Правда людей

Глава 9

Москва. Осень 2013-го.

Из состояния сна меня вырвал звонок в дверь. Я проснулся и посмотрел на часы. Ровно девять часов утра. Выходит, поспал всего ничего. В шесть только до постели добрался, а раньше никак. Пока с парнями, которых Шмаков привел, знакомился, пока сумку для переезда в Наро-Фоминск собирал. Вот ночь и пролетела.

Опять звонок. Кто это там такой настырный? Я оделся, достал из-под подушки пистолет, загнал патрон в патронник, и спрятал ствол за брючный ремень со спины. Затем подошел к двери и посмотрел в глазок.

На площадке стоял местный участковый, капитан Семерня, пожилой и добродушный дядька, который мечтал о пенсии и получал от хозяев съемных квартир ежемесячную мзду, дабы он не беспокоил гастарбайтеров и прочих незарегистрированных жильцов. Мне его Гоман показывал, так что личность знакомая. Вот только непонятно, зачем он рвется ко мне в гости. Может плановый обход? Возможно. А если на лестнице штурмовая группа, которая постарается меня скрутить? Тоже реально.

"Открывать или нет? — спросил я сам себя, прислушался к интуиции и принял решение: — Открываю. Если бы меня захотели взять, то участкового подставлять не стали бы, а сразу дверь вышибли".

Дверь распахнулась и слуга закона, смерив меня оценивающим взглядом, представился:

— Я участковый, капитан Семерня Виктор Богданович.

— Очень приятно, — с моей стороны кивок и доброжелательная улыбка, — гость хозяйки этой квартиры Нестеров Егор.

— Родственник или знакомый? — капитан понимающе ухмыльнулся.

— Знакомый.

— Откуда?

— Екатеринбург.

— Я пройду? — участковый вопросительно кивнул.

— Да, конечно.

Мы прошли в зал. Глаза капитана обшарили помещение, остановились на хорошем ноутбуке, на собранной дорожной сумке и отметили, что вокруг чистота и порядок, никаких шприцов, бутылок, бульбуляторов и окурков. После чего мы присели, я на кушетку, а он в кресло, и Семерня кивнул на сумку:

— Уезжаешь?

— Точнее будет сказать, что съезжаю, товарищ капитан.

Участковый улыбнулся и выдохнул:

— Вот это правильно, а то ведь я тебя выселять пришел, Нестеров.

— Интересно, за что?

— Формально за отсутствие регистрации и пьяный дебош.

— А на самом деле?

Капитан мог бы ничего не говорить, но он ответил:

— Не нравится мне, что к тебе постоянно тревожные люди ходят. Это к неприятностям. Соседи все видят и обо всем сообщают, а мне неприятности не нужны.

— Товарищ капитан, ко мне только друзья заходят, спортсмены.

— Знаем мы этих спортсменов. На майках кресты, имперские флажки, коловраты, руны и надписи, которые подчеркивают национальную принадлежность. Гастарбайтеров в районе зашугали, они в сумерках на улицу выйти боятся. Начальники уже спрашивают, что это за группировка у меня под боком формируется. Гомосеков невдалеке от этого дома какие-то бритоголовые побили. Думаете, самые умные? Нет. Я националистов сразу из толпы выхватываю. Так что уезжай отсюда, и будем считать, что тебя в этом районе никогда не было.

— Хорошо, — спорить с участковым, который был в своем праве и обращался ко мне по-человечески, было бессмысленно, и я кивнул: — Через несколько часов меня здесь уже не будет.

— Смотри. Проверю.

Возможно, капитан хотел сказать еще что-то. Но только махнул рукой, мол, катись Нестеров, не до тебя пока, и ушел.

Я закрыл дверь и остался один. Попил водички из холодильника, разрядил пистолет и подумал, что теперь уже не засну. После чего подсел к ноутбуку и полез в интернет.

Меня, конечно же, интересовали новости. При чем не абы какие, а специфические. Где происходят столкновения русских с приезжими азиатами и кавказцами? Где народ бунтует и выступает против беспредела властей и коррупции? Что предпринимает правительство? Какие новые законы приняты? В общем, я искал очаги сопротивления и находил их повсюду. Убит русский парень — виновники чеченцы, которые сбежали на историческую родину, под крыло к Рамзану Кадырову. Изнасилован ребенок — виновник таджик, которого очевидцы растерзали, и теперь они же виноваты. На Хопре до сих пор не утихает "никелевое дело", друг Путина олигарх Махмудов не высовывается, и везде на первом плане геологи из его компании, а протестующих хватают полицаи, и шьют им экстремизм. На Ставрополье постоянные столкновения местных жителей с горцами, которых прикрывает власть. В стране постоянно что-то происходило, но до серьезных боестолкновений нигде не доходило. Народ собирался, митинговал, шумел, выплескивал злобу и расходился, а кремлевские мрази продолжали гнать на запад и восток ресурсы страны, да готовились к помпезной Олимпиаде в Сочи.

Захлопнув ноутбук, я поморщился. Черт! Хотелось бы прямо сейчас заявить о себе и встряхнуть все это очумелое сонное болото под названием Российская Федерация. Но приходится выжидать, набивать кулаки, готовиться и собирать людей, на которых не всегда можно положиться. Только чуть расслабился и на тебе, неприятные сюрпризы, один за другим.

Паша Гоман дорвался до бутылки и на двое суток ушел в нирвану. Еле вытащил его в реальность. Эдик Шмаков пошел на сходку молодых патриотов и встрял в драку с дагестанцами, после которой его повязали полицейские. Пришлось выкупать парня. Иван Иваныч Лопарев, бывший майор спецназа ГРУ, только оклемался и получил документы, на несколько дней исчез и никого о своем отъезде не предупредил. Позже выяснилось, что он ездил в родную бригаду, хотел разобраться с комбригом. Однако тот уже пошел на повышение в Москву и наш инструктор вернулся. Морячок, стармех-танкерист Николай Николаевич Ольшанский, после того как осел в Наро-Фоминске, огляделся и увидел, что соседи у него сплошь цыгане. Вроде бы ничего серьезного, но больно они беспокойные и гости к ним захаживают, по виду наркоманы, а это нехорошо, помеха для наших дел. Доктор, Ярослав Всеволодович Жаров, уволенный за разгильдяйство подчиненных главврач, в прошлом отличный хирург, поехал покупать лекарства, связался со старыми знакомыми, а те его кинули и вместо нормальных медикаментов собрали просроченные. Непорядок. Значит, придется разбираться. А минувшей ночью мне позвонили наши бравые солдатики Федя и Андрюха, у них проблемы с сержантами-контрактниками, как с горцами, так и с русскими. Они пока держатся, но сами, судя по всему, ситуацию не разрулят. Для начала их сильно избили, а теперь еще и на бабки выставляют. Это неправильно, а раз так, то кто-то получит люлей.

Все одно к одному. Неприятности потоком, но я не унывал, и все происходящее, включая, влияние человеческого фактора, воспринимал нормально. Мы люди, а значит, можем ошибаться, и неприятностей нет лишь у того, кто забился в пещеру и отстранился от всего мира. Это понятно, точно так же как и то, что со временем ошибок станет меньше. Ну, а пока без них никак, и если взглянуть на все происходящее вокруг меня со стороны, то успехи видны сразу.

Во-первых, мы разобрались с жильем в интересующих нас населенных пунктах. Куплено четыре домика, по одному в Наро-Фоминске, Калинце, Балашихе и Белоомуте. Каждый дом оформлен на нашего человека, два на Ольшанского и еще два на доктора Жарова.

Во-вторых, за минувший месяц удалось собрать полтора десятка человек, на которых можно положиться. В основном молодежь от четырнадцати до двадцати лет. Это три боевых пятерки и две из них уже проходят первичную подготовку в лесах под руководством Лопарева и Гомана, а последняя пятерка готовится к выезду на природу. Почти всех людей привел Шмаков, и он же за них ручался. Однако окончательное слово оставалось за мной, и все кандидаты прошли собеседование, во время которого смогли убедить меня в том, что они готовы воевать за свой народ. И хотя я не психолог, опыт за плечами немалый, так что людей одобрил.

В-третьих, были сделаны запасы продовольствия, закуплены радиостанции, палатки, обмундирование и экипировка на триста человек. Брали с запасом, так что не пропадем.

Ну и, в-четвертых, я выкроил время и посетил тех людей, которых знал по прошлой жизни в Москве и Подмосковье. Для меня это значило очень много. Поэтому про мои метания между самыми разными людьми упомянуть следует особо.

Костя Дорофеев, дружок из "Черной сотни". В данный момент это патлатый семнадцатилетний босяк из Химок. В кармане телефон, в ушах наушники. Весь мир в розовом цвете и ему до фени какая-то там грядущая война.

Алексей Долин, когда-то был моим замом в отряде, погиб под Ростовом. Сейчас он продавец пиратских дисков на Горбушке. Курит план, балдеет от трансовой музыки и стремится трахнуть любую молодую самку, которая находится в зоне видимости. Такого на баррикады не поднимешь.

Батыр Жакенов, башкир и отличный снайпер, который был рядом со мной три года и попал в плен под Самарой. Он только-только вместе с родителями переехал в Зеленоград, куда его отца перетянул бывший шеф, и этой осенью пошел в седьмой класс. Что хорошо, сразу записался в стрелковую секцию и на этом все. Приличный и замкнутый в себе школьник, чей папа хорошо получает, против власти ничего не имеет.

Короче, куда бы я ни бросался, везде встречал совершенно незнакомых людей, положиться на которых не мог. Но в одном случае я был уверен на сто процентов.

Я хотел найти Генерала, Илью Карпова, и нашел его. Ебтыть! Лучше бы не искал, ибо разочаровался, потому что курсант третьего курса военного училища Илья Карпов настолько сильно верил в непогрешимость великого Путина, либеральные ценности и демократию, что я только диву давался. Так получилось, что отыскал я его быстро. Затем проследил за ним и посидел рядом, когда он с друзьями из "Молодежного фронта" пил кофе в летнем кафе и рассусоливал про светлое будущее.

Такие вот пирожки с котятами. Полный анус. До прозрения Генерала, который пока даже не офицер, еще очень далеко, а после того как я начал менять историю, вообще неизвестно, произойдет ли оно. Ведь кое-что уже изменилось и как это повлияет на будущее, сказать сложно. Миша Токарев не попал под колеса автомобиля и перед смертью завалил четырех грабителей. Георгия Папунадзе с телохранителем нет в живых, а помимо них на тот свет отправился "просветленный Вениамин". Итого, не считая Токарева, минус семь человек за два месяца. На общем фоне, среди семи миллиардов человек, капля в море, но в данном случае даже эта капелька может изменить течение исторического процесса. Кто знает, возможно, что даже в худшую сторону. Однако я, конечно же, как и большинство людей, надеюсь на лучшее…

За размышлениями время пролетело незаметно. В полдень за мной заехал Гоман, который уже успел заскочить к себе в квартиру и собрать некоторые вещи, и я спустился вниз.

Паша выглядел бодро, румянец во всю щеку, а на лице улыбка. Влияние природы сказалось на нем благотворно, и я этому был рад. Хрена ли бы бухать? Большое дело хотим провернуть, так что пьянству бой.

— Как дела? — спросил я Пашу, пожимая ему руку.

— Нормально.

— Что в лесу?

— Отрыли пару учебных блиндажей и подготовили несколько схронов, начинаем тренировки. Лесники и местные жители пока не беспокоят. Видимо, думают, что мы реконструкторы или поисковики. Глушь, никто и ничем особо не интересуется. Да и вообще, народ отучили совать свой нос в чужие дела.

— Вот и ладненько.

Закинув сумку на заднее сиденье, я запрыгнул в салон, и мы поехали в Наро-Фоминск. Сначала туда, а затем Паша помчится обратно в Луховицкий район. Пока выбирались из столицы, не разговаривали, не до того, слишком плотный поток машин, а когда выехали на федеральную трассу Москва-Киев, Гоман расслабился и стал напевать под нос какой-то марш.

— Что это? — поинтересовался я.

— Песня, еще дореволюционная. Ее русские солдаты в окопах Первой Мировой часто пели.

Паша вобрал в грудь воздух и стал напевать, что для него совсем не характерно:

Гоман замолчал и я кивнул:

— Бодрая песня. Под статью два — восемь — два отлично подпадает. Чистейший национализм.

— Ага! — Паша усмехнулся. — Тем, кто сейчас у власти, она, словно нож под сердце.

— Ладно, — сказал я, — про песни можно разговаривать долго, но это потом. Сейчас о деле.

— Готов, — Гоман шутливо приложил к голове два пальца. — С чего начнем?

— С того, кому из первой партии бойцов можно доверять.

— Рано об этом говорить, — Паша поморщился. — Только начали.

— Время не ждет, дружище. В ближайшую неделю кое-что нужно сделать. Работа не сложная, так что пойдет как проверка для новичков.

— С кровью?

— Да.

— И смерти будут?

— Летальных исходов постараемся избежать.

— Ну, если так, то выделить можно троих. Двое у Лопарева и один у меня.

— Кто именно?

— Лапоть, Гней и Рубило.

Прозвища, они же позывные, говорили мне больше, чем фамилии. Я напряг память, пролистнул пару страниц и вспомнил тех, кого упомянул Гоман. Два студента, как ни странно, будущие историки и крепкие парни, и один приземистый отчаянный подросток с улицы, которого подобрал Иван Иваныч.

— Значит, эти трое самые лучшие? — уточнил я.

— Да. Резкие и самостоятельные, но что такое дисциплина понимают.

— Отлично. Завтра привези их к Ольшанскому. Попробуем всю текучку за пару суток разгрести.

— Эдик с нами?

— Думаю, нет. У него забот хватает, не станем отвлекать.

— А чем именно займемся?

— Для начала на соседей Ольшанского посмотрим. Затем контрабасов, которые наших камрадов прижимают, накажем. Ну, а потом смотаемся в Москву и поговорим с одним шибко хитрым врачом, который просроченными медикаментами торгует.

— А успеем все за пару дней?

— Должны.

— Эх! — Гоман покачал головой. — Как бы нам не залететь.

— Если все по уму делать, то проскочим. Это раньше, когда милиция была, и в ней профессионалы работали, трудно было, а сейчас, несмотря на компьютеры, базы данных и видеокамеры, избежать тюрьмы легко. А все почему?

— Почему? — Паша кинул на меня косой взгляд.

— Потому что система сгнила. Начальники на самом верху спускают вниз грозные приказы: "усилить контроль", "принять меры", "противодействовать разгулу преступности" и "обуздать криминалитет"; а их никто не боится и не слушает, ибо внизу, как и наверху, работа в полиции воспринимается как бизнес. Разумеется, это не касается всех. Где-то, наверняка, есть честные полицейские, но их настолько мало, что на общем фоне они кажутся белыми воронами, которых остальная стая забивает словно чужаков. Это как с девяностых годов началось и продолжается до сих пор. И по этой причине я уверен, что нас никто особо не ищет, а если даже и попадем в поле зрения какого-нибудь шибко глазастого чувака с погонами, то проблему скорее решат деньги, чем стволы. Да что я тебе это говорю!? Ты и сам все понимаешь.

— Да, понимаю.

Гоман со мной согласился. Так оно и есть. Рыба гниет с головы и причина того, что в стране плохо с законностью, надо искать там. Ведь как оно было? Менты ловили преступников и стояли один за другого горой. Потом перестройка и на страну накатила криминальная волна, которая была выгодна нынешним олигархам. Служители закона попробовали задавить бандитов. Да куда там. Поймали одного, другого, третьего, а прокуроры, которые хотели жить и сладко кушать, отпускали преступников. Потом ментам запретили носить оружие, и они остались один на один с проблемами, а у многих семьи. Ну и что в итоге? Спустя два десятилетия МВД потеряло практически всех более-менее квалифицированных специалистов, и на смену участковому Анискину, знатокам и прочим майорам Прониным, пришли бизнесмены в погонах, решатели проблем и крышеватели ларьков-магазинов. Таким людям легче кого-то отдубасить и повесить на случайного человека чужое преступление, чем бегать по улицам, копить оперативный материал и разрабатывать настоящих злодеев. Это правда и понимание того, кто на стороне противника, придавало мне дополнительные силы.

Впрочем, что-то я разошелся. Сгнила не только милиция, которая стала полицией. Гниет само общество, а проблемы МВД это только следствие главной, которую надо решать. И решать ее придется не кому-то со стороны, не инопланетянам, не дяде Сэму из-за океана, не Путину, который на все забил и кайфует по жизни, а нам. Самым обычным людям, которые пока еще живут в стране, которую считают своей родиной.