Повелитель разума

Глава 21. Регулярность

Никто не знает, чем бы закончилась то, что между нами происходило, если бы отец снизу не крикнул, что уезжает и что оставил деньги на пиццу.

Соня оторвалась от меня, тяжело дыша. Осознала, что находится в чужом доме у парня в спальне. Подумала о том, что отец её парня сейчас уезжает и что мы останемся одни. Испугалась и обрадовалась. Вспомнила про сестру и расстроилась. Дальше её мысли так ускорились, что я перестал их улавливать.

— Я… — проговорила она хриплым голосом и облизала губы.

После наших поцелуев они налились алым, спелым цветом. Отчего стали ещё соблазнительнее. Соня увидела, что я смотрю на её губы, и была готова продолжить целоваться. Но именно в этот момент отец решил подняться наверх, чтобы проверить, чем это мы тут занимаемся и почему я не отвечаю на его слова.

Я был немного пришибленный, чтобы в этот момент лезть ещё и к отцу в голову. Сейчас успокоить его было выше моих сил. Поэтому пришлось действовать по старинке.

— Спасибо, пап! — крикнул я, приоткрыв дверь, когда отец поднялся до половины лестницы

— У вас всё хорошо?

— Да. Не о чем волноваться.

— Ладно тогда, — проговорил он с легким подозрением. — Я поехал на работу. Деньги на столе.

— Спасибо.

То, что отец не в своей тарелке, говорили оставленные деньги на пиццу, которую он за еду не признавал. Также отец думал, что вечером надо будет поговорить со мной серьёзно. Раз уж я привёл девушку в дом и остаюсь с ней наедине.

Я всё же придушил его беспокойство и вселил уверенность, что сын сам со всем справится.

Попрощавшись, отец вышел из дома. Я же вернулся в комнату. В доме ещё оставалась сестра, но она вернулась к себе и взялась за учебники. Ей я тоже подкинул мысль, чтобы к брату лучше не лезть и заняться учёбой, раз сегодня день свободен.

— Курт, — позвала Соня, когда я вернулся. — У меня есть ещё много подборок, в которых я не смогла разобраться. Поможешь понять, что за ними стоит? А то я столько этому времени посвятила…

На самом деле желание разобраться было не единственным. Она ещё хотела осмыслить свои чувства. Слишком уж сильными и интенсивными они оказались. Я ощущал примерно то же самое. По моей коже каждую секунду пробегали электрические разряды. А ощущения от прикосновений, кажется, отпечатались навсегда.

Я подошёл к Соне и начал разбираться в её заметках.

— Эта запись с обгоревшим мужчиной у меня в памяти телефона болталась. Я про неё давно забыла. Но потом кое-что случилось, что заставило взглянуть на мир иначе. У меня была одна подруга, которая пять месяцев назад покончила жизнь самоубийством, — лицо Сони при этих словах посмурнело. — Она любила танцевать. У нас в Низинах есть одна танцевальная студия. Может, со стороны кажется, что у нас вообще жизни нет, но если ты так думаешь, то сильно недооцениваешь людей из Низин.

Девушку переполняли чувства. Она испытывала боль от воспоминаний о подруге. Это провоцировало раздражение касательно типичных стереотипов о жителях Низин. Соня опасалась, что все её заметки — полная лажа, и сейчас я её высмею. Она думала, всё это какой-то нереальный бред, обсуждать мертвую подругу с парнем из верхних районов, находясь у него в дорогом доме, сразу после поцелуя.

— Что случилось с твоей подругой? — спросил я, уже догадываясь и без заглядывания в мысли, какой ответ услышу.

— Она мечтала стать великой танцовщицей и уехать отсюда. Занималась с утра до вечера, специально подрабатывала, чтобы оплачивать занятия. А найти подростку работу в Низинах — та ещё задачка, скажу я тебе.

Соня подумала, что сложно найти девушке работу, не связанную с наркотиками и проституцией. Но эти два пути быстро вели к смерти. Девушка не хотела смущать и тем более пугать меня такими подробностями. В её понимании золотой мальчик из верхних кварталов даже помыслить не мог о том, какие ужасы происходят в нижней части города.

На то, что она опасается предвзятости, а при этом сама предвзята по отношению ко мне, я старался не обращать внимания. Кажется, это то, с чем мне придётся учиться жить. Видеть то, что человек не хочет тебе сказать, без возможности от этого укрыться.

— А потом она изменилась, — продолжала говорить Соня, не замечая, что я вижу основные её мысли. — Словно внезапно набежала волна и смыла как песочный замок все её мечты. Она перестала танцевать, перестала со всеми общаться, на звонки не отвечала. Как-то раз я её встретила, попыталась заговорить, но она убежала вся в слезах. А потом через некоторое время я узнала, что она наглоталась таблеток и её больше нет.

Последние слова Соня говорила безжизненным, сухим тоном, смотря куда-то в пустоту. Воспоминания причиняли ей боль. Я знал, что у девушки почти нет друзей. А может быть, и не почти. Она много кого знала, много с кем общалась в школе, но истинной дружбы давно уже не было. Эта её подруга, возможно, была последней, с кем она дружила.

Соня об этом не говорила, но история с подругой подкосила её куда сильнее, чем она была готова признать. Настолько, что она бросила танцы, отгородившись от людей ещё больше.

— Ты что-то про это знаешь?

От тона, которым она это спросила, по спине побежали мурашки. Очень знакомое для меня состояние отчаяния, когда до жути хочешь разобраться в происходящем, чтобы убедиться, что не сходишь с ума.

— Я…

В этот раз я тоже не знал, как ответить. Стремление говорить правду и быть искренним, безусловно, красиво. Но сейчас я понял, что можно сказать много оттенков правды. В том числе ту, которая больше похожа на ложь и которую от лжи будет очень сложно отличить.

— Я не уверен, но, кажется, есть те, кто способен похищать таланты у людей. Я не знаю, зачем это нужно и что они с этим делают.

— Получается… — проговорила Соня медленно. — Кто-то сделал это с ней умышленно?

— Из того, что ты рассказала, очень похоже на то. Если у неё было любимое занятие, которым она горела, а потом это внезапно исчезло и она впала в депрессию, потеряв смысл жизни, то…

— Но зачем? Я не понимаю. Зачем воровать чужие таланты?

— Помнишь пчёлок?

Так Соня иронично называла членов банды скорпионов, которые работали на Иосифа. Одноклассников Шона, Адама и Джейкоба.

— Они тоже есть в моём блокноте. Я знаю, что они специально травили других школьников и что-то у них собирали. Я долго думала, что они деньги выбивают или развлекаются, но потом как-то увидела странный флакон у них в руках. Мне показалось это подозрительным, и я это записала.

— Они собирали у школьников страх. Возможно, ещё какие-то эмоции, я пока не до конца разобрался.

— Собирали? — Соня зацепилась за это слово. — Перестали, потому что ты с ними разобрался?

— Перестали, потому что я занял их место.

— Ты?

Она неверяще посмотрела на меня. Её глаза расширились. Она вспомнила, что я спрашивал про плохих парней. В её голове сложилась общая картина. Включились эмоции, и она перестала понимать, с кем общается и где находится. Её мир закружился, начал рушиться и создаваться заново, но уже в другом образе.

— Я не понимаю, Курт. Пока я чего-нибудь не надумала, объясни, что происходит, — попросила Соня жалобно.

Для неё я сейчас был одновременно источником хаоса и единственной опорой, за которую она могла зацепиться.

А ещё для неё было слишком много чувств и впечатлений за столь короткое время. Она боялась думать о том, что я такой же, как тот человек, который убил её подругу.

— На это меня толкнула не самая красивая история, — предупредил я.

— Расскажи. Иначе я боюсь сойти с ума.

— Это случилось тринадцатого сентября, — заговорил я, смотря Соне в глаза. — Моя сестра задержалась и вечером не вернулась домой. Я отправился искать её.

Так иронично… Я грустно усмехнулся, вспоминая тот момент. Как шёл и думал, что из-за безответственности сестры приходится тратить время и шляться по улицам.

— Нашёл. Увидел окровавленной, в разорванной одежде, потерянной. На тот момент у меня уже три года были способности, которые я никак не развивал, просто пользовался ими для своих не самых амбициозных целей. Сестра находилась в критическом состоянии. Я помог ей вернуться домой и, конечно же узнал, что с ней случилось. Не буду вдаваться в подробности. Скажу лишь, что у неё точно так же, как и у твоей подруги украли талант.

По телу девушки при этих словах пробежала волна. Она расслабилась от мысли, что я не просто злодей, а делаю что-то ради сестры. Это Соня была готова принять и понять.

Но только вот история на этом не заканчивалась. Она на этом только начиналась.

— Сделавший это человек был жесток. Он настоящий монстр. Оставил в её голове закладки. Каждый раз, когда сестра вспоминает о своём таланте, на неё наваливается весь ужас пережитого. Это медленно сводит её с ума.

Я не стал уточнять, что в первые дни было тяжелее всего. Мне пришлось выкинуть все альбомы, рисунки и картины, висящие на стенах, маркеры, краски и карандаши. Удалить фотографии с подругами и друзьями с кружков по рисованию. Вырезать значимую часть жизни сестры. Буквально приказать ей забыть всё это, порвать контакты со всеми, с кем она привыкла общаться последние десять лет.

Спасло только то, что большинство её знакомых разъехались по стране, поступив в институты. Она тоже поступила. В художественный, на дизайн. А к нам приехала на выходные, чтобы забрать оставшиеся вещи и перевести в общежитие.

Больше она там не учится.

Я уладил этот вопрос. Когда её состояние стабилизировалось и я понял, насколько проблема серьезна, то съездил в институт и забрал документы. А потом устроил её в другое место, в нашем городе, чтобы она не сидела дома и ни чахла. Новые занятия и знакомые — это второе, что её спасло. Так она хотя бы отвлекается и пробует себя в новом деле. Я же прошёлся по всем, кто был нужен, чтобы её оформили, когда занятия уже начались.

Так сестра вернулась к нам. Сложнее всего было с отцом. Тогда я применил на нём силу особенно жёстко. Да и на всех остальных людях, кто мне попадался на пути. Прыгнул выше головы, не думая о последствиях.

— Твоя сестра? Которую я видела только что? — нахмурилась Соня. — Она выглядела вполне нормально.

— Это потому что я стабилизировал её психику. Каждый день проверяю её и слежу за тем, чтобы её разум не разрушился. Она потеряла важную часть жизни, я помог с этим справиться. Но это временное решение. В любой момент ситуация может выйти из-под контроля, и она повторит путь твоей подруги.

— Но…

Соня покачнулась, запутавшись ещё больше. Первой её реакцией была мысль, что я всё же хороший парень, раз так забочусь о сестре. Но это никак не объясняло, почему я пришёл в Низины и теперь, заняв место подонков, терроризирую школьников, чтобы собирать с них страх.

А ещё девушка думала, что я могу её банально обманывать. Сомнения и подозрения разъедали её изнутри, подтачивая ростки доверия ко мне. Я бы мог это исправить лёгким вмешательством, но разве тем самым не подтвержу её опасения?

Весь этот разговор я ощущал себя балансирующим на краю лезвия.

Лезвия сомнений, неопытности, юности и тех рисков, которые пронизывают мою жизнь.

— В первые дни я был рядом с сестрой и отслеживал её состояние. Искал способ, как помочь, исправить то, что произошло. Выяснил, что сделавший это человек куда сильнее меня и я не в состоянии убрать его вмешательство. Тогда начал думать, что с этим можно сделать. Одно мне было известно — это случилось в Низинах. Сестру похитили где-то здесь и отвезли туда, я смог прочитать это в её памяти.

— А ты увидел, кто это сделал?

— Нет. Только смутный образ, без деталей. Я не знал, как найти этого человека, решил начать с того, что уже знал. Так я попал в вашу школу. Повлиял на директора, меня стали считать учеником. Предположил, что где-то в школе могут быть такие же, как и я, и что следует начать поиск именно с них. В тот первый день, когда мы с тобой познакомились, я подрался с Шоном и его дружками, не потому что это было нужно, а потому что меня переполняла злость и ненависть. То, что сразу удалось напасть на след, было случайностью, — признался я.

— Но ты защитил того парня.

— Мне было плевать на него. Я просто искал кого-то достаточно сильного, чтобы сорвать на них злость и сделать что-то заметное, чтобы спровоцировать другого повелителя разума. Их хозяина.

— Хозяина?

Это слово Соне не понравилось. Она подумала, что если так называю такого же, как и я сам, то могу и себя считать чьим-то хозяином. Возможно, её самой.

— В их случае так и было. Я сорвал их план, не дал собрать страх, а потом тот парень вышел на меня, захотел разобраться своими методами. Эту троицу он полностью поработил. Они боялись и глянуть в его сторону, настолько он их подавил.

История впечатлила Соню. Случай с подругой казался чем-то пусть и трагическим, но обычным. А такие дела прямо в школе, когда её знакомых используют столь беспринципно, как вещи, выбило её из колеи окончательно.

Я подтолкнул к ней чашку с чаем. Соня схватилась за неё и выпила залпом. Поморщилась, но не вскрикнула. Отец разбавил напиток холодной водой, что и спасло от ожога.

— А как так вышло, что ты теперь сам собираешь страх?

— Есть тот, кто стоял над этим парнем. Его босс, что-то типа главаря банды скорпионов. Он поставил меня на место побеждённого, чтобы я выполнял грязную работу. Поставил в ультимативной форме. Либо так, либо смерть. Мне это было на руку, потому что я через него надеюсь найти того, кто обокрал сестру.

— Это может быть тот же человек, что и с моей подругой?

— Может.

— Что ты собираешься с ним делать, когда найдёшь?

— Вернуть то, что он забрал.

— А после?

Я не ответил, но Соня и так догадалась. Думал, что она меня осудит. Но она отреагировала иначе.

— Тогда я тебе помогу! Мою подругу уже не вернуть! — в голосе Сони промелькнули жесткие нотки, — но если было два случая, то будут и другие! Ещё чьи-то подруги и сёстры пострадают.

— Это слишком опасно. Если честно, даже общаться со мною опасно. Помнишь ту собаку? Личность того мужчины стёрли, а пса натравили на нас с тобой. Я не знаю, кто это был, но собираюсь найти и его.

— Я внезапно узнала, что мир набит людьми со сверхспособностями, которые позволяют им сделать с твоей башкой что угодно, — Соня издала нервный смешок. — Так что слышать про опасность как-то смешно.

— Шансы у обычного человека попасть в неприятности довольно низки. Рядом со мной они повышаются.

— Скажи это моей подруге. К тому же ты пока не видел остальные заметки. Я много чего нарыла. Несколько раз ходила в библиотеку, собирала газетные статьи. Да и в последних новостях много чего почерпнула. Знаешь, что самое интересное? Стоит чему-то трагично-масштабному произойти, как через несколько дней об этом люди массово забывают. Хочешь посмотреть, что я нашла?

— Давай.

Соня разложила бумажные вырезки на столе.

— Три года назад в Низинах случились забастовки, вылившиеся в беспорядки и кровавую ночь. Недавно я спрашивала у отца, помнит ли он тот день. Он ответил, что нет. Событие стёрлось из его памяти. Я и сама бы забыла, но в тот день мама исчезла. Она была на работе, но домой так и не вернулась.

— Соня…

Я потянулся к ней, чтобы обнять и прижать к себе, но она покачала головой и, быстро справившись с чувствами, продолжила.

— Я тогда не понимала, насколько это всё странно. Люди с ума сошли, крушили всё на своём пути, дрались, насиловали, убивали. Мы прятались дома, отец мне тогда сказал быть готовой ко всему. Он пытался найти мать, но недалеко от нашей улицы шла толпа людей. Я видела пламя пожаров, несколько домов сгорели. Отец вернулся ни с чем. Побитый, с окровавленным лицом. Хорошо, что живой.

Последние слова она сказала совсем тихо.

— Как ты думаешь, за этим мог стоять кто-то… кто-то…

Она хотела сказать «кто-то, похожий на тебя», но промолчала.

— Я слышал два названия. Повелители разума и паразиты.

— Повелитель разума… — девушка попробовала это словосочетание. — Звучало бы круто, не будь они связаны с трагедиями.

Про беспорядки в Низинах три года назад я слышал. Для нас, жителей верхних районов, это выглядело как какое-то далёкое и бессмысленное событие. С таким же успехом где-нибудь в сельской местности могла пройти гроза, случиться засуха или вспыхнуть пожар. Да, событие плохое, но далекое и порядочных городских жителей не коснётся.

Никто не обсуждал эту тему, и она мелькала просто на уровне слухов, да и то быстро заглохла. Через несколько дней после тех беспорядков моя мать покончила с собой, я получил способности, и мне стало как-то не до размышлений о чужих бедах.

— Ты, наверное, сейчас думаешь, — предположила Соня. — Что за этим не обязательно стоят повелители или паразиты. Люди ведь могут быть недовольны просто так. Тем более в Низинах жизнь не сладкая. Но вот что странно. Почему об этом все забыли? Даже мой отец, несмотря на то, что в тот день он потерял жену. Не скажу, что у них были счастливые отношения. Они часто ругались, но потеря мамы подкосила отца. А он забыл тот день. К тому же это не единственная причина, почему я выбрала это событие.

— Есть что-то ещё?

— Есть, — сказала мрачно Соня. — Каждые три года случается массовое бедствие. Я тебе покажу.

Сказав это, Соня выделила несколько подборок газетных статей и положила передо мною. Я всмотрелся в описании минувших событий, чувствуя, что натолкнулся на что-то важное и опасное.

Не дав мне разобраться, что именно хочет показать Соня, в входную дверь позвонили.

Кажется, сегодня день нежданных гостей.