Глава 15


Подмосковье. Осень 2013-го.


Антон Ильич Трубников покосился на водителя и спросил его:

— Слышь, Кашира, а ты как к Егору в отряд попал?

Боец из ударной пятерки Гнея ответил сразу:

— Все просто. Надоело то, что я каждый день видел, и после армии прислонился к одной патриотической организации. На русские пробежки бегал, пару раз с гастарбайтерами и кавказцами дрался, а потом понял, что все это мелочевка. Лидеры не хотели чего-то более серьезного и постоянно нас сдерживали, словно псов на поводке, и я решил уйти. Но далеко не ушел. Меня Эдик Шмаков догнал. Мы с ним поговорили, а потом он меня с Егором познакомил. В общем, повезло.

— Ты реально считаешь, что тебе повезло? — полковник усмехнулся.

— Да, — Кашира кивнул. — Риск, конечно, будет. Однако сейчас я ни о чем не жалею. Рядом со мной братья по крови, которые думают, так же как и я. И это великое благо, быть среди своих. Разве я не прав?

— Прав, — теперь уже Трубников кивнул и добавил: — Несколько лет назад на западе проводились исследования — что же такое счастье и что является его критерием. И выяснилось, что наиболее счастливы те люди, кто имеет опору в виде семьи, рода, племени и народа. Несмотря на пропаганду и давление СМИ, это самый главный фактор счастья. А деньги, достижения цивилизации, красивые шлюхи, блестящие машины, теплые сортиры и достаток — это вторично. Без одобрения соплеменников богатство ничего не значит.

— Правильно отмечено, — согласился боевик. — Но непонятно, почему они на западе к себе иноземцев миллионами завозят?

— А у нас не так? — полковник скривился, будто лимон укусил. — Отчего русский переселенец из Средней Азии годами не может получить гражданство, а полмиллиона киргизов стали россиянами за один месяц? Отчего коренные жители России у себя дома чужаки? Отчего на работу предпочитают брать гастарбайтеров, а не русских? Отчего богатства страны принадлежат кучке неизвестно откуда появившихся олигархов? Таких вопросов можно задать много, а ответ один. Правительство не заинтересовано в дальнейшем существовании и развитии русского народа, потому что русский может с них спросить за разграбление страны, а эмигрант в первом поколении нет. Это император Александр Третий мог сказать: "Россия — для русских и по-русски". Это генерал Скобелев мог сказать: "Я готов написать на своём знамени — Россия для Русских и по-русски, и поднять это знамя как можно выше". Это Столыпин мог сказать: "Народ, не имеющий национального самосознания — есть навоз, на котором произрастают другие народы". Это Ломоносов мог сказать: "Величие, могущество и богатство всего государства состоит в сохранении и размножении русского народа". А что может сказать господин Путин?

— Да понятно, что, — Кашира поморщился. — "Тот, кто говорит "Россия для русских" просто придурки или провокаторы". Кажется, именно так он выразился?

— Так-так, — Трубников тяжко вздохнул: — Но ничего, шанс на победу еще имеется. Мизерный, но он есть. И знаешь, Кашира, я доволен, что примкнул к вам. Понимаю, что возродить Советский Союз нереально и четко осознаю, что сковырнуть режим, который отгородился от народа полицейскими, солдатами, наемниками и холопами, практически невозможно. Однако я с вами и от этого мне хорошо. Наверное, я тоже среди своих.

Трубников и Кашира замолчали, а вскоре свернули с трассы Москва-Волгоград, и направились к поселку Новая Мцхета, который находился меж двух небольших подмосковных деревень и со всех сторон был окружен густым лесом. Кашира вел автомобиль, потрепанную бежевую "десятку", а полковник рассеянно наблюдал за пролетающими мимо пейзажами и думал о сыне, который тоже включился в работу отряда и сейчас создавал для организации сайт. Однако спустя несколько минут, на повороте в Новую Мцхету, в поле зрения полковника попали стоящие на обочине машины и трактора дорожной службы. В общем-то, обычное дело, идет ремонт дороги. Рычит техника, "камаз" высыпает щебенку, а вокруг суетятся люди в рабочих спецовках. Вот только лицо бригадира, пожилого брюнета в новеньком синем комбинезоне, который распекал трудяг, было знакомо Трубникову. Да и тот его узнал, и в глазах у бригадира промелькнуло недоумение.

— Кашира, внимание, — сказал Трубников. — Рядом ФСБ. Не сбавляй скорость и без нервов.

— Понял, — парень качнул головой и когда "десятка" медленно миновала поворот, он спросил полковника: — Антон Ильич, а с чего вы решили, что это ФСБ?

— Знакомого увидел, действующего сотрудника.

— И что делать будем?

— Не торопись, рули на Прокофьевку. Там кружок сделаем и обратно повернем. Надо Егора предупредить, а он Эдика Шмакова вызовет. Отряд на подходе и думается мне, что служилые люди здесь по нашу душу.

— Ну и в чем проблема? — Кашира вынул из кармана телефон. — Давайте позвоним.

— Отставить, — полковник выхватил мобильник из рук боевика и бросил его на сиденье.

Кашира не возмущался, а кинул взгляд назад и сказал:

— Кажется, за нами едут.

Антон Ильич обернулся, заметил, что за ними хвост, неброская серая "ауди", и скомандовал парню:

— Остановись.

"Десятка" прижалась к обочине, и рядом встала "ауди". После чего отставной полковник кивнул Кашире — все в порядке, и вышел.

Трубников направился к "ауди" и навстречу пенсионеру шагнул "бригадир дорожников", который сказал:

— Здравствуй, Ильич.

— Привет, Петрович, — отозвался отставник

— Не ожидал тебя здесь увидеть, — взгляд брюнета скользнул по "десятке". — Какими судьбами? Откуда машина?

— Машина приятеля, а за рулем его сын. В Прокофьевку еду, — Трубников улыбнулся. — Хочу там домик прикупить, на старости к земле потянуло, я тебе про это говорил. Забыл что ли?

— Нет. Все помню, — Петрович пожал плечами.

— А ты чего здесь, террористов ловишь?

— Ага, — Петр Петрович Доронин, который некогда являлся подчиненным Трубникова и считался его другом, усмехнулся. — На пенсию хочу, а не отпускают. Вот и маюсь, ни чихнуть, ни пукнуть, начальников, мать их за ногу, десять штук на загривке повисло, и все руководить пытаются. Вот и сейчас, сидим, кого-то ждем, то ли воров-законников, то ли похитителей оружия, то ли террористов. Такие вот дела, Ильич, а потому мой тебе совет, дружище, уезжай отсюда. В Прокофьевку потом скатаешься. Если что, то я тебя не видел.

— Ладно, — Трубников не спорил, а только спросил старого приятеля: — Когда в гости-то заглянешь, а то третий месяц обещаешь?

— На днях, Ильич. Обязательно.

Мужчины обменялись кивками, и каждый вернулся в свою машину. После чего "десятка" развернулась, вновь прошла мимо продолжающих работу "дорожников" и вернулась на федеральную трассу…

Подполковник Доронин, который начинал свою службу в погранвойсках, а затем был переведен в Москву, проводил "десятку" долгим взглядом и подумал, что сболтнул лишнего. Расслабился, обрадовался старому приятелю и подставил под угрозу операцию. Но, с другой стороны, в свое время Трубников не раз выручал Доронина, и даже после выхода Антона Ильича в отставку для него он оставался близким человеком. Это все объясняло, и подполковник решил, что в своем рапорте о ходе операции "Капкан", о появлении Трубникова упоминать не станет. Ни к чему это, тем более что операция близилась к своему завершению.

Вскоре, позабыв про старого товарища, Доронин вернулся к повороту на Новую Мцхету, и залез в черный микроавтобус с надписью "ДорСлужба". Здесь находился полевой штаб операции "Капкан" и ее руководители: капитан Химков, майор Хованский и командир спецназовцев майор Тихомиров, а так же техник, который склонился над ноутбуком. Куда и зачем отлучался Доронин, никто не спрашивал. Все присутствующие слушали переговоры Соломона Аджарского с неизвестными продавцами оружия, которые приближались к элитному поселку, и Доронин присоединился к ним.

— Когда ждать вас, брат? — по-русски спросил вор в законе.

— Два часа и ми на месте, — с сильным кавказским акцентом ответил ему неизвестный.

— И сколько вас будет?

— Как и договаривались, два десятка.

— Люди надежные?

— Не переживай, все через войну прошли, и не через одну. Таких волков на Москве еще не видели.

— Оружие с вами?

— Конечно, собирай деньги и готовь расклады по налетам на твоих конкурентов, работать будем сразу, без раскачки.

— Про это поговорим, когда приедете. Может, навстречу мою братву выслать, чтобы сопроводили вас?

— Нет. У нас документы надежные и номера красивые, ни один мент на дороге не остановит.

— Понял. Но если что, звони.

— Да.

Связь оборвалась. Офицеры отодвинулись от ноутбука, и улыбающийся капитан Химков потер ладони:

— Отлично. Скоро мы их возьмем.

Доронин нахмурился и, хотя ему не хотелось спорить с племянником замдиректора ФСБ, подполковник высказался:

— Интересно, кого это мы собрались брать? Согласно вашим предположениям мы должны взять группу из четырех-пяти русских, среди которых отставной офицер спецназа. А теперь выходит, что против нас двадцать кавказцев, о которых ничего не известно. Ну, а Шмаков, за которым мы присматриваем, шарится по лесу вблизи Новой Мцхеты с какими-то малолетками и грибы собирает. И почему так? Где связь между этим сопляком и боевиками-кавказцами? Лично я, ее не вижу и считаю, что операцию надо сворачивать. Таково мое мнение. Необходимо проследить за теми, кто едет в гости к Соломону Аджарскому, и провести соответствующие оперативные мероприятия, а только после этого принимать решение, о чем я немедленно сообщу начальству.

Химков кинул на подполковника недобрый взгляд и вместе с Хованским молча покинул автобус.

"Наверняка, побежал жаловаться своему высокопоставленному родственнику", — подумал Доронин, и он не ошибся. Через пару минут зазвонил его мобильник. На связи был Химков-старший и подполковник ответил:

— Слушаю.

— Что там у вас происходит? — Доронин услышал раздраженный голос замдиректора.

— Выяснилось, что предстоит перехватить группу боевиков, которая по численности почти равна нашему спецназу…

— Ну и что с того!? — воскликнул Химков-старший. — Вы "Альфа", а не какие-то там "гоблины" из ОМОНа!

— Но…

— Подполковник, ты получил приказ и выполнишь его, а если не можешь, так и скажи, другого найдем! Тоже мне, боевой офицер-орденоносец! Ты меня понял!?

Доронин, которому до пенсии оставалось всего несколько месяцев, пожевал губами и сказал:

— Приказ будет выполнен.

— Вот так бы сразу.

Петр Петрович убрал телефон, чертыхнулся и посмотрел на Тихомирова, который слышал весь разговор:

— Что ты по этому поводу думаешь, майор?

Спецназовец, прошедший огонь, воду и медные трубы боец, подумал и ответил:

— Херня, а не операция, тащ полковник. С кем придется столкнуться, не ясно. Сколько у них стволов, неизвестно. На каком они транспорте, тоже не понятно. Мы твердо знаем только две вещи. Первое, Шмаков пока ни при делах. Второе, боевики появятся через два часа. А поскольку движение по дороге слабое и на Новую Мцхету левый человек не поедет, то мы их не упустим. Однако риск велик. А все из-за этого капитана. Родственник хочет его по быстренькому на вершину подтянуть, а кровью умываться и рисковать нам.

— Да, так и есть, — согласился с майором Доронин и спросил: — Каков план по захвату?

Майор пожал плечами:

— Лучшее место поворот. Получаем доклад от наблюдателей с федеральной автомагистрали и работаем. Перегораживаем дорогу тракторами. Затем подрыв светошумовых зарядов на обочине и атака. Всем лежать. Работает "Альфа". Снайпера прикрывают, бойцы хватают злодеев, а наши наблюдатели вяжут Шмакова. Ничего другого предложить не могу. Ну, а потом как команда будет. Прикажут, возьмем поселок, а нет, возвращаемся на базу.

— Логично, — Доронин кивнул и хлопнул Тихомирова по плечу: — Готовь своих орлов, чую, дело намечается серьезное и усиления нам не будет…

Спецназ начал сосредоточение. Часть бойцов, выступая в роли рабочих, продолжала изображать кипучую деятельность и закладывала вдоль дороги светошумовые заряды. Другие спецназовцы, в черных касках и броне, прятались за техникой. Снайпера и два пулеметчика оборудовали огневые точки в зеленке. Штурмовые группы и группы прикрытия приготовились к захвату боевиков, и оставалось только дождаться гостей с юга, которые появились через один час и сорок две минуты.

— Третий вызывает первого! — пришел сигнал от наблюдательного поста на федеральной трассе.

— Первый на связи! — находясь на передвижном КП, отозвался Доронин.

— Вижу три черных "джипа" и два микроавтобуса. Поворачивают к вам. Кого из людей заметил, все не славяне. Номера чеченские, девяносто пятый регион, сплошь КРА.

"Надо же, — мысленно ухмыльнулся Доронин, — КРА — Кадыров Рамзан Ахмадович, номера, в самом деле, блатные, а за рулем, скорее всего, работники органов в немаленьком чине и с легальными стволами. С такими рядовой служака из ДПС связываться не станет, слишком уж наши московские чиновники своих наемников с Кавказа холят и лелеют. Суки! Словно в Хазарском каганате живем".

— Ясно, — сказал подполковник, — продолжайте наблюдение, выдвигайте наших полицейских, пусть перекрывают дорогу, чтобы никто случайно не пострадал.

— Третий принял.

Рация замолчала, и Дорофеев вызвал Тихомирова:

— Второй, это первый. Третьего слышал?

— Да, — отозвался майор.

— Твои готовы?

— Давно уже.

— Ну, с богом, ребятушки. При малейшем подозрении на сопротивление стреляйте на поражение. Работать жестко.

Накинув поверх рабочего комбинезона легкий бронежилет и взяв штатный "макаров", Дорофеев собрался выскочить из микроавтобуса, но пришел вызов от четвертого:

— Лесник первому, Шмаков и подростки бросили машину, углубились в лес и скрылись. Что делать?

— Черт! — Дорофеев покосился на Химкова и Хованского, которые делали вид, что все происходящее их не касается, они только наблюдатели и кураторы, а затем ответил: — Четвертый, попробуйте их догнать! Мелкота нам не нужна! Хватайте Шмакова, он может вывести на подельников! Вас там двое, не упустите его! Живее, ребятки!

— Есть! Попробуем догнать парня! — отозвался маскирующийся под грибника боец "Альфы".

Не обращая внимания на следователей, благодаря которым он оказался в этом месте, и, наплевав на инструкцию, подполковник покинул КП и спрятался за ближайшим трактором. Рядом с ним были спецназовцы и он услышал команду командира подгруппы:

— Оружие в боевую готовность!

Защелкали затворы, и характерный металлический звук прокатился вдоль обочины. Бойцы "Альфы" приготовились к захвату, и спустя две минуты на дороге появился первый "джип".

Тяжелый внедорожник, словно танк, неспешно и уверенно выкатился на свежий щебень, а вслед за ним показались остальные машины автоколонны. Водитель передовой автомашины, смуглый горбоносый здоровяк с волосами от бровей, смерил "дорожных рабочих" презрительным взглядом и начал поворачивать на Новую Мцхету. Однако неожиданно путь ему преградил трактор с ковшом и над дорогой пролетел пронзительный и требовательный сигнал клаксона. Водитель "джипа" требовал освободить ему дорогу, но трактор заглох. Одновременно с этим второй трактор обошел автоколонну боевиков и замер с тыльной стороны. Ловушка захлопнулась, но кавказцы этого еще не поняли.

— Эй ты, баран! — из окна переднего "джипа" высунулся водитель. — Пшель нахуй с дороги!

— Сам нахуй пошел, чурка ебаная! — отозвался "тракторист", капитан Чуров, который имел за спиной несколько командировок на Кавказ. — Не видишь, заглох!?

— Я твою маму ебаль! Сейчас я тебя на хуй одену!

Ошарашенный наглостью русака, который, по мнению горцев, всегда слабее джигита, особенно если за ним толпа соплеменников, водитель "джипа" выпрыгнул из машины и в его руках появился пистолет. Он был готов выстрелить, но ничего не успел, ибо услышал усиленный мегафоном голос майора Тихомирова: "Работаем!". После чего по глазам джигита ударила яркая вспышка, а по ушам ударная звуковая волна взорвавшегося рядом заряда.

Светошумовых зарядов было шесть, по три с каждой обочины. Они взорвались одновременно и бойцы "Альфы" к этому были готовы. Щебень и пыль поднялись в воздух и обрушились на транспорт боевиков. Свет и звук дезорганизовали их, а выбитые стекла хлестнули по бородатым лицам. И когда над дорогой воцарилась относительная тишина, в дело вступили спецназовцы, которые обрушились на кавказцев подобно всесокрушающему смерчу.

Временно оглушенных и потерявших зрение бандитов, которые по привычке хватались за оружие, выкидывали из "джипов" и микроавтобусов. Приклады автоматов и тяжелые ботинки выбивали зубы и крошили кости. "Альфа" работала жестко, и бойцы действовали, словно хорошо отлаженный механизм. Рывок! Человек падает на дорогу и удар, если надо, второй добивающий. Красивое зрелище, если смотришь на все происходящее со стороны, как зритель.

Однако не все прошло гладко, и с замыкающим микроавтобусом вышла заминка. К нему подскочило четыре бойца, и когда дверь в салон открылась, то спецназовцы увидели обвешанного тротиловыми брикетами и бутылками с железом светловолосого парня, который выставил перед собой сомкнутый кулак, и прокричал:

— Назад! Я взорву себя и вас! Назад! Во имя Аллаха милостивого и милосердного, я готов пойти на смерть! Разожму ладонь и всем конец! Я не шучу!

Глаза самоубийцы, по внешнему виду русского, в руке которого находилась готовая послать команду на активацию радиодетонаторов миниатюрная подрывная машинка, были наполнены безумием, а за его плечом суетились еще четыре боевика. Никто из спецназовцев не решился выстрелить, и они отступили в сторону. Безумца взяли на прицел сразу два снайпера и один из бойцов "Альфы", кивнув товарищам, обозначил готовность схватить руку "живой бомбы". Шансы пятьдесят на пятьдесят. Однако выпускать обвешанного взрывчаткой фанатика было нельзя, слишком много бед он и его товарищи могли натворить в прилегающих к Новой Мцхете деревнях.

Впрочем, боевики людьми оказались опытными и не медлили. Они первыми открыли огонь, и пошли на прорыв.

Из салона микроавтобуса в спецназовцев ударили сразу четыре автомата и один из бойцов, получив очередь в бронежилет, упал на дорогу. Остальные спецназовцы перекатом ушли с линии огня и залегли, а кавказцы ринулись на прорыв. Поливая все вокруг свинцом и сталью, с криками "Аллах акбар!", они спрыгнули с высокой обочины в зеленку, а самоубийца остался на месте.

Один из снайперов выстрелил и попал. С расстояния в тридцать метров из девятимиллиметрового ВСС промахнуться невозможно. Тяжелая пуля вынесла подрывнику половину черепной коробки, и он стал заваливаться на бок. Ближайший спецназовец, подобно змее, быстро и точно, метнулся к нему и обхватил его грязную руку своими ладонями. Взрыва не произошло, и это был успех. Но остальные боевики, потеряв подрывника и ранив троих спецназовцев, скрылись в зеленке. Еще одного бандита смогли подстрелить в зеленке, но трое все же убежали.

— Догнать их! — стреляя вслед боевикам из пистолета, прокричал Дорофеев. — Не дать им уйти! Тихомиров!

— Не суетись, Петрович! — мимо подполковника пронесся командир спецназовцев. — Не уйдут! И не таких ловили!

Дорофеев остался на месте и стал заниматься тем, чем ему и положено, а Тихомиров и четверка его бойцов помчалась вслед за боевиками. Пятеро против троих. Расклад хороший, тем более, когда знаешь, что ты на своей земле, которая тебе помогает, и вскоре спецназовцы стали настигать боевиков.

Замыкающий кавказцев отстал и, упав за дерево, открыл огонь по преследователям. Он лупил длинными очередями и патронов не жалел, но никого не достал. Спецназовцы легко обошли его с флангов и один из бойцов, навалившись на него со спины, ударил противника прикладом по голове.

— Мирон, отлично! — одобрил действия подчиненного майор. — Тяни мразоту к дороге! Остальные за мной!

Снова бег по лесу. Крики "Стой!" и выстрелы. За десять минут, пробиваясь через бурелом и кустарник, спецназовцы отмахали от дороги метров пятьсот, и боевики, которые стали выдыхаться, разделились. Подобно зайцам, они разбежались в разные стороны, и увлеченный погоней Тихомиров сам не заметил, как остался один. Сопровождающий майора боец отстал, кажется, подвернул ногу, но офицер не отступал. Спецназовец был уверен, что догонит беглеца, и вскоре увидел его. Боевик стоял на небольшой полянке и был спокоен. Он ждал майора и, разглядев Тихомирова, прокричал:

— Русский, ты воин, и я воин! Давай по честному биться, на ножах!

Боевик демонстративно откинул автомат и вынул отличный нож, а Тихомиров усмехнулся:

— Что, патроны закончились или автомат заклинило?

Кавказец дернулся и майор понял, что угадал. Какие там честные бои? Про них гордые горные воины вспоминают только когда заведомо сильнее или иного выхода нет. Поэтому биться с боевиком на ножах Тихомиров не собирался и приготовился выстрелить противнику в ногу. Но в этот момент за его спиной хрустнул сучок, и он хотел отпрыгнуть в сторону, а затем обернуться, да вот только не успел. На спину офицера обрушился второй уцелевший боевик, который оторвался от погони и вновь помчался к своему товарищу.

Майор отмахнулся от врага прикладом, но неудачно. Он лишь слегка задел противника, и тот сбил его с ног сильным ударом. Тихомиров перекатился по холодной осенней листве, и оружие выпало из его рук. Однако он был в сознании и потянулся к "стечкину", но очередной удар, который пришелся по руке, и еще один с ноги по голове, заставили его замереть.

— Что, сука!? — боевик с ножом навис над майором. — Попался!? Жаль, времени нет с тобой возиться, а то бы мы тебя на кусочки резали. Саламбек, прикончи его, чтобы тихо было.

Второй боевик приготовился обрушить на майора приклад, но простонал нечто неразборчивое и замер. Он стоял без движения несколько секунд, а затем рухнул лицом вниз рядом с Тихомировым и спецназовец увидел, что у него из спины торчит рукоятка тяжелого метательного тесака.

"Откуда у меня в группе такой умелец?" — почему-то совершенно спокойно подумал майор, который уже приготовился к смерти. Ну, а боевик с ножом, резко оглянувшись, попытался схватить автомат Тихомирова. Но не судьба. Навстречу ему из зеленки выскочил крепкий мужчина с приметным косым шрамом на щеке и в камуфляже, и джигит накинулся на него. В руке человека со шрамом тоже появился клинок, и бойцы вступили в схватку.

Звон клинков донесся до Тихомирова, который, встряхивая головой, начал вставать. А когда он сел и смог достать "стечкин", все было окончено. Оглушенный боевик лежал на земле, и его подхватывали под руки два крепких парня, а мужчина со шрамом вынул из тела мертвого джигита тесак, присел перед майором на корточки, и спросил:

— Ты как, спецура, в норме?

— Ага, — Тихомиров всмотрелся в лицо своего спасителя и узнал Лопарева, того самого отставника-грушника, которого он собирался брать всего несколько часов назад.

— Ну, тогда бывай. Удачи и не хворай.

Лопарев кивнул Тихомирову, словно старому знакомому, и пошел в лес. Было, майор подумал, что надо его задержать, а потом у него в голове промелькнула мысль: "Да пошло оно все! Я же не сука!" и он остался на месте.

Преступник и его молодые подельники с пленным боевиком, который непонятно зачем им понадобился, исчезли, а спустя пять минут появились бойцы Тихомирова и, посовещавшись, они направились к дороге. Однако не успели спецназовцы выйти из зеленки, как в районе Новой Мцхеты начался бой, самый настоящий, с применением автоматов и тяжелых пулеметов. Кто-то от души и от сердца, не жалея боеприпасов, обстреливал элитный воровской поселок, но продолжалось это недолго. Через несколько минут все смолкло, и в осеннем лесу воцарилась тишина.

— Командир, — один из спецназовцев обратился к майору, — что это было?

Перед мысленным взором Тихомирова вновь промелькнуло лицо Лопарева и он пожал плечами:

— А я знаю? Потом разберемся, но одно могу сказать сразу — это не враги. По крайней мере, не наши. Пошли отсюда.

Загрузка...