Прикосновение чужого

Глава 30

После небольших споров, нытья, и бесполезных театральных поз, Уайт с Гауэром покинули нас. Наконец-то. Наконец-то одни. Только я и пять человек, которых я собралась подвергнуть смертельной опасности. Интересно, мама чувствует то же самое каждый раз, когда составляет планы против террористов и посылает людей на очередное задание? Чувствую, что так и есть.

Клаудия с Лоррейн выглядели радостно, Райдер немного волновался, а Кристофер с Мартини — словно хорошенько выпили и сейчас подозревали что-то нехорошее.

— А теперь, когда мы остались одни, может быть кто-то хочет рассказать, что происходит?

— Большую часть ты уже знаешь, — пожал плечами Мартини.

— Неужели? Давай посмотрим. Мефистофель проявляется только пару-тройку раз в год. Когда, почему, есть ли закономерность?

— Четкой картины нет, — ответил Кристофер. — Если бы она была, мы бы ее определили.

— В самом деле? Так же, как определили что религиозный текст древних — инструкция? — решив, что слишком сильно надавила, потому что глаза Кристофера сверкнули, по моей шкале, баллов на пять. Таким он обычно на меня и смотрит. Кристофер стал еще более подозрительным, из глаз чуть не вылетели лазерные лучи, лицо напряглось, а рот исказился, словно из него собирался вылететь гневный рык. Очень впечатляет.

— Очко в твою пользу, — сказал Мартини, чтобы немного разрядить обстановку и не дать Кристоферу зарычать. — Не стесняйся говорить, что нам делать, пусть даже твой опыт составляет всего два неполных дня. Ты знаешь, здесь есть те, кто среди нас провел несколько лет, — он кивнул в сторону Райдера, — а кто-то даже всю свою жизнь посвятил этой работе.

— О-о, ты почти поставил меня на место. Только… я на самом деле не имею здесь места, только точно знаю, где и как я вписываюсь в планы Мефистофеля. А вы не знаете.

— Ты должна рожать детей, — объявил Райдер, сумев при этом сохранить невозмутимое лицо.

— Это только с виду, — я снова привлекла всеобщее внимание. Хорошо. — Как видите, ни у кого другого нет проблем с имплантацией памяти.

— Поэтому возможно нахальное поведение? — сказал Мартини так, словно хотел вернуться к нормальным отношениям. Его тело расслабилось, он прислонился к ближайшему стеллажу, а взгляд стал немного удивленным.

— Ограниченное управление, — я присела на край конференц-стола. — Мефистофель не сможет забыть о нас из-за своего недавнего опыта. Я — первая женщина, которой ему удалось коснуться за двадцать лет.

— Удачи ему — буркнул Кристофер.

— Ему бы она не помешала, — усмехнулся Райдер. Отлично, он сам назначил себя клоуном.

— Не так быстро. Слушайте, давайте внесем ясность. Он не собирается заниматься со мной сексом, и он не хочет, чтобы вокруг него носилось множество маленьких Мефистофелей. Он хочет использовать меня, чтобы добраться до всех вас.

— Для того чтобы нас остановить, — сказала Лоррейн.

— Нет, я думаю, Мефистофель и все остальные сверхсущества здесь из-за вас, а не вопреки вам.

— В каком смысле, из-за нас? — глухо поинтересовался Мартини, и я узнала этот тон — точно такой, каким он говорил в ванной этим утром. Он оперся о стеллаж спиной, скрестил руки на груди и ноги. Это выглядело вполне невинно, но, если что, он мог начать действовать в любую секунду.

— Ты знаешь, что я хочу сказать, Джефф. Может, другие этого не понимают, но я на самом деле думаю, что ты знаешь, — я посмотрела на Кристофера. Он выглядел не лучше Мартини — каменное лицо, терзаемый сомнениями взгляд. — Ты тоже об этом догадался. Боже, это должно втянуть вас обоих.

— Спасибо, мы уже втянулись, — Кристофер подвинулся поближе к Мартини и принял такое же положение, как и тот. Это не было неожиданностью — как только их мир начал рушиться, они сплотились.

— Я не хотела никого оскорбить. С трудом представляю, как вы оба до сих пор смогли сохранить свою веру. Это, кстати, реальная причина, чтобы рассказать мне о вашей религии подробнее, Джефф. Мне, и еще троим, не имеющим ни малейшего понятия о том, о чем я тут говорю, но оставшихся с нами.

Клаудия с Лоррейн не спеша кивнули. Они выглядели смущенными. Райдер пристально смотрел на меня.

— Я знаю, — сказал он. — Пол нет, но я да.

— Потому что ты давно догадался, — сказала я, и он кивнул, а я снова обратилась к Мартини и Кристоферу: — Сами видите, это помогает, когда всю жизнь имеешь дело с предубеждениями. Помогает легче обнаружить ложь, которую впаривают, чтобы прикрывать фанатизм для достижения результата.

— Ложь? — испуганным голосом спросила Клаудия. — Что ты хочешь этим сказать, Китти?

— Мне рассказали, что вы были отправлены на Землю, потому что ваша религия сделала вас изгоями на родной планете, и вы хотели помочь защитить Землю. Ваше правительство легко пошло на такой шаг, — я покачала головой. Надеюсь, мне никогда не придется рассказывать такое папе, иначе его праведный гнев разбушуется сверх меры. — Но это звучит весьма знакомо, особенно мне, внучке тех, кто был жертвами режима, с маньячным упорством избавляющемся от тех, кто отличается от них и желающим окончательно покончить с этим вопросом.

— Холокост, — прошептал Райдер. — Было убито больше шести миллионов евреев, и других народностей, кого считали неполноценными.

— На вашей планете это сделали более гуманно. Но не для вас или для нас. Они выслали вас сюда в качестве приманки.

— Не понимаю, о чем ты говоришь, — сказал Кристофер. По ходу дела, он никак не хотел поддаваться, придерживаясь той лжи, которой его накачивали все это время. Он пустил взгляд и начал рассматривать свои ботинки.

— Забавно, я так и думала, что ты это скажешь. Но, должна сказать, что никогда прежде не слышала большей чуши о вашей переносной системы, работающей только в одну сторону и без возврата. Если бы вы мне рассказывали о путешествии во времени, я бы купилась. Но вы говорите о физических законах. Я понимаю, наша планета отличается от вашей. Но разница не такая сильная, чтобы центаврийцы не могли найти на Земле нормальную работу, или заиметь от женщины-землянки нормального ребенка. Или взять Пола, разве он считается среди вашей расы уродом?

— Он такой же, как остальные, — ответил Мартини. — Мы здесь, потому что этого заслужили.

— Итак, если перенос работает в одну сторону, он должен работать и в обратную. Если дверь на той стороне, конечно же, не заблокирована. Для вас и для нас.

— Почему ты так считаешь, Китти? — поинтересовалась Лоррейн. — Нам рассказывали полную историю нашего мира и про то, почему мы пришли сюда.

— Разве? Я в этом сомневаюсь. Вы — еще один пример иммигрантов, которых в начале девятнадцатого века принимала Америка. Люди покидали родные земли много раз, из-за религиозных преследований в том числе, чтобы поселиться на земле равных возможностей. То, что построено на этой земле. Но то, что иммигранты рассказывали своим детям, не всегда было правдой.

— Ты уже убедилась, что мы не можем врать, — сказал Кристофер. — Определись уже.

— Вы не можете врать. Но вы и не даете всей правды, если не спросить об этом напрямую. Но вы особо не возражали, когда я сказала, что ваш перевод книги древних оказался неправильным.

— Я в игре, — сказал Мартини и прислонился к стеллажу затылком. — Что?

— Ваш Суверенный Понтифик ни разу не протестовал, когда я критиковала перевод. Да, конечно, он дал возможность защищаться молодым, но не выдал ни одного протестного слова, оставив все Беверли.

— Потому что это ее работа, — отрезал Кристофер.

— Нет, потому что он не может выкручиваться так, как это могут остальные, поэтому, как только понял, что я стала в этом разбираться, замолчал, — я посмотрела на Райдера. — Как давно ты это понял?

— Через несколько месяцев, и я не шучу. Когда я присоединился к команде, мой уровень допуска был ниже. Ты сошлась с графиком: если сжать мои первые два месяца, первая стычка с Мефистофелем произошла через полтора дня, — Райдер посмотрел на Мартини с Кристофером. — Я ничего не говорил, потому что не мог придумать ничего, чтобы это исправить, так зачем было затруднять вам жизнь, ребята?

— Не говорил о чем? — спросил Мартини. Было ясно, что вопрос он задал лишь для того, чтобы убедиться в своей догадке.

— Что ваш родной мир выслал вас на Землю не для того, чтобы помочь нам или дать вам шанс быть где-то полезными, — ответила я, — но чтобы использовать вас в качестве приманки. Чтобы паразиты стремились сюда, а не к вашему родному миру.

— И на вашей родной планете вас хотят видеть не больше, — кивнул Райдер, — чем паразитов. Здесь и мы, и вы сами по себе.

— Почему они это сделали? — тихо спросила Клаудия. — Наш народ привез с собой множество вещей для помощи, а из родного мира до сих пор присылают разные вещи.

— И тогда, и сейчас, — добавила Лоррейн.

— Для того, чтобы быть уверенными, что вы здесь не по умирали. Я так думаю.

— Почему они так делают? — спросила Лоррейн. — Ведь наш мир защищает озоновый щит.

— Да, пока защищает, но сколько это продолжится? Давайте представим, что Рай и Ад реальные места. В Аду жарко, очень жарко. Вы пришли из мира с двойным солнцем. Могу догадаться, что там довольно жарко, потому что все вы, как в пустыне летом, носите темные вещи. Вы не переживаете, просто не замечаете этого. Никто из вас не потеет, даже когда мчится со скоростью восемьдесят километров в секунду.

Даже Мартини нисколечко не вспотел после нескольких часов энергичного, фантастического секса. Я вспотела, а он нет.

— Если бы не было всей этой затеи с поиском нового дома, и Мефистофель пришел из жаркого мира, то почему ему приспичило остановиться на этом маленьком зелено-голубом драгоценном камешке в середине нигде? Он ведь стремился найти планету с большим количеством тепла и яркостью солнца, где чувствовал бы себя более-менее нормально. Ваш мир, к примеру? На складе было достаточно жарко, но никто из вас не чувствовал себя не уютно и мертвые тела сверхуществ сохранялись при той температуре просто замечательно.

— Паразиты ни за что не пришли бы сюда. Древние предупреждали всех, — запротестовала Лоррейн.

— Уверена, так они и делали. Ну, или пытались. Но чума сработала выборочно. Каждая ужасная болезнь поражает какую-то часть, а какую-то оставляет и только сама болезнь знает, почему. Прививки могут помочь, но не навсегда.

— Спасибо, доктор Китти, — сказал Кристофер с сочащимся сарказмом.

— О, это ерунда. Остановимся на том, что это чума. Паразиты бьют не по всем. Они не могут стабилизироваться в большинстве хозяев. Но тем, в ком приживаются, дают более длительный срок жизни, иначе бы Йейтс был давно мертв.

— Они, конечно же, нападают и на крепкие организмы, — добавил Райдер. — Но в основном, их привлекают такие болезни, чтобы организм не мог сопротивляться. Полиомиелит, рак, СПИД — без разбора. Иногда они вылечивают смертельную болезнь, делая человека здоровым.

Кристофер открыл было рот, чтобы что-то сказать, но я не хотела его слушать. Он понял это и закрыл рот, сверкнув гримасой о высшему баллу. Приятно видеть, что этот человек остается последовательным.

— Что-нибудь еще? — спросил Мартини.

— На самом деле, да. Если бы я искала для себя другое тело, я бы серьезно рассмотрела преимущества тела с двумя сердцами, возможностью к сверхзвуковой скорости, невероятной выносливостью и значительными способностями тела и разума.

Мартини оттолкнулся от стеллажа, уселся в кресло напротив меня и закинул ноги на стол, после чего посмотрел прямо в мои глаза.

— Озоновый экран ставился не от паразитных атак. Прибытие древних для предупреждения миров об опасности — очередная ложь. Так же как и здесь, все это было скрыто ото всех. Только из-за того, что занимались наукой, мы знали, что происходит на самом деле. После того, как построили озоновый щит и он начал работать, отбрасывая паразитов, родному миру мы стали не нужны.

— Ты же клялся никогда и никому об этом не рассказывать, — рассердился Кристофер.

— Мы клялись много чему, — пожал плечами Мартини. — Но от этого легче не стало. Паразиты пытались проникнуть в мир наших предков и, поняв, что они не оставят попыток, несмотря на щит, наших лидеров посетила гениальная идея. Почти как у вас. Они озабочены сохранностью только цивилизации центаврийцев, так что с легкостью решили обречь на несчастья Землю. Первоначально они собирались засылать сюда преступников.

— Какой продуманный план. Но, в конечном итоге, здесь оказались вы.

— Нет, — зарычал на Мартини Кристофер. — Безопасность всей нашей расы зависит от этого.

— Безопасность всей нашей расы зависит от нашего успеха, — прорычал в ответ Мартини. — До сих пор нам удавалось разве что сдерживать их. Если у тебя нет какой-нибудь гениальной идеи, чтобы сделать что-то более полезное, то, хотя бы не мешай другим.

Они с Кристофером смотрели друг на друга в упор. Кристофер совершенствовал убийственный взгляд, а Мартини смотрел на него добродушно, словно говоря: «все будет хорошо». Сражение взглядами, похоже, могло продержаться несколько дней.

— Ребята, прошу вас, у нас есть целый мир, нуждающийся в спасении. Только вместе обе наши расы могут с этим справиться, я права?

— У тебя нет права… — повернулся ко мне Кристофер с еще большим гневным сиянием во взгляде.

— У меня есть полное право, — оборвала его я. — Перестань притворяться, или большой отвратительный монстр всех нас победит. И это будет твоя вина.

— На самом деле, — с фальшивой бодростью сказал Мартини, — в этом было бы больше вины нашего деда.