Проект «Наполеон»

Глава 17

Я лежал в луже холодной воды. После уютного коттеджа моего воображения это было особенно противно. Рядом стояли Антонио и Жозеф с пустым ведром. На их лицах застыла тревога, а в глазах начала зарождаться искорка скорби. Должно быть, они уже решили, что мне каюк. По ощущениям, они были не так далеки от истины: тело полыхало болью, точно его били долго и, скорее всего, ногами. Вдруг в ведре еще что осталось? Сушняк во рту был как после хорошего корпоратива, когда просыпаешься в незнакомом месте. Обычно в таких местах страшно болит голова и любой звук отзывается в ней гонгом. Ненавижу такие места.

— Пить! — прохрипел я.

Жозеф кивнул и убежал вдаль с вожделенным ведром, в котором на дне обидно громко плескалась вода.

Я застонал и попытался выбраться из холодной лужи. Антонио поддержал меня, помог подняться и добрести до стены, к которой я привалился и медленно сполз на пол. Все лучше, чем в воде.

А рядом с местом моего пробуждения на четвереньках ползал купец. С лица его не сходила идиотская улыбка, он пускал носом пузыри и что-то негромко бубнил. Я перевел взгляд на Антонио.

— Сколько времени прошло? — протолкнул я слова сквозь пересохшее горло.

— Пошел второй час. Купец отполз от тебя где-то полчаса назад. Ты в сознание не приходил. Мое лечение результатов не давало. Решили облить водой. В твоем случае это действует безотказно, — доложил кудесник.

Вернулся Жозеф с кружкой в руках. Меня здорово знобило от сырости подвала и пережитых приключений.

— Найди мне одежду, — хрипло попросил я, протянув руку к вожделенной чаше.

Но брат стукнул себя по лбу, развернулся и убежал, унося с собой мою надежду смочить горло. Проводил его злым взглядом.

— Наши все живы? — спросил я Антонио.

— Было несколько тяжелораненых. Но получилось и их вылечить. Хорошо, ты научил меня перенаправлять боль. А то бы не справился, — ответил Антонио.

— А эту скотину чего не прибили? — кивнул я на купца.

— Андреа попросил не убивать. Надо, говорит, собрать совет рода и показать его недееспособность. Иначе его самого могут обвинить в узурпации власти в роде и лишить прав на главенство. Потом пытались привести тебя в чувство. Честно говоря – страшно переживали, что этого не случится, — ответил он, потупив взор.

Прибежал Жозеф с моей одеждой из паутины косиножек. Я, зло зыркнув на него, стал одеваться.

— Наполеоне, ну что ты злишься? На радостях, что ты пришел в себя, я просто забыл про твою одежду, — оправдываясь, запричитал брат.

— Где моя вода? — оскалившись, прохрипел я.

Жозеф с удивлением посмотрел на свои руки, развернулся и бегом устремился к выходу. Опираясь на Антонио, я побрел вслед за ним. Все срочные вопросы ясны, очень хотелось пить и жрать. Остальное можно отложить.

Мы почти добрались до выхода, когда дверь распахнулась, и мой дорогой брат, споткнувшись о порог, выплеснул на меня эту злосчастную кружку воды. Я злобно облизнул мокрые губы и посмотрел на него самым испепеляющим взглядом, на который только был способен. Побледневший на глазах Жозеф молча развернулся и сбежал.

Антонио провел меня через двор купеческой усадьбы в его особняк. В трапезном зале особняка Луккези уже собрались люди. Во главе стола сидел герцог Маналезе I, возле него с правой стороны стояли два пустых кресла. С левой сидели Франческо и Кьяра, чуть дальше, как бы отделившись от них, ссутулился кудесник Маркантонио и сын купца Андреа.

Мы с Антонио заняли пустующие места, за нами тихо пристроился Жозеф. Все выжидающе смотрели на меня, надеясь, наконец, получить объяснения произошедшего. Но я понимал, что рассказ об астрале и метаморфе в лучшем случае отправит меня в дом скорби. Впрочем, в моей прошлой жизни это было популярным местом у Наполеонов и прочих выдающихся личностей. Я не очень горел желанием вводить такую моду, потому пришлось задействовать всю свою фантазию и красноречие.

— Синьоры! — залпом выпив вожделенную кружку воды, приступил я к рассказу. — Купец Луккези продал душу дьяволу, который питался страданиями людей. Дьявол обманом занял его тело и уже готовился завоевать весь мир. Нас, ведьмаков, специально готовили для борьбы с такими проявлениями ада. Убить эту сущность человеку не под силу, только помощь Господа помогает справиться с проявлением дьявола и отправить его обратно в преисподнюю. Так давайте вознесем благодарственную молитву и, наконец приступим к трапезе, — тут я перекрестился.

Герцог торжественно прочел молитву Te Deum («Тебя, Бога, хвалим»). Все последовали его примеру, в том числе и я. После этого, наконец, получилось добраться до еды. Полностью сосредоточившись на этом, перестал замечать окружающую действительность. Лишь утолив первый голод, я обратил внимание на стоявшую вокруг тишину. Оторвав взор от тарелки, встретился взглядом с улыбающимся герцогом:

— Не беспокойтесь, мы знакомы с вашим отменным аппетитом. Слуги сейчас заново накроют на стол, — усмехнулся тот.

Все хорошее имеет свойство заканчиваться. Трапеза подошла к завершению, и герцог предложил перейти в библиотеку для обсуждения насущных вопросов.

Просторное, заставленное высокими книжными шкафами помещение устилали ковры, поглощая лишние звуки и создавая настоящую атмосферу бесшумных читальных залов моего детства, где грузные тетки угрожающе-злобным шиканьем или хлестким ударом линейки пресекали любые попытки нарушить безмолвие храма знаний. И пахло здесь соответствующе – пылью, книгами и немного жженым деревом из камина. Возле него мы и заняли глубокие мягкие кресла.

— Наполеон, что ты собираешься предпринять в отношении этого купеческого рода? — первым задал вопрос герцог.

— Ничего особенного. Андреа изберут главой рода Луккези, и он войдет в род Бонапартов на правах вассала. Кровная месть закончилась на его отце.

— Это меня полностью устраивает, — удовлетворенно кивнул Морис Маналезе. — После решения остальных вопросов рассчитываю на личную беседу.

Я посмотрел на сына купца.

— Через три дня соберутся старейшины гильдии, которую возглавлял мой отец, решить, кто будет новым главой рода Луккези и всей гильдии. Боюсь, что мой младший брат Винченцо, поместье которого на побережье Франции рядом с Ниццей, выступит против вхождения Луккези в ваш род. Он давно негласно перехватил бразды правления в роду и в гильдии у моего отца, но официальные роли занимать не хочет, плетет свои интриги в тени, — вздохнув, сказал Андреа.

— Он будет на совете? — спросил я.

— Да. При этом его охраняют два кудесника. Я не знаю их атрибутов, но даже герцог из Савойской династии, управляющий Ниццей, из-за этих кудесников старается не ссориться с моим младшим братом. И я не знаю, что можно с этим сделать, — мрачно признался Андреа.

— Будем решать проблемы по мере их поступления, — сказал я и перевел вопрошающий взгляд на кудесника Маркантонио.

— Я обязан вам жизнью и, конечно, помогу в этом вопросе, — с готовностью заявил кудесник, но затем взгляд его наполнился печалью и сам он как-то поник. — Плохо, что купец сошел с ума. За защиту он обещал лекарство для моей единственной дочери.

— Что за лекарство?

— Лобовая кость лича из закрытого города Рима.

Я посмотрел на Андреа.

— Мой отец возглавлял гильдию контрабандистов, промышлявших продажей магических частей чудовищ из аномалий и Закрытых городов. Казну я нашел, а где находится тайник с артефактами и частями чудовищ, знал только отец, — ответил он на незаданный вопрос.

Герцога Маналезе, судя по его лицу, тоже впечатлило это признание.

— Гильдия, которую возглавлял мой отец, входит в орден Змеиного Круга. Даже я о нем почти ничего не знаю. Но его название пугало герцогов, королей и кудесников. Те, кто переходил им дорогу, исчезали, — разоткровенничался Андреа.

— В данный момент нам нет дела до очередной группы фанатиков. Маркантонио, я постараюсь решить вашу проблему своими способами. И буду благодарен, если вы сможете сейчас оказать нам помощь, — сказал я и перевел вопросительный взгляд на Кьяру.

— Хочу со своими амазонками войти в отряд «Огненные Хоругви», — вскочив, четко изложила она.

Герцог Маналезе побледнел и напряженно замер.

— В нашем новом мире все возможно, — пожал я плечами. — Но торопиться не следует. Проверю вашу подготовку через месяц. Тогда и будем решать.

Кьяра кивнула и села, а герцог успокоился, в его глазах отчетливо читалось облегчение. Я перевел взгляд на Антонио. Тот выставил перед собой руки.

— Нет, нет! Вопросов нет. Есть просьба. Хотя бы неделю не встречаться с тобой, — торопливо заговорил он.

Его старший брат засмеялся.

— Я солидарен с Антонио, — сквозь смех сказал он. Все, кроме меня, радостно заулыбались.

— Злые вы, уйду я от вас. Жозеф, поговорим дома. Мне кажется, на сегодня все вопросы обсудили. Очень хотелось бы отдохнуть, — подвел итог я, подавив желание зевнуть на всю комнату.

— Все свободны, — кивнул герцог. — А вас, Наполеон, я попрошу остаться.

Остальные заговорщики, переговариваясь на отстраненные темы, вышли, а я приготовился слушать.

— Синьор Наполеон, ты не первый раз оказываешь нашей семье неоценимую услугу. Род Маналезе имеет большое влияние на побережье Средиземноморья. Я готов поддержать тебя в любых начинаниях. Но для этого я хочу понять, а чего ты желаешь и к чему стремишься теперь? Прошу тебя обдумать мое предложение. И помни, что двери нашей семьи всегда открыты для тебя. На этом можно закончить и разойтись на отдых. Я возвращаюсь домой и жду твоего ответа, — загрузил мой мозг проникновенной речью герцог Маналезе.

Мы поднялись, раскланялись, и он удалился. А я плюхнулся в кресло, обдумывая его вопросы.

Да, похоже, я заигрался в детство и поплыл по течению реки жизни. А враги, поставившие себе цель выбраться на берег, могут дождаться, когда мимо них проплывет мое тело. В прошлой жизни одним из важных предметов интерьера моей квартиры была белая доска, на которой в самом верху я писал глобальную цель, к которой стремился. А ниже шли задачи для ее достижения. Такой вот проектный подход к своей жизни. Если задачи становились неактуальны или воплощались, то они стирались, и я с удовольствием ударял в гонг, висевший внизу. На новогодних праздниках, когда меньше текучки, каждое утро начинал с актуализации своих целей и задач, обдумывал и прописывал приоритеты.

Я подошел к письменному столу, где ждали хозяина чернильница и заточенные гусиные перья. Нашел в ящиках стола бумагу, выложил на стол чистый лист, взял перо и задумался, обгрызая верхнюю его часть. Вывел заголовок «Проект Наполеон».

Где-то на середине поедания длинного пера я смог сформулировать главную цель.

Я хочу переплюнуть достижения Наполеона из моего прошлого мира. Значит, главная цель — это объединить в одно государство Европу и Азию. На самом деле, без этого геморроя я мог бы обойтись, и просто жить в свое удовольствие вторую жизнь. Но аномалии и Закрытые города тормозят здешний прогресс, постепенно сокращают население планеты, создают сиюминутную угрозу мне и моей семье, где бы я ни находился. И мне совсем не хочется просто выживать. А бороться против этой напасти и победить можно, только имея за спиной силу огромного государства. Значит, записываем создание единого евразийского государства под моим главенством стратегической целью.

Вспоминаем, в чем была главная ошибка Наполеона из моего мира. Он пытался Европой покорить Азию. Значит, мне надо сперва объединить Азию, а потом уже навести порядок в Европе. Записываем этот подпункт. На сегодняшний день Россия под руководством Павла I занимает лидирующие позиции во всем мире, сумев не развалиться на местечковые княжества. Значит, надо перебраться в Россию и перетащить туда весь свой род, став при Павле I серым кардиналом. Пока что я в масштабах государств никто и звать меня никак. Чтобы Павел I воспринял меня всерьез, необходима сила. Попробуем расписать, какая именно.

Сила физическая, включая, в том числе, большой и сильный род. Крупный отряд хорошо вооруженных и подготовленных бойцов. Ну и, соответственно, я сам должен быть готов на роль главнокомандующего в любых боевых действиях, а вступая в бой, должен быть по силе равен целой армии.

Сила магическая. Тут мне в помощь способности, переданные дракошей. Желательно выкупить что-то еще. Также надо стать кудесником, пройдя аномалию. Потом постараться набрать несколько кудесников или чаровниц в спецотряд.

Сила финансовая. Из прошлой жизни помню фразу, приписанную Наполеону: «Для войны нужны три вещи: деньги, деньги и еще раз деньги». Деньги могут дать территории с налогообложением или производство. И то, и другое лучше организовывать уже в России. Но деньги нужны сейчас. И большие деньги могут дать артефакты и алхимия.

Перенес свои мысли на лист и задумался. Чем мне может помочь герцог Морис Маналезе? Живущий в каждом человеке хомяк достал огромный талмуд и стал зачитывать мои хотелки. Разминая затекшие от долгого сидения ноги, я встал и пошел вдоль стеллажей, бездумно рассматривая книги. Вдруг взгляд зацепился за выбивающийся из общего массива книг трехтомник. На черном фоне надпись золотом: «Энциклопедия», том I, том II, том III. Причем на русском языке. Ух ты, на русском!

Я выдернул первый том и прочитал на титульной обложке:

Санкт-Петербургское географическое общество.

Академия чароплетства.

Перечень чудовищ и аномалий Российской империи.

1776 год

Забрал все три тома и направился к столу. Интересно, если использовать «Интуитивную клептоманию», наверняка подсветка укажет редкие книги с ценной информацией! Подключив эту вторичную способность «Похоти гоблинов», окинул взглядом библиотеку. Стеллажи заполнились разными по насыщенности пятнами желтого цвета. Стена за стеллажом, откуда я взял энциклопедии, и место, где они стояли, приобрели золотистый окрас.

Взглянул на книги, которые нес. Цвет желтый, но не золотой. Положил книги на стол и попытался отодвинуть стеллаж. Не получилось. Потом искал скрытый механизм. Дергал, тыкал в любое подозрительное место. Постоянное использование «Интуитивной клептомании» жрало энергию, как не в себя. Измотавшись, я отключил ее от греха подальше. И присел к столу, на котором лежала моя писанина и три тома энциклопедии.

Сил на ознакомление с литературой не осталось. Я рассеянно вернул ценные книги на место. Поставив их на полку, в раздражении надавил, задвигая их поглубже. Раздался щелчок, и стеллаж медленно сдвинулся в сторону, открыв моему взору потайную дверь.

Изнемогая от любопытства, я распахнул ее и понял, что попал в сказочную пещеру Али-Бабы. Показалась глухая, без окон, комната площадью примерно двадцать квадратных метров. Вдоль стен тянулись стеллажи с одинаковыми сундучками, пронумерованными арабскими цифрами от одной до десяти. Посередине на столе лежали исписанные текстом листы и шкатулка, наполненная крошечными медальонами с нанесенными на них рунами.

Я вчитался в записи. Там было расписано содержимое сундучков, с указанием цены каждой позиции в драгоценных камнях. В списках наткнулся на позицию шесть — лобовая кость лича, стоимостью в алмаз массой не менее 600 карат. Сверяясь с записями, я нашел нужный предмет и выложил на стол.

Цифры на сундучках написали сусальным золотом. Я по очереди убирал их в подпространство, тщательно запоминая нумерацию.

Шкатулку, каталог и лобовую кость я отнес в библиотеку, побоявшись убрать их в подпространство без специальной отметки. Нажал на трехтомник еще раз и стеллаж занял свое законное место.

Сидя за письменным столом, я задумался было, является ли моя находка кражей или лутом. Бой с купцом был? Был. Я победил? Победил. Значит, честный лут! Вдобавок, о нем никто, кроме купца, и знать не мог. Успокоив таким образом назойливую и крайне колючую совесть, я достал из подпространства сперва белую со звездой шкатулку, в которую убрал каталог и свои записи с планированием. В зеленую шкатулку с надписью «ВЛКСМ» я убрал медальоны. Рядом расположил кость и спрятал обе шкатулки в подпространство.

Солнышко за окном уже скрылось за горизонтом. Измотанный организм просил отдыха, очень хотелось спать, даже больше, чем есть. После двух дней беспамятства сил у меня почти не осталось. Сдвинув два кресла, я получил импровизированную кроватку и, кое-как расположившись в ней, провалился в глубокий сон.

Утро красит нежным светом… нихрена оно не красит, беспардонно врут поэты. Еле выбравшись из пыточного приспособления, сооруженного мной вчера, я с большим трудом размял сведенные мышцы. Нехотя, со скрипом, измученное кустарной мебелью тело сбросило с себя сковывающее одеревенение, и жизнь вернулась в него. После чего я занялся стандартными утренними ритуалами очищения. Потом, обновленный и пахнущий душистым мылом, вернулся в библиотеку. Решил все-таки ознакомиться с научной мыслью, хранящейся в энциклопедиях. Но стоило мне переправить трехтомник на стол и в предвкушении новых знаний открыть первую книгу, как в дверь постучали. Не дожидаясь разрешения, в библиотеку ворвался Жозеф.

— Брат, пойдем позавтракаем и, наконец, отправимся домой! — с энтузиазмом вскричал он.

Тяжело вздохнув, я захватил книги и направился вслед за убежавшим братом. Вот спрашивается, откуда у него столько энергии с утра пораньше? Войдя в трапезный зал, поприветствовал кудесника Маркантонио и сына купца Андреа. Положил книги на геридон, стоявший возле входа. Следом за мной в двери вбежал запыхавшийся Жозеф. Торопливо кивнул, выражая приветствие присутствующим, и быстро переместился к дальней стене зала. Через несколько минут в дверном проеме нарисовалась пыхтящая, как закипающий чайник, Кьяра.

— Где этот извращенец? Убью скотину! — вместо приветствия прорычала она.