Проект «Наполеон»

Глава 14

К ловушке я успел в последний момент. Яма была пуста, её дно устилали мелкие кристаллы фиолетового цвета. Иллюзию доброй полянки, словно пылесос, втягивал в себя бутон центрального цветка. Подтянув последние остатки миража, соцветие скукожилось и осыпалось прахом, превратившись в семечко размером с персиковую косточку. В последний момент я прыгнул вперед, проехал пузом по земле и успел поймать падающий артефакт. Гребаное семечко приоткрыло зубастые створки и вцепилось мне в палец. О том, что я думал и говорил в этот момент, дети узнают только в детском саду от воспитательницы при плохом поведении.

Рассандалив мне палец до самой кости, семечко растворилось, словно туман под ярким солнцем.

— Эй, гад чешуйчатый, палец залечи! И подскажи, куда делся этот зубастый артефакт, — мысленно возопил я.

— Сам ты нехороший человек! Я тут, можно сказать, энергию не жалею, помогаю ему, а он обзывается, — недовольным тоном ответил дракоша. — Вот уйду в летаргический сон, и будешь знать, как партнёров обижать.

— Понял, неправ. Исправлюсь. Теперь поведай мне, мудрейший драконище, зачем мне эта хрень нужна и вылечи, наконец, мой палец, — сказал я, стараясь успокоиться.

Палец начал постепенно заживать, принимая свою исходную форму.

— Зерно Цветка Забвения, напитавшись твоей кровью, теперь привязано к твоему генетическому коду. До вызова оно находится в подпространстве и создаёт там карман для хранения любого количества вещей, доступ к которому есть только у тебя. Сейчас я попробую объяснить, что это такое, — вздохнув, начал свой рассказ Дракоша.

— Стоп. Не надо объяснять, я итак понял! Рассказывай инструкцию для пользователя «инвентаря». Что можно, сколько можно, как долго можно, как отправлять и получать? — взволнованно зачастил я, восторгаясь новой плюшкой.

— Ой, какие мы умные. Ладно, слушай. Объём не ограничен, как и количество. Отправлять можно только то, что ты удержишь на весу не менее минуты. Хранится всё вечно, без изменения свойств. Для возврата надо представить внешний вид вещи. Забыл, как она выглядит? Ну, ты сам понял — не вернёшь. Заказ появляется в вытянутых руках. Пока не проявишь семечко и не погибнешь, весь инвентарь доступен только тебе. Теперь всё, я отдыхать. И ближайшие сутки меня не беспокоить, — устало завершил Дракон.

Я спрыгнул из тоннеля в яму, чтобы собрать кристаллы. Тоннель начинался примерно на середине отвесных стен ямы. Случайно пяткой сапога раздробил один из кристаллов. Тут же прохладный воздух, ставший почти родным, сменился жаром доменной печи. Я каким-то образом оказался среди чёрных песков пустыни. Над головой зависло огромное зелёное солнце. А в мою сторону, издавая приятный звук работающей бензопилы, неспешно направлялся скорпион размером с небольшой грузовик.

— Новые знакомства — это, конечно, здорово, но членистоногих я как-то не жалую, — пробормотал я, разворачиваясь на месте. В нескольких метрах от себя я заметил радужное пятно. Скорпион был уже рядом.

Включив «Замедление времени», я рыбкой нырнул в природный феномен… и со всей дури врезался головой в стенку родной ямы. Лежа в позе морской звезды, я слушал хихиканье дракончика, занятого регенерацией полученных мной травм, и мысленно составлял двести томов словаря нецензурных выражений.

— Скажи мне, напарник, ты план по дурацким поступкам на сегодня уже выполнил? Или мне ещё нельзя расслабляться? — язвительно поинтересовался дракоша в моих сотрясённых ударом мозгах.

— Один вопрос… Это сейчас что за хрень была? — мысленно простонал я.

— О, дружище, это не хрень, а портальные камни случайного места прибытия. Я о них только слышал, но пользоваться не доводилось. Слишком дорогое удовольствие, знаешь ли. Всё, хватит вопросов. Даже если ты провалишься в самую вонючую дыру вселенной, не смей меня сутки беспокоить, мне надо восстановить энергетический баланс — колокольным звоном в моей больной голове прогремел этот гадский динозавр.

Тело, ушибленное по всему периметру, требовало покоя. Я клятвенно пообещал ему, что, добравшись до дома, накормлю, напою и спать уложу. Тело, обдумав предложение, нехотя и с недоверием согласилось, предупредив вспышкой боли, что верит мне в последний раз.

С трудом поднявшись на дрожащих ногах, я достал из внутреннего кармана мешочек с деньгами и осторожно начал собирать кристаллы. Удалось набрать двенадцать штук. Пыль от тринадцатого, что превратился в прах под моим сапогом, навеяла философские мысли о бренности бытия.

Поднявшись в тёмный тоннель, я направился к залу с телами несостоявшихся жертв.

Теперь я стоял, задумчиво разглядывая восемь бессознательных тел крепкого сложения. Cил на то, чтобы вытащить их отсюда, у меня не было от слова «совсем». Я обратился к распараллеливанию сознания, ожидая привычного процесса: массу пузырьков-идей, поднимающихся из подсознания и схлопывающихся по мере подъёма.

Но вместо этого увидел один большой пузырь, который мгновенно донёс свою идею до моей затупившей коры головного мозга: «Подпространственный карман». И развернул короткую инструкцию для пользователя.

Постаравшись как следует запомнить внешний вид и лица, я поднял тела одно за другим на руки и отправил на хранение указанным паразитом способом. Последним отправил Антонио. Пройдя через тоннель, я еле выбрался из ямы-ловушки на маковом поле. Кабриолет в одну жующую траву лошадиную силу всё так же стоял на обочине дороги. Скрипя всеми суставами, словно несмазанный механизм, добрался до экипажа.

Поездка до дома прошла как в тумане. На вопросы родственников и слуг я пробурчал что-то столь неприветливое, что повторно задать вопрос никто не решился.

Голод опять грыз меня изнутри. Пройдя на кухню, я увидел на плите две небольшие, полные какого-то варева кастрюльки. Взяв самую большую миску, вылил их содержимое туда. Присел на треногий табурет и начал жадно поглощать теплую еду, не обращая внимания на вкус и на слуг, удивлённо застывших вокруг.

В полном молчании, в окружении этой толпы, дошёл до дверей спальни.

— Не сметь меня беспокоить. На все вопросы отвечу, когда проснусь, — окинув хмурым взглядом домочадцев, сказал я.

Вошёл в комнату и запер дверь. Вытянув руки, достал из инвентаря Антонио. Не удержал вес на руках и с грохотом уронил его на пол. В дверь робко постучали.

— Пошли все туда, откуда в первый раз в жизни вышли! Всё расскажу завтра. Следующий, кто постучит, получит в глаз! — гневно заорал я.

За дверью наступила тишина, а потом топот быстро удаляющихся шагов. Не раздеваясь, я упал в кровать и, кажется, уснул ещё падая. И снится мне не рокот космодрома, а опера «Отелло» и Дездемона. Причём Дездемону играл я, а душивший Отелло пел бесконечную арию, состоящую из одной буквы «А». В первый момент, открыв глаза, даже не понял, что проснулся. Антонио со зверским выражением лица, заходясь в диком крике, пытался меня задушить.

Сложив ладошки лодочкой, с двух рук ударил его по ушам. Ария, посвящённая букве «А», сменила тональность на «У». Скинул его на пол.

— Друг мой, нахрена ты полез ко мне в кровать? Я натурал, и ты мне здесь не интересен, — раздражённо сказал я.

— Ты проклятый демон, но я всё равно уничтожу тебя! — корчась на полу от боли, вскричал Антонио.

— Ты совсем сдурел? Какой демон? Я ведьмак. А всех ведьмаков раз в год проверяет на «тьму» кудесник-светоч из ордена Францисканцев. Меня вообще магистр Джузеппе Мария Беррути проверял! — возмутился я.

— Я сам видел, как ты призывал чудовищ, пока меня жгли сковывающие цепи! Тебе не удастся обмануть меня! — продолжал орать Антонио.

— Давай посмотрим на твои ожоги от цепи, а потом продолжим разговор, — спокойно предложил я.

— Ты забыл, что я чародей-целитель? И ты сам научил меня исцелять себя, — на полтона ниже прорычал Антонио.

Проблески мыслительной деятельности появились на его лице.

— Ну хорошо, предположим, я демон. Тогда почему ты до сих пор жив? — спросил я, с интересом наблюдая за сменой выражения его лица от озверевшего до задумчиво-озадаченного.

— Почему тогда я видел, как ты создал ужасающих монстров, более опасных, чем создал Князь Тьмы? — уже более спокойным тоном спросил Антонио.

— Какой Князь Тьмы? Это была иллюзия, мираж. Как бы попроще объяснить... — задумчиво начал говорить я.

— Не считай меня за тупого землепашца. Я получил образование лучше многих. И что такое иллюзия или мираж могу объяснить лучше тебя! — возмутился Антонио.

— Это хорошо. Ты помнишь трёх странных субъектов возле трона? Именно эта троица и неизвестный пока четвёртый хотели провести обряд жертвоприношения. Для этого подловили нас и наслали жуткие иллюзии демонов, чтобы вызвать страх. Нас, ведьмаков, готовят для борьбы с такими сектантами. Поэтому мне удалось справиться с этой троицей, а вот главный их сбежал, — самозабвенно врал я.

— Ну, троих у трона я знаю. Низенький, пузатый, в колпаке — это звездочёт, следит за нашей библиотекой и составляет гороскопы. Двое оставшихся — это золотари из замка. Как выглядел четвёртый? — задумчиво спросил Антонио, вставая с пола.

— Четвёртого я не видел, только слышал. У него был такой бас, что дубы валить можно, — ответил я.

— Тогда четвёртого не было. Таким голосом обладал только один человек на Корсике. Это наш звездочёт, — усмехаясь, сказал Антонио, направляясь к двери.

Из коридора за дверью раздался шум. Потом двери распахнулись, и в комнату спиной вперёд влетел Жозеф. Сбил с ног Антонио, и они весело, как два расшалившихся котёнка, залетели под мою высокую кровать. В проёме открытой двери появилась катастрофа по имени Кьяра. В правой руке она держала саблю, а в левой — оторванный рукав, явно от куртки Жозефа.

— Гад, убийца, что ты сделал с моим братом? — подняв над головой саблю, завизжала она и бросилась к моей кровати.

Уже на автомате, уйдя в «Замедление времени», я вскочил с постели, сделал подшаг к ней навстречу и костяшками пальцев ударил по локтевому нерву. Сабля упала возле кровати. Схватив её за кисть и дёрнув на себя, заставил потерять равновесие и лёгким пинком отправил под кровать. Сам сел на край и вышел из «Замедления времени».

Сижу, никого не трогаю. Из-под кровати показалась пыльная голова Антонио. Пяткой легонько задвинул её обратно в сумерки под кроватью.

— Не мешай, Наполеон думать будет, — сказал я, пытаясь вспомнить что-то очень важное из недоделанных вчера дел.

— Япона мама! — стукнув себя по лбу, вскричал я, вспомнив прямо сейчас о других семи телах в подпространстве. — Так, друзья, сидим и не шумим. Кто вякнет, получит в глаз, — вскричал я, выскакивая на середину комнаты.

Три пары любопытных глаз выглянули из-под кровати. Я вытянул руки и, согласно вчерашней инструкции, прорисовал в уме портрет рыжей девушки, почему-то в неглиже. Получил на руки модель в стиле ню. Речи из-под кровати добавили мне прыти в сокрытии такого чуда, и я быстро укрыл её одеялом. Ещё пятерых мужиков прорисовал себе в одежде, получил на руки и складировал в углу на ковре. Последней начал прорисовку блондинки, но никак не удавалось её прилично одеть в воображении. То, что получалось, явно было приобретено в магазине для взрослых. Мучаясь борьбой с проклятым воображением, я выпучил глаза, напрягся и даже вспотел.

— Ой, он сейчас, наверное, будет кричать и вонять, — сказал женский голос.

— Это почему ты так решила? — в унисон раздалось два мужских.

Я тоже с интересом прислушался, отвлекшись от тяжёлого выбора между стрингами из латекса и передником для горничной.

— У тебя было такое лицо, братец, когда я случайно зашла в туалет, не зная, что ты там, — сказал в ответ женский голос.

Трясясь от смеха, я воссоздал последнюю пленницу обнажённой и расположил её на постели, накинув простыню. Отошёл к окну и устало опустился в кресло.

— Эй, друзья, вылезайте из-под кровати и объясняйте своё плохое поведение, — устало сказал я.

— А ты нас не убьёшь, как этих несчастных? — спросила Кьяра.

— Кого это я убил? Они просто без сознания, и через сутки придут в себя, — возмущённо сказал я.

Антонио осторожно выполз на свет. Красавец был весь в пыли и каких-то бумажках. Неужели фантики от конфет? Их ведь нет в этом времени. Это ведь в прошлой жизни жена убиралась и постоянно ворчала по этому поводу. Да, грешен, любил полакомиться сладким в постели, пока листал ленту соцсети. А фантики таинственным образом забирались под кровать. Надо будет сказать маме Марии, чтобы сделала втык слугам за плохую уборку. Антонио, аккуратно передвигаясь, проверял, живы ли тела, выдернутые мной из воздуха.

— Ну хватит лапать голых девок, — сказал я, задержавшемуся возле постели чародею.

Антонио покраснел и что-то пробухтел себе под нос. Парочка, выбравшаяся из-под кровати, была не менее грязной. А причёска Кьяры превратилась в гнездо, которым побрезговала бы даже ворона.

— Ну, господа, что стоим и молчим? Жозеф, давай ты первый скажи что-нибудь умное, — весело предложил я.

— Я шёл по коридору, узнать, как ты себя чувствуешь. Тут эта ненормальная налетела на меня, оторвала рукав любимой куртки, стукнула так, что я выбил двери и влетел к тебе. После этого лежал под кроватью, — доложил Жозеф.

— Ну, леди, очень хочется услышать вашу историю, — со вздохом сказал я.

У Кьяры погасла улыбка и на глазах показались слёзы. Потом она зарыдала в полный голос. Мы втроём бросились успокаивать её, дали воды, платок и наперебой болтали какую-то успокаивающую ахинею. Наконец, водопад слёз иссяк, и Кьяра заговорила:

— Вчера Франческо с отрядом бойцов отправился к купцу. Оказывается, тот нанял, кроме кудесника-убийцы, ещё и кудесника с атрибутом «Взгляд василиска», который обездвижил и взял в плен весь отряд. Вместе с братом! Потребовали за его жизнь колоссальную сумму и мою голову. «Дочь за дочь», сказали они. Отец сразу послал меня за Антонио. Добравшись к вам, я узнала, что вчера ты прибыл один в невменяемом состоянии. Решив, что Антонио погиб, я потеряла контроль и бросилась к тебе выяснять, что случилось. Мне показалось, что Жозеф пытается помешать мне пройти. Поэтому я оттолкнула его. Как попала под кровать — не помню, — постоянно всхлипывая и сморкаясь в мой любимый носовой платок, поведало это чудо.

— Ладно, разберёмся. Жозеф, вели подготовить кабриолет и сменную лошадь для Кьяры, — попросил я брата.

— Я еду с тобой, — решительно сказал Жозеф.

Ещё через сорок минут мы пылили по дороге в замок герцога. В кабриолете с Антонио всю дорогу сохранялось напряжённое молчание. О чём размышлял кудесник — не имею никакого понятия. Я же весь путь, подключив распараллеленное сознание, пытался найти оптимальное решение возникшей ситуации. Когда подъезжали к замку, черновой набросок дальнейших действий был разработан.

* * *

В тридцати милях от замка, в полутёмной комнате родовой усадьбы Луккези, в кресле сидел Маркантонио Боргезе и мучился вопросом: как это он, кудесник, обещавший себе посвятить жизнь защите слабых и обиженных, оказался в зависимости от сумасшедшего маньяка? …Семь лет назад молодой охламон в компании еще девяти друзей вошёл в аномалию возле городка Фраскати, недалеко от Рима. До центральной площадки с вожаком-волколаком они добрались только вдвоём. Его, израненного и лишённого сил, на себе тащил друг. Достигнув центра, друг уронил его на землю и, поднявшись, бросился в бой с волколаком. Он смотрел на этот бой, не в силах двигаться, и думал, как было бы хорошо, если бы волколак уснул вечным сном. В следующий миг он увидел, как волколак разрывает другу горло, и в этот момент Маркантонио выбросило из аномалии. После этого он получил атрибут «Взгляд Василиска». Атрибут позволял вводить в летаргический сон до пятидесяти человек. Состояние напоминало стазис, при котором впавшему в спячку не требовалась ни вода, ни еда. Время не имело власти над ним — до приказа кудесника проснуться они не могли.

Вернувшись домой, он узнал, что его любимая жена, носящая их первого ребёнка, из-за тревоги родила раньше времени. Роды были тяжёлые, и она их не пережила, подарив ему чудесную дочурку. Почти год он, замкнувшись в своём горе, не обращал внимания на окружающий мир. Род терял деньги, земли и, самое главное, людей. В тот день одна из оставшихся пожилых служанок принесла в спальню, где он с пустыми глазами сидел на кровати, его плачущую дочь. Молча положила её на пол и, зарыдав, выскочила за дверь. Этот хныкающий возле ног комочек заставил полутруп очнуться. Подняв ребёнка на руки, он понял, ради чего стоит продолжать жить. Взявшись за дело, Маркантонио быстро восстановил утраченные позиции своего княжеского рода.

Недалеко от Рима, ставшего Закрытым городом, орденом Францисканцев была создана организация наёмников под руководством Теодора фон Рединга. Организация никогда не бралась за гнилые заказы, но иногда за большие деньги отправляла отряды для герцогов, воюющих друг с другом. Кудесник Маркантонио занял высокий пост в этой организации. Два года назад его любимая дочь подхватила редчайшую болезнь — проклятие Морфея. Заболевший этой дрянью, бодрствуя, видит различные миражи, сводящие с ума. Кудесник ввёл дочь в летаргический сон и стал искать средство против этого проклятия. Проведя тяжёлые изыскания, он выяснил, что помочь может пыль лобовой кости Лича, выходящего раз в год из Закрытого города Рима. Истратив уйму денег и времени на поиски нужного ингредиента, неделю назад он получил обещание от купца Луккези предоставить лекарство после полугода верной службы.

Отряд, отправленный против нанимателя, Маркантонио легко вывел из строя. Спящих перенесли в огромный подвал особняка купца. Полностью раздев, их всех посадили в клетки, подвешенные под потолком. Кудесник, восстановив силы, через час разбудил их. Если бы купец просто убил их, Маркантонио, наверное, и не заподозрил бы психического расстройства своего нанимателя. Но Луккези с безумной, дьявольской улыбкой на лице смаковал их страх, рассказывая, как медленно и мучительно они будут умирать без воды и еды.

Этой же ночью кудесник проник в подвал и там узнал историю этого конфликта. После этого он погрузил пленных в сон. «Пусть умрут без страданий», — решил он.

Теперь он сидел и думал, как дальше быть и держать себя с этим сумасшедшим работодателем.