошо, — удовлетворенно кивнула Гальвурия. — Я сразу поняла, что девочка не так проста. Выполняй все, что она скажет.

— Хицц будет хорошим духом, хозяйка, — сказало лохматое создание, чуть ли не сложившись пополам в низком поклоне.

— Можешь идти, — велела Гальвурия и, после того как маленькое существо скрылось в кухне, произнесла в пустоту: — Эта девочка — моя единственная надежда.