Прилив

Глава 2. Слав.

Слав проснулся чуть раньше, чем следовало, и с удовольствием отключил будильник. Он не любил этот резкий, свистящий звук. От него вскакиваешь, как ошпаренный.

Разминаясь на ходу, Слав проследовал в душевую. Тело приятно защекотал ионный душ, затем контрастный: сначала теплая, потом холодная вода. Сонливости как не бывало. Обсохнув под струями теплого воздуха, Слав вышел из душевой, остановившись перед зеркальной дверью встроенного в стену шкафа. В зеркале отобразился высокий, хорошо сложенный юноша с упрямым пристальным взглядом, тонким красивым носом, высоким лбом с ежиком темных непослушных волос. Слав распахнул шкаф, двойник исчез.

Слав снял с полки выстиранную и выглаженную автоматом форму и быстро оделся. Не потому, что спешил — просто проверял, как быстро он сможет это сделать, косясь на секундную стрелку часов. Сорок секунд. Неплохо. Интересно, можно ли уложиться за тридцать пять?

«Время — самое ценное, что есть у человека. Многое можно вернуть, но время — нет!» — часто повторял отец, и Слав проникся этой мыслью основательно и твердо. Ни одна его минута не должна пропасть даром. Пока лишь в этом заключается долг Слава, сына Изагера, правителя Дирна.

Бесшумный лифт понес юношу вниз. Сегодня с утра занятия по ближнему бою, Славу они нравятся. Отцу, правда, не очень. Он считает это неоправданной тратой времени. Наставник Юр с трудом убедил Изагера доводом, что изучение боевых навыков неизбежно скажется на характере его сына.

Отец был недоволен Славом, считая его характер слишком мягким. Славу было стыдно, что он не оправдывает отцовского доверия, но ничего поделать с собой не мог. Хорошо, что хоть Юр не попрекает…

Юр встретил юношу, сидя на ковре посреди зала для занятий. На нем был черный спортивный костюм, облегающий и подчеркивавший тело атлета. Войдя, Слав поклонился учителю, отметив, что отец не одобрил бы этот жест. Наследнику правителя не следует никому кланяться, сказал бы он. Да, отец очень строг. Так строг, что иногда кажется, будто он не любит Слава, будто Слав не его сын, а какой‑нибудь орк. Слав утешался мыслью, что отец очень занят, и у него действительно мало времени бывать с сыном, и уж тем более нет времени на развлечения.

Юр ответил медленным кивком головы.

— Подойди, — сказал он.

Слав осторожно приблизился. Юр учил, что надо быть готовым к любым действиям противника. Здесь их только двое, значит, противник — Юр.

— На чем мы остановились в прошлый раз, помнишь? — спросил учитель.

— Помню.

Юр резко вскочил на ноги. Он был немолод, и Слав знал, что Юр — единственный человек, не прибегавший к услугам камер регенерации. Жители города давно и успешно пользуются знаниями генной инженерии, позволяющей заменять изношенные или поврежденные органы и значительно продлевать жизнь. Но Юр был варваром…

— Нападай.

Юр — начальник охраны отца. О его боевых навыках ходят легенды. Слав двинулся осторожно и медленно, зорко следя за руками учителя. Юр шагнул к нему — Слав отступил, выдерживая дистанцию.

— Атакуй! — приказал Юр.

Слав ударил ногой, затем рукой. И почувствовал, как в один миг оторвался от земли и рухнул на ковер. Специальное покрытие смягчило удар, к тому же Юр учил падать правильно — и все же падение едва не вышибло из Слава дух. Хватая ртом воздух, Слав попытался подняться, но в мгновение ока его голова и рука оказались зажаты намертво.

— Ты проиграл, — сказал Юр. — Знаешь, почему?

— Потому что ты знаешь все приемы на свете, а я только учусь, — простонал Слав.

— Нет, — сказал учитель, отпуская захват. — Ты не прав. Во–первых, я не знаю всех приемов, а во–вторых, чтобы победить, это и не нужно. Побеждают не руками или ногами, а головой.

— Что это значит? — спросил Слав, потирая ушибленную руку.

— Один из моих учителей говорил: лучший боец тот, кто способен избежать боя.

Слав задумался. Интересно сказано.

— Тогда зачем мы отрабатываем удары и броски? — усмехнулся Слав.

— Потому что через тело лучше доходит до головы. И тот, кто наносит удар, сперва должен ощутить его на себе.

Слав кивнул. Это понятно. Юр здорово умел объяснять. Слав часто хотел спросить: как варвар сумел стал начальником охраны правителя? Отличная карьера для человека, начинавшего простым наемником и даже, как поговаривали, шпионом.

— А теперь отработаешь прием на мне, — сказал Юр. — Смотри и запоминай.

Когда Слав разобрался в принципах движения, тренер заставил его отрабатывать броски на увесистой, в рост человека, кукле.

— Довольно. Тебе пора идти, — сказал Юр, прерывая тренировку. Слав устал, но уходить не хотелось. С Юром было интересно.

— Ты расскажешь мне о Пойме? — спросил Слав.

— Не сегодня. Завтра, если ты хорошо запомнил урок. Тогда у нас будет немного времени.

— До завтра, Юр.

— До завтра.

Слав снова принял душ, переоделся и поспешил на третий уровень. Наставник по физике не терпел опозданий. Занятия с ним были не столь захватывающими, но отец придавал им большое значение. Будущий правитель Дирна должен разбираться в принципах работы техники, особенно в энергетике. Уже больше двух недель Слав изучал устройство приливной электростанции, питающей город энергией приливов. Сильное прибрежное течение вращало закрепленные на морском дне турбины, вырабатывая необходимую энергию. Во время прилива, затоплявшего Пойму, город получал максимум энергии, сохраняя ее в специальных накопителях. Но прилив мог принести и беду: если должным образом не отрегулировать шлюзы и не следить за их состоянием, прибывающая вода могла разрушить часть города. Прежде такое случалось не раз, и лишь в последние десятилетия обошлось без разрушений. Поэтому авторитет Изагера, управлявшего городом уже пятьдесят лет, был так высок.

Правитель не жалел средств на образование сына. В более раннем возрасте Слав изучил грамматику, географию и историю, сейчас приоритет был отдан точным наукам. Отец строго следил за успехами сына, заставляя учителей докладывать о всех случаях невнимательности, непослушания или несобранности ученика. Лишь Юр никогда и ничего не докладывал. С ним юноша всегда мог поговорить начистоту, высказать сомнения или задать вопрос, на который другой учитель не ответит. Например, о Пойме, где Юр бывал не раз.

Больше всего Славу нравилась история. Он читал и перечитывал записи о первых поселенцах, прилетевших на Скилл — так назвали они планету. О межзвездном корабле «Сахара» и его капитане Дирне. О том, как Основатели заселили Пойму, построили множество удивительных сооружений, главными из которых были энергостанция, работавшая на принципе термоядерных реакций, и секция связи с планетой переселенцев, носившей простое название Земля. В памяти городской библиотеки хранились виды этой планеты — чудесной планеты! Слав обожал рассматривать их, восхищаясь невероятными пейзажами, снежными шапками гор, а особенно лесами, которых на Скилле не было. Животный мир Земли был совсем иным. Здесь, на Скилле, большинство животных — земноводные, такого чуда, как птицы, и вовсе нет. Слав мечтал оказаться на Земле и увидеть все своими глазами, но с горечью понимал, что после катастрофы, разрушившей цивилизацию Основателей — так благоговейно называли спустившихся на Скилл межзвездных путников — это невозможно в принципе. Падение метеорита в Пойму разрушило термоядерную станцию, взрывная волна смела поселки, производственные площадки и лаборатории. Погибло множество людей. Казалось, немногие оставшиеся в живых обречены нести жалкое существование и медленно вымирать, но они выжили! И вокруг уцелевшей энергостанции основали город, названный Дирном в честь того, кто привез Основателей на планету — капитана Дирна. Расположенный в трехстах километрах от места падения метеорита, станция несильно пострадала. Если бы ударная волна пошла со стороны моря, энергостанцию бы смыло водой. Но взрыв произошел на суше, в глубине Поймы.

После катастрофы уцелевшие потомки Основателей разделились. Часть осела в Дирне, другие заселили Пойму. Никто уже и не вспомнит, отчего нити раздора протянулись меж ними, но с давних времен обитатели пустошей в город не допускались. Равно как и городские жители не могли чувствовать себя в Пойме в безопасности. Впрочем, они никогда и не появлялись там. На прямой вопрос, почему так произошло, учитель истории замялся и предложил Славу спросить у отца. Обитателей Поймы отец называл варварами и мутантами. Злобными существами, недостойными лучшей жизни, чем та, которой они живут.

— Они не имеют понятия о культуре и цивилизации, — говорил Славу Изагер. — Они деградировали и опустились ниже звания человека, а их кланы это сборища готовых на все головорезов. Они были и остаются угрозой для нас. Но с нашими технологиями мы на порядок сильнее, и когда‑нибудь… когда‑нибудь мы покончим с этой проблемой раз и навсегда.

Слав не разделял и не понимал злобы отца. Ни ему, ни людям, с которыми он общался, обитатели Поймы не причинили никакого вреда. Они жили своей жизнью, незаметной и неинтересной горожанам. Лишь раз много лет назад один из кланов попытался захватить город. Эта попытка вошла в историю Скилла как Отчаянная Атака. Атакующим не хватило самой малости, чтобы захватить город. В тот день судьба цивилизации висела на волоске, и это обстоятельство лишь добавляло тьмы в мрачный портрет обитателей великой Поймы.

Кроме того, учитель экономики рассказывал, что в прежние времена между городом и Поймой велась оживленная торговля. Мясо животных и настоящие, а не выращенные в питательных растворах, растения являются в городе деликатесами, которые может позволить себе не каждый. Со времен Основателей жители Дирна питаются искусственно выращенными продуктами. Город покупал некоторые виды растений, любой металл, обломки машин и вещи Основателей, найденные в пустошах Поймы. Но в последнее время торговля шла на убыль. Видимо, варвары отыскали и использовали все, что осталось от цивилизации Основателей. Впрочем, сказал учитель, и до сих пор пустынники приносят в Дирн уникальные находки, которым они не могут найти применения в силу своей отсталости. Например, так были найдены фрагменты капсул клеточной регенерации, позволяющие обновлять клеточную структуру настолько, что человек мог жить практически вечно. Ученые Дирна употребили все свои знания и технологии, чтобы восстановить капсулы, и теперь каждый житель города потенциально бессмертен. К сожалению, капсулы КР или клеточной регенерации требуют колоссальной энергии, именно поэтому население города имеет жестко ограниченный лимит. Тогда зачем отец хочет покончить с пустынниками, какой в этом смысл, какая выгода? — спросил Слав. Услыхав вопрос, учитель экономики замер с поднятой в воздух рукой. Подобные вопросы, если бы их задал кто‑нибудь иной, повлекли бы самое тщательное расследование. Но вопрос задал сын правителя, человека с фактически неограниченной властью… Учитель сглотнул ком в горле и пояснил:

— Это вопрос не экономики, а политики. Я политикой не занимаюсь.

Слав пожал плечами: как обычно, все сходилось на отце. Чем больше Слав узнавал о городе, его устройстве и иерархии, тем ясней понимал, какую власть имеет отец. И тем страшнее ему становилось. Юноша видел, как потомки Основателей, равных меж собой, учтиво склоняются перед отцом, как быстро и беспрекословно выполняются его приказы. В Дирне провозглашено равенство, но Слав видел, что все совсем не так. Люди, могущие решить сложные вопросы, занимающие важные посты и должности, несомненно, имеют большую власть, чем обычный гражданин и всеми силами стремятся эту власть преумножить.

Слав не понимал их. К чему притворство, заискивание, излишнее рвение и даже обман — чтобы достичь очередной должности? Зачем, ведь чиновники имеют не намного больше, чем обычный гражданин: строитель или электрик. Да, жилой блок побольше, какие‑то услуги вне очереди. Но разве все это стоит того, чтобы пресмыкаться? Разве для того дана жизнь, счастливая и бесконечная?

День подходил к концу. Устав от занятий, Слав вышел проветриться на балкон. Он жил в центральной башне — цилиндрической формы здании из стекла и пластобетона. Верхушка башни была как бы срезана, образуя множество полукруглых балконов с бассейнами и декоративными растениями. Здесь принято отдыхать, наслаждаясь тишиной и покоем. Жилой блок Слава располагался почти у самой вершины башни, с балкона хорошо просматривались и город и окрестности.

Слав встал у края площадки. Зрелище лежащего у ног города не вызывало никаких эмоций. Он привык к этой красоте. Осознание этого вызывало легкую грусть. Правду говорили древние: человек ко всему привыкает. Как к хорошему, так и к плохому…

Здание центральной башни было самым большим в городе. Остальные дома значительно ниже и, как правило, имеют форму усеченных пирамид. Две центральных улицы, пересекающиеся в центре, прямо перед башней, несколько второстепенных — вот и весь город. Правда, имелись еще и нижние уровни…

Дирн стоял на огромной треугольной платформе, одним из концов выдающейся в море, в узкой горловине меж подступавшими к воде скалами. Основатели не случайно избрали это место: здесь проходило мощное подводное течение, и установленные под платформой турбины бесперебойно снабжали город необходимой для функционирования энергией. Основатели словно предвидели будущее: приливная энергостанция задумывалась как дополнительный, запасной источник энергии. Основным был реактор, но его разрушил упавший метеорит.

С вершины башни город напоминал погруженное в залив огромное насекомое, сверкающее сетчаткой стекол и растопырившее многочленистые лапы–волнорезы. С трех сторон его окружала вода. На севере располагались невысокие укрепленные башни с энергопушками на смотровых площадках. После Отчаянной Атаки правители стали укреплять город от вторжения извне и весьма в этом преуспели. По крайней мере, больше атаки не повторялись. Учитель истории говорил, что это результат тонкой политики Изагера, искусно игравшего на разногласиях ведущих кланов Поймы. В этом тоже была заслуга отца.

С самого края балкона Слав видел великую Пойму. Каждый месяц в полнолуние прилив достигал максимума, и вода неудержимым потоком затапливала бескрайнюю равнину. С водой в засушливые пустоши приходила жизнь. Вот и сейчас Дирн окружен водой, но уже через неделю она пойдет на убыль, обнажая вылизанные водой руины и покрытое плодородным илом дно. Множество животных приходят с отрогов или приносятся приливом, чтобы встречаться, спариваться или поедать друг друга. Там, за прибрежной дымкой, кипит настоящая жизнь, а Слав знает о ней лишь со слов учителей. Отец не отпускает и никогда не отпустит в Пойму — там слишком опасно. Как жаль. Жизнь в городе однообразна и скучна. Все расписано по минутам и похоже на бесконечный конвейер. Слав отдал бы многое, чтобы побывать в Пойме, увидеть природу и жизнь Скилла своими глазами. Ему казалось, что именно там он может узнать что‑то новое, то, чего не знают учителя, то, чего ждет душа бессмертного человека.