Потомки джиннов

Глава 19

Стена слёз ограждала гарем с востока, где посреди небольшой полянки в саду возвышалось самое величественное дерево, какое я только видела в своей жизни. Чтобы обхватить его, потребовалось бы три таких, как я, а раскинутые ветви касались верхушки стены.

По рассказам обитательниц гарема, на этом месте тысячу лет назад султима Сабрия ждала с войны своего мужа принца Азиза, который уехал на восточную границу, оставив жену в гареме. Она хотела быть как можно ближе к нему и поэтому стояла здесь день за днём, проливая потоки слёз, и дерево росло, поднимаясь всё выше и выше. Когда верхушка его поднялась над стеной гарема, Сабрия забралась туда, чтобы взглянуть на восток. В тот день женщины нашли её на земле рыдающей и бьющейся об стену. Безутешная, она плакала ещё три дня, а потом пришли вести, что султим Азиз погиб в сражении. Вот что, оказывается, разглядела Сабрия с вершины дерева через стены, пустыни, города и моря.

В тусклом свете моей масляной лампы Стена слёз ничем не отличалась от других в гареме. Побеги цветущего багрового плюща оттенка солнечного заката карабкались по каменной кладке, словно пытались скрыть, что она ограждает тюрьму.

Отодвинув плющ, я приложила ладони к стене и ощутила странные бороздки. Поднесла лампу ближе — и впрямь как следы ногтей!

— И рыдала она беспрерывно семь дней и семь ночей… — Я вздрогнула и обернулась, услышав язвительный голос за спиной. На Шире был тёмно-синий халат, терявшийся в сумерках. — Пока султан, не в силах больше терпеть, не повесил Сабрию на самом верху дерева, где только звёзды могли слышать её плач.

Я уронила руку.

— Кто бы мог поверить, что в гареме случается такая любовь.

— Любой, кто не думает, как ты, об одной себе, — парировала она.

В ответ хотелось упомянуть Кадира, не более любимого ею, чем до того Нагиб, но Шира вновь положила руку себе на живот, и я осеклась. Ради любви на что только не решишься. Так бывает не только в сказках. Шрам у меня на бедре, оставшийся с Ильяза, был тому свидетельством.

— Ну так что теперь? — Я выжидающе подняла бровь, в своё время научившись этому у Жиня.

— Теперь будем ждать, сестрица. — Шира устало прислонилась к громадному стволу и глянула наверх.

Я послушно устроилась рядом.

— Долго ждать-то?

Она ещё сильнее запрокинула голову.

— Может, и долго, не знаю. Из города плохо видно небо.

Цепляясь волосами за грубую кору, я тоже вгляделась в сплетение ветвей в вышине. Тёмное небо кое-где проглядывало, но звёзды в сиянии городских и дворцовых огней было не различить.

— Так что, — вновь заговорила Шира, помолчав, — ты и правда с мятежным принцем? — Она что-то теребила в руках, и я разглядела конец верёвки, спускавшейся сверху, а на верхушке дерева, торчащей в небе над стеной гарема, болтался лоскут ткани.

— Правда, — кивнула я, гадая, кому она сигналит. «Вдруг ловушка? Придётся рискнуть, ничего не поделаешь».

— Кто бы мог подумать? — усмехнулась сестра. — Сразу две девчонки из Пыль-Тропы связались с королевскими особами. Как там учил святой отец?.. — У неё вновь прорезался акцент Захолустья. — «Тот, кто пресмыкается в ногах у власти…»

— «…Часто бывает ею растоптан», — закончила я, сама не зная, с какой стати разговорилась. Наверное, потому, что больше особо болтать и не с кем. Лейла — милая девочка, но всё же дочь султана, а о Тамиде не хочется и думать. Похоже, тот друг моей юности так и умер, истекая кровью, на улице в Пыль-Тропе.

Чёрные глаза Ширы встретились с моими синими, и между нами проскочила искра понимания. Мы обе связали свою судьбу с сильными мира сего, просто на разных сторонах. Если один и возвысится в конце концов, то другого растопчут, и не иначе.

— Шира… — начала я, ещё толком не зная, что скажу, но так и не закончила.

Из Стены слёз крадучись вышел мужчина.

Да-да, прямо из стены.

Я видела много чудес в исполнении самых разных демджи, но ничего подобного не ожидала, врать не стану.

Мужчина был реальный, из плоти и крови, хоть и одетый по-нашему, но не мираджиец. В свете масляной лампы блестела светлая кожа, а куфию на буйной шевелюре песочного цвета повязывали явно неумелые руки. Глаза почти такие же синие, как у меня, — в первый миг я даже приняла его за демджи.

— Благословенная султима… — В тихом голосе слышался чужеземный акцент.

Незнакомец встал в полный рост, и я рассмотрела его внимательнее. Таких блестящих сапог до колен ни у кого в пустыне не встретишь. Брюки заправлены в голенища, белая рубашка расстёгнута на груди. Сделав эффектную паузу, он шагнул вперёд, но зацепился рукой за плющ и не сразу выпутался, слегка подпортив впечатление. Однако быстро исправился, сорвав той же рукой цветок и с изящным поклоном преподнёс его Шире.

— Твоя красота расцветает всё пышнее с каждым днём!

Плохо повязанная куфия упала на плечи чужеземца, и я лучше разглядела лицо. Он оказался ненамного старше нас, а россыпь веснушек на носу делала его ещё моложе. Северянин, но не галан, их я повидала немало, да и слова выговаривает совсем не так.

Снова выпрямившись, он забросил конец куфии за спину, словно плащ. Шира взяла цветок и поднесла к носу, вдыхая аромат.

Вот, значит, как она получала запрещённые вещи. А судя по взглядам незнакомца, возможно, от него и забеременела.

Только теперь он посмотрел на меня.

— Это… — начала Шира, но он не дал ей закончить.

— Позволь, я представлюсь сам! — Он порывисто схватил мою руку и потянул к губам. Я еле удержалась, чтобы не вырвать её, припомнив уроки приличных манер от Шазад. — Тем более такой прелестной юной особе… — Поцеловав мне руку по своему странному чужеземному обычаю, он выпятил грудь и гордо объявил: — Моё имя — Синеглазый Бандит!

Я подавилась смехом и мучительно закашлялась, складываясь вдвое. Шира неловко похлопала меня по спине.

— О да, я знаю, моя слава опережает меня! — снисходительно улыбнулся чужеземец, пока я силилась прийти в себя. — Не пугайся, на самом деле я не такой уж страшный. При Фахали от моей руки пали не тысячи солдат. — Он с заговорщицким видом наклонился, продолжая сжимать мои пальцы, и шёпотом продолжил: — А всего лишь сотни!

— Что, в самом деле? — выговорила я, тяжело переводя дух. Фахали остался у меня в памяти размытым пятном — порох, кровь, песок и я где-то там среди них. — Скажи тогда, как тебе удалось засыпать молельный дом в Малале?

— Ну, в общем… — Синие глаза северянина блеснули. Он не грассировал, как галаны, но произношение всё же было слегка гортанным. — Я бы рассказал, но не хочу никому подсказывать опасных идей, — ловко выкрутился он.

Наверное, с розыгрышем пора было кончать, но я не могла припомнить, когда так смеялась последний раз, с тех пор как стала участницей этого проклятого мятежа — после бегства из Страны дэвов уж точно.

— А что скажешь насчёт боя в Ильязе? — не унималась я. — Правду говорят, что Синеглазого Бандита там окружили со всех сторон?

— То, что другие называют окружением, для меня лишь приманка для врагов, — нисколько не смутившись, задрал он веснушчатый нос, в то же время притягивая меня к себе за руку.

— Говорят, Синеглазый Бандит получил там страшную рану в бедро… — Мы стояли уже почти вплотную друг к другу. — Можешь показать свой шрам?

— Моя прелестница так напориста… — Широко улыбнулся северянин. — В моих родных краях одежду скидывают не так быстро. — Он задорно подмигнул.

— Ну, тогда я покажу! — Отступив назад, я распахнула халат и приподняла подол рубашки, обнажая огромный уродливый шрам на бедре, который трудно было не заметить даже в вечерних сумерках. — Мне говорили, он примерно такой, да?

За такую ошарашенную физиономию, наверное, стоило бы отдать всё добро, что он успел протащить к Шире в гарем. А может, стоило и рискнуть, выдавая себя. Даже если глупость, но удовольствие я получила ни с чем не сравнимое.

Чужеземец оторопело отпустил мою руку, и я быстро привела в порядок одежду.

— Да, кстати, при Фахали я тебя тоже что-то не помню, — добавила я, глядя, как он смущённо чешет в затылке. — Галаны, пустыня, горящие заживо люди с обеих сторон — всё было, а вот тебя точно не было!

Он больше не выпендривался и смотрел на меня с искренним интересом. Между тем я продолжала:

— Теперь понятно, почему все думают, будто я могу появляться в двух местах одновременно… а также откуда берутся упорные слухи, что Синеглазый Бандит пользуется большим успехом у женщин.

В самом деле самозваный Бандит был необыкновенно хорош собой и знал это, пускай сейчас и выглядел несколько подавленно.

— Ну что тут сказать… — смущённо улыбнулся он. — Я прихожу в дома, чтобы забрать ценности, а заодно женщины дарят мне свои сердца.

Он подмигнул Шире, и она загадочно улыбнулась, продолжая нюхать цветок плюща. Ну нет, моя двоюродная сестра слишком расчётлива, чтобы отдать сердце за просто так. Скорее использует, как и других, ради себя и своего будущего младенца.

— Значит, это и есть твоя лазейка на свободу? — повернулась я к ней.

Шира с самодовольным видом повертела цветок в пальцах.

— Сэм ходил сюда, чтобы… ухаживать за Миассой, одной дурочкой из султанских дочерей. Я заметила, как она то и дело прибегает вся растрёпанная, и выследила. Глупо с её стороны… ведь она уже обещана эмиру Башиба. Я обещала не говорить её отцу, а взамен попросила Сэма об услуге.

— Да нормально всё, — пожал плечами северянин, давая понять, что ум Миассы его мало интересует. — Эмир нечасто здесь бывает, так что Синеглазому Бандиту нетрудно и теперь навещать её.

Моё негодование наконец прорвалось:

— Может, хватит про Бандита, а? Я его слишком хорошо знаю! Кто ты такой на самом деле?

— Ну, вообще-то… — Улыбнулся он, прислоняясь к стене. — Стоит ли так уж винить паренька, если он иногда надевает чужую личину? Откуда мне было знать, что настоящий Синеглазый Бандит такой… такой… — Он смерил меня взглядом, задерживаясь на тех местах, где я успела нагулять жирок за время сытой жизни. За мальчишку теперь мне было никак не сойти. — Короче, такой вот. Да я и сам бандит… точнее, вор. Когда пошли все эти слухи, было бы просто глупо не воспользоваться своей… м-м… благоприятной внешностью. — Его синие глаза насмешливо подмигнули. — Вы не поверите, насколько помогает в нашем деле хорошая репутация! Тем более заслуженная. Хотя… если Синеглазый Бандит так хорош, то как его занесло сюда?

Я подавила острое желание отвесить ему пинка.

— Скажи лучше, как ты сюда проникаешь?

— Я же альб, — снова пожал плечами Сэм, как будто это всё объясняло, но, заметив моё недоумение, продолжал: — У нас в стране магии хоть отбавляй. У меня бабка по отцу фея, и прабабка по матери — тоже. — Так северяне называли своих джиннов, только там они созданы Всевышним из земли и воды. — Мы можем проходить сквозь камень… видишь? — Облокотившись на стену, он наполовину провалился в неё.

Я ошеломлённо покачала головой. Если подумать, умение нисколько не хуже моего.

— Как же альбийского вора занесло в Изман?

— В Альби моими талантами никого не удивишь… — Сэм выпрямился, вытаскивая руку из стены, по каменной кладке пошла лёгкая рябь. — Вот я и решил применить их в вашей пустыне, где владельцы драгоценностей ещё с таким не сталкивались. Обычай запирать ценности в железный ящик до вас ещё не добрался.

Он не лгал, я видела, но всё же чего-то не договаривал. Деньги и ценности можно добыть в других местах куда легче, чем в Измане. Например, в землях, куда ещё не докатилась война. Тем не менее я получала как раз то, что хотела, — возможность передать весточку за стены гарема. У нас в Пыль-Тропе не привыкли смотреть в зубы дарёному коню.

Взяв сестру за руку, я отвела её подальше от ушей фальшивого Бандита. Она сердито отстранилась, но сейчас было не до обид.

— Скажи мне честно, Шира, этому воришке можно доверять? В смысле что-то важное — например чужие жизни?

— Я посылала с ним письма в Пыль-Тропу… моим родным. — Последнее меня покоробило. Неужели даже теперь она не упускает случая напомнить, что ни общая кровь, ни детство под одной крышей не делают меня своей? — Ну ещё денег немного.

Я уже давным-давно не вспоминала о Пыль-Тропе, разве что в очередной раз благодаря Всевышнего, что оттуда выбралась, но сейчас невольно представила, какой ужас там творится. Оружейная фабрика взорвана, работы больше нет — остаётся только уезжать, чтобы не умереть с голоду.

Шира доверила северянину деньги, которые могли спасти её семью. Значит, и мне стоит рискнуть… ради своей.

Я решительно повернулась к Сэму, который безуспешно пытался снова повязать куфию.

— Ты мог бы передать за стену послание?

— Само собой! — Он подсунул край куфии не с той стороны, и я невольно поморщилась. — Сколько?

— Сколько чего? — не поняла я.

— Э-э… Сколько денег ты заплатишь за то, чтобы я передал? — старательно выговорил он, вероятно, засомневавшись, что ранее правильно выразился.

Я глянула на сестру, но та выразительно растопырила пальцы без колец.

— Султим считает меня скромницей… — Благословенная султима и в самом деле очень мало пользовалась украшениями. Та же Айет дребезжала золотыми браслетами от запястья до локтя при каждом движении. — Просто я сразу пускаю в дело всё, что он дарит, — объяснила она. — В гареме всё продаётся и всё покупается, особенно безопасность. Тот, кто этого не понимает, едва ли выживет.

— У меня ничего нет, — снова обернулась я к чужеземцу, — но ты уже забрал моё имя, разве оно ничего не стоит?

— Да ты не шибко пользовалась им, — хмыкнул он. — Наоборот, я тебе сделал одолжение… и потом, легенды принадлежат людям, а не нам. Тем более что ты в затруднении сейчас. Нет, надо бы приплатить.

Я задумчиво облизала губы. «Будь в запасе хоть денёк-другой… Девчонки из гарема не очень-то аккуратны, можно было бы и позаимствовать кое-что, пока спят. Что бы такое ещё придумать?»

— Послание моё для Шазад аль-Хамад, — начала я, — дочери командующего Хамада. Он…

— Я знаю, кто такой Хамад. — Северянин вмиг растерял всю свою шутливость и позёрство.

— Тогда знаешь, что он богат, очень богат. Как и его дочь… прелестная и очаровательная, — добавила я, помолчав.

Шазад сняла бы с меня голову за такое описание, данное чужеземному воришке. Может, её даже и нет в Измане, но лучшего варианта не придумать.

— Она мне уже нравится, — усмехнулся альб, но ирония была какой-то грустной. Он рассеянно потёр основание одного из пальцев на левой руке, будто что-то вспоминая. — Но как она мне поверит? Богатая, избалованная дочь командующего…

За это Шазад сняла бы голову уже с него. Оставалось надеяться, что в лицо он её избалованной не назовёт.

— Просто скажи ей, что Синеглазый Бандит во дворце султана, вот и всё. — Больше я ничего не решилась передавать, ни про джинна, ни про остальное. По крайней мере, пока. Называть моё имя и без того рискованно. — Настоящий Синеглазый Бандит! А ещё добавь, что ей нужен кто-то, чтобы прикрывать спину.