Прилив

Глава 7. Волод. На острове.

Утром позавтракали жалкими крохами: ели то, что удалось захватить с собой перед плаваньем, а взять удалось немного. Отныне охотники будут кормить себя сами. Хорошо, что вода вокруг камней не такая мутная, как у берега. И рыбу видно, и пить можно.

Москаль рискнул и протянул сеть по песчаной косе, закрепив камнями. Остальные охотники смотрели, чтобы не явился зверь.

Зверь не приходил, и люди вздохнули свободнее. Несколько сетей раскинули у самого дна, для этого Володу пришлось нырять глубоко, но ему это нравилось. Нравилось парить над дном, словно птица, чувствовать и преодолевать сопротивление воды. Жаль, дыхания надолго не хватало. С оставшимися на берегу товарищами изредка перекрикивались. С камней были видны темные фигуры охотников, только лиц не разглядеть.

Днем солнце нагревало камни так, что Волод старался держаться поближе к воде, изредка остужая в ней раскаленные подошвы сапог. Но рыба ловилась — это было главное! Расставленные в придонье сети исправно наполнялись добычей. Попадалась и рыба, и морские твари, многим из которых не было названия, так как охотники видели их впервые. Поистине, велика и неохватна Пойма, и существ, населяющих ее, как звезд в небе — нет числа!

Сети, сработанные поколениями Северов, передавались из рук в руки и служили исправно из рода в род. Говорили, что духи предков незримо помогают рыбакам. Сложная система поплавков показывала, насколько заполнилась сеть, которая затягивалась тем сильнее, чем больше в нее заплывало рыбы. Затем с помощью прочной веревки ее вытаскивали на камни, и начиналась основная работа. Рыбу глушили, вспарывали животы, вываливая окровавленные внутренности, мыли и укладывали на раскаленные камни. Мелочь пропекалась сразу, и ее ели тут же, с головой и костями. Крупную собирали, солили и вялили на солнце.

Вторая ночь на камнях была веселее первой. Охотники сыто рыгали и перекидывались шуточками. Они молодцы: столько рыбы наловили! А впереди еще два дня охоты! Домой вернутся с полными мешками, и Красноголовым будет, что отдать.

— Мих, возьмешь меня к Красноголовым? — попросил Волод. Юноше казалось, что вожак оценил его вклад наравне со всеми и теперь‑то не откажет, как делал это прежде.

— Зачем тебе к Красноголовым? — спросил Москаль.

— Жениться будет, — проговорил Гер. Москаль расхохотался так заразительно, что улыбнулся и Мих.

— Правда, Волод? — спросил он.

— Да нет же… — попытался возразить Волод, но весельчак Гер не останавливался:

— Всем известно, что у Красноголовых отличные невесты! Володу Ангела уже надоела, вот он и напрашивается…

Волод сжал зубы. Смеются, снова смеются, словно он мальчишка! Да, все знают, что у него с Ангелой не выходит — в клане все про всех знают, ничего не утаишь. Но там не смеются, а здесь надо! Видя его напряженное лицо, охотники расхохотались еще сильней.

— Правда, жениться? — улыбался Мих. — Если так, тогда пущу.

— Да, да, приводи невесту, — подхватил Москаль, — только смотри, чтобы Ангела ей шею не свернула!

— Она может! — смеялся Гер.

— Да как мне жениться, если я там никогда не был! — крикнул он. Идиоты, лишь бы покуражиться! Не понимают, что Володу нужно иное. Он видеть хочет, знать и чувствовать новое, увидеть других людей, другие лица… В клане все надоело, все! Даже здесь, на камнях, лучше!

Наконец, улеглись спать. Нагретые за день камни охотно отдавали тепло, и Волод быстро уснул, а проснулся от холода. Была глубокая ночь, и теперь уже скала вытягивала тепло из человека. Кое‑как продрожав до своего дежурства, Волод встал и бродил по камням. В движении было еще терпимо, но стоило присесть, как холод пробирал до костей, не спасала ни одежда, ни подстеленный под скалу кожаный мешок.

Новое утро разлилось над Поймой холодной туманной хмарью. Солнце закрыла серая, невзрачная и непроницаемая пелена. Гер сказал, что в такую погоду рыба ловится лучше, и не ошибся. Сети ломились. Казалось, рыба обезумела и валом прет в рыбачьи силки. Волод взмок, вместе с товарищами вытаскивая на берег очередной улов. Миху можно было не беспокоиться об оставленных на берегу товарищах: сколько бы они ни поймали, им хватит еды до следующего прилива!

Вытаскивая очередную сеть, Мих пошатнулся. Веревка за что‑то зацепилась, и вожак едва не упал.

— Я посмотрю, — сказал Гер. Охотник, раздетый до одних штанов, нырнул в серую воду, и в тот же миг Волод увидел мелькнувшую у дна огромную тень.

— Гер!! — заорал он, не понимая, что на глубине охотник его не услышит. Зато услышал Мих. Вожак подскочил и вгляделся в воду. Зверь, едва не проглотивший Волода, вернулся!

Гер заметил опасность и, резко развернувшись, поплыл назад. Вынырнул, хватая ртом воздух, и лихорадочно забил руками по воде. Тень за спиной стремительно вырастала. Раздвоенный плавник показался на поверхности, взрезая застывшую в ужасе воду.

Волод бросился вперед. Упал на камни, протягивая Геру руку. Охотник плыл так быстро, как мог, юноша видел глаза весельчака Гера: напряженный, сосредоточенный взгляд, без страха и паники, словно он всего лишь состязался со зверем в быстроте.

— Гер, давай руку! — крикнул Волод, распластавшись на камне. Его рука висела над самой водой — так казалось юноше — но Гер не смог дотянуться. Черная тень мелькнула у самого дна, щелкнули мощные челюсти. Глаза Гера остекленели, и он погрузился в воду, оставляя расплывавшийся красный ореол.

— Гер! Гер!! — едва не падая, Волод свесился вниз, и в тот же миг чья‑то рука схватила его за ремень и грубо отдернула прочь.

— Ты что, Мих? — закричал он, чувствуя, как по лицу текут слезы.

— Геру уже не поможешь. Не подходи к воде!

Гер спас меня, думал Волод, а я его не смог! Он тяжело осел на камни, и Москаль, злой, язвительный Москаль обнял юношу, как старого друга:

— Держись, Волод. Нас осталось трое.

Охотники будут гибнуть всегда. Пойма жестока. Ее закон — закон самой жизни: выживает сильнейший. Так говорят все. Но Гер не был слабым, ожесточенно думал Волод, он был сильным и хорошим охотником, лучше меня и, наверно, даже лучше Москаля. И умер. А я живу. Значит, что‑то не так. Значит, жизнь не так проста, как кажется. И пока я жив, есть шанс разгадать загадку.

Остаток дня охотники просидели на камнях. Какая охота, если поблизости такая тварь? Со следующего дня вода должна пойти на убыль, а значит, тварь уберется туда, где поглубже, и они смогут вернуться на берег. Да и сам берег приблизится, а на мелководье охотники сообща справятся с любым чудовищем…

Одна из сетей оборвалась под тяжестью попавшей в нее рыбы, а может, зверь разорвал ее? Людям оставалось лишь скрипеть зубами, посылая проклятия на голову чудовища.

Волод оперся спиной о камень, и тот качнулся под его телом. Юноша встал. Внезапная мысль мелькнула в голове. Камень навис над водой, как раз там, где ставили сети.

— Эй, Мих! — крикнул он. — Подойди‑ка сюда.

Вожак приблизился.

— Смотри, — Волод навалился на валун, и тот заметно качнулся. — Видишь?

— Вижу. И что?

— Мы можем убить его! — сказал Волод, глядя в глаза Миху. Старший Север все понял:

— Убить зверя?

— Да! Если сбросить на него этот камень…

Мих покрутил головой.

— Вряд ли камень убьет его. Он может увернуться.

— Он не будет ожидать! — не унимался Волод. — Он почти не высовывается из воды и ничего не увидит!

— Для этого он должен подплыть к самому берегу. Именно к этому месту.

— Мы выманим его!

— Интересно, как? — скептически обронил вожак.

— Я выманю.

— Об этом забудь! — приказал Мих. — С нас и Гера хватит.

Поглядев на приунывшего Волода, добавил:

— Сделаем из разорванной сети приманку. Набьем туда рыбьих потрохов и будем ждать…

Они высматривали зверя до рези в глазах. Иногда двойной плавник появлялся над водой и исчезал, так и не приблизившись к острову. Им удалось освободить и вытащить одну из сетей. Она оказалась испорченной: зубы хищника прогрызли в ней огромную дыру, чтобы добраться до улова.

Мих скрежетнул зубами. Идея Волода, показавшаяся достаточно бредовой, стала захватывать вожака все больше. Отомстить наглой твари, сожравшей Гера и часть улова — это правильно и достойно настоящих мужчин и охотников. Если они не могут схватиться со зверем один на один, что мешает применить хитрость? Именно так пустынники выживают в Пойме.

Вдвоем с Москалем они расшатали валун так, что он едва не свалился в воду раньше времени. Зато теперь можно не беспокоиться, что камень не удастся сдвинуть в нужный момент.

Оставалась приманка. Волод вызвался стать ей, но Мих не собирается подвергать мальчишку опасности. В клане и так каждый мужчина на счету. Отомстить зверю хочется, но рисковать еще одним человеком…

Попавшую в сети рыбу уже не вытаскивали — не было ни соли, ни сил, чтобы разделывать тушки. Охотники оставили сети в воде, затянув их особым образом, так, чтобы рыба не могла уйти. Часть выловленной рыбы поместили в одну из сетей и забросили подальше от камней, прикрепив несколько сигнальных поплавков и веревок. Это была приманка. Но зверь не приходил. Мелкая добыча его, по–видимому, не интересовала.

А Пойма начала движение вниз. Вода уходила вместе с убывающей луной. Незаметно, почти неразличимо на глаз, но утром следующего дня Волод увидел, как оголились верхушки погруженных в воду камней, и дно стало как будто ближе. Отлив!

Отлив означает конец охоте. Отлив — это путь домой. С убывающей водой уходит рыба, уплывают многие твари. Выведя потомство или спрятав яйца глубоко в придонный ил, животные покидают Пойму, ведь через каких‑то пять–десять дней эта местность ничем не будет напоминать залитую водой, бесконечную равнину, превратившись в такую же бескрайнюю, иссушенную солнцем пустошь. В прилив мы живем, говаривали старики, в отлив — выживаем…

Полоска суши заметно приблизилась. Охотники с берега уже хорошо слышали друг друга, но, предупрежденные о смерти Гера, не заходили далеко в воду.

Казалось, все идет как надо. Остается немного подождать и двигаться обратно. Но уйти просто так Волод не мог. Его жгла ярость. Смерть Гера потрясла юношу, и он не мог избавиться от мысли о мести. Какая‑то тупая тварь сожрала нашего товарища, а Мих принимает это как должное! Но как заставить вожака помочь, ведь в одиночку Володу не справиться? На все уговоры Мих качал головой: не стоит рисковать. Если бы собственными глазами Волод не видел, как Мих ударил тварь мечом, он подумал бы, что вождь боится. И это лишь сильнее злило. Если не боишься, почему не позволяешь убить чудище?

Наутро Волод спустился к воде. Лег на камни, зачерпнул воды и умылся. А когда поднял голову — увидел зверя. Тварь рыскала поблизости, раздвоенный плавник или гребень то поднимался, то исчезал над водой. Остатки сна мгновенно улетучились. Волод понял: сейчас или никогда. Он прыгнет в воду и приведет зверя в ловушку! Но как предупредить товарищей? Скажешь Миху, а он не разрешит…

— Мих! Москаль!

Над камнями приподнялась голова.

— Ты чего, Волод? — недовольно спросил разбуженный Москаль.

— Беги к камню, я приведу зверя! — крикнул Волод и бросился в воду. Москаль подскочил, как ошпаренный:

— Куда?! Мих!!

Но Волод уже нырнул. Зверь рыскал поблизости, но человека не замечал. Юноша отплыл от камней подальше, забил по воде руками и закричал.

— Ты что, с ума сошел? — крикнул с берега Мих. — А ну, назад!

Волод не смотрел на вожака. Его взгляд был прикован к плавнику твари. Вот она развернулась и, набирая скорость, понеслась к жертве. Подпустить ближе или пора? Пока Волод принимал решение, хищник приблизился на пятьдесят шагов. Назад!

Руки заработали изо всех сил, ноги не отставали. Волод плыл так быстро, как мог. Хищник клюнул на уловку! Главное: не останавливаться!

Остров был близко, но тварь еще ближе. Волод не думал, что хищник может плыть так быстро. Он оглянулся. Раздвоенный плавник оставлял за собой пенный бурун. Слишком близко.

— Волод, быстрей!

Юноша набрал воздух и нырнул. Наблюдая за хищником, он подметил одну особенность: тот всегда атакует из глубины или параллельно поверхности. Но никогда — сверху вниз. Нырнув, Волод имел преимущество, краткую отсрочку, которая даст ему шанс…

Воздух заканчивался, но юноша терпел. Еще немного! В заметно помутневшей воде показалось очертание скалы. Надо не просто добраться до берега — иначе опасная затея теряла всякий смысл — надо выманить тварь в определенное место.

Вот оно! Волод увидел сеть–приманку и понял, что победит… если успеет.

Он вынырнул, закричав:

— Мих, бросай! — и ушел на глубину. Мозг успел отметить: он вынырнул ровно под скалой. Если Мих с Москалем промедлят, ему конец. Он оглянулся: тварь распахивала пасть. Десятки загнутых внутрь зубов и мускулистая, привычная рвать, глотка. Вот как выглядит смерть, пронеслось в голове Волода. Позади стена: отступать некуда. Вдруг вода потемнела, в следующий миг что‑то огромное закрыло свет и обрушилось на зверя.

Ему показалось: удар всколыхнул всю Пойму. Волода приподняло и понесло. Нога скользнула по жесткой коже твари, он успел подумать: сейчас откусит ногу. Поднявшаяся волна швырнула парня на камни, в последний момент он чудом сумел извернуться, удачно спружинил ногами и ушел в глубину.

Отлив помог ему. Если бы здесь было глубже, тварь смогла бы увернуться, а толща воды смягчила бы удар. Но валун ударил как надо, переломив хищнику хребет и придавив ко дну.

— Это тебе за Гера! — выплевывая воду, прохрипел Волод. — Я, Волод, отомстил тебе!

— Волод, ты живой! — раскинув руки, Мих прыгнул к нему в воду.

— Она там, на дне, Мих! Мы убили ее!

— Я сам убью тебя! — орал Мих, но Волод его не слушал. Вода была сладкой, и солнце светило по–другому.

Он знал, что стал мужчиной, и понял, что так им и становятся. Без разрешений и признаний, сделав то, что надо сделать.