Правда людей

Глава 16

Москва. Осень 2013-го.

Паша Гоман вышел на заросшую кустарником полянку, огляделся, поднял вверх правую ладонь и сказал:

— Привал десять минут.

Бойцы попадали на прелую траву, и отряд ощетинился стволами. От бега лица парней были красными, а глаза блестели. Большинство впервые стреляло в живых людей, и в них тоже стреляли. Они еще не отошли от боя, в этот момент в их жилах бурлил адреналин, и камрады чувствовали себя настоящими воинами. Это чувство было мне знакомо, но оно осталось в далеком прошлом или в будущем — все зависит от какой точки вести отсчет.

Однако это неважно и, скинув с плеч рюкзак, я присел на широкий пенек, и пристроил на коленях АКС, из которого ни разу не выстрелил. Пока все хорошо, но операция еще не окончена. Отстреляться было нетрудно, теперь бы уйти от погони, а это уже не так просто. Впрочем, нам везет, и мы знаем, что нужно делать, дабы не попасть в сеть…

Давным-давно древнегреческий философ Аристотель говорил, что каждая случайность имеет причину, и с этим не поспоришь. Однако великий грек уточнял, что она является эффектом как минимум двух причинных последовательностей — сие тоже верно, а подтверждением этого является то, что произошло сегодня. В нашей команде появился пенсионер Трубников. Это случайность и он увидел то, на что неопытный Эдик Шмаков не обратил никакого внимания. И это уже причинная последовательность случайности. А потом Антон Ильич смог быстро сориентироваться, предупредил нас об опасности и это спасло отряд.

Пенсионер и сопровождавший его Кашира догнали отряд, когда три боевые пятерки вышли на последний привал перед Новой Мцхетой. Они успели вовремя, еще бы немного и мы могли войти в ловушку, ибо одна пятерка должна была выдвинуться на дорогу и вести обстрел воровского поселка с высотки рядом с ней. А значит, эта группа обязательно попала бы в поле зрения наблюдателей ФСБ, и нам пришлось бы воевать с "Альфой", которая раскатала бы нас в блин. В чем-чем, а в этом я не сомневался, слишком в разных мы весовых категориях.

Но, кто предупрежден, тот вооружен, и на военном совете, в котором приняли участие Лопарев, Трубников, Гоман, командиры пятерок и я, план был изменен. Отступать мы не собирались, нельзя было сбивать боевой настрой отряда и следовало вытаскивать Шмакова, телефон которого наверняка прослушивался. Поэтому одна пятерка, только автоматчики, вместе с Лопаревым выдвинулась к дороге и стала наблюдать за спецназовцами, которые готовились к перехвату автоколонны. Еще одна группа, пулеметчики и стрелки, во главе с Гоманом и Трубниковым, вышла на огневую позицию в лесу. Ну, а я, взяв ребят Гнея, направился на выручку Шмакова и его босяков.

Эдик, который изображал из себя грибника, находился невдалеке. Он контролировал въезд в Новую Мцхету и вел учет всех машин, которые в нее въезжали. Норма. Но рядом находились два крепких гражданина с военной выправкой, которые держали его под наблюдением, и я свистом привлек внимание Шмакова. Парень меня услышал, а потом и увидел. После чего вместе с босяками он шмыгнул в лес, а фэсбэшники рванули за ним. А тут, оп-ля, сюрприз! Вооруженные парни в камуфляже и в черных масках. Стоять! На колени! Руки за голову! И работники ФСБ подчинились, ибо с двумя пистолетами против шести автоматов воевать глупо, особенно если в рукопашную не бросишься, и до рации дотянуться не успеваешь.

Наблюдателей, которые включили режим дурака и не отвечали ни на один вопрос, сковали наручниками и отволокли подальше в лес, а затем на дороге громыхнуло, и началась перестрелка. Спецназ кого-то атаковал и работал жестко, а потом появился Лопарев, который приволок пленного, бородатого джигита, был проведен жесткий экспресс-допрос, и мы узнали кое-что интересное.

Вор в законе Соломон Аджарский готовился к войне с ворами-славянами, и обратился за помощью к авторитету Гуссейну Ширванскому. Тот, не за бесплатно, вызвался ему помочь, и нанял банду ваххабитов. На Кавказе их много по лесам и чащобам бегает, за "свободу и веру" воюет. Они грабят инкассаторов и почтальонов, обстреливают военных и полицейских, обкладывают данью чиновников и предпринимателей, кто хорошей крыши не имеет, и с этого живут. Попутно, все у кого имеются деньги, используют их как пушечное мясо, и Гуссейн Ширванский имел контакты с одной такой бандой. Название у группировки самое обычное, "Волки ислама", и по замыслу кавказских воров они везли Соломону Аджарскому оружие, а потом собирались отработать для него полтора десятка целей. Да вот только не повезло им. "Борцы за свободу" проехали тысячи километров по России (документы Гуссейн Ширванский им сделал хорошие) и попали в ловушку, которая, как мы считали, была расставлена на нас. После чего один из джигитов попал к нам.

Информация была получена. Боевику сломали шею, Паша Гоман постарался, и встал резонный вопрос. Что делать?

Самым простым было отступить. Но хотелось дела и спецназ, который занимался захваченными боевиками, помешать нам не мог. Поэтому я решил рискнуть. Быстрый огневой налет и уходим.

Ударные группы выдвинулись на опушку леса и, оглядев элитный поселок, который кишел вооруженными людьми, Лопарев (официальный предводитель отряда) отдал команду открыть огонь.

Дистанция до целей от ста пятидесяти до трехсот пятидесяти метров. Для АКМ и снайперских винтовок это не расстояние, не говоря уже про "утесы". Воры нас заметили, тянуть время было нельзя и, взмахнув рукой, майор выкрикнул:

— Бей!

Шквал огня накрыл Новую Мцхету, и если сначала наши бойцы били неуверенно, то спустя полминуты их было не остановить, особенно пулеметчиков. Ведь что такое НСВ-12.7 "утес"? Это убийца пехоты и страшный враг для любой легкобронированной техники. Это всесокрушающая мощь и сила. Поэтому тяжелые пули МДЗ (зажигательные мгновенного действия) и БЗТ-44 (бронебойно-зажигательные трассирующие), каждая весом от сорока до пятидесяти граммов, пробивали любую преграду.

Новенький понтовый "мерседес" с блатными номерами? Короткая прицельная очередь и он разлетался на куски. За кирпичной кладкой спрятались три бандита? Еще очередь и конец всем троим. Металлическая будка охраны на въезде и в ней несколько воров? Тридцать-сорок патронов и от будки отлетают окровавленные куски металла.

В элитном поселке для избранных и неприкасаемых воцарился хаос. Сразу в нескольких местах полыхнули пожары. Каждая огневая точка противника подавлялась моментально. Горели и взрывались дорогие автомашины. Разлетались на кусочки статуи и фонтаны. По улочкам кружилась свинцово-стальная метель, и мы слышали гортанные выкрики и ругательства на кавказских наречиях. Над головой посвистывали редкие ответные пули и сверху сыпались веточки, да сухие листочки. Кто-то из парней, перекрывая шум выстрелов, орал нечто неразборчивое, а еще один даже запел, и я кожей ощущал ликование бойцов, которым, наконец-то, дали реального противника и реальное боевое оружие. Однако боезапас был ограничен. По три рожка на автомат, по два десятка патронов на каждый "тигр" и по одной ленте в триста патронов на станкач. И когда "утесы" смолкли, Лопарев приказал начать отход.

Бойцы все делали быстро и четко, не зря Иван Иваныч с Гоманом их дрессировали, и спустя несколько минут, подтащив фэсбэшников поближе к дороге, в походном порядке размеренной трусцой мы бежали в лес. В передовом дозоре Паша Гоман, который успел изучить все окрестные тропинки, и с ним пара автоматчиков. В центре Лопарев, Трубников и пулеметчики, один станок тянет, а другой сам пулемет, между прочим, тяжелая бандура, двадцать пять килограмм. А все остальные бойцы в боковых дозорах и в тылу.

Отряд находился в движении до самого вечера. Чередуя бег и шаг, мы прошли не меньше пятнадцати километров, и вот долгожданная остановка. Где-то объявляется план "Перехват" и полиция берет под контроль все дороги района. Наверняка, к Новой Мцхете стягиваются дополнительные силы спецназа и следственные бригады. Воры клянутся отомстить, подтягивают братву и начинают свой поиск, а полицейских подгоняет начальство с большими звездами на погонах, и если бы мы были обычными бандитами, то нам следовало бы прорываться в Москву или затаиться в одной из ближайших деревушек. Однако мы считаем себя партизанами и тактика у нас партизанская. Поэтому какие дороги? Лесополосами, чащобами и грунтовками, под покровом темноты отряд проскочит пару районов, совершит марш на полсотни километров, и через двое суток выйдет в безопасную зону. Нереально? А вы попробуйте, обходя посты и населенные пункты просочиться из точки А в точку Б, которые сами для себя наметите. Уверен, что если вы не трусы и у вас есть хотя бы небольшой жизненный опыт, то все получится. После чего вы на многое станете смотреть иначе. Не пропускают в город, где протестует местное население? Начхать! Вышел из машины, прошел десяток километров по полям и ты на месте. Не дают дорваться до горла чужаков, которых спрятали подальше от разгневанных людей? Ха! Тоже мне проблема. Если решился на поступок и готов действовать, проложи маршрут, подойди, отработай и уйди обратно в поля, куда полицейские без нагоняя сверху не полезут.

Впрочем, я отвлекся. Маршрут отряда меня, Каширу и Трубникова напрямую не касался — это забота Лопарева и Гомана, которые прекрасно понимают, что должны делать. Они доведут бойцов до точки эвакуации, а мы едем в столицу. Благо, вызвать такси не проблема, и спустя несколько часов мы будем ехать в Москву, разумеется, без оружия…

— С почином, Егор, — рядом со мной присел улыбающийся Лопарев.

— Почин уже был, — ответил я.

— У вас да, а у моих воспитанников все впервые, — отставной майор кивнул на парней.

— Верно, — согласился я.

— Егор, а может, зря мы фэсбэшников отпустили?

— Нет. Все правильно. Нам с ними враждовать не надо. Ты вот майора спецназовца не грохнул, хотя мог. Так?

— Да.

— А почему?

— Рука не поднялась. Не враг он мне. Был бы какой чужак, глотку сразу бы перехватил, а этот человек служивый.

— Вот и я о том же. Им все равно, кому служить. Для большинства спецназовцев главное родину защищать, — Лопарев кивнул и, помедлив, я стал давать ему указания: — Ладно, Иваныч, слушай меня внимательно. Доберетесь до Белоомута, бойцов рассредоточь, Шмакова спрячь, чтобы не светился, собирай информацию на руководителей Луховицкого и Серебряно-Прудненского районов, и подготовь две боевые пятерки. Они со мной поедут.

Номинальный глава отряда мои приказы не оспаривал, а только спросил:

— На юг рванешь?

— Да. На Олимпиаду хочу посмотреть.

— Стволы берете?

— Нет.

— А стоит ли светиться?

— Стоит, Иван Иваныч.

— Раз так, то промолчу, все равно тебя не переубедить. Пока ты не ошибался и удача с тобой, так что бог в помощь.

Мы замолчали. Обсуждать было нечего, пока все ясно и понятно. Я вместе с парнями отправлюсь в Краснодарский край. Гоман с Лопаревым продолжат тренировать новобранцев. Жаров и Ольшанский на квартирах, один по-прежнему медикаменты запасает и собирает операционную, а другой готовит запасные базы в районах Подмосковья. Трубников-старший начнет подбирать себе команду из ветеранов — это мы с ним уже обсудили, а его сын создаст сайт и подготовит новый список кандидатов в лидеры нашей партии. Через полтора месяца я вернусь обратно в Москву, и после этого отряд вновь перейдет к активным действиям.

Отпущенные на привал минуты истекли. Лопарев протянул мне ладонь, и я передал ему автомат и разгрузку с боеприпасами. Затем мы пожали друг другу руки, майор поднял бойцов, и в сгустившихся сумерках повел отряд на юго-восток.

Со мной остались Кашира и Трубников. Для нас боевые действия пока окончились, и мы повернули на юг, к грунтовой дороге…

До столицы добрались без происшествий, хотя на трассе Москва-Волгоград царила суета. Полицейских было больше, чем обычно, и пару раз мимо нас проносились машины скорой помощи. Однако такси никто не останавливал, видимо, повезло. Когда проезжали мимо стационарного поста ГИБДД, омоновцы и полицейские шерстили автобус с футбольными фанатами "Спартака", а те ребята резкие и лезли в драку, так что служителям закона было не до нас.

В общем, проскочили, и возле своего временного обиталища я оказался в три часа ночи. Спать хотелось неимоверно и, устало переставляя ноги, я вошел в подъезд и поднялся на четвертый этаж. Ключ провернулся, лязгнул замок, но дверь не открылась. Изнутри ее держала цепочка, и я услышал испуганный вскрик:

— Кто там!?

"Блин! — я машинально прикоснулся ко лбу. — Про девчонку совсем забыл. Косяк. А ведь у нее могли сдать нервы, и она могла побежать в полицию. То-то мне сюрприз был, прихожу, а тут засада. Расслабился я что-то, а это неправильно".

— Это Егор, — я оглянулся, засады не было, и в доме царила тишина.

Цепочка звякнула, и я увидел Галочку Серову, которую перед отбытием загород спрятал на своей съемной квартире. Девушка была в моем банном халате и выглядела, словно промокший под проливным дождем котенок, голова втянута в плечи, пшеничного цвета волосы растрепаны, а обведенные чернотой от недосыпания глаза смотрели настороженно и как-то печально.

— Тебя долго не было… — пролепетала она. — Я волновалась… А потом телевизор включила и там…

— Давай пройдем в квартиру, — я постарался улыбнуться как можно мягче, чтобы не испугать девушку, — там и поговорим.

— Да-да, конечно… У меня как раз чайник закипел…

— Очень хорошо. От чая не откажусь.

Я скинул ботинки, закрыл дверь и прошел в гостиную. Телевизор был включен, шло какое-то ночное развлекательное шоу, а на диване лежало смятое покрывало, наверное, Галя отдыхала. В остальном все было как обычно и я упал в кресло. Хорошо. Так бы лежал и не шевелился, пока усталые ноги в норму не придут.

— А вот и чай, — в комнату вошла девушка.

На столик рядом с креслом опустился поднос с двумя глубокими кружками и печеньем. Я дождался, пока девушка присядет на диван, взял кружку, сделал небольшой глоток и обратился к ней:

— Рассказывай, как время коротала.

Она пожала плечами и растерянно улыбнулась:

— Постоянно боялась, что сейчас в квартиру кто-то вломится. Пробовала заснуть, а не получилось, мерещится всякая чепуха. Телевизор включила, и сразу криминальные новости, зверски убиты и сожжены люди, дети высокопоставленных чиновников. А затем моя фотография — все кто знает о местонахождении этой девушки и преступников, просьба сообщить в полицию, вознаграждение гарантируется.

Галя всхлипнула, и я постарался ее успокоить:

— Не плачь, все будет хорошо…

— Да, как же хорошо!? — воскликнула она и крепко сжала кулачки, — характерная примета отметил я, при мне такой жест не в первый раз. — У меня родители в Вязьме, волнуются и переживают, а я им позвонить не могу! В университет возвращаться нельзя! В полицию не обратишься, получается, что я соучастница, раз с тобой ушла! Документов нет и бежать некуда! Куда мне теперь податься!?

— Тихо! — оборвал я ее. — Без нервов!

Девушка понурилась:

— Хорошо. Молчу.

— Значит так, Галочка. Ты все правильно сказала, девочка не глупая и выводы сделала. Но проблема твоя не столь велика, как тебе кажется. С документами тебе помогу и денег дам, на первое время хватит, а дальше сама решай, что тебе делать и как ты хочешь прожить свою жизнь. Тебе сколько лет?

— Двадцать.

— Вот, взрослая совсем, не пропадешь. Страна у нас большая и скрыться не проблема, а если хочешь, то оставайся с нами.

— А что мне в вашей банде делать придется?

— Не волнуйся, в людей стрелять не надо, и в роли подстилки я тебя не вижу.

Галочка кинула на меня опасливый взгляд, всхлипнула и мотнула головой:

— А можно я подумаю?

— Не можно, а нужно. Конечно, подумай. До утра.

Она задумалась, а я допил чай и отправился в ванную, привел себя в порядок, помылся-побрился, почистил зубы и отправился в соседнюю комнату, где рухнул на кушетку и приготовился отправиться в царство Морфея. Но не тут-то было.

Тихонько скрипнула дверь, и я услышал голос девушки:

— Егор, я все решила.

— И что надумала? — я повернулся набок.

— Я останусь с вами.

— Вот и правильно. — Галя не уходила, и я спросил: — Что еще?

— Мне страшно. Можно я с тобой побуду?

— Да.

Девушка приблизилась и легла рядом. Она лежала без движения, словно манекен, но от нее шел одуряющий женский запах и я чувствовал исходящее от девушки тепло. Ситуация двусмысленная и я не сдержался.

Моя ладонь опустилась на аппетитную грудь Галины и проникла под халат. Ее тело было горячим, и я стал его гладить. Раз и другой. Дыхание девушки сбилось, и мои движения стали смелее. А когда я ощутил, как стали набухать ее соски, то притянул Галину к себе, и припал губами к ее горячему рту.

Все завтра. Революции, рейды, акции, налеты, планы и схемы. Пусть хотя бы в эту ночь заботы отойдут на второй план, а сегодня я хочу любить и быть любимым.