Проходная пешка

Глава 11 Обитатели замка

Холл был очень просторный и очень пыльный. Сразу видно, что духи дома не заходили сюда минимум лет сто, а возможно, их тут и вовсе никогда не было. И тем не менее комната, в которой оказалась Риана, была не лишена намека на уют, благодаря огромным окнам, поднимающимся от самого пола, и мягким даже на вид креслам возле камина. Девушка подумала, что если помыть стекла, вынести вековую грязь и разжечь камин, с наступлением утра зал будет купаться в солнечном свете и ей наверняка не захочется вставать во-он с того дивана у журнального столика на гнутых ножках.

Риана почувствовала, как стали покалывать кончики пальцев. Ощущение показалось знакомым: так было на Рыночной площади, так волшебство готовилось вырваться наружу. Потом покалывание усилилось, и сдерживать поток магии стало уже невозможно. Девушка подняла руки и выпустила переполнявшую ее силу; золотым ветерком магия пронеслась по холлу. Лизнула окна — и Риана сначала подумала, будто она заставила стекла исчезнуть, такими прозрачными они стали. Маленьким вихрем протанцевала по ковру — и серый от грязи ворс приобрел первозданную чистоту и вспушился алым островком. Пощекотала камин — и тот засмеялся веселым огнем. Магия делала все: разглаживала шторы, взбивала подушки, смахивала паутину с углов. Она кружилась по залу, не истощая, а словно наполняя новой силой, пока полностью не растворилась в пространстве.

Риана улыбалась. Беспалочковая магия, по словам незнакомки из междумирья, очень опасна, но сейчас Риана не чувствовала ни истощения, ни даже усталости. Похоже, здесь действительно ее дом — только магия родного места могла придать столько сил для волшебства. Замок сам все сделал, он сам колдовал, а Риана лишь немного помогла ему.

— Апчхи! — раздался оглушительный чих слева от девушки, заставив ее резко развернуться.

Сбоку никого не оказалось; только большой портрет сухопарого старичка в очках висел на стене — это была единственная картина в комнате. Сейчас изображенный на ней человек яростно выкручивал себе нос носовым платком.

— Апчхи! Подумать только, здесь было так много пыли! Апчхи! — высморкавшись, пожаловался нарисованный старик. — Ненавижу пыль, у меня на нее аллергия.

— Не волнуйтесь, больше ее здесь не будет, — успокоила Риана чихающего мага на картине.

Само наличие в замке говорящего портрета ничуть ее не удивило — то ли подсознательно она была готова к любым чудесам, то ли начала вспоминать некоторые особенности окружающего мира.

— О-о-о! — протянул старичок на портрете, убирая платок в нагрудный карман. — Давненько я никого здесь не видел. Какими судьбами вы на Ризелионе, юная леди?

— Я Риана Ланккрейз, — представилась девушка, рассчитывая, что ее имя само все объяснит, и не ошиблась: портрет издал еще одно протяжное «о-о-о!».

— Не думал, что снова когда-нибудь буду разговаривать с Ланкрейзами, — немного придя в себя, признался старик.

— А я даже не думал, что Ланкрейзы живы, — прогудело за спиной у Рианы.

Девушка обернулась: хозяином голоса оказался Акер, медная голова которого торчала теперь с этой стороны двери.

— Опять ты⁈ — воскликнула Риана, непроизвольно пряча руки за спину — как бы коварный лев еще раз не укусил. — Ты же был снаружи!

— Я и сейчас там, — кивнул страж замка, запутав девушку еще больше.

— У Акера две головы, — решил вмешаться живой портрет. — И обе спали последние лет тридцать.

— Никто не приходил в замок, было скучно, — пожаловался лев.

— И поэтому он уснул прямо посреди моего монолога о способах нарезки трилистника в поисковых зельях, а проснулся только сейчас. Но надеюсь, теперь Акер будет не единственным моим собеседником, — сказал старичок и, поправив очки, добавил едва слышным шепотом: — Он, знаете ли, немного тугодум, а мне порой не терпится поговорить со знающим человеком.

— Человеком Акера уж точно не назовешь, — не без ехидства заметила Риана. — Он всегда кусается, когда его будят?

— Что вы, что вы! — замахал руками портрет. — Акер — удивительно добродушное существо. Кровь ему требуется только один раз, при вступлении в род, совершеннолетии или принятии наследия. Таковы законы магии.

Риана покосилась на «добродушное существо»: то зевнуло, демонстрируя не широту своей души, а ряд острых медных клыков. Девушку от такого зрелища передернуло.

— Значит, наследие… — вернулась к разговору Риана. — Что вы о нем знаете?

— Немногое, — признался волшебник с холста, стряхивая со своего красного камзола невидимые пылинки. — Только то, что замок, как и любое родовое гнездо, находится в некоей связи с хозяином. Это может проявляться в защите от врагов, увеличении магической мощи или в том, что вы сейчас продемонстрировали. Здесь все зависит от потенциала мага, так что точнее сказать не могу.

— А память рода? — решила уточнить Риана. — Она передается вместе с наследием?

Реакция портрета на этот невинный вопрос поразила девушку — старик так рассмеялся, будто только что услышал свеженький анекдот.

— Хахаха! Память рода? Как вы себе это представляете? — давясь от смеха, спросил портрет. — По-вашему, все совершеннолетние маги обладают тысячелетними знаниями? Вот уж повеселили старика!

— Но как же… — растерялась Риана. — Разве памяти рода не существует?

— Вот что я вам скажу, Риана Ланкрейз, — отсмеявшись, обратился к молодой леди портрет, поглаживая свою жиденькую седую бородку. — Я, Генрих Геллерт, был одним из самых образованных магов пятнадцатого столетия. Говорю это не из хвастовства, а для того, чтобы вы поняли, насколько глубоко я изучал различные области волшебства. И хотя я прославился как выдающийся зельевар, моему авторству принадлежат открытия и в сфере Темных искусств, и в родовой магии. Я не занимался непосредственно вопросом памяти, в этом мне Меморию не переплюнуть, но могу сказать, что ни разу за свою жизнь я не сталкивался с человеком, который смог бы разбудить память рода. И хотя теоретики не перестают обмусоливать эту тему, без реализации она как пшик в воздухе. Пшик! — С этими словами старичок развел руками, демонстрируя, какой именно «пшик» он имел в виду.

Риана помолчала, обдумывая слова Генриха Геллерта. После чего задала единственный вопрос, за который можно было зацепиться:

— Кто такая Мемория?

Черноволосая девушка в одиночестве сидела в небольшой гостиной, с ногами забравшись в потрепанное годами кресло. Она обняла колени и так глубоко о чем-то задумалась, что даже не услышала тихих шагов на скрипучей лестнице.

— Элен, почему ты не спишь? — наконец спросил Руди, поняв, что однокурсница его не заметила. — Тебе опять снятся кошмары?

Элен резко вскинула голову, поправила очки, но, увидев друга, тут же расслабилась.

— Руди, это ты, — прошептала девушка без каких-либо эмоций в голосе. — Мне казалось, все уже спят.

— Разве под храп господина Дипека можно заснуть? Его слышно даже в гостевой комнате, — слабо улыбнулся парень, но почти сразу снова нахмурился. — Элен, ты не ответила на мой вопрос.

— Мне просто не спится, кошмары тут ни при чем, — ответила девушка и быстро добавила: — То есть они снятся, конечно, но дело не в них.

— Тогда в чем?

Руди сел в соседнее кресло. Весь его вид говорил о том, что он готов долго и внимательно слушать подругу.

Элен промолчала, просто пожав плечами.

— Элен, — мягко, но решительно обратился к ней парень. — Неужели ты думаешь, что я ничего не замечаю? Ты сама не своя в последнее время. Возможно, Эсми слишком невнимательна, а остальные знают тебя не так хорошо… Но мы дружим с первого курса, уж я-то вижу.

Девушка смотрела в глаза Руди, ловя каждое слово. Ее пальцы буквально впились в подлокотники кресла.

— Ты изменилась после того нападения летом. Я знаю, ректор Ремзлиг не велел нам приставать с вопросами, да и не в моих правилах лезть в душу, но что именно там произошло?

— Руди, — напряженно произнесла Элен, по-прежнему пристально глядя на друга, — мне надо кое-что тебе рассказать.

Высокие стеллажи с книгами заполняли все пространство библиотеки. Только массивный стол с зеленой лампой на нем выделялся в мире разноцветных фолиантов. Тишина, царившая здесь, и мягкий свет бра, прикрепленных к шкафам, придавали этому месту ощущение таинственности, отчего призрачная фигура женщины, плывущая между стройными рядами книг, смотрелась удивительно гармонично.

— Мемория? — тихо обратилась Риана к привидению.

Полупрозрачный силуэт замер в узком проходе. Призрак, паривший в паре ладоней над полом, излучал легкое белое сияние.

— Сэр Геллерт сказал, что я найду вас в библиотеке, — продолжила Риана, так и не дождавшись ответа. — Меня зовут Риана Ланкрейз, я хотела с вами поговорить.

— О чем? — прошелестела Мемория так тихо, что ее слова больше напоминали дуновение ветра, чем речь человека. Все в ее образе: и длинные распущенные волосы, доходившие до середины бедра, и ночная сорочка, служившая единственным облачением, и взгляд, словно направленный сквозь собеседника, — все это наводило на мысль о безумии женщины еще до ее смерти.

— О родовой памяти. Вы ведь занимались исследованиями раньше, до того как… умерли.

— Я не хочу об этом говорить, — донеслось до девушки словно из другого мира, и призрак медленно поплыл в другой конец библиотеки.

— Постойте! — воскликнула юная леди, испугавшись, что больше никогда не сможет поговорить с этим странным привидением. — Поверьте, это очень важно для меня! Сэр Геллерт сказал, что кроме вас никто не сможет ответить на мои вопросы. Пожалуйста, помогите!

— При жизни я любила говорить с портретом Генриха о своих опытах, он интересный собеседник, — потусторонним голосом заметила Мемория. — Но разум человека похож на лабиринт: чем больше путешествуешь по нему, тем труднее понять, где ты находишься.

В голове Рианы щелкнуло. Перед глазами встала лавка Нордена и ушлый торгаш, предлагающий ценный фолиант в обмен на родовой перстень.

— Вы Мемория Этерн, — не спрашивая, а скорее, утверждая, сказала Риана. — Это вы написали «Лабиринт разума».

— Я сожгла эту книгу, — равнодушно прошептал призрак. — Я заблудилась.

— Заблудились в лабиринте, о котором писали? В лабиринте мыслей и воспоминаний?

— Да, — едва слышно выдохнула Мемория.

— Я тоже могу заблудиться, — сказала девушка, подходя ближе к прозрачной фигуре. — Помогите мне выбраться из него.

— Даже я не могу найти выход. — Тихие слова Мемории больше угадывались, чем слышались. — Это как бесконечное путешествие. Тебя преследует прошлое, зовет будущее, окружают образы. А потом ты теряешься. Нет уже ни прошлого, ни будущего, и ты не знаешь, в какой точке этого мира твое место. Ты перестаешь быть собой, потому что все когда-либо существовавшее становится твоей частью. Но останется ли корабль Тесея тем же, если заменить в нем все доски?

— Корабль Тесея? — недоуменно переспросила Риана, пытаясь понять в словах Мемории тайный смысл. — Но при чем здесь…

— Подумай над этим, — прошелестел призрак и направился к соседнему стеллажу.

На этот раз Риана не стала останавливать Меморию. Она и так знала, где следует искать ответы.