Глава 30


Московская область. Весна 2014-го.


Щелк! Выставленное на определенное время радио включилось и запело голосом Михаила Круга:

— Весна опять пришла, и лучики тепла доверчиво глядят в мое окно…

"Да уж, — просыпаясь и выключая будильник, подумал я, — весна опять пришла. А если быть точным, то она уже на исходе".

— Егор, — в комнату заглянула Галина, — завтракать будешь?

Моя женщина располнела, пятый месяц беременности, но это ее нисколько не портило. Для меня она всегда красавица, и когда Галина рядом, на душе спокойно. Поэтому я улыбнулся и кивнул:

— Да, милая, позавтракаю.

— Вот и хорошо. Хоть поешь со мной.

Она ушла на кухню, а я оделся, подошел к окну, распахнув его, и по привычке закурил. На улице теплый весенний дождик. Он поливает Белоомут, где я временно отсиживаюсь, но видимость хорошая и вся улочка, словно на ладони. Напротив дом доктора Жарова, который следит за ранеными пациентами, и вместе с ним помощники, пара штатных санинструкторов из различных групп. Слева большая бревенчатая хата, в ней зависает пятерка татарина Рустама, она же террор-группа "Зульфакар", а за ним крепкий кирпичный коттедж, в котором проживают семейные "робин гуды" с Кубани. И это не все, потому что справа еще два наших дома — там остальные кубанские налетчики и пятерка Серого, который меня сопровождает.

В общем, небольшой кусочек Белоомута под нами, чужие здесь не ходят, и в каждом дворе вооруженные бойцы, которые имеют не только пистолеты с автоматами, но и пулеметы с гранатометами, а на лесной базе неподалеку около тридцати новобранцев, которых дрессируют наши ветераны. Значит, бояться нам некого и можно спокойно отдыхать. Но какой там отдых? В нашей структуре, которая ускоренными темпами набивает кулаки и расширяется, все время что-то происходит. Поэтому мы постоянно в движении, и покой нам только снится.

Впрочем, дабы понять, чем мы занимались два минувших месяца, можно вспомнить хронологию всех событий после того, как были уничтожены братья Пуховы.

28 марта — исламистами радикального толка был убит начальник Луховицкого ОВД героический Арсений Михайлович Ладохин. Машину подполковника, который по неизвестной причине резко сорвался с места и поспешил в Москву, подловили на въезде в Коломну и расстреляли из трех АКМов. После чего в интернете появилось видео, в котором ответственность за это деяние взяла на себя террор-группа "Зульфакар", и лидер этого боевого отряда заявил, что он будет нести смерть неверным собакам, а начнет с полицейских и чиновников. Заявление было сделано и навело шороху среди московской и околомосковской "элиты". Ведь одно дело помогать исламистам, выдавать разрешение на работу азиатским гастарбайтерам и покрывать нелегалов, и совершенно другое получать от них угрозы, которые вполне реальны.

3 апреля — состоялись похороны Ладохина и над его гробом, как водится, коллеги и официальные лица поклялись помнить товарища и отомстить за него. Слова, слова, и снова слова. А в конце церемонии выступил новый начальник Луховицкого ОВД майор Ирисов, человек старшего Трубникова, которого мы смогли пропихнуть в кресло покойного Арсения Михайловича всего за десять тысяч евро. Почему так дешево? Да потому, что смерть Ладохина многих напугала, и добровольно отправляться в опасный район желающих не было. В связи с этим расценки за должность упали, и мы добились своей цели. Что же касательно Ирисова, то майор говорил по существу. Наша земля должна остаться нашей и нельзя давать чужакам волю. Поэтому основная задача для всего личного состава одна — очистить район от нежелательных элементов. Кого он так называл, полицейские поняли без дополнительных инструкций. После чего уже на следующий день они приступили к планомерному выдавливанию гастарбайтеров, кавказцев и цыган за пределы района, а мы им в этом помогали.

7 апреля — глава Луховицкого района Дмитрий Маркович Пищиков заявил о том, что желает покинуть свой пост, ибо его подводит здоровье, и он намерен эмигрировать в Швецию. Это сообщение взбудоражило местную общественность, и началась подготовка к выборам нового главы. Появились кандидаты, которых было шесть, но вскоре трое взяли самоотвод. Знающие люди поговаривали, что им угрожали террористы, и в этом основная причина. А я так скажу, им только намекнули, что не надо ломиться на ответственный пост, и они все поняли.

13 апреля — в Раменском районе Московской области пропали два депутата-единороса, которых захватили в заложники террористы из группировки "Зульфакар". Но храбрая полиция Луховицкого района во главе со своим новым начальником была начеку, своевременно заметила перемещение подозрительных лиц, которые сняли квартиру на окраине города, и освободила депутатов. И хотя сами исламисты успели сбежать, драгоценные шкурки народных избранников от партии власти не пострадали, и майору Ирисову было обещано повышение в звании.

17 апреля — в Луховицах прошли выборы главы района, и к удивлению многих жителей и начальства им стал мало кому известный член партии "Социальная Справедливость", отставной военный Николай Александрович Бортник. Но глас народа — глас Божий и за Бортника был бывший глава районной администрации. Поэтому прибывшим из Москвы чиновникам пришлось это принять, и спустя сутки Николай Александрович вступил в должность.

18 апреля — Паша Гоман и Гаврилов набрали новую партию будущих боевиков.

19 апреля — произошел сход граждан в Серебряных Прудах и глава района, совместно с начальником ОВД, кстати сказать, наши люди, поддержали инициативу граждан бороться с преступностью не на словах, а на деле. И в пример приводился соседний Луховицкий район.

20 апреля — в Серебряно-Прудском районе прошла "ночь длинных ножей". В райцентре пропало несколько человек, про которых местные жители знали, что они продают героин и торгуют спиртом. В поселке Шеметово вместе с хозяевами были сожжены шесть домов, где открыто продавались и производились наркотики. В поселке Подхожее неизвестный из охотничьего ружья обстрелял группу цыган, у которых прибывшей на место происшествия полицией были изъяты препараты для производства дезоморфина. А в поселке Узуново, опять таки неизвестным гражданином, были нанесены тяжкие телесные побои двум наркоманам, которые были застигнуты на месте преступления, когда воровали у бабушки-пенсионерки гусей. До Москвы пострадавших не довезли, ибо у одного был перебит позвоночник, а другому проломили череп.

22 апреля — в Серебряные Пруды прибыла комиссия из столицы, которая должна была разобраться в том, что происходит в районе. Однако уже 24-го апреля, получив на руки пухлые конверты с чем-то продолговатым внутри, комиссия отправилась обратно в Москву, а глава районной администрации и начальник ОВД остались на своих местах.

25 апреля — в Дмитровском районе, который находится на противоположном конце Московской области от Луховиц, вновь засветилась террор-группа "Зульфакар", которая обстреляла кортеж губернатора. Убитых не было, раненых всего двое. Террористов не поймали.

26 апреля — Трубников сообщил, что его людьми успешно завербованы два сотрудника Особой Следственной Группы, майор юстиции Хованский и главный специалист по компьютерам лейтенант Тараскин. Первому при этом пообещали квартиру в Москве, а второму предложили денег, и оба согласились. Правильно сделали, ибо в случае отказа офицеров пришлось бы убирать. Но в том и суть работы хорошего вербовщика и разведчика, чтобы выбрать правильного человека, который не откажется.

27 апреля — в нашу структуру была официально включена группа Олега Овчарова, которая вошла в состав "гвардии" и получила новые паспорта.

28 апреля — были окончательно решены все вопросы по приобретению партией "Социальная Справедливость" двух пионерских лагерей в Луховицком районе. И в этот же день прошел сход единомышленников. Собрались на природе, обсудили приказы из центра, то есть от меня, определились, что нам делать дальше и немного реорганизовали структуру. Кстати, ничего нового придумывать не стали — все те же самые круги. Внешний круг — боевики и агенты, которые работают втемную. Второй круг — территориальное командование и лидеры среднего звена. Внутренний круг — координаторы. А в центре лидер, его "гвардейцы" и штаб, в котором на данный момент всего несколько человек. Лопарев — начальник штаба, Трубников-старший — разведка, Трубников-младший — прикрытие и пропаганда, Гоман — начальник службы тыла и попутно инструктор, Жаров — медицина, Гаврилов — начальник учебно-тренировочных центров, Дорофеев — контрразведка и ответственный за контакты с гражданской властью. При этом последние два "штабиста" до сих пор были уверены, что самый главный у нас Иван Иваныч, а я связник с центром, проводник воли верховного командования и ликвидатор, который обеспечивает дополнительный контроль за работой структуры и в случае чего завалит любого, кто вызовет подозрения.

30 апреля — в Ставрополь вылетели наши люди. Одна ударная боевая пятерка и десять активистов партии "Социальная Справедливость".

1 мая — в Егорьевском районе, который примыкает к Луховицкому с севера, произошли массовые народные волнения, и мы к ним отношения не имели. Дело в том, что в этом районе был организован большой лагерь пойманных в столице нелегалов. А поскольку охраняли их слабо, то они спокойно покидали территорию своего загона и разбегались по району. Ну, а что потом, понятно. У гастарбайтера документов нет, денег нет, до родного Узбекистана или Таджикистана далеко, а кушать хочется. В итоге воровство, грабежи, несколько изнасилований, и ответка местной молодежи, которая поймала троих грабителей и забила их ногами. Парней, которые не прятались и не могли держать язык за зубами, естественно, сцапали и кинули за решетку, а народ собрался их освобождать. Но из Москвы прибыл отряд горцев, в столице к этому времени стали формировать подразделения ОМОНа из мусульман, и все закончилось побоищем. Народ разогнали, охрану лагеря для нелегалов усилили, а парни остались сидеть. И хотя это происшествие напрямую нас не касалось, для нашей структуры оно аукнулось уже на следующий день.

2 мая — в Егорьевск направились колонны националистов всех мастей из Москвы, Рязани, Твери, Калуги, Тулы, Питера и Смоленска. Но до Егорьевска никто не добрался. Город блокировали и окружили блокпостами, и все, кто хотел в него въехать, останавливались и поворачивали обратно. Короче, обычная история. Пропиаренные лидеры националистов, размахивая флагами и выкрикивая в интернете угрозы, собрали народ и помчались митинговать. Однако до драки нигде не дошло. Кто хотел, тот заработал дешевую славу и постоял перед телекамерами, а молодежь покричала, побуянила и повернула домой. И только парни из Луховиц, которые временно выскочили из-под нашего контроля, решили биться. Видать, успех в родном городе в голову ударил. Поэтому они прихватили с собой охотничьи ружья и бутылки с зажигательной смесью. Все это происходило в обход нас, на голом энтузиазме, и они за это получили. Было, парни попробовали прорваться в Егорьевск через деревню Юрцово. Однако уткнулись в блокпост, после чего со стороны молодежи раздались выстрелы, и прибывшие из Сергиева Посада омоновцы ответили огнем. И хорошо еще, что парней прикрыл Паша Гоман, который кинулся за ними в погоню, а то бы всех завалили. А так еще и ничего — один убитый и девять раненых, среди которых трое тяжелых, сейчас они лежат у Жарова.

3 мая — в Луховицы прибыли каратели, заместитель министра МВД и вместе с ним хорошо вооруженный отряд. Делать было нечего, и новоиспеченный подполковник Ирисов поступил так, как было нужно. Он сдал москвичам двадцать семь человек, которые к приезду замминистра уже были взяты под стражу. После чего парни, которые ничего про нас не знали (слухи к делу не пришьешь), отправились в Москву, а Ирисову пообещали медальку. Грязное это дело, своих сдавать, но иначе никак.

5 мая — в Егорьевском районе произошло очередное серьезное боестолкновение. Неизвестный отряд напал на автобус с омоновцами и расстрелял семь человек. Кто это был, нам выяснить не удалось. Но позже в сети промелькнул ролик от имени боевого отряда имени товарища Эрнесто Че Гевары, который взял на себя ответственность за это деяние.

13 мая — мне позвонил Седых и вновь настойчиво пригласил в гости на Алтай.

17 мая — полиция накрыла отряд имени Че Гевары. Произошло это в Орехово-Зуево. Никто из полицейских не пострадал. Отряд, в большинстве студенты, которыми руководил действующий сотрудник МВД в чине капитана, был разгромлен. В потерях четверо убитых и тридцать шесть арестованных, на квартирах изъято сорок единиц различного огнестрельного оружия и СВУ (самодельные взрывные устройства).

23 мая — в бывшие пионерские лагеря была отправлена первая партия молодежи, сироты из подшефного детского дома партии "Социальная Справедливость". Событие в чем-то знаковое, и после этого прошел очередной сход лидеров, на котором были решены новые вопросы. Первый, куда будем расширяться? Подумали и решили, что следующим районом, которым мы займемся, станет Зарайский. Он между Луховицким и Серебряно-Прудским, и там у нас уже есть некоторая опора. И второй вопрос, надо ли выручать "че геваровцев" и тех парней, кто был арестован полицией за Егорьевскую акцию. С одной стороны, они сами по себе, совершили глупость и за это поплатились. А с другой стороны, у нас общие цели, и отряд уже давно не проводил боевых акций, и надо им помочь. Решение единогласное — поможем, но по уму. В суде ничего не решить, вскоре всех закроют. Из полиции парней и девчонок (таких пятеро) не вытащить, слишком хорошо их охраняют, за всем происходящим вокруг наблюдает ФСБ, да и ОСГ не дремлет, продолжает копать. Поэтому мы зайдем с другой стороны. Куда отправят парней после суда? На зону, конечно же. Вроде бы все, выхода нет. Однако мы в состоянии сделать так, чтобы их отправили туда, куда нужно, поскольку данный вопрос можно решить за деньги. И если так, то самый наилучший вариант ИК-6, мужская колония общего режима в Коломне. Вот оттуда мы их вытащим при любом раскладе.

В общем, такая хронология событий. Сегодня двадцать седьмое мая и я готов отправиться в путь-дорогу. Седых и его друзья ждут меня, и пока в районе царит относительное затишье надо съездить. Благо, настоящие паспорта на будущих бойцов уже оформлены в ОВД города Луховицы и Луховицкого района, деньги есть, и билеты на руках…

— Завтрак стынет, — услышал я голос Галины и отправился на кухню.

Готовить моя женщина умела и любила, тут без вопросов, и на завтрак были вареные яйца, домашняя жареная колбаска, деревенское масло, супчик и чай. Вкусно и обильно.

Я ел спокойно, смакуя вкус и наслаждаясь покоем, а когда насытился, посмотрел на Галину, улыбнулся и сказал:

— Благодарю, золотце. Все очень и очень вкусно. Как всегда.

— На здоровье.

Она кивнула, и на ее лице я заметил грусть. Говорят, с беременными так бывает, резкие перемены настроения не редкость, и можно было бы промолчать, встать и уйти. Однако я спросил:

— Что-то не так?

— Ты уезжаешь, — ответила Галя, — а я снова остаюсь одна. Пообщаться не с кем, разве только с Катей Науменко, но она заходит редко. У вас свои дела, свои интересы, а мне заняться нечем, сижу и волнуюсь. Хоть бы матери позвонить, но ты запретил. В больницу только под охраной. На прогулку снова под охраной, и то недалеко. Вот и чувствую себя, словно пленница, которая не знает, что ей уготовано.

— Ничего, — я подошел к Галине и приобнял ее за плечи, — потерпи еще немного, скоро все наладится. Не переживай, не надо. Настанет срок, увидишь родителей, и сможешь почувствовать себя свободной, а пока нужна осторожность. Я обещаю, меня не убьют, и все у нас будет хорошо.

— Ты уверен в том, что говоришь?

— Да. А когда я вернусь из поездки, мы поженимся.

Галина замолчала, а я поцеловал ее, прихватил собранную с вечера дорожную сумку и вышел.

Погода замечательная. Тепло и солнечно. Я расценил это как добрый знак, пересек дорогу и оказался у Жарова. Здесь проведал раненых, которые шли на поправку, и поговорил с доктором. Затем снова перешел дорогу, отметил, что часовые не спят и наблюдают за окрестностями с крыш, и подошел к коттеджу, где жили семейные. Здесь была назначена точка сбора для тех, кого я хотел увидеть перед отъездом, и камрады меня уже ждали.

В аккуратной беседке, которая находилась во дворе, попивая кофе, сидел Паша Гоман, а рядом с ним расположились Пастух, Наум, Боромир, Серый и Кашира.

— Привет, — я вошел в беседку, скинул сумку и расположился на лавке.

— Здорово!

— Салют!

Товарищи улыбались и это правильно. В жизни дерьма хватает и пока есть такая возможность, надо радоваться каждому дню.

Из термоса на столе, я налил себе кофе, сделал глоток и перешел к делу:

— Значит так, карбонарии. Я уезжаю, со мной Боромир и Кашира. Остальные на хозяйстве. Смотрите в оба глаза, чтобы старики чего не учудили и полиция нас не накрыла. Чуть, какое подозрение, уходите на резервные базы и ждите меня. Ясно?

— Да, — за всех ответил Паша.

— Это хорошо, что ясно. Тогда слушайте дальше. Паша, продолжай тренировать бойцов, они нам вскоре понадобятся. Пастух и Наум, подтягивайте земляков, как обещали, но не светитесь. Думаю, что вскоре на юге начнется заваруха, и ваши контакты нам понадобятся. Серый, головой отвечаешь за Галину.

На этом краткий инструктаж был окончен. Мои приказы были услышаны и приняты, пора ехать. Однако сразу покинуть Белоомут, откуда я собирался направиться в Москву, не получилось, так как подъехал Эдик Шмаков со своими парнями.

Шмаков вышел из видавшего виды темного "фольксвагена", на миг замер, покосился на камрадов, которые расходились, и кивнул мне, мол, есть разговор один на один. Раз надо, значит, надо, я отошел в сторону и замер напротив парня, который после смерти близких сильно изменился. Раньше это был веселый и бесшабашный юноша, который был готов вломиться в любую драку и ввязаться в любую авантюру. А сейчас он повзрослел и сильно осунулся. Улыбка больше не появлялась на его лице, а в глазах юноши, которого для маскировки перекрасили из шатена в блондина, застыла вечная тоска. И честно говоря, я винил себя за то, что погибли его родные. Ведь если бы я не втянул Шмакова в свои дела, то они, скорее всего, были бы живы. Однако сам Эдик так не считал, и в наших отношениях все осталось неизменно.

— Егор, тут такое дело, — Шмаков бросил взгляд на "форд", который подкатил к воротам, и продолжил: — вчера мы с ребятами наблюдали за ИК-6, и познакомились с одним интересным человеком.

— Кто такой?

— Сотрудник отряда специального назначения ГУИН "Факел" капитан Мелентьев.

В моей голове моментально всплыла информация на тюремный спецназ. ОСН "Факел" был создан в 1991-м году. Штатная численность восемьдесят человек, четыре боевых отделения. Носят краповые береты. Отбор жесткий, поступление в отряд только под поручительство одного из ветеранов подразделения. Помимо стрелкового вооружения отряд имеет бронетехнику, "восьмидесятые" БТРы и бронеавтомобили "Выстрел". Пункт постоянной дислокации Москва, район Капотня. На территории базы имеется интерактивный тир и хороший спортзал. Зарплаты у офицеров спецназа не очень большие, работа сложная, боевой путь внушает уважение. В 91-м отряд охранял арестованных членов ГКЧП. Затем ловил воров в законе и разгонял криминальные сходки. В 93-м спецназовцы арестовали лидера РНЕ Баркашова. В 94-м снова ловили уголовников. А потом началась первая Чеченская кампания, и понеслось. Новогодний штурм Грозного, зачистки в аулах и бои, в которых спецназ показал себя достойно. Затем наступил временный мир, снова захваты авторитетных воров и так до 99-го и возвращение в Чечню. Вот такой отряд спецназа, который в случае нашего налета на ИК-6 одним из первых выдвинется в Коломну и постарается нас остановить.

— Егор, ты меня слушаешь? — спросил Шмаков.

— Да, — я мотнул головой, — продолжай. Как вы с ним познакомились?

— Случайно. Мы обходили территорию, глядь, а тут на мужика сразу четыре мордоворота в наколках насели, не отстают и буром прут. Тот с ними драться стал, классно махался, но они его по темечку кирпичиком. И если бы не мы, то его порезали бы на ремни. Мы налетели, засветили стволы и урки свалили, а мужик оклемался, и нас в кафешку пригласил. Посидели, поговорили и я ему в пиво таблеточку хитрую кинул, для разговорчивости.

— От Дорофеева? — уточнил я.

— Ага, его припас.

— И что дальше?

— Дальше снова разговор, но уже более откровенный. Про то, как новые командиры отряд разваливают, как принимают в него людей, кто в армии ни одного дня не служил, как краповые береты своим друзьям с Кавказа раздаривают, как спецура уже полгода на стрельбы не ездила, и как на территории базы устраиваются гулянки с проститутками, дабы начальников повеселить. Однако это не главное. Самое интересное он сказал, когда мы расставались. Повторю дословно. "Знаешь, Шмаков, а я тебя узнал, хоть ты сейчас светлый, а не рыжий. Но я тебя не сдам, потому что ты человек, и передай своему командиру, что если он позовет, за ним половина нашего отряда пойдет".

— Он так и сказал?

— Да. Я все точно запомнил.

— За вами следили?

— Нет. Мы две машины сменили, детекторами себя просветили и добирались окольными путями. Это не подстава, Егор. Зуб даю.

— Мне твой зуб не нужен, дружище, — я задумался и, решив, что на подставу встреча с офицером спецназа не похожа, задал Эдику новый вопрос: — Еще что-то было?

— Капитан мне свой адрес дал и телефон. Сказал, что будет ждать звонка.

— Дорофееву про этот случай докладывал?

— Нет. Я сразу к тебе.

— Это правильно, ему про это ничего не говори, — я протянул ладонь. — Адрес дай.

В ладонь легла бумажка, которую я спрятал в карман, и в этот миг пропел клаксон "форда". Мы опаздывали и, попрощавшись с Эдиком, я запрыгнул в машину, и помчался в аэропорт. Спецназовцы, налет на колонию общего режима, диверсии, атаки, захваты и подготовка к войне. Все это потом, когда вернусь из командировки.

Переваливаясь на кочках, "форд" медленно проехал мимо дома, в котором жила Галина. Моя любимая стояла на крыльце и махала рукой, и я не удержался, нагнулся к водителю и нажал на клаксон. Звонкий сигнал прокатился по улице, и Галя улыбнулась, от чего у меня по душе прокатилась теплая волна. Определенно, пока меня ждет и любит такая женщина, со мной ничего не случится. И я более чем уверен, что обязательно вернусь к ней, какие бы преграды не возникали на моем пути. Так что рано мне умирать и зря я себя заранее хоронил. Еще поживем и на могилах врагов спляшем. Обязательно. Ведь мы русские, а нам все по плечу, и нет такой высоты, которая бы нам не покорилась…


Конец первой книги.

Загрузка...