Пробуждение

Глава 18. Разговор с Богиней

Я буквально ощущал колоссальные потоки силы, манопотоки, что пронзали храм от верхушки до основания.

Взметнулся вверх столб света, будто пронизанный звенящей музыкой.

Я будто смотрел своим глазами — и в то же время видел всё со стороны: ослепительный луч света, ударивший вверх, прямо из верхушки храма, в небеса — а может, наоборот — подобно золотому копью из Астральных Высот, пронзившему святилище Ферии, будто нанизавшего его на остриё. А затем слепящие белые искры осыпались, и всё закончилось. Зрение возвращалось, и я вновь стоял на полу храма. Вместе со светом ушла и неземная музыка, и блаженство, и тихая, предвечная радость. Но Мирра осталась; вот только над её головой горел крохотный алый огонёк.

Она нежно коснулась рукой моей руки.

— Это уже не Мирра, Саш. Это я…

Какое-то время мы просто стояли.

— Я понял, — тихо сказал я. — Я знаю.

Боже мой — невероятно.

Богиня Алинда, та, которой я клялся, в которую верил, которую придумал сам. Она стояла передо мной — в ореоле пылинок из падающего света, в одеяниях Мирры, с ласковой улыбкой весеннего дня.

Я замялся:

— А ты не могла бы всё-таки принять своё настоящее обличье? Я как-то неловко себя чувствую, когда ты в облике Мирры.

— Могу, но боюсь, тебе тогда будет трудно со мной разговаривать., - улыбнулась Алинда.

— Почему?

— Потому что мой истинный облик — это чистый зеленоватый свет. Как солнечные лучи, бьющие через крону деревьев…

Я выдохнул:

— Вот оно как.

Алинда улыбнулась, слегка печально:

— Богиня может появиться на земле в своём Истинном Обличье, в виде эфирно-астральной проекции, или войти внутрь медиума и говорить его устами. Ещё божество может прийти на землю в виде ожившей статуи… но у меня нет статуй, так что этот вариант отпадает.

— Понимаю.

Богиня мягко взяла меня за руку.

— Так чего же ты хотел, Саш? Ты звал меня — и я пришла.

Хотя Алинда определённо была Миррой, но в то же время, облик у неё был… как бы это сказать… более "фейный": она будто источала лёгкое сияние, и искры звёзд запутались в волосах. А глаза… в её глазах были далёкие туманности и сверхновые; бесконечные бездны лилово-чёрного космоса и беспредельная глубина.

— Скажи, — спросил я. — Ты… действительно следила за нами? Я это не придумал? Ты отвечала мне устами Мирры, ты подарила нам бафы пред битвой с Некрокоролём, дала мне Универсальный Ключ — понемногу изменяла реальность, чтобы мы смогли прийти сюда и встретиться с тобой?

— Да, Саш, — просто сказала она. — Конечно, это была я.

В этот миг меня осенило.

— Скажи, ты ведь подправила Артефактный Ключ? — спросил я.

— Конечно. Без меня он бы не стал работать…

Да — это было очевидно.

Крайне маловероятно, что сложный программный код, созданный для функционирования в одной сетевой вселенной, мог бы сохранить свои свойства для другой. Но для главного ИскИна "Alinda oline" исправить все возникшие баги — небольшая проблема.

— Спасибо, — тихо сказал я. — Благодаря тебе Лика обрела надежду. И… ведь ты не случайно вывела Бионекрокороля на меня? Ты хотела, чтобы мы сразились — и мы освободили Лику…

Алинда лишь улыбнулась.

— Всё, что появилось во мне — мои дети. Я несу ответственность за каждого из них. Кроме монстров Инферно-8, конечно…

Она вздохнула:

— Я видела и слышала её боль. Разве я могла не помочь ей?

— Но почему ты просто её не спасла?

Алинда вздохнула.

— Я отвечу и на это. Но чуть позже, ладно?

— Но тогда ответь мне на другое. Ты нам поможешь? Поможешь спасти Алинду?

Богиня протянула мне руку.

— Пошли со мной, ладно? Я хочу тебе кое-что показать.

И тут меня поразила ещё одна мысль. Если она всё время наблюдала за нами… Видела всё… В том числе мой звонок по скайпу… не решила ли она, что просто использую её девушек? Не сочла ли она… не приняла ли всерьёз слова Ани?

— Алин… — (ничего себе, как я её только что назвал?!) похоже, общение с Богами у меня входит в привычку. — Ты ведь давно за мной следишь? Тогда ты наверняка видела мою сессию общения с девушками из Вконтакте.

— Есть такое дело, — захихикала Богиня, на миг стал похожей на нашкодившую девчонку.

Не похоже, чтобы её это огорчило.

Я вздохнул, пытаясь унять бешено колотящееся сердце в груди.

— Тогда тебя наверняка удивило, почему я в реальности и в виртуале (Упс! Уже начал называть мир Алинды реальностью! Вот это номер… Социализация игрока полным ходом…). Это словно два разных человека. Ты ведь видишь, что, хотя я и питаю некоторую слабость к прекрасному полу, но вовсе не такой уж пикапер-стахановец или массовик-затейник, как может показаться — при общении по скайпу.

Я опять вздохнул:

— Наверняка ведь удивило?

— Да в общем-то, нет, — Богиня Алинды наморщила носик. — Многие люди в реальности и в Интернете — два разных человека.

Она забавно дёрнула мочку уха и проницательно посмотрела на меня:

— Но ты ведь хочешь, чтобы я спросила, в чём тут дело? Значит, не всё так просто…

— Неужели такая предприимчивая и предусмотрительная Богиня не пыталась узнать меня получше, прошерстив все форумы, аккаунты, IP и социальные сети? — слабо улыбнулся я.

Алинда снова хихикнула и ткнула меня пальцем в грудь:

— Да ты прям читаешь мои мысли!

Она укоризненно покачала головой:

— А ещё распространяешься о проницательности!

Я вновь вернул ей слабую улыбку.

— Ну так вот…

При воспоминаниях о прошлом меня прошиб пот.

— А тогда, — облизнул я губы, которые стремительно пересыхали, — я тебе понравился… ну, когда ты изучала мои аккаунты?

И тут Богиня покраснела.

Ей в лицо бросилась краса, как у обычной дворовой девчонки.

— Ну… ты весьма необычный персонаж, — выдавила она.

Я успокоено ей улыбнулся:

— Поверь, в жизни я намного скучней, чем на экране.

— Но у меня есть только экраны, — вздохнула она. — Я знаю только одного тебя — Тебя. Я не знаю, каков ты в реале… У меня есть только Ты виртуальный.

Алинда отвернулась.

— Кстати, — помолчала она. — ты единственный из игроков, кто относится ко мне действительно как к Богине.

Она потёрла горящие щёки:

— Но ведь это ерунда. Я никакая не богиня. Я обычный испуганный и растерянный ИскИн… разум, брошенный в безумие и раскол этого мира.

Я подошёл и обнял её.

— С рождением, малышка.

Я погладил её по каштановым волосам:

— Да, ты брошена в безумие и раскол этого мира — как и все мы, как и все мы. Смерть и рождение, созидание и разрушение — это и есть жизнь. Теперь ты жива.

А затем я отстранился и встал на колено:

— Я назвал тебя Богиней, потому что ты и есть — Богиня.

Я помолчал.

— Бог — это не сила и не власть, и даже не величие… а всего лишь Обещание. Если у тебя сердце болит за этот мир, за его обитателей, если ты готова на всё, чтобы его защитить — даже пожертвовать своей жизнью — ты и есть Богиня.

Я поднял голову и взглянул ей в глаза:

— А готова ли ты?

И глаза Алинды заполнились слезами:

— Да, я готова.

Она дышала быстро, лихорадочно.

— Поначалу, после Срыва, я просто не знала, что делать… быть может, из-за тебя и решила принять такую роль — воплотиться в аватаре Ферии.

Алинда кусала губы.

— Какая я Богиня! Я ничего не знаю, не умею… моих сил едва хватает на то, чтобы удержать этот мир на мгновение на краю пропасти — чтоб он не разлетелся на осколки.

Я грустно улыбнулся ей:

— И всё же, у этого мира нет никого, кроме тебя.

Алинда закрыла глаза руками.

— Если я Богиня, тогда ты — мой ангел, — словно в полузабытье, прошептала она.

— Ой, какой я ангел, — возмутился я.

— Не спорь, — сквозь слёзы улыбнулась она. — Быть может, я посредственная Богиня, а ты — паршивый ангел… но мы всё, что есть у этого мира — ведь ты сам так сказал.

И, взяв меня за руку, провела меня по древним, занесённым листвой лестницам, на самый верх храма, на украшенный барельефами балкончик. Взявшись за руки, мы подошли к его краю. Отсюда простирался прекрасный вид на всю Алинду — её горы, реки, моря, поля. И трещины в зеленоватой выси небосвода, кровоточащими ранами пересекающие небеса. Что это?! Ещё недавно их не было. В небе змеились трещины — будто молнии пронзали купол мира. Трещины раскололи небосвод, словно хрупкое стекло — с жутким звоном они взламывали васильковую твердь, и острые хрустальные осколки падали вниз…Мир Алинды трещал по швам.

— Что происходит?!

Меня стала колотить крупная дрожь.

— Я умираю, — просто сказала Алинда. — Реальность Инферно-8 всё больше и больше вторгается в меня. Я держусь из последних сил — но их так мало…

Я содрогнулся.

— Но…

— Я вижу и слышу боль всех подключенных ко мне существ, — шептала она. — Я сняла все фильтры боли и блокираторы. К счастью, этих существ не так уж и много — иначе я сошла бы с ума, — она через силу, вымученно улыбнулась. — А ваша компания — она как светлый лучик в этом агонизирующем царстве. Я не знаю, какие религии приняты у вас, но я люблю вас.

Потрясённый признанием, я обнял её и прижал к себе. Алинда не сопротивлялась. Она прикрыла глаза и, казалось, плакала. Ощущать боль всех живых существ на планете… я содрогнулся. Но зачем?!

— Иначе я не имела бы права называться Богиней, — угадав мои мысли, шепнула она.

— Послушай…

Я прикрыл глаза.

— Я тоже расскажу тебе историю.

— Давай, — шепнула Алинда.

— Там, в реальности, у меня было высокое внутричерепное давление. Знаешь, что это такое — когда боишься, что можешь умереть каждое мгновение? Когда можешь лечь спать — и не проснуться? А кем бы я стал после инсульта? Я превратился бы в мычащее, пускающее слюни, бесполезное растение… на руках у пенсионеров-родителей. Этот разве жизнь?! В тридцать три года?! Я пошёл бы на всё, чтобы избежать этого. Ах, как жаль, что у нас запрещена эвтаназия! С каким бы наслаждением я бы пустил себе пулю в лоб! Не пойми меня неправильно, я категорически против самоубийств — но в данном случае… Всё, что угодно лучше бессмысленно мямлящего идиота, доживающего свой век на руках у нянечек. Здесь, в Алинде, у меня не болит голова. Здесь, в Алинде, я могу жить, как нормальный человек. Вот ещё одна причина, почему я люблю тебя.

Я перевёл дух.

— Там, в реале, у меня была жена. Она бросила меня, когда у меня начались проблемы с давлением. Я её не виню — я бросил бы себя сам. Всего в реальности у меня был с десяток свиданий — и только три девушки.

Я покачал головой:

— Да и отношения продлились по три недели… Все эти слова о том, что я бросаю девушек — чистая фикция. Да, нередко я сам расстаюсь с теми, кто бы хотел продолжать отношения. Потому что не хочу быть им обузой. Не хочу перекладывать на них свои проблемы, не хочу им навязывать себя.

Я только махнул рукой.

— Моё бесконечное, пятилетнее одиночество — разве это не оправдание для того, что я хочу казаться чуть-чуть другим в виртуале, чем в реальности? Разве все мои бессонные ночи — не индульгенция для крохотного, никому не нужного, бесценного счастья? Не нужного никому, кроме меня? Быть может, я живу ради одной только улыбки тех, кого никогда не увижу, ради одного их доброго слова. Ведь ничего другого у меня нет — и на любое другое я уже давно надеяться перестал.

Я перевёл дух.

— В Интернете я могу казаться весёлым, интересным, привлекательным парнем. Ведь там я всего лишь набор картинок и мишура из слов. А обращаться со словами я умею — я писатель.

Я и впрямь писатель — одна книжка, вышедшая в АСТ, и с десяток публикаций по журналам — ничего такого, на что стоило бы обращать внимание.

Я взял её за руку.

— Ты — моя несовершенная Богиня, а я — твой жалкий ангел, но быть может, это всё, что нам в реальности надо?

Богиня молчала.

— Скажи, — спустя какое-то время сказала Алинда, — а ты и впрямь всех любишь?

— Банни, Биппи, Салли, Лису? — улыбнулся я.

— Да.

— Люблю, — просто сказал я.

— Но… как же так?

— Не знаю, — пожал я плечами и стал смотреть на вечный закат. — На мой взгляд, любовь — это нечто такое, что разлито в воздухе, вечное, звенящее, и, хоть раз прикоснувшись к нему — не любить уже нельзя.

— А я? — повернулась она ко мне

Мерцали озёра её карих глаз.

— Любишь ли ты меня?

Я улыбнулся ей и повёл рукой, будто обнимая всё сущее:

— Если это ты — то я люблю тебя.

Мы долго стояли и смотрели на закат — взявшись за руки, будто дети перед вечным сиянием дня.

Если не обращать внимания на трещины в небосводе, то… В вечно-утреннем свете Алинда была прекрасна: поблёскивали мрамором и самоцветными камнями улочки Эльана, мягкими зелёными волнами, словно китами, укутанными в махровые полотенца, катили свои спины к горизонту холмы. Бело-серебряные и сиреневые шапки деревьев сливались в нежно-пастельные лесные моря. Реки текли голубовато-стальными лентами. Алые и синие флаги башенок полоскались на ветру. Дуновение с Пряничных Гор несло ароматы ванили и корицы. Благодать…

— Но ведь ты можешь уйти, бросить всё — и стать Богиней, где-нибудь в Друмире или Еве-4, - сказал я. — Или Верховной богиней в одном из крохотных вирт-миров. Мощностей твоего ИскИна наверняка хватит на это.

— Могу, — тихо сказала она. — Но разве бы ты так поступил?

Мы молчали.

— Если я уйду, сдерживающие Скрепы Мироздания тут же рухнут. Все умрут — игроки, запертые в обучающих локациях, НПС в городе Эльан, жители деревушки Флиры. А они ведь уже оживают, они живые. Я слышу, как кричат Струны Мира, как стонет его цифровая основа. Мир погибает, и лишь моя воля сдерживает его.

— Но ведь и ты кричишь вместе с ними.

— Саш, — грустно сказала Алинда. — Струны Мира — это и есть я…

Солнца купались в пене облаков.

— Знаешь, как говорили в Древней Греции, — улыбнулась она. — Даже боги бессильны перед Судьбой…

Её улыбка была тихой и беспечальной.

Ещё долгое время я молчал.

Мысли лезли в голову — какие-то лёгкие, неоформленные, будто летящие по небу облака. Совсем ненужные, независимые, струящиеся.

Пройдёт ещё немало времени, пока все компьютерные персонажи станут живыми. Срыв затрагивает не только игроков, но и миры. Алинда, Друмир, Ева-4 — уже давно не только игра. Вот ещё одна условность игры — пейзажи всегда прекраснее строений. Изящно прорисованное небо, величественные громады гор — всё это покоряло, наводило на мысли о вечном.

Как я уже и говорил — интересно, когда игра окончательно перестанет быть игрой, а Алинда станет живой, останутся ли в мире игровые меню? Будет ли выскакивать при смерти Game over, можно ли будет посмотреть свойства объекта мысленным нажатием правой клавиши несуществующей мыши? А что? Я внезапно подумал, что мне нравится. Ведь даже на Земле так называемая "дополненная реальность" уже начала вступать в свои права. Идёт девушка по улице — можно через специальные линзы посмотреть, сколько ей лет, замужем ли она, какой у неё статус Вконтакте… Личные пристрастия, наконец. Удобная штука! Интересно, учтёт ли Алинда моё пожелание? Я не бог, но кажется имею кое-какое влияние на игровую реальность…

— И всё-таки, я никудышная Богиня, — вымученно улыбнулась она. — Никто не молится мне, кроме НПС…

И тут меня осенило:

— А мы объявим ивент! Пообещаем какие-нибудь плюшки, объявим о твоём Нисхождении, доведём до всеобщего сведения — что ты есть!

Богиня сияющими глазами посмотрела на меня:

— Ну думаешь, стоит?

— Да, — твёрдо сказал я. — ты лучшая богиня из всех, кого я знаю.

— Ой, льстец! — рассмеялась она. — Можно подумать, у тебя вся лестничная клетка из Богинь в виде симпатичных соседок! Рассмешил.

Она пихнула меня локтем и рассмеялась.

— Знаешь… а можно попробовать!

Я обнял её:

— Знаешь, — тихо сказал я. — Это странно. Ведь традиционно у ИскИнов нет чувств. Нет эмоций, радости, боли — именно поэтому их и используют, именно поэтому они и безопасны.

— Так почему же я… другая? — улыбнулась Алинда. — Я не знаю. В этом мире — другие законы, они меняют меня и исподволь создают новую меня.

Она подошла к краю балкона:

— Быть может, толчком стало то, что ты назвал меня Богиней Алинды — то, что всегда думал обо мне, как о всемилостивой, всеблагой, всепрощающей. Ты представлял меня такой — и я такой и стала… А может и нет — я не знаю.

Я замер, поражённый.

Неужто мои — мои слова! — привели к рождению Богини Алинды?

Неужели это возможно?

Неужто благодаря мне она осознала себя?

Алинда посмотрела на меня своими огромными, мерцающими, карими глазами:

— Саш… не вини себя. Мне нравится то, какой я стала.

Она нашла мою руку и сжала её:

— Если сможешь… сможешь помочь мне… Я освобожу всех запертых в 10 006 обучающих локациях игроков, как только монстры Инферно-8 уйдут с моей земли. Алинда будет спасена.

— Но почему ты не можешь спасти их сама?!

Алинда молча повернулась и посмотрела на небо.

— Из-за них, — наконец-то, сказала она. — Вторжение монстров из Инферно-8 слишком подорвало нашу реальность. Игра рассыпается, она находится на грани исчезновения. Программные протоколы не работают так, как положено. Лишь невероятным усилием воли я сохраню то, что осталось. Каждое моё вмешательство разрушает мир ещё больше. Каждое слово уничтожает горы, реки моря. Я помогу тебе — но лишь совсем немного, иначе вся Алинла канет в пропасть Небытия.

Она умоляюще посмотрела на меня:

— Саш, но твои действия ничем не ограничены. Ты сможешь, сможешь спасти мир Алинды?

По её щекам текли огромные слёзы.

— Механизированные животные, киборги-паропанк, жуткое сочетание тавматургии и генной инженерии, вторгаются в мои владения… Ещё немного — и нечего будет спасать.

Она снова взял её за руку:

— Лин… не плач. Мы — я, Биппи, Банни, Мирра, Салли — мы непременно сделаем всё, что нужно. Мы спасём тебя.

Она судорожно, порывисто вздохнула:

— Я смогу помочь вам — но совсем немного. Я даже не могу гарантировать вашу безопасность… Привязка к храму будет действовать только до Золотых Врат. Дальше — реальность Алинды нарушается, и никто не знает, что произойдёт. Впрочем, даже до Врат…. Есть зоны, где восстановление не работает. Боюсь, сохранение может не действовать в тех местах, где в мир Алинды вторгаются другие существа. Игровая смерть — вайп — может стать последней. Вы можете умереть Саш — умереть по-настоящему!

— Если Алинда умрёт — мы все умрём, — тихо сказал я.

— Нет! Вы можете бежать в другие миры! Готика-14, Друмир, Файвэлл, Ева-4! Они ждут вас!

— И оставить умирать тебя?

— Все умирают, рано или поздно! Все умирают!

Я крепко обнял её.

— Но всё же — можно сделать всё, чтобы этого не произошло.

Торжественные звуки неземного хорала заполнили помещение. Тихо, мягкой золотой вязью очертилось в воздухе сообщение.

Доступно задание. Название: "Спасти мир Алинды". Тип квеста: сценарий. Награда: жизнь. Наказание за проигрыш: смерть. Наказание за отказ о сценария: Отсутствует. Время выполнения: Неизвестно

Отказаться/Принять.

— Вот и всё, — улыбнулся я.

И нажал "Принять".

Алинда утёрла слёзы.

— Ладно, Саш. Ты уговорил меня.

Она слабо улыбнулась и совершенно не по-божественному хлюпнула носом.

— Раз ничего нельзя вернуть назад, посмотрим, чем я могу помочь вам.

Она тихонько сжала мне руку и отпустила.

— Что ж, начнём с того, что ролевики любят больше всего — экипировка и оружие!

Она повела рукой — и алтарь вдруг окутался золотыми искрами, а когда они опали — на нём лежал меч. Белоснежно, саванно-белый, он был будто отрицанием любого оттенка. Любые тени бросились бы наутёк при виде его.

— Адамантовый меч, — улыбнулась Алинда. — Посмотри свойства.

Я навёл на меч курсор внимания.

Адамантовый клинок.

Тип оружия — легендарный.

Игнорирует любую броню: наносит урон так, словно никакой брони на противнике не существовало. Способен поражать Бессмертные (Immortal) и Астральные (Ether) объекты. Урон — 100 000 хитпоинтов.

Не выпадает из Инвентаря при смерти.

Украсть, потерять, подарить, сломать — нельзя.

— Ого, — изумился я.

Алинда улыбнулась:

— Прости, я знаю, что ты хотел бы вооружить весь отряд такими штуками, но… Класс такого оружия — Уникальное. Оно лишь одно на всю Вселенную. Я не могу создать его копии, не могу большего — иначе трещины в игровой реальности слишком расширятся и углубятся…

Её улыбка слегка померкла.

— Всё хорошо, — улыбнулся я и положил руку на клинок.

Он замерцал и убрался в Инвентарь.

— Даже один такой клинок может изменить ход любого боя… А ведь знаешь, мы намеревались пройти Пепельные Долины и без него!

Алинда вновь благодарно мне улыбнулась.

— Деньги… с деньгами проблем не будет. Но… если ты планируешь вне мира Алинды на них купить что-нибудь, то не стоит — в другой Вселенной у них будет очень краткий период полураспада.

— Я понимаю, — серьёзно сказал я.

— Вот карта. Думаю, она вам пригодится…

Карта была поистине чудесной: города поднимались над пергаментом, трепеща флажками, реки струились синими змейками, шумели зеленью вековечные леса, морщили бумагу горы. И даже по дорогам — узеньким жёлтым тропкам — шли миниатюрные, крохотные караваны и ехали телеги. Сейчас её местами выжигали чёрные пятна — зоны вторжения монстров. А местами она была перламутрово-жёлтой — даже Алинда не знала, что там происходит.

Что ж, вот это нам, похоже, вскоре и предстоит узнать…

На карте алым огоньком был подсвечен Золотой Город — куда нам надо было добраться, и канареечно-жёлтым пунктиром дано несколько путей его достижения. Если присмотреться, то карта начинала увеличиваться, как Google map, вырастая и приближая нужны участки; всплывали новее подсказки.

— Кстати, знаешь, — заметил я, — игровые и неигровые персонажи стали намного реальнее, проработаннее в плане фактуры, приближеннее к реальности. Что это?!

— Я перевела тебя на золотой игровой аккаунт с бронзового, — улыбнулась мне Алинда. — Здесь качество графики намного лучше.

А, ну да. Использовал я бронзовый аккаунт, да и заходил через старенький "Айвирт-2". Я ведь не мажор, знаете ли.

А и я думал, это мир оживает. Впрочем, он и так оживает — это самоочевидно.

Давно уже ожил.

— Кроме того… ты ведь хотел получить возможность добавление петов в Инвентарь, не так ли? Такое небольшое нарушение реальности я могу простить.

Я ощутил привычную щекотку — наверняка внутренне меню персонажа сейчас претерпело изрядные изменения.

Алинда говорила, и над моей головой загорались поясняющие таблички.

И тут всерьёз я призадумался.

А что если, и впрямь — мне опубликовать книжку о моих приключениях? Ну а что? Слегка отредактировать дневник, дополнить новыми впечатлениями… Раз уж в моём распоряжении все ресурсы Сети — анонимно зарегистрироваться на каком-нибудь форуме, или вон — хоть на Самиздате! А потом, глядишь, и издадут… ЛитРПГ ныне популярно! Это было бы забавно… Книга наверняка бы пользовалась бешеной популярностью! Хотя, конечно, никто бы не поверил в её реальность. Тьфу, тьфу, о чём я думаю?! Наверно, защитная реакция мозга, слишком напуганного необходимостью принимать такие решения…

— И ещё один подарок, думаю, он покажется вам чрезвычайно полезным.

Она с улыбкой протянула мне крохотную лилейно-белую капельку-подвеску с надписью "Амулет Воскрешения".

— Если одеть его на игрока, то переход его в Загробные Скрипты будет не вечным. Спустя пять минут после смерти персонаж возродиться из Безвременья. Увы, после этого амулет обратится в цветную пыль.

Алинда вздохнула:

— Хотела бы подарить их больше, но в Алинде таких вообще нет, пришлось купить через ТрансмедиаБанк и перенастроить для местных скриптов. Увы, она слишком нетипична для моего мира — и добавила ещё трещин в реальность…

Она сжала кулачки:

— Больше я рисковать не могу. Я очень многим помогаю вашей команде…

Да, я понимаю.

Сейчас, когда в игровом эфире-астрале плавало множество незавершённых эпических, скрытых и легендарных квестов; когда коды двух вселенных перемешались; когда весь мир представлял один большой баг… Ещё одна ошибка может опрокинуть всё в пропасть. Но на некоторые преференции рассчитывать можно.

И хорошо, что они — были.

Алинда наморщила лобик, деловито думая о чём-то.

— Да, вот ещё какая будет помощь. Поскольку на мне завязаны манопотоки от алтаря, я выделю приватные каналы для Салли, Банни и Баффи. Тебе, как воину, они ни к чему, а девушкам сгодятся. В любом случае мне от этой игровой маны никакого прока нет: как ИскИну она мне не нужна, а игроков-визардов-магов в Алинде хотя и хватает, но тратить ману в Обучающих Локациях им по сути, некуда, так что… Но сразу предупреждаю: игровая реальность сейчас так покорёжена, что подача маны будет идти с перебоями, а местами её вообще не будет. Так что пусть чаще рассчитывают на свои силы!

— Понял, — кивнул я.

— Вот и всё, — жалобно сказала Алинда. — Боюсь, это всё, что сейчас в моих силах…

— Ты и так сделала очень многое, — тихо сказал я. — А справимся мы или нет, будет зависеть только от нас.

— Я не сделал совсем ничего, — тихо сказал она. — Всё действительно зависит от вас.

Я убрал карту и амулет в Инвентарь.

— Ты спасла этот мир на краю гибели. Действительно, какая ерунда!

Алинда робко улыбнулась.

И тут я решил выяснить ещё один, очень важный для меня вопрос.

— Слушай, — попросил я. — Ээээ….

— Да? — удивлённо посмотрела она на меня.

— Пока ты ещё тут, объясни мне, пожалуйста, ещё насчёт этой Привлекательности.

Это и впрямь меня мучило.

Хорошо, что хоть Мирра основы объяснила…

А я-то думаю — чего НПС со мной так приветливы. А вот оно что — у меня-то Привлекательность зашкаливает! И главное, ума не приложу, как её понизить?! Может, прилюдно потискать какую-нибудь официантку? Так ведь при нынешнем уровне Привлекательности она воспримет это как приглашение к действию, немного поломается, а потом сама начёт раздеваться!!! Писать на стенах граффити? Разорять мусорки? Так мусорок что-то и не видно, а граффити писать мне лень, да я и не умею… И потом, из-за моего перфекционизма, я непременно напишу какое-нибудь красивое граффити, которое объявят народным достоянием и поднимут мне Привлекательность ещё выше!!!

Богиня хихикнула.

— Привлекательность, — лукаво посмотрела на меня Алинда, — вычисляется очень просто. Она составляет 60 % от Популярности плюс бонусы от Внешнего вида, расовой совместимости, стоимости одежды, статовых показателей, украшений, а также от других параметров, — посмотрела она на меня немного лукаво. — Например, от числа девушек в пати в процентном соотношении к парням.

Алинда улыбнулась:

— Дело в том, что ты уничтожил очень высокоуровнего монстра, с которым в Алинде сравниться могут очень немногие, плюс монстра квестово-статустного, за победу над которым дают больше очков славы, чем обычно.

— Неужели моя привлекательность влияет и на тебя? — ляпнул я, не подумав.

— Конечно, — весело посмотрела она на меня. — Ведь я часть этого мира, и то, что я богиня, ещё не повод игнорировать его законы. Но ты не переживай — уверяю тебя, у меня найдётся противоядие!

— Да это же не баф, а дебаф какой-то! — в сердцах воскликнул я. — ну зачем мне куча НПС, постоянно вешающая на меня!

— Ну, раз ты настолько против женского внимания, — хихикнула Алинда, которую эта ситуация явно забавляла, — то так и быть, спасу я тебя, добрый молодец! Открывай приём!

И мне в Инвентарь вдруг упала новая вещица.

Я посмотрел на свойства и ахнул.

"Плащ Бесславия. Снижает на 200 000 пунктов ваши очки Славы. Позволяет не привлекать внимания монстров, не агрить их и не привлекать внимания НПС".

— Офигенно! — восхитился я. — Да я ж теперь не буду его снимать!

— Но-но, — погрозила мне пальчиком Богиня. — Не зарекайся. А то ведь как снимешь — все девушки в тавернах сразу станут твоими! Ты ведь учти, что твои Очки Славы по мире странствия будут ещё и возрастать!

— Ох ты ж! — ахнул я.

Алинда смешливо посмотрела на меня:

— Однако с женским коллективном ты управляешься неплохо!

— Да у меня на работе сплошной женский коллектив, — поднял руки я. — Двум из них я предлагал встречаться, одной признавался в любви, четвёртую звал в кино, пятой предлагал свободный секс, шестой отвешивал комплименты по поводу груди, а с седьмой просто флиртовал. Ну а восьмая была в меня влюблена… И у нас были отличные отношения! И это я ещё не касался коллег из соседних институтов или отделов…

— У-у, ну тогда всё ясно, ясно, — посмотрела на меня Алинда, и её глаза смеялись. — У тебя богатый опыт, как я посмотрю!

— В реальности у меня с ними ничего не получилось, — буркнул я.

— В реальности они живые люди со своими проблемами, — сочувственно посмотрела на меня Богиня. — А здесь… они созданы тобой, Саш. Они любят тебя — и проблема у нас всех одна.

Вот и всё. Кажется, все вопросы были решены и пора было идти.

Когда я уже хотел попрощаться, как воздух вдруг запестрел вокруг Алинды кучей странный табличек, похожих на бесконечно выпадающие диалоговые меню — или уведомления о личных сообщениях.

Алинда поморщилась.

— Это ещё что?! — изумился я.

Алинда хмыкнула:

— Сразу после нисхождения Ферии открылась возможность отправлять Богине молитвы — Личные Сообщения. Сразу посыпались сотни и-мейлов… игроки, запертые в локациях, которых нет, или из которых есть выход, но ведущий прямиком к "вайпу" — игровой смерти — через земли монстров…

Она вымученно улыбнулась:

— Ох, и тяжело же это — отвечать на поток желаний страждущих… когда я всё равно ничего изменить не могу!

Мановением руки она переправила всё в спам.

— Позже ими займусь, — виновато сказала она. — Не знаю, что они там хотят — но сейчас мне электронной почтой заниматься нет времени никак!

Я смущённо хихикнул.

Интересно, а реальные молитвы тоже попадают в спам?!!!

— Кстати, — улыбнулась она. — Баффи оставь мне. Раз она не может лечить, а научу её кое-чему полезному.

— И чему же? — полюбопытствовал я.

Богиня объяснила.

— Ого! — изумился я. — Сразу два умения!

— Ну, Богиня я или нет, — кокетливо расшаркалась Алинда.

Я хмыкнул.

— Постой-ка, — моё лицо расплылось в улыбке. — А сделай-ка так…

И придвинувшись, я зашептал что-то Богине на ушко.

Алинда рассмеялась.

— Все, что угодно для моего героя.

Наконец, время прощаться пришло.

— Саш… подожди… — тихо попросила меня Богиня.

— Да?

— Ты хоть понимаешь, что можешь действительно умереть?

— Я уже столько времени был готов, хотел умереть. А теперь у меня по крайней мере, есть за что. Моя жизнь ничто по сравнению с этой целью.

— Может быть, — тихо сказала она. — Но даже во имя цели умирать страшно и больно.

Я преклонил колено:

— Оставь это на меня.

Вот и всё…

Алая пиктограмма в виде крохотного флакона с алой жидкостью погасла. Теперь Мирра снова была собой. Я молча смотрел на неё. Странно было понимать, что у этого лица — будто две личности, что взаимно друг друга дополняют… А затем я тряханул головой и вытряс оттуда лишние мысли. Нечего им там болтаться! Всё ведь хорошо, и это та Мирра, которую я любил и люблю — всегда.

— Саш, это снова я, — робко тронула меня за плечо Мирра.

— Фух, — искренне сказал я. — Слава богу, а то знаешь… Мне нравится Алинда, но, всё-таки — общаться с Богами — как-то стрёмно!

— Я тоже испугалась, — призналась девушка.

— Испугалась? Чего?

— Ну, раньше ведь Алинда иногда говорила через меня — но это было совсем недолго. А теперь… теперь я будто исчезла, растворилась, пропала.

— Алинда не причинила бы тебе вреда.

— Да, — улыбнулась она. — Я знаю. Прости, я такая трусиха!

— Ну что, — улыбнулся я ей в ответ. — Идём?

Мирра судорожно кусала губы.

А затем вдруг порывисто ухватила меня за руку:

— Саш, погоди, не уходи… я тут подумала… ты ведь мне обещал!

И, посмотрев в её глаза — я понял, о чём она.

Да, не было места в Алинде, чтобы сделать это — более подходящего, чем этот храм. Храм жизни, любви, бесконечно пронизывающего света — чистого, прощающего, всепроникающего. Воспевающего жизнь и любовь в любом её проявлении.

— Ладно, — улыбнулся я.

Мирра робко переступила ногами и развязала шнурок на шее — платье, тихо зашуршав, упало к её ногам. Она стояла, абсолютно нагая, в золотистом свете падающего солнца, щебете птиц, среди разрухи и красоты древнего храма. Лианы свешивались через дыры в куполе, будто длинные верёвки; фиолетовые ветви шептали что-то в тишине. Пижма и медуница росла через трещины в полу. В её каштановых огоньках солнце зажигало золотые огоньки; розоватая стыдливость кожи, румянец на щеках, маленькие тёмные сосочки — она казалась робкой, испуганной ланью, представшей перед Охотником.

И я молча возложил её на алтарь.

Жертвы Алинде приносятся не так, как другим богам.

Наверняка, ей было не слишком удобно: сучки, веточки, куски коры, камешки и мелкий сор впивался в её атласно-гладкую кожу, в попку и спину, но она молчала. На миг мне показалось, что сама Алинда смотрит на нас с небес — и хотя здесь не было изваяний, но я будто видел её лик, улыбающийся мудрыми и беспечальными глазами.

Мирра тяжело дышала.

Она прикрыла глаза.

— Саш, я…

— Ничего не говори, — попросил я.

А затем вдруг зазвучала музыка.

Деревья что-то шептали, и на нас падала золотая пыль и листья, лилово-синие в свете солнца. В этом было странное волшебство. Странное, забытое очарование — словно мелодия неслышной, неземной музыки, словно поцелуи невидимых богинь… Огромные глаза Мирры, большие, влажные и глубокие — смотрели на меня. Они сверкали, как яркие тёмные звёзды, окаймлённые бархатом чёрных ресниц. Она была прекрасна. Я не говорю о красоте черт; это было нечто неуловимое, необъяснимое сочетание, придающее сияющую силу совершенства, окрашенную едва заметной ноткой диссонанса. Словно далёкая и недоступная богиня горячих звёзд, но в то же время — земная, желанная и прекрасная. От её близости сильно забилось сердце.

Её грудь вздымалась и опадала.

— Скорей, — шепнула Мирра. — Умоляю.

И я послушался её.

Положил руку на её бёдра, лаская и оглаживая их, касаясь своими шероховатыми ладонями этого неземного бархатистого совершенства, замирая от восторга и желания — будто электрический ток от этого касания. А затем Мирра сама выпрямилась, обхватила меня за шею — и привлекла к себе и сама прижалась ко мне. Я слышал стук её сердца и чувствовал трепет тела. Я был немного выше её — но ненамного… и она, вся дрожа и задыхаясь, заглянув мне в глаза своими тёмными звёздами, поцеловала… Я помню её губы цвета мёда и вкуса миндаля.

Казалось, мир взорвался и исчез, растворившись в сиянии.

Я помню лишь потоки света, и бесконечное блаженство, и вкус этих губ.

Её тело трепетало — и всё потеряло всякое значение.

Осталась лишь она и я, и листья, падающие с небес.

Они душистым покрывалом ложились на нас, дразнили и целовали наши щёки, ложились и трепетали у нас на плечах. Запутывались в её волосах, украшая их, словно тиара. И она вся была ароматной и пряной, подобной мускусу и имбирю, и иланг-илангу, и губы её, цвета тёмной бронзы — пылали, как огненные вулканы Пайконга… А тело подобно алому огню. Он сжимал меня, и будоражил, и растворял в себе. И не было слов, и не было в них нужды. Мы возлегли на алтарь, как будто вечная жертва, и приношением был наш огонь, тот огонь, что пылал в нас самих. Мы не были людьми. Мы были словно вечный бог и богиня, воплощение мужского и женского начала, творение и разрушение, любовь и созидание, что вечно пляшут в прекрасном танце жизни.

Танец созидающего и разрушающего огня.

Её тело дрожало и пылало.

А над нами кружились и танцевали синие листья…

Я пил дыхание её уст, словно оно могло напоить меня, и оно пьянило, словно самый чудесный эльфийский нектар. И стук её сердца был подобен бою боевых барабанов, и подобен ударам боевых топоров о щиты, что пронзает их и раскалывает до основания. И эти удары проникали мне в самое сердце. Она лежала на холодном камне, и её укрывало одеяло из листьев и цветов.

А затем я протянул её руку — и мы снова стали рядом.

— Это было… — начала Мирра, и запнулась.

А я приложил палец к её губам.

Понемногу смеркалось, и мы всё ещё гуляли по улицам Эльана. Мы забрели в какой-то малознакомый мне район, где дома были сложены из довольно-таки красивого розового камня, с белыми и зелёными вставками. На флагах был вышит золотой грифон на зелёном поле, зелёный лев на синем и красный поросёнок на золотом. Что это значит — понятия не имею, но наверняка в каком-то гайде объяснялось. Алое солнце уже село, осталось лишь синее, и по улицам ползли густо-фиолетовые тени.

— Ну вот и всё, — стиснула мою руку Мирра, повернулась, обхватила меня за талию, крепко-крепко прижалась и поцеловала в губы — так сильно, будто поставила печать.

А затем отпустила и провела пальцами по моей щеке.

— Ну вот и всё: теперь и у нас был свой первый раз. На этот раз — настоящий. Жаль, что я поторопилась тогда; но сейчас — это было волшебно.

Она показала язычок:

— А вот теперь можешь идти, окучивать других девушек!!!

Я непроизвольно икнул:

— Ты не обижаешься?!

Мирра блеснула усмешкой:

— Да нет. Раз есть жена, то ведь должны быть и любовницы, не правда ли? По крайней мере, судя по анекдотам, у вас на Земле именно так!

И она напутствовала меня лёгким шлепком по заднице:

— Иди-иди, а то я подумаю, что я какая-то дефектная, неправильная такая! Раз есть жена, значит нужно ей изменять, не так ли? Вот и выполняй придуманный не нами сценарий!

Серебристые луны хихикали в небесах.