Предатели Гора

Глава 22 Рабыня Публия

Публия лежала передо мной на животе, вытянувшись на бухте каната, прижимаясь лицом к веревкам, в кормовой части «Таис». Шея девушки была прикована цепью к кольцу, вбитому в палубу.

— Вы? — выдохнула она на мгновение приподняв голову.

— Я, — усмехнулся я.

— Пожалуйста, будьте добры к женщине, которая теперь всего лишь рабыня, — попросила Публия.

Я тихонько засмеялся, заставив невольницу испуганно вздрогнуть всем телом. Она выглядела крайне соблазнительно, лежа на животе и прижимая голову к веревкам. Раз уж она теперь, была рабыней, то, я подумал, что ей можно разрешить просить о добром отношении.

— Пожалуйста, не делайте мне больно, — взмолилась она.

— Это во многом зависит от тебя, — заметил я.

— От меня? — удивленно переспросила девушка.

— Конечно, — заверил ее я. — У меня нет никаких намерений, по крайней мере, в настоящее время, причинять тебе вред. С другой стороны, если Ты вызовешь во мне, хотя бы малейшее недовольство, даже не надейся, что я буду сомневаться в наложении на тебя наказания, и заметь, серьезного наказания.

— Я понимаю, — прошептала она.

— Ты когда-то была Леди Публия из Форпоста Ара, — сказал я.

— Да, — испуганно задрожав, подтвердила девушка.

— Кто Ты теперь? — спросил я.

— Публия, — ответила она, — рабыня.

— Приподнимись, Публия, рабыня, — приказал я.

Невольница тихонько вскрикнула, возможно, не ожидая почувствовать на себе моего сурового захвата.

— Господин, — выдохнула она, и изо всех сил вцепилась пальцами в витки каната, на котором лежала. — О-о-о-охх!

Потом она начала задыхаться и издавать беспомощные звуки.

По небу плыли полные луны Гора. Рабыня была очень мила. Нас окружала теплая гореанская ночь. А до Порт-Коса оставалось еще двое суток пути.

Присев рядом, я перевернул ее на спину и поднял ее ноги, прижав колени к животу. Тело Публии было маленьким, но с восхитительными формами. Склонившись над ней, я подсунул руку под ее шею, приподнял голову девушки и прижал ее лицо к своему. Поцелуй был долог, и когда я позволил рабыне откинуться на спину, она пораженно уставилась на меня широко распахнутыми испуганными глазами.

— Ты была симпатичной надзирательницей, — сказал я.

— Я — рабыня, — прошептала бывшая надзирательница, — всего лишь рабыня.

— Возможно, теперь Ты горишь желанием ублажить своего бывшего заключенного? — поинтересовался я.

— Да, — пылко заявила она. — Я желаю ублажить моего господина!

Рабыня потянулась ко мне и, закинув свои руки мне на шею, робко подставила мне свои губы, словно боясь, что ее вступление может быть отклонено, что я могу отвергнуть ее.

— Я действительно хочу доставить удовольствие, Господин, — прошептала Публия, и я разрешил ей поцеловать меня.

Потом, позже, обнявшись, мы лежали рядом друг с другом. Близилось утро. Вчера мне пришлось долго ждать, пока команда натешится с нею, прежде чем, уже затемно приблизиться к рабыне. Я хотел, чтобы у меня было больше времени на нее. Судя по всему, приблизительно через ан должен прийти вахтенный, чтобы освободив невольницу от цепи, возвратить ее в трюм. Обеих рабынь больше не держали в крошечных клетках, позволив находиться в трюме в относительной свободе, правда, при запертом люке. Клодию приковали к кольцу раньше, соответственно, она уже вернулась в трюм. Публия была выставлена для использования позже и пока находилась на палубе. Какое-то время в течение этого вечера, они были здесь одновременно. На следующие сутки им предстоит поменяться ролями, Публия окажется на палубе раньше, а Клодия останется у кольца на ночь.

— Послезавтра мы доберемся до Порт-Коса, — сказал я.

— Я знаю, — прошептала девушка.

— Судно украсят, — сообщил я. — Вы с Клодией будете частью этих украшений.

— Я слышала это, — призналась она. — А во что нас оденут для этой чести?

— Вообще-то ни во что, вы обе будете голыми, — ответил я.

— И в цепях? — спросила Публия.

— Да, — кивнул, — или может быть в веревках. Думаю, Ты сама знаешь, как женщин показывают на носах кораблей.

— Расскажите, как это будет происходить, — попросила она.

— Скорее всего, вы будете вывешены с бака, — пояснил я, — по одной с каждого борта.

— Наверное, это — большая честь, — предположила девушка.

— Пожалуй, да, — признал я. — И, кстати, если тебя это волнует, то я уверен, что вы обе, даже если бы на борту был груз превосходных пленниц, все равно были бы среди первых кандидаток на подобную честь.

— Признаться, я еще не привыкла думать о себе, как об украшении, — заметила она.

— Это — только одна из множества целей, для которых может быть использована рабыня, — пожал я плечами.

— Правда, теперь меня заинтриговала идея служить таким украшением, — шепотом призналась мне Публия.

— О-о? — удивленно протянул я.

— Да, — шепнула она, — мне доставляет удовольствие то, что мужчины сочли меня настолько красивой, что захотели показать меня таким образом. Ох, честно говоря, я боюсь этого, но одновременно меня это волнует и возбуждает. Кажется, теперь я начинаю понимать, как это оказывается здорово, быть красивой и привлекательной для мужчин. Я наконец-то чувствую себя по-настоящему женщиной! Интересно, а другие женщины случайно не будут негодовать и ненавидеть меня за то, что именно меня, а не их, поместят на носу в качестве украшения?

— Возможно, — ответил я.

— Иногда, еще когда я была свободной женщиной, — призналась Публия, — я, втайне от всех конечно, представляла, как бы я себя чувствовала, будучи выставленной на всеобщее обозрение вот таким способом.

— Ты скоро узнаешь об этом на собственном опыте, — улыбнулся я.

— Правда, что я так красива? — не унималась она.

— Правда, — успокоил ее я, — и скоро тебе предстоит обнаружить, что в неволе Ты станешь еще красивее. Если откровенно, то тебе в этом вопросе не оставят большого выбора. Для этого существует множество причин, как физиологического, так и психологического характера.

— Я хочу быть красивой, — заверила меня рабыня, — и я горжусь тем, что я красива!

— Только остерегайся свободных женщин, — посоветовал я.

— Но ведь рабовладельцы не дадут им нанести мне серьезного вреда, — предположила девушка.

— Обычно они стараются не доводить до этого, — признал я.

— А еще я буду гордиться тем, что буду украшением нос корабля! — заявила Публия.

— Не советую тебе становиться слишком гордой, — усмехнулся я.

— Господин? — не поняла она.

— Ты хочешь возобновить знакомство с плетью? — осведомился я.

— Нет! — испуганно дернулась рабыня, которую выпороли вечером второго дня после нашей эвакуации из Форпоста Ара.

— Плеть — превосходное средство для того, чтобы избавить женщину от излишней гордости, — заметил я.

— Я и раньше не сомневалась в этом, — задрожав, призналась она.

— И вообще, — добавил я, — для того, чтобы исправить ее характер.

— Да, это точно, — грустно усмехнулась рабыня, — а также для того, чтобы ввести нас в курс дела относительно того, какими путями вам нравится, иметь нас.

Поцеловав Публию на последок, я оставил ее, отправившись досыпать в одиночестве.