Прилив

Глава 38. Слав. Время прилива.

Слава разбудил грохот. Стены дома тряслись, с крыши сыпался песок. Землетрясение! Юноша вскочил и выбежал наружу. То, что он увидел, приковало его к земле: синие сигнальные огни в небе и темные силуэт корабля, повисшего над Истоком. Свои!

От корабля отделился темный предмет, полетел вниз, и тут же оглушительно грохнуло. «Что это?!» — не мог понять Слав. Еще несколько взрывов потрясли город, юноша увидел вспышки пламени и взлетающие вверх останки домов. Город бомбили! В воздухе коротко свистнуло, и взрывная волна сбила Слава с ног. Падая, он инстинктивно закрыл голову, в тот же миг в кисть воткнулось что‑то острое, и он почувствовал боль. Вокруг грохотало и тряслось. Слав не смел поднять голову и слышал вопящих от ужаса людей. Почему бомбят Исток? Почему?

Внезапно все стихло. Слав услышал гул двигателей и, подняв голову, увидел удалявшийся силуэт корабля. Дом, в котором он спал, был наполовину снесен взрывом. Останься он внутри — и был бы мертв. Что происходит?! Слав сжал кулаки. Он дорого отдал бы за то, чтобы оказаться на этом корабле и потребовать объяснений!

— Ты говорил, что гморы нам не враги! Теперь посмотри на это! — Игор указал на разрушенный город. — Разве мы чем‑то угрожали твоему Дирну? Почему гморы ударили по нам?

— Я не знаю… Это какая‑то ошибка.

— Это — ошибка? Множество невинных людей мертвы — это ошибка? — яростно закричал варвар. — В Пойме один закон: кровь за кровь, и гморы узнают его на своей поганой шкуре!

Только утром Слав смог увидеть действительный масштаб разрушений: половина города лежала в руинах, даже источник получил повреждения, но благодаря крепким стенам выстоял. Хвала Основателям! Судя по характеру разрушений, город бомбили зарядами на основе тринитротолуола — древнее, простое в изготовлении, но эффективное взрывчатое вещество. Небольшого количества размером с кулак хватит, чтобы вдребезги разнести любой из этих домов, здесь же зияли метровые воронки…

Над городом стоял долгий, непрекращающийся стон: убитых и раненых несли отовсюду. Трупы относили в сторону шахты, раненых укладывали в тени, под стенами Источника. Где‑то слышался шум драки: поймали мародеров. Игор метался по городу, пытаясь навести порядок, помочь и успокоить людей. Слав жалел, что он не врач, но старался помогать раненым, используя тот минимум знаний, который имел. Местные знахари лечили по–своему, и Слав старался не вмешиваться в их методы, подчас приводившие в ужас. Кто знает, может, за сотни лет эти средства подтвердили свою действенность?

Глядя на изувеченных взрывами людей, Слав не мог понять: за что, почему их бомбили? Он не хотел верить, но пришлось признать: без приказа его отца ни один воздушный корабль не может покинуть пределов Дирна, тем более боевой, с бомбами на борту. Как мог отец приказать такое? Слав знал о его ненависти к варварам; уже здесь, в Истоке, он услышал о захвате плато и поголовном уничтожении обитавшего там клана, но все это походило на страшную сказку, пока Слав не пережил все сам…

Чем же помешал ему этот город? Чем мог угрожать? Игор рассказывал, что не так давно многие кланы подверглись бомбардировке, и тоже ночью! Причем бомбили тех, кто имел доступ к магии электричества. Тогда еще Слав подумал: бомбардировщики могли прекрасно ориентироваться по электрическим огням. Значит, и Красноголовые, и клан Север, которому Слав сделал освещение и ветряк, уничтожены. Зачем?! Чем могут угрожать Дирну несчастные, борющиеся за выживание люди?

— Они напали ночью, как жалкие ночные твари! — яростно кричал Игор, и толпа жадно, как дождь, ловила слова вождя. — Не днем, не лицом к лицу, как принято в честном бою — нас убивали ночью, с воздушных кораблей! Гморы — подлые, трусливые твари! И мы не оставим их безнаказанными! Каждый убитый сегодня будет отомщен! Во имя наших предков клянусь: мы отомстим! Не мы начали эту войну, но мы ее закончим! Это говорю я, Игор из Истока!

Игор закончил под громовые крики варваров.

— Война! Война! Война! — кричали они, и страшное слово набатом отзывалось в голове Слава. Что делать ему, гмору по рождению? Сердцем он давно примкнул к этим людям, понимая всю жестокость и подлость ночного нападения. Но помочь напасть на Дирн, город, где он родился и вырос, где живет множество достойных людей, которых варвары вырежут, мстя за родных — этого он никогда не сделает! Что же делать? Как дать им понять, что виной не сам Дирн, не гморы, живущие в нем, а тот, кто ими управляет! Его отец… Слав понял: он должен пробраться в город! Иного пути остановить грядущую бойню нет! Быть может, отец, думая, что Слав погиб по вине варваров, мстит за него? Объяснение слабое — варвары не могли сбить воздушный корабль — но ничего другого Слав пока придумать не мог. Он уже давно не понимал отца и все же не хотел верить, что тот способен на такое. Атака на Дирн закончится истреблением нападавших, или гибелью цивилизации. Ни того, ни другого Слав не желал.

Целый день Игор провел на ногах. Слав, занятый починкой разбитого бомбой подъемника, лишь изредка видел вождя, озабоченного, с жесткой складкой поперек лба. Какие‑то люди то и дело подбегали к нему, получали указания и исчезали. Многие вооружены мечами и луками. Слав сделал вывод, что они — разведчики, передовые бойцы собиравшейся в Истоке армии варваров.

Армия действительно собиралась. На следующий день Слав увидел входящий в город отряд более чем в сотню пустынников. Обтянутые кожей рептилий щиты, стальные клинки и решительные, раскрашенные черным цветом войны лица говорили о многом. Игор дружески обнялся с их предводителем, и они долго беседовали наедине. Сюда приходили и поодиночке, и группами. Имя Игора из Истока имело вес в Пойме, а речи зажигали сердца самых осторожных вожаков и вождей.

Закончив с подъемником, Слав предпринял экскурсию в шахту и с изумлением увидел сохранившиеся в ней гигантские накопители, когда‑то снабжавшие энергией и светом шахтное оборудование, и давно растащенные на металл механизмы. Имея накопители, можно аккумулировать энергию при помощи тех же ветряков или солнечных панелей, имея энергию, можно улучшить добычу руды и производство металла. С этой идеей Слав пришел к Игору, но вождь покачал головой:

— Сейчас нам это не нужно, а освещение снова наведет на нас корабли гморов.

Игор собирал силы. На прошедшем совете вожаки союзных кланов признали его главным. Игор, и никто другой, поведет армию на гморов! Все они поклялись слушать его, как старшего брата и привести в Исток столько воинов, сколько смогут.

Слав просил Игора отпустить его в Дирн, надеясь повлиять на отца и попробовать остановить войну. Вождь терпеливо выслушивал юношу и говорил, что еще рано. Слав был свободен, но, по сути, оставался заложником. Игор или не верил ему, или готовил для чего‑то иного…

Размышляя об этом, Слав гулял по городу, разговаривал с людьми. Одни узнавали его и отворачивались, не желая иметь дел с гмором, другие охотно отвечали. Он говорил с торговцами и воинами, женщинами и лекарями, земледельцами и охотниками — и все они ненавидели гморов. Но ненависть их не происходила от личных обид, хотя встречались и те, кто потерял в войне родных или знакомых. Многие ненавидели гморов лишь потому, что надо кого‑то ненавидеть, пугать детей и посылать к «чертовым гморам». Ненависть других была сравнима с ненавистью к песчаной буре или засухе, дикому зверю или палящему солнцу. Ненависть третьих основывалась на зависти. Все эти причины можно устранить, думал Слав, возвращаясь во дворец, надо только дать людям знания, открыть им возможности развития и не мешать. Да, во все времена голодные варвары побеждали изнеженные цивилизации, но затем, привыкнув к роскоши, вставали на место побежденных, и история повторялась.

Внезапная боль пронзила юношу. Он вскрикнул и повернулся: показалось, кто‑то ударил в спину ножом. Но позади никого не было. Проходивший мимо варвар ахнул:

— Стрела!

Слав сделал несколько шагов, боль усилилась, ему стало нехорошо и захотелось присесть. Но сесть он не успел. Ноги подкосились, и Слав рухнул на песок. Люди принесли его во дворец, и обеспокоенный Игор послал за лекарем. Тот удалил вонзившуюся в спину стрелу и перевязал рану.

— Он будет жить? — спросил Игор.

— Рана неопасная, — сказал лекарь. — Стрела попала на излете, стреляли издалека. Он выживет.

Игор немедленно послал людей в погоню за стрелком, приказав обшарить город и окрестности, найти и допросить всех, кто не так давно приходил в город. Сомнений в том, что стрелок был из пришлых, у вождя не было.

Всю ночь юноша спал неспокойно, у него начался жар. Наутро принесший еду стражник увидел, что Слав без сознания, и побежал к Игору.

— Что с ним? — спросил вождь у лекаря, срочно вызванного во дворец. Старик в разлохмаченном цветастом плаще покачал бритой шишковатой головой:

— Он умрет, вождь.

— Ты с ума сошел, старик? Вчера ты говорил, что рана неопасная!

— Это яд, — сказал старик, показывая на почерневшие края раны. — Ранившая его стрела была смазана ядом. Я этого не знал.

— Так найди противоядие!

— Боюсь, вождь, что уже поздно…

Слав лежал и бредил. Каждому, кто видел юношу, было ясно: он не доживет до ночи. Мрачный, как туча, Игор ходил возле юноши, бессильно сжимая кулаки. Проклятые, хитрые твари! Этот парень был его надеждой. Не потому, что многое знал и умел — что уже делало его бесценым союзником — а оттого, что душою был с ними. Гмор–пустынник, человек, знавший жизнь Поймы не понаслышке, и к тому же сын правителя Дирна! Юноша рвался в гмород, говорил, что переубедит отца. Игор верил ему, но не верил Изагеру. Поступки правителя гморов говорили сами за себя. Этого человека не переубедишь, его можно только уничтожить. Но главная причина была иной. Он не мог отпустить Слава потому, что вставшие на сторону Игора вожди решили держать парня как заложника. В случае если война будет проиграна, он послужит щитом от гнева правителя гморов.

Погоня, посланная за убийцей, вернулась ни с чем.

— Мы шли по его следу, правитель, — сказал Умберт, — и он бы не ушел от нас… Но стрелок исчез! Его следы оборвались на каменной россыпи, дальше которой тянутся пески. Он пришел туда, но не уходил оттуда! Мы осмотрели каждый камень. Он просто исчез! И мы видели улетающий гморский корабль!

Умберт был лучшим охотником Истока, и Игор верил ему, как себе. Убийце удалось улизнуть, и вождь чувствовал, что без вмешательства гморов здесь не обошлось. Но не станут же гморы убивать своего, тем более сына правителя? Игор дорого дал бы за ответ.

— Правитель! — человек, похожий на пустынного бродягу, подошел к Игору. — Я смогу вылечить гмора!

— Ты? — изумился вождь. — Кто ты такой и откуда?

— Не важно, кто я, — сказал оборванец с удивительно ясными голубыми глазами, — важно, что я могу сделать.

— Будь по–твоему, парень, лечи! Но если…

— Если не будет! — прервал вождя незнакомец. — Я вылечу его!

Игор простил наглеца только потому, что все лекари Истока, как один, сказали: Слав обречен! Пусть пробует пришлый, хуже не станет…

Бродяга потребовал воды, растворил в стакане серый порошок и влил в рот юноше.

— А теперь выйдите все, я стану молиться духам Поймы! — потребовал он, и Игор кивнул:

— Хорошо.

Через полчаса бродяга вышел. Игор взглянул на его довольное лицо и не поверил:

— Ты вылечил его?

— Да, вождь. Через два дня он будет здоровее, чем был, только давайте ему больше воды.

Игор кинулся в комнату Слава. Юноша дышал ровно, к его бескровному, каку мертвеца, лицу на глазах возвращалась жизнь. Пораженный вождь не скоро вышел наружу, а когда вышел, чудесного лекаря и след простыл.

— Где он? — спросил Игор, но все пожимали плечами: не видели, не знаем…

Как и предсказал лекарь, на третий день Слав встал на ноги. Юноше было скучно все время находиться в доме, он жаждал дела, хотел помогать людям. Игор не хотел рисковать юношей — узнав о покушении, вожди союзных кланов взволновались. Славу стоило огромных трудов уговорить Игора хоть ненадолго выпускать его в город. Слав побывал в шахте, где предложил вместо долгой и тяжелой переноски руды простое приспособление в виде блока с противовесом, позволявшее разом доставлять руду наверх, и еще несколько усовершенствований используемой там «техники». Он сходил к Источнику, поговорил с земледельцами и предложил Игору сделать сигнализацию от повадившегося поедать побеги зверья. По просьбе Слава из шахты достали один из накопителей. Разобрав оставленную Основателями в шахтах уже никуда не годную технику, юноша занялся изготовлением ветряка.

Игор с удовольствием наблюдал за ним. «Если бы все гморы были такими! — думал вождь, отмечая, как Слав старается помочь им. — Если бы…» Он приказал охранять Слава лучше, чем себя. За юношей следили каждую минуту, лучшие охотники и воины берегли его жизнь, зная, что заплатят своими, если с ним что‑нибудь случится…

А вождь готовился к войне. Ему удалось собрать две тысячи бойцов, еще тысяча воинов из соседних кланов присоединятся по первому зову. Пойма давно не видела такой армии, но эту армию надо кормить… Пустынники жаждали идти в наступление, но Игор понимал: атакой в лоб новый город не взять. Разведчики видели возведенные укрепления, на которых стоят энергопушки, видели спешно возводимые гморами дома. Новый город строился очень быстро, надо было спешить, пока он не укрепится настолько, что станет крепостью. Надо атаковать, но Игор, как мудрый вождь, понимал: первое же поражение вызовет сомнения и разброд. Удар должен быть нанесен наверняка, пройти сквозь укрепления гморов, как нож охотника в жабры морской твари.

Он думал днями и ночами. И понял: без помощи Слава они не победят. Проблема заключалась в том, что подавляющее большинство вождей не стали бы и слушать о том, чтобы Слав помогал им в битве. Ненависть к гморам была слишком сильна. Хорошо, что они не требовали крови сына правителя после того, что случилось с Истоком.

Игор пришел к юноше вечером. Знаком отослал телохранителя, и они остались одни.

— Время пришло, Слав. Мы должны действовать. С каждым днем гморы становятся сильнее, ждать больше нельзя.

— Ты поможешь нам, Слав? — Игор взглянул в глаза юноши. — Ты можешь сказать нет — и я пойму. Я должен знать, могу ли доверять тебе. Всей ли душой ты с нами, готов ли идти до конца? Ведь ты знаешь, против кого мы пойдем.

Слав молчал. Он боялся этого вопроса, но знал, что рано или поздно должен сделать выбор. В душе он его сделал, но боялся, что недостаточно продуманный шаг может повлечь неисправимые последствия. Ведь он, Слав, знает достаточно, чтобы помочь варварам выиграть войну. По крайней мере, шансы их возрастут. Но не станет ли это концом цивилизации?

— Идем со мной, — сказал Игор. Он вышел наружу, и Слав последовал за ним. Они пошли по улице. Какой‑то воин подбежал к вождю, но Игор отстранил его резкой отмашкой:

— Потом!

Он привел Слава к обрыву. Под ними до горизонта синела водная гладь, лишь кое–где виднелись рыжие клочки пустошей, еще не затопленные прибывавшей водой. Где‑то на юге, за туманной дымкой, лежит Дирн…

Игор долго стоял, с наслаждением дыша влажным воздухом Поймы. Слав подумал: если не согласиться, Игор убьет его. Потому и привел сюда, к обрыву. Взгляд юноши скользнул к поясу вождя, но меча на нем не было.

— Видишь прилив? — неожиданно сказал вождь. — У меня внутри точно так же, — Игор поднял руку к груди и сжал кулак. Его лицо стало взволнованным, яростное вдохновение отразилось на нем. Слав никогда не видел вождя таким. — Что‑то поднимается и захлестывает меня, как вода захлестывает сушу. Приходит новая луна, и прилив обновляет землю, смывает прах и старые кости. Он необходим этой земле, иначе она погибнет. Ты понимаешь меня, Слав? В наших душах тоже прилив. Мы хотим перемен, мы не желаем жить так, как живем! Мы такие же люди, как и вы, мы потомки Основателей и имеем право на эту землю, имеем право жить, как люди, а не как звери! Мы не боимся умереть, и никто не остановит нас, мы, как эта вода, — просочимся и прорвемся, потому что пришло наше время. Время прилива!