Проект «Наполеон»

Глава 22

Итак, представьте себе. Вы, герой без страха и упрека, спокойно просыпаетесь в своей спальне. На замечательной кровати с дорогим шелковым бельем. И никто не вламывается к вам с дурными вестями. Это явно не к добру, подумал я, отправляясь совершать утренний моцион.

По дороге к домику размышлений, стоявшему во дворе, я встретил служанок — они приветливо заулыбались и пожелали мне доброго дня. Чувствуя какой-то подвох, я внимательно осмотрел свою одежду: не подшутил ли кто, нет ли пятен, бантов и неприличных надписей. Мало ли что.

Вылетевший из-за угла Жозеф, как всегда, чуть не сбил меня и не упал сам. Но все-таки вовремя затормозил, сказал, что рад меня видеть, и что день сегодня замечательный.

Я забеспокоился, на всякий случай вернулся в спальню и взял молот. Настороженно, как партизан, снова отправился по делам.

Завтрак прошел до приторного хорошо. Все блюда на стол подавались вовремя, правильно приготовленными, и таяли во рту. Легкое вино было превосходным. В окончательное смешение чувств меня привели отец и мать. Они утверждали, что проблем на сегодняшний день нигде нет, чему они ужасно рады, ведь я вечно куда-то тороплюсь, а мы так давно не беседовали спокойно. И тут же принялись наставлять меня, как следует жить достойному корсиканцу — без лишней спешки, помня о благородстве и достоинстве. Словом, полный контраст с последними днями. От этого моя тревога только росла. К концу завтрака она совсем не давала мне покоя, словно сигнализация автомобиля, взывающего к хозяину.

Вернувшись к себе, я первым делом подключил «Распараллеливание сознания», чтобы спросить о причинах. И получил ответ: «Маниакальный психоз». Он мне не понравился. Как говорится, если у вас паранойя, это не значит, что за вами не следят! На всякий случай я отправился в астрал, к своему паразиту — за консультацией.

— Привет, паразит! Как-то мне неспокойно. Чувствую, грядет огромная гадость! А какая, не пойму. Помню, ты упоминал о своей связи с информационным полем планеты. Проверь, будь добр, нет ли сильных патологий в этой сфере, — обратился я к нему.

— Рад приветствовать. Сильных отклонений от нормы не наблюдается. Есть только небольшая странность на крупном острове, находящемся на Норд-Вест по отношению к твоему положению в пространстве. Информация, поступающая оттуда, теперь закодирована новым генетическим кодом, — сообщил паразит.

— Дай больше конкретики! Что за код? Какая информация? Насколько это опасно?

Паразит ненадолго замолчал.

— Представь, что вселенная — это живое тело, — начал он тоном лектора. — Которое живет, болеет, умирает. Галактики — это его внутренние органы, а планетарные системы — красные кровяные тельца. Самое страшное для вселенной заболевание — это хаос. Лучше всего от него помогает плесень, имеющая неограниченную алчность в потреблении. Проще говоря, разумные расы с минимальным жизненным циклом. Они проделывают большую работу, локально упорядочивая среду обитания и уравновешивая собой и своими трудами неорганизованный вселенский хаос. Поэтому галактика руками совершенных цивилизаций специально заражает некоторые планеты этой, можно сказать, плесенью. Однако если ее становится слишком много, или она вместо строительства цивилизации и уменьшения энтропии сама плодит хаос и страдания, то планетарную систему пропускают через первопламя. И, после паузы на восстановление биосферы, подсаживают новый штамм этой плесени.

Здесь не было физического тела, но от невозмутимого голоса паразита и его концепции вселенской справедливости захотелось поежиться. Или выпить. А мой внутренний обитатель продолжал:

— Так вот, каждый вид этой заразы выбрасывает в информационный слой планеты свои данные, закодированные определенным, неповторимым генетическим кодом. Если происходит долговременное пересечение двух или более видов в одной локации — это может вызвать хаос и очищение планетарной системы. Именно поэтому после обработки планет культиватором и запуска игры между разными расами в итоге остается только одна. Однако пятно чуждого кода, возникшее в информационном поле, позволяет утверждать, что новый вид полностью заменил предыдущий на территории острова, — закончил паразит свою политинформацию.

А я остался жить с этим знанием. Опасаясь нового появления Жозефа с ведром воды, поспешил выйти из астрала самостоятельно. Моя чуйка орала благим матом, что если начало дня имеет вкус взбитых сливок, то в ближайшее время получим жгучий чилийский перчик под рудимент хвоста. Устроившись поудобнее в кресле, я задумался, каких пакостей следует ожидать в ближайшее время у меня на Корсике.

Можно сделать печальный вывод — в Англии на сегодняшний день людей не осталось. Охрана купца из рода Луккези именно оттуда, а это уже не гомосапиенсы, а некие змеесапиенсы, или типа того. Еще и название «Орден Змеиного Круга» говорит само за себя. Значит, воевать придется с чем-то змееподобным.

Что мы знаем про обычную змею? Из умений — хорошая пластичность. Могут изменять цвет и немного форму. Долго выжидают, а потом наносят мгновенный удар. Отлично чувствуют себя в воде. Ядовиты.

Их слабости — на мгновение замирают перед атакой. Боятся громких звуков и резких запахов. Боятся холода, он делает их медлительными и вялыми. Подключил распараллеливание сознания и получил ответ: «Заманить в астрал к тотемному ежику. Если не удастся, быстро отступить, использовав портальный камень случайного места прибытия. Заманить противника в портал за собой, а потом вернуться, закрыв окно телепортации».

Достав из пространственного кармана кошель с камнями телепортации, осторожно отложил один и спрятал так, чтобы легко выхватить. После этого вынул трофейные шкатулки и сложил в кофр из-под химических реактивов, полученных от герцога. Пока я прятал камень, в карманах отыскался дефективный Коготь дракона, упакованный в самодельные ножны, и я повертел их в руках. Выглядели и артефакт, и его обертка преуныло, словно кривые самодельные ножи дворовых хулиганов . Поразмыслив, что можно сделать, я вспомнил про остатки разрушенного артефакта проклятий. В одном из потайных ящиков моего стола сохранилась горсть этих зеленых крупинок.

Достучаться до дракоши и попросить совета не получилось. В голове возникла картинка — надпись мелом на разваливающемся деревянном заборе: «Просьба не беспокоить. Пошел на…».

«Ну, мелкий ящер, ну, погоди!», — мысленно дописал я ниже на этом воображаемом заборе.

Эксперименты — путь ошибок трудных. Я взял щепотку этого зеленого шлака и сыпанул на уродливое изделие, мысленно пожелав сменить скин на оружие. Деревянная столешница, на которой лежал железный коготь, покрылась зеленоватым туманом, который исчез через несколько минут. Вместо деревянной столешницы появилась малахитовая, и лежал кинжал в ножнах, усыпанных драгоценными камнями.

«Однако, мастерство не пропьешь, — подумал я. — Зато можно проесть». Энергетические затраты тела оказались настолько велики, что по мне после них можно было изучать строение скелета. Ну, или мне с голоду так показалось, но щеки точно запали изрядно! Убрав кинжал в подпространство, я поспешил в подвал, где, кроме вина, хранились подвешенными к потолку подарки герцога: сыровяленые окорока хрюкалов.

Где-то через час, как следует перекусив, выбрался на свет. Просто сидеть и ждать неприятностей — только зря жечь нервы, терпеть этого не могу! Даже без «Распараллеливания сознания» молодой организм подсказал способ сбросить лишнее напряжение. Приглашение дриады на обряд восстановления самшитовой рощи было в силе. Важно только, чтоб силы хватило мне.

С собой я взял только кувалду, в последнее время без этого везучего инструмента чувствовал себя голым. Придал лицу выражение человека, идущего в библиотеку, чтобы никто не упал на хвост.

Из каштановой рощи на мой зов явилась симпатичная дриада и отвела меня на центральную поляну умирающей самшитовой растительности.

Сил на восстановление всех деревьев за одну ночь, думаю, не хватило бы даже богу плодородия Эросу. Поэтому дриада в перерывах натуротерапии зеленых насаждений угощала меня мелкими зелеными яблочками, пробуждающими либидо вновь и вновь.

Вдруг сидящая на мне сверху в позе наездницы древесная нимфа замерла на самом интересном месте.

— В моя роща пришли плохие особи. Они тревожат мой деревья, — прошептала она.

— Сколько их, и как скоро будут здесь? — выбравшись из-под дриады и натягивая штаны, спросил я.

— Во-от сколько! — показав девять пальчиков, ответила она. — Придут быстро, надо медленно. Моя самшит, они боятся. Они иметь кусочки дерева ярра. Долго не защитит. Моя самшит, мой дом, тут земля помогать.

— С какой стороны они придут? — застегнув рубаху и накинув камзол, я оглядел поляну, прикидывая, как здесь драться.

— Тута, тута… — повернувшись вокруг оси, она тыкала красивым пальчиком по кругу.

— Хреново. Деревца еще маленькие. Со спины к ним не подобраться. Давай-ка ты, милая, прячься, а я тут малость повоюю, — собираясь использовать «Гнев орков», ответил я.

— Моя твоя помогать. Сколько плохих, столько ты ко мне приходить. Долго сильно любить. С топором других не пускать. Молот свой готовь. Сейчас врага видеть будешь, — сообщила милая лесная дева, зайдя со спины и положив руки мне на пояс. А затем закричала: — Готов! Побежал!

Было ощущение, что на секунду отключили свет. Он вспыхнул — мы уже стояли на хвосте двурукой наги, которая с шипением повернула к нам голову. Крутанув молот, я с размаху врезал по лбу этого мифического создания. Теперь меня можно называть «Мозгоклюй», стирая с лица мерзкие ошметки, подумал я.

За спиной завопила дриада:

— Готов! Побежал!

Пока она кричала, я снова начал замахиваться. Тварюшка, на хвосте которой мы оказались, даже голову повернуть не успела, как раскинула мозгами. Этот фокус мы повторили еще шесть раз. Оказавшись на хвосте последней, в этот раз особенно мощной четырехрукой змеедамы, постарался оглушить ее скользящим ударом, а не просто размозжить череп. И почти сделал это, когда мне самому по мозгам прилетела ответка ее ментальным молотом. И не только мне! Мы все втроем дружно вылетели в астрал. В мой личный астрал!

На ледяной арене присутствовал родной паразит, одна очень злая четырехрукая змееподобная дама средних лет. И моя волшебница дриада.

— Я знай! Ты мороз друид. Тут растет твой тотем! — радостно закричала она.

Несчастный паразит подвял своими бутонами и попытался ретироваться от нас на другой край арены. Нага кинулась в нашу сторону, но запуталась в его отростках и забилась, как рыба, попавшая в сеть. Только морепродукты ждут молча своей участи, а эта тварюшка использовала нецензурную английскую речь на всю катушку. Аж эхо почудилось.

— Это не мой тотем. Сейчас я тебя познакомлю с настоящим тотемом, — сказал я дриаде и позвал Колобка.

Эффектной смене декораций мог позавидовать любой цирк. В центре ледяной арены появился лысый ежик на фигурных коньках и выполнил несколько замысловатых па из олимпийской программы. Дриада мгновенно оказалась на моей голове, как будто позировала для картины «Девочка на шаре». Нага, в свою очередь, как крот из Дюймовочки, попыталась всеми четырьмя руками прокопать подледный тоннель.

— Немедленно прекратить бардак! Стройся! Иначе всем кузькину мать покажу! — заорал я.

Эхо разнесло в астрале «жу-жу-жу». Разумные поняли, что это «жу-жу» неспроста. Колобок перестал фигурить, лесная дива спрыгнула с моей головы, нага перестала закапываться и попыталась тихо уползти из этого сумасшедшего места. Но паразит крепко удерживал ее колючими плетьми за хвост.

Наконец, змеелюдка, поняла, что побег невозможен, и разразилась гневной речью. Если откинуть матерные выражения, все свелось к тому, что в проявленном мире меня поджидает бессмертный змей Нехебкау, могущественный, неуязвимый, ногами попирает мир мертвых, руками вершит суд над живыми и творит другую хрень. А я убил его верных слуг и перехватил предназначенный ему товар. Сейчас он отдыхает в поместье Луккези, а его верные слуги просто хотели вежливо пригласить меня, ничтожество и жалкого агрессора, в гости, на переговоры.

— Давай она меня попробует съесть, — предложил Колобок.

— Нельзя, она должна передать послание хозяину. Ты ей только руки пооткусывай. А то она, вернувшись в тело, буянить начнет, — велел я и поспешил выйти в Явь, прихватив свою дриадку.

Придя в себя, нага наградила нас полным ненависти взглядом. Только свисающие безвольными плетьми руки не позволяли ей совершить страшную месть. Ее можно понять. Так мы сами смотрим на недоеденные лакомства, предательски вызвавшие сильнейшее отравление.

— Ты, дамочка, глазками не сверкай. Сейчас медленно и печально ползешь к своему хозяину и передаешь ему мои требования. Пускай он через Андреа Луккези доставит мне равноценную замену товару, находящемуся у меня. Если меня устроит цена, то шкатулки с ценным сырьем будут рано утром на этой поляне. Провокации в виде засады из слуг будут считаться нарушением договоренности и приведут к уничтожению этих шкатулок. Теперь пошла вон! Жду ответ до вечера, — жестким тоном сказал я.

Подарив на прощание взгляд, обещающий мучительную смерть, это искалеченное существо медленно направилось к опушке рощи.

— Ты дура? В таком виде поползешь до усадьбы купца? Ну, удачи тебе! — я просто сочился сарказмом.

— Самшит разрушил мои артефакты для смены личины. Только такое ничтожество, как человек, может издеваться над беспомощным врагом — делая вид, что отпускает его, одновременно обрекая на смерть, — надменно произнесла рептилия.

— Колобок! — мысленно обратился я к тотему. — Можешь наложить временную иллюзию на эту тварь?

Возникший возле наги лысый ежик явно что-то доедал. Его появление вышло таким резким, что я вздрогнул. Дриада спряталась мне за спину. А змеедама приготовилась стать закуской моего тотема и в реальном мире.

Ежик взглядом опытного кулинара пробежался по фигуре поникшей дамы. Поднял лапу, пошевелил пальцами, и на месте наги появилось, скажем так, человекоподобное существо. Я бы описал его как Бабу Ягу после ночи бурной любви со Змеем Горынычем. Закончив эксклюзивную работу стилиста, ежик молча слинял в астрал.

Моя подруга дриада, глянув на колобковое творчество, сказала безо всякого акцента:

— Знаешь, считай, ты мне ничего не должен. Очень надеюсь больше тебя не видеть, — и торопливо растворилась среди заново зазеленевших деревьев самшитовой рощи.

Нага в образе сказочно потрепанной старухи грустно побрела в сторону опушки. А я направился к дому.

Не зря говорят: тяжелее всего ждать и догонять. В ожидании результата авантюры «Я чудовищ не боюсь, пришибить их всех берусь» я метался по усадьбе, распугав всех слуг. Даже родители и братья старались не попадаться мне на глаза.

Легкий четырехколесный фаэтон, подъехавший к центральному входу, застал меня во дворе, шагающим туда и сюда. Кучер помог выбраться из экипажа сильно избитому Андреа.

— Как ты? — быстро подойдя и помогая ему утвердиться на ногах, спросил я.

— Бывало хуже, но намного реже. На моем сиденье лежит кожаный бювар с документами. Его передает прибывший на днях из Англии лорд Уильям Кавендиш-Бентинк, будь он проклят. Это старинный торговый партнер отца, большая шишка в Ордене Змеиного Круга. Он явился вчера с целым отрядом вооруженных слуг и захватил мое поместье, всю охрану запер в казарме. А Маркантонио я, как назло, отпустил: его дочь прибыла лечиться, и он отправился за ней в порт Бастия. Но, посмотрев на этого лорда, я думаю, что Маркантонио и не справился бы.

Андреа вытер опухшие, разбитые губы.

— Этот неприятный джентльмен пригласил меня в известный подвал и очень жестко спрашивал, где находится товар, который для него собирал мой отец. Я пытался объяснить, что не в курсе этих дел отца. Но он видел у купцов медальоны, которые ты мне недавно передал через Жозефа, и утверждает, что товар хранится там же, где и эти медальоны. Извини, но пришлось сказать, что передал мне их ты. После этого меня оставили повисеть в подвале, а потом неожиданно отправили к тебе с этой посылкой, — договорил он невнятно и с трудом.