Призрак Карфагена

Глава 12 Осень 454 года. Гиппон Королевский граф

В силу абсолютной неразвитости коммуникаций и традиционного недоверия варваров власть осуществлялась лишь на местах, непосредственно. Гейзерих — и не только он — вынужден был контролировать всех, даже своих наместников. Их он периодически менял, укорачивая на голову, — весьма эффективный способ борьбы с коррупцией и криминальными связями. Ничего постоянного не было…

Вот и лжезеленщик, королевский граф Гундмунд Виниций, выполнял особые поручения, всякий раз разные. Сегодня он — судебный следователь по важному делу, завтра — член коллегии судей, а послезавтра вполне мог умчаться в самую далекую глушь, контролировать сбор налогов и податей. Что господин прикажет, то граф и сделает!

Правда, последние года три Гундмунд Виниций не был особо востребован, перебивался мелкими поручениями: строил козни католикам, закручивал гайки старому имперскому населению и тому подобное. Ну не было громких дел, а без этого, как ни крути, ни славы не обретешь, ни денег не сделаешь.

О Гундмунде — кстати, он и сам, судя по именам, был наполовину римлянин, а наполовину варвар — Саше рассказал один разбитной малый в узилище. Темное, с низким потолком помещение располагалось в подвале одной из базилик, где как раз и заседал суд. Очень удобно, подозреваемые всегда под рукой, никуда водить не надо.

— Он вообще-то неплохой человек, этот Гундмунд, — лениво ковыряя в носу, негромко продолжал сиделец.

Ни лицо, ни фигуру его Александр не мог толком разглядеть — очень уж мало света проникало в узенькое оконце, больше похожее на щель под потолком.

Кроме этого парня по имени, если Саша правильно расслышал, Маргон в темнице находилось еще человек пять, но они ни в какие беседы не вступали, а почти все время спали.

— Крестьяне, — усмехнулся парень. — Брошены сюда за недоимки.

За что сюда попал сам Маргон, Саша не спрашивал — неудобно, да и вряд ли молодой человек скажет правду. Впрочем, если бы и сказал, все равно.

— Я с этим Гундмундом уже сталкивался. — Зевнув, рассказчик с хрустом потянулся. — Тот еще пес!

Александр почесал затылок:

— Что-то я тебя не пойму: то этот граф — неплохой человек, то — пес.

— Так одно другому не мешает! — расхохотался парень. — Добровольно он и мухи не обидит, но если прикажут — сущий дьявол!

Если прикажут…

Саша нахмурился.

Интересно, кто ему приказал такую подлянку устроить? И почему именно Александру? Случайное стечение обстоятельств? В принципе, может быть: сначала трактирщик Гелевк Умбонец рассказал кому следует о некоем подозрительном человеке, интересующемся какими-то странными фляжками, затем настучал о том, что человек этот достал из фляжки записку. Ну а дальше осталось немного домыслить. Судя по тому, что Гундмунд не брезгует самолично заниматься слежкой, дела у него идут не особо. Вот и решил их, гад, поправить за Сашин счет! А может, это самодеятельность приказчика — решил прогнуться… Что ж теперь дальше будет?

— А ничего не будет, — узнав про подброшенную записку, жизнерадостно расхохотался Маргон. — Распнут тебя на кресте возле городских ворот, и будешь там висеть, словно перезрелая смоква, пока не сгниешь.

— Добрый ты человек, — Александр передернул плечами. — Что, прямо так и прибьют, гвоздями?

— Да нет, с гвоздей-то ты сорвешься. Ремнями привяжут, чтоб дольше мучился. Перво-наперво вороны тебе глаза выклюют, потом — язык, потом и до кишок доберутся, а затем…

— Хватит! Чем пугать, лучше бы подсказал, как выкрутиться.

— Ха! Выкрутиться! Я бы и сам хотел, клянусь святым Амвросием!

— Ну, значит, и тебя распнут, — издевательски хохотнул хевдинг. — Может, даже на соседних крестах будем висеть. Представляешь? Висим рядом и, вот как здесь, беседуем, и вдруг прилетают вороны! Посмотрим, кому они первому глаза выклюют!

— Веселый ты человек, я смотрю! — немного помолчав, озадаченно протянул собеседник. — Согласен рядом с тобою висеть — не так скучно помирать будет.

— Считай, что договорились.

— Эй, вы там, болтуны. — Какой-то крестьянин все же проснулся. — Вы бы не друг с другом, а с графом договаривались, кому на каком кресте висеть. Глядишь, и пошел бы вам навстречу.

— Ага, этот аспид пойдет!

— Сам же говорил — человек хороший.

— Человек-то, может, и неплохой, да только служба у него собачья.

— Не собачья, а государева!

— Ну так это одно и то же.

— Слышь, Маргон, — вмешался в перепалку хевдинг. — Ты мне лучше про мятеж расскажи. Ну, про тот, давний. Меня, похоже, в связях с непойманными мятежниками обвинить хотят, от них и записку подбросили.

— Про мятеж? — Маргон хмыкнул. — Это ж когда было-то? Больше десятка лет прошло. Я и не помню толком, так, мальчишкой еще видал, как казнили.

— Видал он… — снова буркнул крестьянин. — Бывалого человека лучше б послушали!

— Это ты, что ли, бывалый?

— А может, и я!

— Так расскажи, что знаешь, — подзадорил Саша.

В ответ послышался приглушенный смешок:

— Ты, я слышу, чужестранец?

— Что, заметно?

— Ну да. Говоришь-то ты не так. Понятно, но все же чужой говор чувствуется. Наверное, ничего про мятеж и не знаешь?

— Конечно нет! Вот и прошу рассказать.

— А что рассказывать-то? — Невидимый в темноте собеседник завозился, зашуршал соломой. — Мне двадцать лет было. Как раз тогда все и начиналось…

— Что все-то? — нетерпеливо перебил его Маргон.

— А все, что после римлян стало. Нет, мне, крестьянину, конечно, легче дышать, чего там! Однако и жить сейчас куда как страшнее.

— Ты про мятеж, про мятеж говори!

— Так я же и говорю! Экие вы, молодые, нетерпеливые. Доведется на кресте висеть, так уж там всяко натерпитесь…

— Благодарствуем на добром слове!

— Не за что! — Хмыкнув, крестьянин снова зашуршал соломой, видать, устраивался поудобнее. — В тот год… Уже не десять лет прошло — дюжина. Я тогда колоном был у одного господина, из старых. Хороший был господин, строгий, но справедливый. К нему как-то ночью варвары явились, целым отрядом. Самого, правда, не тронули, но все про соседей выспрашивали, тоже варваров, которым Гейзерих-рэкс землю в поместья дал. Когда умчались, видно было, как зарево вспыхнуло — то варварские усадьбы горели! А потом на всех площадях, вдоль дорог, на пристани — кресты, кресты, кресты… Не пустые кресты — с распятыми! Глаза выклеваны, вместо кишок — смрад. Господи, помилуй, спаси и сохрани! И все казненные — знатные вандалы!

— Да ну! — недоверчиво усмехнулся Маргон. — Откуда ж у них столько знати?

— Не знаю, а только так говорят. И еще слухи ходили: лютовал Гейзерих-рэкс сильно. Жену брата утопил, детей ее, избавился от всех своих родичей. Потом сидел плакал да жаловался: сирота я, мол, сиротинушка, нету у меня близкого человека… Нету? А может, есть? Если есть, ведите! И если приводили, казнил.

— Да-а, — Саша зевнул и задумался: тут было над чем подумать.

О заговоре вандальской знати 442 года он, конечно, читал, но известно было немного: мол, сопротивлялись укреплению абсолютной королевской власти.

Абсолютизм в те времена?! Даже смешно. Гейзерих все же не Король-Солнце. Однако мятеж этот, похоже, его любимая мозоль! Как и любой тиран, делавший царство на крови, повелитель вандалов и спать-то спокойно не может, всё «мальчики кровавые в глазах» да мстители наверняка за каждым кустом кажутся.

Так что прав «плохой хороший человек» Гундмунд Виниций, на этом деле можно отменную карьеру выстроить. Только аккуратно все повести, особенно не зарываясь. И Саша тут нужен — для первой жертвы. Его, конечно, будут пытать, а потом казнят, предварительно схватив «сообщников», которых либо уже подобрали, либо скоро подберут.

Скверные дела, скверные! Никакого «сотрудничества со следствием» тут не получится. Показательные пытки и скорая казнь — вот все, что ждало сейчас хевдинга.

В темнице вдруг послышался тихий смех.

— Эй, Маргон, ты, что ли, хохочешь?

— Это крестьянин. Над нами небось смеется.

— А чего же — над нами?

— Ты у него спроси.

Крестьянин хохотал уже в голос. Потом, отсмеявшись, соизволил объяснить:

— Потому и смеюсь — больно уж вы оба любопытные, а такие у нас не живут долго.

— А ты, видать, себе три века намерил?!

— Ну, три не три, а поживу. Мы, земледельцы, народ смирный и всякой власти нужный. Вот получим палок за недоимки, подтянем штаны да пойдем себе. А вы… Даже не знаю, что и сказать.

— Не знает он! Спи давай, черт старый.

— Слышь, Маргон, — немного погодя шепотом позвал Саша. — Тебе ведь тоже, как я понимаю, на казнь?

— Верно понимаешь.

— Так, может, не будем ее спокойно ждать? Бежать надо!

— Бежать?

— Тсс! Тихо ты, дурило! Вот прямо сейчас и сбежать, ничего не дожидаясь. Эти обормоты даже руки мне развязали, как сюда бросили. Расслабились!

— Мы тоже не связаны. Хм… Как ты их назвал?

— Обормоты!

— Слово какое забавное. Так что, — Маргон подполз ближе, понизив голос до совсем уж едва слышного шепота, — предлагаешь бежать? Честно сказать — страшно.

— Ха! — скривился молодой человек. — А что тебе терять-то? Нам с тобой терять, дорогой товарищ, нечего, кроме своих цепей, которых у нас пока, слава богу, нету. Что здесь за охрана? Ты ж, верно, парень приметливый?

— Днем двое постоянных стражников и еще четверо — личная охрана графа. Они только с ним ходят. На ночь выставляют еще двоих.

— Негусто!

— Да куда гуще-то? Буйных сюда не бросают!

А ведь верно! Здесь находились только недоимщики-крестьяне, мелкие мошенники типа Маргона и никому не нужные чужестранцы. Не положено еще господину Гундмунду более серьезными делами заниматься. Не по статусу пока.

~~~

Саша с Маргоном шептались до тех пор, пока снаружи, на лестнице, не послышались шаги: кто-то спускался. Скрипнул засов.

Прятавшийся за дверью Саша, выскочив к лестнице, вырубил стражника ударом в ухо. Тот ведь не надел шлем, простофиля, а надо бы!

Сняв с валявшегося в беспамятстве воина плащ. Александр накинул его на плечи и погнал «пленного» Маргона по узенькой темной лестнице вверх, в каморку, судя по аккуратно составленным в углу копьям, приспособленную под караульное помещение.

На лавке, в углу, лежал шлем — обычная железная каска, выкованная без всяких затей. Нахлобучив его без подшлемника, хевдинг взял в руку копье и обернулся к сокамернику. Тот на свету оказался смуглым кудрявым парнем лет двадцати пяти, в двух туниках и в сандалиях, но без штанов:

— Надеюсь, господина графа еще здесь нет. Все-таки четверо стражников. Ты хорошо владеешь копьем, друг мой?

— Честно сказать, вообще не владею, — Маргон опасливо оглянулся назад.

— Напрасно ты туда смотришь, — тихонько засмеялся Саша. — Наш добрый страж вряд ли скоро очнется. Однако где же его сослуживец? Ты же говорил, их двое.

— Двое, я сам видел. — Парень согласно кивнул. — Но второй, верно, ушел обедать домой или в таверну. Тут неподалеку. Господи! И Гундмунд со своими воинами тоже в ней обычно обедают! Здесь вот, рядом, почти напротив входа… Если сели на террасе, мы вряд ли уйдем…

Маргон осторожно выглянул в приоткрытую дверь и тут же попятился:

— Так и есть! Все на террасе… Господи!

— Да перестань ты Господа по всяким пустякам призывать! — разозлился хевдинг. — Слушать надоело. Поверь, друг мой, тут ничего такого нет, с чем бы мы не смогли справиться сами. Ну разве что совсем уж небольшая Божья помощь не помешает. Обедают, говоришь? Удобно устроились: недалеко, базилика под постоянным присмотром, — Александр внимательно смотрел в небольшое оконце. — А что за народ здесь, в портике, толпится? И много-то как, человек двадцать!

— А, это просители, — презрительно отмахнулся парень. — Жалобщики всякие, сутяги и прочая шваль. Видно, на сегодня суд назначен, вот они и ждут. Ой, господи! Сейчас еще заседатели явятся, и стражу увеличат, на судебных заседаниях частенько такие драки бывают!

— Ишь ты — заседатели! — неприятно ухмыльнулся Саша. — Я смотрю, весело тут у вас. Что ж ты мне не сказал про портик? Черт с ней, с таверной. Нам бы отсюда выйти! Однако задача… А это кто, с оружием?

— Где?

— Вон там, у колонн ошиваются. По виду — вандалы.

Маргон присмотрелся и побледнел:

— Точно, варвары! Как раз суд охранять явились. Я ж говорю, там постоянно драки, приходится разнимать. А наши стражники уж такие увальни, самих бы кто невзначай не пришиб!

Александр хохотнул:

— Я это уже заметил. Ладно, нечего здесь сидеть. Хватай копья!

— Что-что?

— Что слышал! И давай пока без лишних вопросов, ладно?

— Ладно… Что, все копья брать?

— Все! Вот прямо так, охапкой.

Подав плечами, Маргон наклонился.

— Сальве!

В приоткрытую дверь протиснулся небольшой паренек, тоже без штанов, но в тунике, правда, в отличие от Маргона, босой. И помладше — наверное, лет шестнадцати. Смуглый, точнее загорелый, со светлыми лохмами и подбитым глазом.

— Сальве! Тебе чего, парень? — осведомился Александр с крайне деловым видом. — Не видишь, мы тут заняты.

— Прошу извинить, мои господа. — Парнишка согнулся в поклоне. — Я Григорий Оллим, свидетель… почти… Господин Виниций сказал, чтоб подошел, вот я и явился.

— А чего сюда сунулся?

— Так доложить! Господина Виниция нету, вот я и подумал…

— Гусь тоже думал, — засмеялся Саша. — Пока ему голову не свернули — на суп. Господин граф нынче задерживается!

— Да я уж вижу.

— Тогда помоги нам, а мы, так и быть, замолвим за тебя словечко.

— Все, что угодно, мои господа, — обрадованно поклонился парень — А что делать-то?

— Ммм… — Александр быстро осмотрел комнатенку. — Хватайте-ка с моим помощником вот этот стол. Старый он уже, сменить надо. Тут недалеко нести. А я захвачу копья… Ну, взяли?

Маргон замялся было, видать, хотел что-то сказать, да, вспомнив уговор, передумал и, махнув рукой, прикрикнул на посетителя:

— Ну, чего стоишь? Бери!

Так они и пошли, через портик, мимо террасы с обедающими стражниками и графом: Маргон с «почти свидетелем» Григорием и тяжелым столом, а за ним Саша с охапкой копий на правом плече.

— Постор-ронись! — Сдерживая вдруг охвативший его смех, Александр то и дело покрикивал на прохожих. — Посторонитесь, кому говорю? В сторону, в сторону, любезные господа!

— Стол тащите? — лениво осведомился спустившийся с террасы стражник.

— Тащим, — устало ухмыльнулся Александр. — Тяжелый, гад.

— Знаю. У нас в караулке такой же. Что, переезжает кто-нибудь?

— Да не знаю. Приказали, вот и тащим. А что, хочешь купить?

— Ну да! — Стражник захохотал. — Нужно мне это старье!

— Вином не угостишь, брат?

— Угощу, у нас еще в кувшине осталось. Правда, вот только кислое… Ты, я вижу, из новеньких?

— Из новеньких.

— То-то не видел тебя раньше. Ну, подожди… — Стражник обернулся к террасе — Эй, служка! Тащи-ка сюда кружечку!

— А вы что встали, бездельники? — грозно рыкнул Саша на Маргона с Григорием. — Давайте тащите стол вон туда… — Он кивнул на ближайший проулок. — Там и ждите. Ах, благодарю, любезный друг! Ммм… прекрасное вино. Вовсе не кислое!

Опрокинув литровую кружку, хевдинг еще раз поблагодарил стражника и, подхватив копья, бросился догонять носильщиков, или «похитителей казенной мебели».

При Сашином появлении в подворотне присевшие прямо на стол парии вскочили:

— Ну? — заморгал Маргон. — Что теперь?

— Теперь? — Саша задумался. — Вот что, Григорий. Возвращайся в базилику — мы уже пришли.

— Что, в этот дом стол-то? — Парень кивнул на расположенную рядом ограду с мощными воротами.

— Да, в этот. Теперь уж слуги здешние занесут.

— Ну, я тогда побежал? А то вдруг господин Виниций…

— Беги, парень!

— Напрасно! — с надрывом выкрикнул Маргон, едва только худенькая фигура парнишки скрылась за углом. — Напрасно мы его отпустили. Нужно было оставить здесь, со столом, или убить. Он же сейчас…

— Экий ты кровожадный, друг мой! — расхохотался хевдинг. — Лучше подумай: куда нам сейчас деваться? Стражи скоро опомнятся и что делать будут?

— В первую очередь вызовут подкрепление да оцепят квартал.

— Ну тогда нам следует поторопиться. Знаешь, где здесь лучше пройти?

— Я все здесь знаю. Идем, дружище!

Маргон и в самом деле знал в этом городе все ходы и выходы. Саша едва поспевал за ушлым парнем, ужом скользившим сквозь загаженные вонючие проулки, подворотни, портики, «блошиные» рынки и самого подозрительного вида трущобы. Александр не уставал удивляться: его спутник вел себя честно, не пытаясь сбежать, что было бы в порядке вещей для подобного рода людей. Иногда убегая на разведку вперед, он всегда терпеливо дожидался Сашу.

— Куда мы идем? — улучив момент, спросил вождь.

Маргон усмехнулся:

— В гавань. Больше нам деваться некуда! А там затаимся на время. Ты чужестранец. Наверняка у тебя есть какой-нибудь знакомый кормчий.

— Да, есть.

— Вот и славно! Не будем же терять время! Мне тоже в этом городе не жить. По крайней мере, в ближайшее время. Лет через пять можно будет вернуться, не раньше.

— Что, все так плохо?

— Друзья обязательно донесут; а больше мне и податься некуда — ни семьи, ни родных.

Так вот почему он и не пытался скрыться! Имел на Сашу виды.

~~~

Гавань встретила беглецов свежим соленым ветром, запахом водорослей и жареных каштанов.

О великий Гиппон, Гиппон Регий! Сотня больших кораблей покачивалась у причалов, сотня, а может, и больше! «Пузатые» торговые суда, юркие актуарии и снеккьи, задравшие кровожадные морды форштевней грозные «драконы моря». Тысячи, тысячи человек. Попробуй здесь отыщи хоть кого-нибудь.

— Вполне можно отыскать, — грустно усмехнулся Маргон. — Если знать нужных людей, то очень даже быстро.

— Наш любезнейший друг Гундмунд таких знает?

Парень молча кивнул, и хевдинг ободряюще похлопал его по плечу:

— Ну, тогда пойдем поищем знакомого кормчего.

— Самое главное, чтобы он нас не предал!

— Об этом не волнуйся, о друг мой!

«Голубой дельфин» стоял на том же месте — у дальнего края причала. Да и куда он мог деться, ведь с момента Сашиного ухода не прошло еще и пяти часов. А сколько всего за это время случилось!

— У тебя есть знакомые в Карфагене? — Александр внимательно посмотрел на Маргона.

— Есть один человек, — нехотя признался тот. — Правда, добрыми знакомыми таких уж точно не называют.

— Ладно — Хевдинг снова хлопнул своего спутника по плечу. — Вдруг он нам и не понадобится, кто знает? Карфаген ждет нас, может быть, на славу, а может, на погибель! Так скорей же, товарищ мой, скорей — вот он, перед тобой, славный корабль, поистине быстрокрылое судно…

— Александр! — увидев выскочивших на палубу керкура людей, воскликнул Маргон. — Но там же, похоже, варвары!

— Так а я-то кто, дружище? — разразился хохотом хевдинг. — А я-то кто?!