Призрак Карфагена

Глава 19 Весна 455 года. Гиппон «Скользкий угорь»

Гиппон! «Тремелус» точно отправился в Гиппон, может быть, еще вчера или сегодня утром. Траулер, конечно же, ушел дальше в море, ему не нужно притираться к берегу, как какой-нибудь утлой лодчонке.

Что ж, в конце концов, именно в Гиппон, Гиппон Регий, и надо было плыть господину королевскому графу.

— Суши весла! Разворачиваемся. Курс — на Гиппон!

~~~

До Гиппона добирались три дня. Погода стояла не слишком благоприятная: то ветер дул не туда, то море волновалось, большую часть времени шли на веслах, измотались. И как же все были рады, когда взобравшийся на мачту Эльмунд закричал наконец: «Гиппон! Гиппон!»

Александр и сам уже видел величественные, еще римской постройки, стены, белоснежные портики и красные крыши домов, мощные желтовато-серые базилики и тянущиеся к небу древние храмы. Гиппон, Гиппон Регий, родина великого Августина. Сколько воспоминаний связано с этим городом!

Именно здесь Саша впервые почувствовал себя человеком, осознав, что может все изменить, именно здесь он встретил Катю — Арнику из терм. А во-он они, термы, там, на холме, за соснами.

Эх, Катя, Катерина…

Но куда же, интересно, злодеи смогли спрятать «Тремелус»? Куда ушли?

Да куда угодно! Может, встали чуть дальше, в какой-нибудь маленькой уютной бухточке, и теперь дожидались подхода основных сил королевского флота.

— Смотрите, смотрите! — восторженно воскликнул Эльмунд. — Сколько кораблей в бухте!

Действительно много, сотни две, целый лес мачт, куда больше, чем обычно, что и понятно — сезон мореплавания вот-вот должен был начаться, а зиму многие моряки коротали именно здесь, оставляя алчным портовым кабатчикам всю звонкую монету.

Осторожно лавируя между судами, галея пробиралась к главному пирсу, сплошь заставленному узкими снеккьями — «драконами моря». Эти хищные корабли с изящными обводами и гордо задранными носами презрительно оттеснили в сторону «круглые» купеческие суда, даже самые большие четырехмачтовые скафы, жмущиеся друг к другу. Да, судя по всему, значительная часть пиратского флота зимовала именно здесь.

Хевдинг привстал и, держась за борт, вытянул шею: а вдруг «Голубой дельфин» тоже здесь? Может быть, там, за юркой актуарией? Или за той крутобокой корбитой? Вон торчит мачта… Керкур! Точно — керкур, быстроходный торговый парусник и разведчик… Но это был не «Голубой дельфин». Да разве разглядишь здесь, в такой толчее, где в корабельных мачтах запросто можно заплутать, словно в дремучем лесу!

Ладно, надо будет послать на причалы Эльку. Пусть поищет судно. Да и самому пройтись по тавернам…

Кстати, в таверну-то как раз и надобно — в «Скользкий угорь». Пойти туда, не откладывая, или все же сначала отыскать постоялый двор? Ну да, немного отдохнуть, переодеться.

Галея мягко притерлась бортом к причалу, один из гребцов тут же выпрыгнул, принял конец, завязав на кнехте мудреным узлом.

Хевдинг расправил плащ и улыбнулся: ну наконец-то приплыли.

Первым делом он направился в старую имперскую таможню, угрюмое приземистое здание, сложенное из желто-серого кирпича. Там располагалась портовая стража. Оставив Маргона и Эльку дожидаться на улице, толкнул низкую дверь и вошел, вытаскивая из-за пазухи грамоту Гуннериха. При виде ее начальник стражи — добродушного вида толстяк в дорогом зеленом плаще — вмиг сделался сама любезность.

— Нужна ли тебе помощь, господин? Если что, мои воины почтут за честь…

Александр милостиво махнул рукой:

— Пока не нужно. Подскажи-ка лучше какой-нибудь постоялый двор, где не стыдно будет остановиться.

— «Черный носорог», — подумав, посоветовал страж. — Это рядом с бывшим невольничьим рынком, сейчас там что только не продают. Я пошлю с вами слугу, показать дорогу.

— Не надо, я знаю, где рынок.

Попрощавшись, Александр вышел, едва не столкнувшись в дверях с человеком лет двадцати, чуть худощавым и приятным на вид, одетым в изящный римский доспех лорика сегментата, начищенный почти до зеркального блеска. Висевший на поясе меч и весь общий облик свидетельствовали о том, что сей юноша — не просто стражник, а скорее помощник толстяка. Впрочем, черт с ними, с обоими…

Саша махнул рукой своим:

— Пошли, парни.

А молодой человек так и стоял у дверей таможни, провожая хевдинга долгим испуганно-удивленным взглядом, словно вдруг увидел привидение.

Начальник стражи не выдержал, позвал:

— Эй, что ты там встал, Авл Нумиций?

— А?

Это был выросший сын того самого рабовладельца, у которого когда-то Саша был поваром, рабом еще тогда… Узнал ли он хевдинга? Скорее всего, да. Ну и что же? Были здесь, в Гиппоне, люди, встречаться с которыми Александру и вовсе не хотелось бы. Например, с Гундмундом, тоже королевским графом.

~~~

«Черный носорог» отыскали быстро, заняли покои на втором этаже, куда Александр сразу же распорядился принести еду и вино. Все немного отдохнули и уже через час были готовы к дальнейшим действиям.

— Ты, Эльмунд, — в гавань, будешь искать одномачтовый керкур с нарисованным голубой краской дельфином на корме. Парусник так и называется — «Голубой дельфин». Запомнил?

— Конечно, запомнил. — Парнишка кивнул и вскинул глаза. — А когда найду, что делать?

— Явишься сюда и доложишь. Если меня не будет, подожди.

— Сделаю, как скажешь, мой вождь. Так я пошел?

— Давай! Что стоишь?

— Хочу купить лук. И стрелы.

— Зачем тебе лук? Впрочем…

Махнув рукой, Александр отсчитал несколько солидов из выданных по велению Гуннериха денег.

~~~

Маргона же Саша решил взять с собой. Этот ушлый парень был местным и мог пригодиться в поисках. Хотя, вероятно, его искали люди здешнего графа. Сашу тоже искали! Но он и сам теперь граф.

— Если кто-то тебя узнает и… В общем, если возникнут проблемы, скажи сразу же.

— Понял, — слабо улыбнулся Маргон. — Только вряд ли нас еще кто-то ищет, времени-то сколько прошло.

— И все же… У тебя здесь остались хорошие знакомые?

— Ну конечно!

— Они могут вполне пригодиться сейчас.

~~~

Расположившись в «Скользком угре» — не на террасе, а внутри самой таверны, — Саша с Маргоном заказали вино и маринованные оливки с сыром.

— О, господин мой! Клянусь, это не я! Это все Гундмунд, он меня заставил… — Тут же подскочил тот самый круглолицый слуга, Гелевк Умбонец, узнавший посетителей сразу. — Его, кстати, самого схватили, Гундмунда! Что-то там нечисто… А вас… вас что-то давненько не было видно.

Вас… Ага, значит, он знал и Маргона.

— Были дела, — усмехнулся Саша. — Сыр подавай любой. И сам присядь, есть разговор. Раз ты говоришь, что ни при чем, значит, мне поможешь.

Понятливо кивнув, Гелевк исчез на кухне, явившись уже с серебряным подносом — вино, кружки, сыр, миска с оливками.

— Прошу, мои господа!

Без лишних слов хевдинг бросил на стол грамоту:

— Ты умеешь читать?

— Нет… — Умбонец испуганно хлопнул ресницами. — Но я вижу печать. Это…

— Это печать наследника Гуннериха. А я — его граф.

— О, господин! — Парень попытался вскочить, но Саша быстро схватил его за руку:

— Сиди! Я же сказал, никто тебя никуда не потащит. Гундмунд так Гундмунд. Ну заставил, бывает… Теперь же просто спокойно отвечай на вопросы. Готов?

— Да, господин.

Александр ухмыльнулся и, понизив голос, вкрадчиво сообщил:

— Я знаю, что ты знаешь кое-что о тех людях, что когда-то давно были связаны с заговорщиками.

— О господин! Я ведь тогда был несмышленым ребенком и…

— Ты знаешь тех, кто знает. Назови мне их! Ну!

— Но… — Круглое лицо парня исказила гримаса ужаса.

— Кое-кого я уже знаю и сам, — с угрозой прошептал королевский граф. — И если ты будешь молчать… Поверь, у меня хватит полномочий разнести ко всем чертям эту таверну и содрать с тебя кожу. Ну! Дела прошлые, кому сейчас они интересны? Говори!

— Я не знаю… Но может знать старик Селевдр, банщик. Его термы…

— Я бывал в его термах. Что, старик еще жив?

— Да, уцелел как-то…

— Господин! — зловещим шепотом вдруг вмешался в беседу Маргон. — Вон тот бородач уже три раза заглянул в дверь. Следит? Подслушивает?

— Хм… — Саша с сомнением покачал головой. — Следит, говоришь?

— Все же я пойду проверю?

— Давай.

Старик Селевдр, Селевдр-банщик. Именно в его термах когда-то служила Арника… Катя-Катерина…

Воспоминания внезапно нахлынули на Сашу, словно огромная горячая волна. Катя… сын Мишка… Господи, скорее бы выбраться отсюда, скорее!

— Так что Селевдр? Что ты о нем знаешь?

— Ничего особенного, господин. Он вдовец. В его термы ходил мой старый хозяин, впоследствии… Господи! — Парень размашисто перекрестился. — В тех термах как раз заговорщики и собирались! Тогда всех взяли, всех слуг из таверны, кроме меня. По малолетству и худородности я уж никак на заговорщика не тянул.

— Селевдр… — тихо промолвил хевдинг. — Что ж его самого-то не взяли?

— Так он, может, и ни при чем — просто банщик. Или… — Умбонец вдруг ухмыльнулся. — Или очень даже при чем: вовремя сообщил куда надо. Сейчас же никто ничего не знает, верно? Ведь тех, кто особо рьяно травил заговорщиков, потом тоже… того… Излишняя резвость не может не быть подозрительной.

«Умный парень! — неожиданно подумал молодой человек. — Ишь как рассуждает… И между прочим, совершенно правильно».

— Что ж, — Александр вынул из кошеля солид, поставил на ребро, щелкнул пальцем. Золотой кружочек завертелся, Саша прихлопнул его ладонью и рассмеялся. — Он твой! Надеюсь, ты больше ни про кого не забыл?

— Так я больше ни про кого и не знал, господин. — Умбонец и не пытался скрыть радость.

— Смотри! — вставая из-за стола, предупредил хевдинг. — У нас есть возможности многое о тебе узнать.

— А я что? Я ничего. Я всегда согласен… Рад услужить…

Парень с поклонами проводил грозного посетителя до самой двери. И вдруг схватил за рукав:

— Господин! Еще забыл сказать. Есть одна старуха, Гарпигона, торговка рыбой — она когда-то служила у Селевдра в термах.

— Старуха рыбница?!

Гелевк ухмыльнулся:

— Конечно, она не ублажала гостей — прибиралась, помогала покойной хозяйке готовить. В общем, прислуживала.

Гарпигона-рыбница.

Выйдя из таверны, Александр в задумчивости остановился под старым вязом, росшим неподалеку, на углу, и стал высматривать Маргона. Его не было видно. Усвистал за тем подозрительным бородачом?

— Не хотите ли воды, господин? — Подбежавший мальчишка-водонос поклонился, протягивая уже наполненный холодной водой сияющий медный стакан.

— Воды? Что ж, давай, — Саша бросил продавцу медяху, выпил и спросил про старуху.

— Гарпигона-рыбница? — Забрав стакан, водонос шмыгнул носом. — Так вон она, на углу! Торгует.

Торговка стояла на углу небольшой площади. Рыба в плетеной корзине уже заканчивалась, как видно, торговля нынче шла довольно бойко. Как раз перед Сашей чей-то слуга купил последнюю рыбину.

— Эх… — Завидев молодого человека, старуха с сожалением покачала головой. — Не досталось рыбки-то, а? Ничего, приходи завтра пораньше. А хочешь, я тебе домой занесу, только скажи куда.

— Я живу недалеко от терм Селевдра.

— Термы Селевдра?

— Да… Там когда-то служила моя супруга.

— Супруга? — Старуха оживилась. — А как ее звали… зовут?

— Арника. С таким голубым дельфинчиком на спине.

— Арника?! Арника… Господи, да я ж ее знала! И давно, очень давно уже не видела, наверное, скоро пятнадцать лет… Что с ней?

— Мы нынче живем в Карфагене.

— Ах вон оно что! Ну, тогда понятно. Значит, жива она? Слава богу. — Старуха перекрестилась. — И супруг, я смотрю, ей достался видный. По делам у нас?

— По торговым. Я купец, видишь ли. Как тебя зовут, уважаемая?

— Гарпигона.

— Уважаемая Гарпигона, позволишь ли угостить тебя вином в какой-нибудь уютной таверне? Это очень бы понравилось моей жене… она ведь тоже тебя помнит.

— Хорошая была девушка Арника, мой господин, повезло тебе с супругой! И не слушай, что говорят про девчонок из терм. Таких еще поискать… Ой, она, как появилась, смурная была, не разговаривала ни с кем, молчала… мы даже думали, умом тронулась девка. А потом ничего, мало-помалу оттаяла. Я ведь ее и нашей речи учила. Значит, жива она…

— Жива и счастлива!

— Господи, вот радость-то!

Они сели тут же, в «Скользком угре». — Гарпигона сама выбрала место. Выпили неразбавленного вина, и беседа пошла куда как быстрее. Видно было, что этой одинокой пожилой женщине давно хотелось выговориться, вспомнить прежние годы, прежних знакомцев… Боялась по старой памяти, помнила ряды распятых тел!

Но этот молодой человек казался таким милым. Тем более не каждый бы решился взять в жены девочку из терм. В любовницы еще куда ни шло, но в законные венчанные супруги?..

— А где вы венчались?

— Да здесь же, в Гиппоне! Было, правда, не так уж много гостей… И самый близкий — Ингульф, сын Гилдуина.

— Ингульф, сын Гилдуина… Постой-постой, это такой красивый юноша, варвар. Да я ведь его знаю! Вернее, знала… И даже… тсс… — Старуха пьяно ухмыльнулась и погрозила пальцем. — И даже знаю, где он сейчас!

— Вот как? — Саша едва не выронил кружку. — Разве его не казнили?

— Тсс! — Гарпигона оглянулась вокруг и, заговорщически подмигнув, продолжила: — Говорят, его видели в Риме!

— В Риме?! А кто говорит?

— Сейчас уж и не припомню, кто-то из купцов. Как-то случайно встретил его и узнал. Ингульф. Важный морской начальник! Его все там знают, и зовется он теперь на римский манер.

— Ингульф перешел на римскую службу?! Да не может такого быть!

— Очень даже может! — усмехнулась старуха. — Его же здесь предали! Некий гнусный тип выдал тогда всех. Нет, это был не Селевдр-банщик Говорят, предатель потом сбежал в Карфаген, чтоб не отомстили, слишком уж многих погубил.

— А как его звали, бабушка, не припомнишь?

— Чего ж тут припоминать, я ж из ума-то еще не выжила. Умман его звали. Умман Сутулый. На его, на его совести смерть красавицы Эрмендрады, супруги Ингульфа, и смерть их маленького сына. Господи, не пожалели ребенка! Я думала, Ингульфа тоже казнили или, скорее, убили при попытке схватить — он ведь так просто не сдался бы. Ан нет — в Риме! Конечно, не здесь же ему быть, не с убийцами собственной жены и сына!

~~~

Потрясенный услышанным, хевдинг возвращался на постоялый двор. Дул теплый ветер, раскачивая ветви деревьев, солнце нестерпимо сияло, и небо над головой будто плевалось синью. Пахло весной, морем и дымом — на всех углах жарили рыбу.

Саша не обращал сейчас внимания ни на поспешно шагавших куда-то воинов городской стражи, ни на торговцев, ни на мальчишек, кидавшихся друг в друга кусочками глины. Один такой кусочек угодил хевдингу в плащ, рассыпался в пыль от удара. И вот еще один…

Молодой человек даже не заметил!

Поднявшись к себе на второй этаж, скинул плащ, распахнул настежь ставни и в задумчивости завалится на ложе. Рим! Ингульф в Риме! Если, конечно, старуха не врет. Впрочем, зачем ей врать-то? Что слышала, то и сказала. Если так, то… Вот радость-то будет для Эльмунда! Хот я, может, не стоит ему сейчас говорить? Сведения непроверенные. Или все же сказать? Дескать, пока только слухи…

Ладно, подождем с Ингульфом. Но ведь не только за этим Саша сюда явился. «Тремелус»! Большой черный корабль — вот что нужно найти. Снова найти… Господи, и когда ж только кончится эта погоня? Нет, надо просто штурмовать чертов корабль, все равно ничего другого не остается. Эх, если б еще отыскался «Голубой дельфин» с верной дружиной.

И кстати, куда запропастился Маргон? Следит за бородачом? Или что-то смог узнать о «Тремелусе»? Хорошо бы.

Внизу на лестнице послышались шаги. В дверь постучали.

— Маргон, ты?

— Я, господин.

Александр потянулся:

— Так входи, что же ты стоишь?

Парень вошел, поклонился, посмотрел по углам. Углядев брошенные в угол ножны с мечом, улыбнулся:

— Господин, не дашь ли свой кинжал? Что-то попало в руку, может, заноза. А собственный нож я, видно, оставил в таверне.

— На! — Саша кинул кинжал. — Ну, что с бородатым?

— Пустышка! Просто высматривал, у кого бы выпросить стаканчик вина. Но я узнал кое-что другое…

— «Тремелус»? Большой черный корабль?

— Именно, мой господин.

— Ну, так говори, не тяни! — Хевдинг уселся на ложе.

— Он стоит здесь недалеко, в маленькой гавани. Рядом рыбацкая деревня.

— Славно! Вот поистине славно! Ты не зря ешь свой хлеб, дружище Маргон.

Парень скривил тонкие губы в улыбке:

— А еще я отыскал местных рыбаков, ну, оттуда, из той деревни. Они согласны помочь за определенную плату, о которой хотят говорить с тобой лично.

— Ну, так поговорим.

— Рыбаки уже здесь. Позвать?

— Давай.

Они набросились на него сразу, едва только вошли, — четверо дюжих стражников, за ними еще трое. Хитрый Маргон не зря выпросил кинжал, оставив своего хозяина безоружным: до меча не дотянуться, да Саша и не был готов к нападению, не ожидал такой вот змеиной подлости…

И, когда вязали, лишь скрежетал зубами, глядя на торжествующего Маргона:

— Зачем?

— Я просто хочу много денег, — усмехнулся тот. — Извини, Александр, но твое жалованье — это тьфу! К тому же я всегда на стороне сильного, а ты сейчас проиграл.

— Авл Виниций, портовый страж, узнал тебя, заговорщик! — произнес кто-то из воинов, по всей видимости старший.

— Да, и нас еще очень интересует некий Эльмунд, сын Ингульфа. Ведь именно так звали отца твоего юного слуги, не правда ли?

— Сын подлого заговорщика Ингульфа!

— Мы его здесь и подождем, надеюсь, ты не против, господин Александр? — Издевательски ухмыляясь, Маргон подошел к окну, вдохнул полной грудью… И упал, хрипя и захлебываясь кровью! Черная злая стрела пробила ему горло.

— Во двор! — дико закричал стражник. — Вы, двое, живо во двор. Стреляли вон с той крыши.

Связанный хевдинг усмехнулся: ну вот, опять с крыши!

Стражи оставили в апартаментах засаду и ушли, прихватив с собой пленника и убитого.

Эх, Маргон, Маргон… Прельстился деньгами, предал. Как говорится, ничего личного, только бизнес. Вот и получил стрелу в горло!

А мальчишка Эльмунд оказался непрост! Ему сразу не пришелся по нраву Маргон, и, выходит, неспроста.

Погода резко изменилась, налетевший ветер принес серые тучи и дождь. Редкие прохожие, кутаясь в плащи, опасливо поглядывали на пленника и вооруженных стражей. Накрытого темным покрывалом мертвеца несли на носилках слуги из «Скользкого угря». Умбонца среди них не было, видать, остался в таверне за старшего.

А мальчишки все так же играли, носились, крича и сверкая босыми пятками, не обращая никакого внимания на дождь, все так же кидались грязью… Попали в главного стража — тот обернулся, погрозил кулаком. И тут же прилетевший комок ударил прямо в голову хевдингу!

Вот гады…

Александр прищурил глаза… И узнал среди играющих Эльмунда!

Поспешно опустил глаза — не выдать бы.

— У храма!!! — вдруг громко закричал подросток. — Я буду ждать вас у старого храма, парни! В портике, у колонн. Там здорово будет играть!

У храма… Да, есть неподалеку бывший храм Юпитера, ныне базилика какого-то святого.

Саша напрягся: что еще задумал мальчишка? Во всяком случае, нужно быть готовым.

— Ну давай, давай, быстрей шагай, — недовольно оглядываясь, поторопил пленника начальник стражи, угрюмый рыжий детина, обликом чем-то схожий с побратимом Оффой. — Неохота тут из-за тебя мокнуть.

Понурив голову, Саша потащился дальше, весь такой сгорбленный, несуразный, убитый навалившимся горем.

Вот и храм. Портик.

— Уважаемый, как пройти к термам?

Стражник раздраженно махнул рукой:

— Туда!

Спрашивающий перехватил его руку и… ударил кинжалом в шею!

Господи, не может быть!

Хевдинг узнал Гислольда!

Впрочем, а почему не может? Выходит, Эльмунд отыскал-таки «Голубой дельфин», отыскал!

Резко, с разворота, Саша ударил головой в живот ближайшего стража. А из-за колонны, размахивая секирой, уже выскакивал Оффа Лошадиная Челюсть, за ним — Фредегар, крутящий над головой палицу!

А довольный Эльмунд уже прямо с лестницы посылал стрелы!

Все было кончено в три минуты. Разленившаяся городская стража, наследница римских времен, просто не могла долго сопротивляться неукротимой ярости варваров, спасавших своего вождя.

Удар! Удар! Удар!

И только стоны… Трупы… Раненые… И уносящие кровь потоки дождевой воды.

— Скорее с нами, брат! «Голубой дельфин» ждет.

— Там Рутбальд?

— Он погиб, погиб с честью и славой! Но мы же набрали дружину… и моряков.

Ворвавшись на причал, варвары понеслись, опрокидывая тюки и расталкивая грузчиков, — быстрее, быстрее… Хотя, наверное, сейчас уже можно было и не спешить — пока еще дойдут вести. Впрочем, люди Гейзериха соображали хорошо, так что из гавани нужно было выйти как можно быстрее.

Вот и керкур! Родное, можно сказать, судно. Господи, как же его потрепало!..

— Ты сам будешь командовать, хевдинг?

— Ну да! — Саша быстро встал к румпелю. — Отдать швартовы. Поднять артемон! Долон на мачту.

Долон — так именовался главный парус.

— Гитовые крепить. Оставить парус рифленым.

Покачиваясь на волнах, «Голубой дельфин» вышел из гавани и, убрав рифы, быстрокрылой птицей понесся в открытое море.

Никто даже не спрашивал хевдинга — куда?

Но он все же сообщил:

— Мы идем в Рим, друзья! Есть там одно славное дело.

— В Рим?! — Гислольд похлопал ресницами. — Так и Гейзерих-кениг тоже задумал поход.

— Вот и славненько! Мы будем там раньше других и много чего успеем.

Попутный ветер дул в паруса, наклоняя мачту, и пенные брызги с шумом обрушивались на палубу. Александр держал курс на север. И даже не пытался искать «Тремелус», потому что твердо знал: тот скоро объявится там же, куда сейчас направлялся «Голубой дельфин». У берегов Италии, рядом с Остией — морскими воротами некогда великого Рима.