Пришествие драконов. Начало.

Глава десятая

Эдмунду снилось, что он в Галлии.

Невредимый «Копьеносец» только что пристал к берегу, гавань заполнилась пришедшими встретить корабль людьми. Эдмунд напряженно вглядывался в лица встречающих, пока не увидел дядю Аэлфреда, высокого, как дерево. Прошло пять лет с тех пор, как Эдмунд видел его, и вот он снова машет племяннику рукой, улыбается своей знакомой улыбкой, говорящей о его готовности подшутить. Он сдержал обещание и разбогател: позади него перебирали копытами шесть вороных коней, которых он поклялся купить, фиолетовый плащ был застегнут серебряной пряжкой в виде птицы, в точности как у Эдмунда, — наградой от Геореда за честную службу Эдмунду и его матушке в частые отлучки короля.

А потом все стало нехорошо. Улыбающееся лицо Аэлфреда пропало, толпа стала напирать. Небо потемнело, на море поднялись чудовищные волны, и снова Эдмунд очутился посреди урагана, оглушенный треском падающих мачт, испуганными воплями матросов; снова вверху его поджидало что-то темное и громадное…

Он очнулся в полной темноте и услышал звуки ссоры. Какое-то время он находился на грани сна и яви, незрячий и растерянный. Потом память вернула события минувшей ночи: соломенные хижины, погреб, грубияны, рассевшиеся прямо у него над головой и с хохотом обсуждавшие убийство. С колотящимся сердцем Эдмунд напряг слух, стараясь понять, о чем идет речь наверху теперь.

— Я говорила, что чужое до добра не доведет!

Эдмунд узнал голос хозяйки дома, жены старосты, но не понял, что она имеет в виду. Немного поколебавшись, он решился оценить положение ее глазами. Дверь дома была распахнута, в нее лился свет дня, раскрасневшийся староста спорил с женой. Больше в комнате никого не было.

Эдмунд поморгал и снова обрел собственное зрение. Он потянулся к Элспет, тряхнул ее за плечо.

— Всадники ускакали, — сказал он. — Можно вылезать.

Они с трудом встали, но доски были высоко, добраться до них оказалось непросто.

— Эй! — крикнули они, не сговариваясь. — Выпустите нас отсюда!

Погреб мигом открылся, в дыру хлынул свет. Сверху на ребят смотрел не скрывавший неудовольствия Клуаран.

— Как, это ты? — удивился Эдмунд. — Но ведь я тебя не… — Он осекся. Еще немного — и он выдал бы себя. — Я не слышал твоего голоса, — поправился он.

— Если бы кто-нибудь из тех людей задержался здесь, вы были бы уже в цепях, — холодно проговорил менестрель. — Ишь раскукарекались, прямо как деревенские петухи! От взоров ваших врагов я, может, и могу вас уберечь, но против вашей глупости я бессилен.

Он наклонился к дыре в полу, чтобы вытащить их из погреба. Раскрасневшийся Эдмунд вцепился в руку менестреля и мигом покинул тайник. Элспет тоже не пришлось долго ждать освобождения. Хозяева дома глядели встревоженно, словно менестрель и его спутники внушали им не меньше страха, чем грозные ночные всадники.

— Нам пора, — сказал им Клуаран.

Староста не мог скрыть облегчения.

— Да ускорят боги ваш путь, — напутствовал он путешественников, избегая смотреть на Клуарана. Его унылая жена ничего не сказала.

Все утро Клуаран не давал им роздыха. Эдмунд заметил, что они свернули на север. Молчание прерывалось только для обсуждения трудностей пути. Даже в полдень они обошлись без привала, продолжив путь голодными. На ходу Клуаран достал краюху хлеба и сунул ребятам по ломтю.

Эдмунд намеренно отстал от него, чтобы посовещаться с Элспет.

— Слыхала, что говорили ночью те люди? — начал он шепотом. — Они упомянули морской сундучок.

Она кивнула и с горечью ответила:

— Все из-за проклятого меча! Потому они и преследуют Аагарда. Бедные жители Медуэла!

Эдмунд постарался прогнать видение горящей деревни. Теперь он уже ничем не мог помочь несчастным.

— Послушай, Элспет, если они ищут меч, значит ли это, что они ищут и нас?

— О нас они не сказали ни слова. Откуда им знать, что меч у меня?

— Пока неоткуда, — согласился он. — Но не забывай, что Оргриму для выслеживания людей не нужны солдаты. Как только он узнает, что меч у тебя, он натравит на нас своих псов.

— Ты считаешь, что он может применить ко мне свою силу? Ты не можешь, а он может?

— Я так не считаю, — осторожно ответил Эдмунд. — Думаю, Аагард был прав: меч служит тебе защитой. Но это не значит, что ты в безопасности.

— Что ты хочешь этим сказать?

Эдмунд ответил не сразу. «Теперь Оргрим знает меня, — размышлял он. — При желании он мог бы без труда меня отыскать». Существует ли между Провидцами взаимное притяжение? Жаль, что он толком не расспросил Аагарда, когда еще была возможность. Но тогда у него было лишь одно желание: ничего не знать о своем непрошеном даре!

Сколько он себя помнил, его отец всегда воевал за тридевять земель. Матушка Эдмунда, Бранвен, одна растила сына, сама учила его царствованию и подобающему юному принцу поведению. Некоторое время ей помогал ее брат Аэлфред, это он дал Эдмунду первые уроки обращения с мечом и других рыцарских навыков, до которых тот, по его мнению, дорос. Эдмунду льстило дядино внимание. Настоящих друзей у него было мало, а Аэлфред с высоты своего возраста всегда угадывал его чувства. Средством от ночных кошмаров служили сказки, снадобьем от тревог — насмешка. Но потом и Аэлфред уплыл в Галлию за шестью вороными конями, оставив Эдмунда на попечении одной матушки, взявшейся готовить его к царствованию в отцовских владениях.

Эдмунд вдруг похолодел. А может ли Провидец стать королем? Не лучше ли скрывать ото всех свой дар, чтобы не лишиться наследства? Еще важнее было понять, какую опасность он способен принести с собой в отчий дом…

Он встрепенулся, ощутив взгляд Элспет.

— Оргрим может сцапать тебя через меня, — сказал он. — Не знаю, сумею ли я воспротивиться ему в следующий раз. Без меня тебе было бы безопаснее.

Элспет покачала головой.

— Нет! — твердо произнесла она. — Мы останемся вместе. Знаю, он ищет меня, то есть меч. Но, разделившись, мы все равно не обретем безопасности. Кто знает, вдруг колдовство со временем ослабеет? Меч найдет другую руку, когда убедится, насколько бесполезна для него моя слабая ручонка! — Она горько улыбнулась и кивком указала на Клуарана, готового скрыться за поворотом дороги. — Да и вообще нам полезно оставаться вместе, иначе мы разучимся говорить. Больше-то болтать не с кем!

Когда солнце начало садиться, Клуаран замедлил наконец шаг. Местность вокруг была зеленее прежней, тут и там радовали глаз признаки наступившей весны. Когда дорога привела их в лес, менестрель остановился и дождался, пока подойдут оба его спутника.

— Куда ты ведешь нас? — осведомился у него запыхавшийся Эдмунд. — Лорд Джилберт говорил, что тебе надо на восток, в Уорэм.

— Но я уже передумал, — ответил Клуаран. — Теперь мы идем на север, в Гластенинг. У меня там дела.

— Кажется, в Гластенинге есть церковь? — оживилась Элспет. — Мне говорил об этом отец… — Ее личико тут же исказила гримаса боли, глаза наполнились слезами.

Они брели теперь по берегу ручья, среди берез и дубков, еще не успевших распустить листья. Казалось, Клуарана покинула его прежняя угрюмость, он снова что-то напевал себе под нос, словно окружающие красоты подняли ему настроение.

Выведя ребят на опушку, он остановился.

— Хватит перебирать ногами. Мы заслужили отдых.

Эдмунд выглянул из-за его плеча и восторженно разинул рот. Прямо перед ними раскинулось небольшое, неподвижное, как зеркало озеро с прозрачной зеленой водой. Клонящиеся к воде деревья охватывали его подковой, тянулись ветвями с готовыми лопнуть почками к спокойной воде. Озеро покрывала сеть из теней и солнечных пятен. Над водой скользили ранние стрекозы, не способные нарушить волшебный покой пейзажа.

Путники присели у воды. Элспет со вздохом облегчения растянулась на траве, Эдмунд тоже почувствовал, как его отпускает тревога.

— Отсюда начинается королевство Уэссекс, — объявил Клуаран. — Мы не станем входить в него по дороге. С этого места нам потребуется осторожность.

Эдмунд поглядывал на менестреля с растущим подозрением. Откуда у него такая уверенность, что всадники ищут именно их? Он спрятал их в погребе у деревенского старосты, словно не сомневался в грозящей им опасности. За себя он не боялся, иначе тоже спрятался бы…

— Что за люди вломились ночью в дом, Клуаран? — спросила вдруг Элспет. Сходство ее мыслей с его собственными заставили Эдмунда вздрогнуть.

Менестрель тоже вздрогнул.

— Это люди из Уэссекса, прозванные стражниками королевства. Они выдают себя за слуг короля, хотя не служат ему. Они состоят на содержании у одного вельможи, придворного короля Беотриха, члена Королевского совета.

— Оргрим! — ахнул Эдмунд.

Клуаран бросил на него непонятный взгляд.

— Аагард рассказал вам больше, чем я думал. — Он прищурился, отчего его лицо еще больше заострилось. — Оргрим честолюбив и хитер, — продолжил он. — Король доверяет ему больше, чем любому другому советнику. Он учредил свою стражу с согласия короля Беотриха, убедив его, что при наступившем беззаконии без дополнительной силы не обойтись. Они вооружены мечами и известны по всему Уэссексу по серебряной нашлепке на щитах. Их знают и боятся.

— Но прошлой ночью мы еще не добрались до Уэссекса, — напомнила Элспет.

— Они служат Оргриму, а не королю. Оргрим неутомим, и у него длинные руки.

Эдмунд поежился.

— Чего же ему надо?

— Власти. — Теперь Клуаран говорил тихо, и Эдмунду приходилось напрягать слух, чтобы ничего не упустить. — Больше власти, чем есть у него сейчас, больше, чем ты способен представить. — Он уставился на неподвижное озеро с таким же неподвижным, словно окаменевшим лицом. — Раз он позволяет своим людям покидать пределы королевства, значит, цель его близка: скоро в его руках окажется больше власти, чем было у кого бы то ни было когда-либо до него. Аагард поклялся его остановить. Я тоже должен сделать это — у меня на то свои причины.

— А какие у нас причины тебе доверять? — с вызовом спросил Эдмунд.

Клуаран приподнял одну бровь:

— Мне? Я не требую доверия. У меня собственные цели, вы здесь ни при чем. — Он холодно улыбнулся обоим, потом его взгляд остановился на Элспет. В этом взгляде читалось смущение, возможно, даже страх. — Аагард обязал меня защищать вас, поэтому я до поры до времени останусь с вами и буду охранять от Оргрима. Лишь бы вы сами не угодили к нему в лапы! Вот и все.

Эдмунд собирался сказать еще кое-что, но передумал. Что-то вокруг них внезапно переменилось. Он напрягся — не подслушивают ли их? Но их окружала тишина, звучал лишь тихий голос менестреля да журчала вода в ручье. Он отправил свое внутреннее зрение в разведку — с каждым разом делать это становилось все проще, хотя он по-прежнему испытывал при этом стыд. Нет, вокруг не было ни души.

А впрочем…

В его голове вдруг водворился чужой. Его охватил страх. Он тут же догадался, что происходит: в уголках сознания зависло какое-то дымное испарение, а в центре воцарилась холодная, стальная целеустремленность.

«Постарайся запереть свое сознание», — советовал Аагард. Сейчас Эдмунд пытался нащупать источник вторжения. Он как бы застыл на краю пропасти внутри собственного рассудка; вокруг клубился, как дым, туман. Рывок — и он сомкнул края, сделал свое сознание недоступным. Удар чужой ярости — и пустота…

Он с трепетом разжал веки. Спутники не сводили с него глаз: Элспет в тревоге, Клуаран с острым любопытством. Но прежде чем кто-то успел нарушить молчание, до слуха всей троицы донесся дальний стук копыт.

«Поздно! — испуганно подумал Эдмунд. — Они снова нас настигают!»

— Это не стражники, — спокойно промолвил Клуаран. — Те ускакали в другую сторону. И все же…

Он указал на ближние заросли и с помощью упавшей ветки затер их следы на болотистом берегу. Эдмунд с трудом поднялся и заторопился следом за Элспет, схватившей их поклажу и уже метнувшейся в тень. Клуаран присоединился к ним чуть погодя и повел в глубь леса.

На каждом шагу Эдмунда хлестали по лицу ветки. Элспет продиралась через заросли так же неуклюже, как он, зато Клуаран извивался, как уж, словно здесь родился. Наконец он замер, приложил палец к губам, указал им на густые кусты ежевики. Тайник был надежный, хоть и колючий, и Эдмунду было не до острых шипов. Казалось, кони били копытами ему по голове, заглушая даже отчаянный стук его сердца.

Звуки погони стихли в считаных ярдах от них. Судя по всему, преследователи задержались на топком противоположном берегу. Хриплый голос отдал команду, всадники шумно спешились.

— Сделаем здесь привал. Напоите коней и наполните фляги.

— Дальше не поедем, сэр?

— Мы и так покинули пределы королевских владений. Стражники могли бы не останавливаться, но наш долг кончается там, где пролегает граница Уэссекса.

Послышался плеск — лошадей завели в воду. Двое въехали в лес, их голоса Эдмунд слышал яснее остальных.

— Не могу поверить! Столько проскакать из-за какого-то старикашки! Как ты думаешь, что он натворил?

— Наверное, провинился перед стражниками, что же еще? Или не так посмотрел на лорда Орг…

Болтун получил от своего товарища шлепок по спине и проглотил язык. К ним приблизился третий. Немного погодя снова раздался грубый голос командира:

— Тебе пришла охота ослушаться приказа, Тиб?

— Никак нет, сэр.

— Так-то лучше! Неповиновения я не потерплю. Пусть мы не стражники, но все равно должны хранить верность королю Беотриху и его Совету.

Пока Тиб бормотал извинения, под деревья въехали, судя по звукам, новые всадники. Звуки эти показались Эдмунду громче прежних, по коже почему-то побежали мурашки. Кто-то вскрикнул, послышался разрозненный шум — это всадники вытягивались по стойке «смирно».

— Капитан Кэтбар!

В этом новом голосе Эдмунду послышались знакомые нотки, но не сам голос заставил его застыть, а невидимая волна, поднятая появлением властного человека за деревьями. Это была та самая сила, что уже дважды пыталась им завладеть; однажды он сумел поставить ей заслон, но она не собиралась униматься.

Оргрим!

«Не впускать!» — пронеслось в голове у Эдмунда. Он прижался лицом к жесткой земле, крепко зажмурился, накрыл голову руками. Он чувствовал, как к нему тянутся леденящие щупальца чужой мысли, и отчаянно старался закупорить собственный рассудок, лежа неподвижно, как лисица, надеющаяся своей неподвижностью обмануть охотничью свору.

— Я привез тебе новый приказ, Кэтбар. Старик не один, с ним еще двое. Паренек — бледнокожий голубоглазый блондин щуплого сложения, но гораздо сильнее, чем кажется с виду, и девчонка одного с ним возраста, чуть выше его: черные волосы, янтарные глаза. С ней тоже будьте осторожны: она может оказаться ведьмой.

Капитан Кэтбар отвечал невнятно, слов Эдмунд не разобрал. Но холодный, благородно-надменный голос Провидца звучал по-прежнему отчетливо.

— Они где-то недалеко. Тебе, капитан, приказываю найти их и незамедлительно передать Страже. Я намерен сам допросить этих изменников. Вопросы есть?

Капитан промычал что-то невразумительное.

— Слушай внимательно, Кэтбар. Сдается мне, раньше ты сочувствовал старику, если не сказать больше. Но это было давно. Теперь он предал своего короля. Надеюсь, тебе, капитан, излишне напоминать, какое наказание положено за помощь изменнику.

Капитан смолчал. Снова бренчащие звуки — отряд замер по стойке «смирно», удаляющийся стук копыт. Провидец ускакал.

В то же мгновение Эдмунд услышал биение крыльев. Дождавшись, пока ускачет его недруг, он поднял голову и увидел взлетающую с верхних веток большую черную птицу.

Установилась тягостная тишина.

— Похоже, мы здесь задержимся, — проговорил наконец капитан Кэтбар.

После этого он стал раздавать приказания своим подчиненным: одним надлежало вернуться на дорогу, другим — приступить к прочесыванию опушки. «Надо бежать!" — подумал Эдмунд в страхе. Заметив, что Клуаран что-то бормочет себе под нос, он попытался жестами заставить его замолчать. Неужели он не слышал, что их ищут?

Внезапно похолодало, поднялась пыль. Ветер погнал ее в сторону озера. Ветки вокруг задрожали, громко шелестя листьями. Въехавшие в воду кони испуганно переступали ногами, всадники тревожно перекрикивались; кто-то пытался успокоить своего скакуна, кто-то жаловался, что ему самому запорошило пылью глаза. Крики становились все громче, ветер превращался в бурю, ломавшую и швырявшую тяжелые ветки.

Клуаран схватил Эдмунда за руку, мальчик вскочил. Пользуясь воем бури, все трое покинули место, где прятались, и, подхватив свои пожитки, бросились в густую чащу.

До их слуха успел донестись крик капитана:

— Не разбегаться, болваны!

Беглецов не могли остановить ни острые шипы, ни хлещущие по лицам ветки. Они мчались до тех пор, пока до них не перестали доноситься крики. Ветер ослаб, с рева перешел на вой, сквозь листву упали с неба первые крупные капли дождя. Теперь они бежали среди высоких деревьев, а не в густой чаще, освежаемые дождиком.

Только в темноте они позволили себе передохнуть. Эдмунд и Элспет со страху готовы были бежать и дальше, благо Клуаран ориентировался в потемках не хуже, чем при свете дня. Но от утомления они уже спотыкались о каждый корень, и Клуаран начал озираться в поисках места для привала. Убежищем им стало дупло в стволе огромного тиса с такой густой листвой, что она могла послужить крышей даже в проливной дождь.

Элспет блаженно растянулась рядом с Эдмундом на ковре из иголок. Ей невольно вспомнились недавние события: когда человек с холодным голосом заговорил, она была уверена, что Эдмунд узнал его — иначе почему он так напрягся? В тот же миг она ощутила в ладони тяжесть от рукоятки меча. Невидимый все говорил, меч вся тяжелел; когда с верхушки дерева к властному человеку устремился ворон, ее кисть обтянуло перчаткой, среди веток ежевики блеснуло полотно меча. Как это понимать? Когда они бросились бежать, блеск померк, но зуд в ладони еще оставался.

Увы, расспросить обо всем Эдмунда она не могла, пока рядом находился Клуаран. Поэтому она обратилась к самому менестрелю:

— Куда же нам теперь деваться?

— Я уже говорил, — отозвался он, устраиваясь на мокрой земле, как на перине. — Мы направляемся в Гластенинг. Здесь, в Уэссексе, нам всюду грозит опасность. На дороге не избежать встречи с солдатами. А если нас поймают в стороне от дороги, то повесят как воров. Гластенинг не опаснее любого другого места, к тому же там меня ждут неотложные дела.