Последний шанс (СИ)

Глава 74. Ставки сделаны, господа (СССР).

Это совещание разительно отличалось от практически всех, на которых мне пришлось побывать до этого. Начать с того, что проводилось оно не в Кремле, как обычно, и даже на даче Сталина, что изредка, но бывало. Для него в ведомстве НКВД был подобран специальный дом в ближайшем Подмосковье. Не знаю, какое количество войск было задействовано в охране объекта, но три плотных кольца оцепления было точно. В самом доме практически отсутствовал даже привычный обслуживающий персонал. Точнее он был, но только на момент встречи участников совещания и покинул здание еще до его начала. Сталин не хотел допустить ни единого шанса для утечки информации за стены кабинета. Уже одно это настраивало приглашенных на крайне серьезный лад. Интересно было наблюдать, как на лицах руководителей партии и государства, закаленных в многолетних партийных и аппаратных баталиях, совершенно явственно чувствовалось волнение и ожидание чего-то судьбоносного. Да и сам состав участников был несколько необычен. Здесь собрались лишь те, кто был в курсе моего иновременного происхождения, да и то не все. Например, того же Кагановича Сталин постепенно, но довольно неуклонно отодвигал в сторону. Сейчас он практически постоянно болтался между строительством волжской железной дороги и таковой же в Иране, которая должна была сыграть решающую роль в походе на Индию.

Описать само совещание практически не реально.

Сначала все присутствующие, кроме меня, испытали реальный шок и непонимание происходящего. Это когда Сталин поведал им о крайне мрачных перспективах человечества всего лет через сто из-за окончания доступных ресурсов и загубленной экологии. Я то и дело ловил на себе внимательные и откровенно недоверчивые взгляды. И даже то, что говорил на этот раз не я, а сам Сталин, которому присутствующие привыкли доверять безгранично, ничего не меняло. Слишком уж картина мира в изложении Вождя на этот раз отличалась от сложившейся за многие годы у них в голове. Представьте себе, что гордый мустанг, еще секунду назад взиравший на безграничный простор прерии, который ему предстоит покорить и по которому можно скакать всю жизнь без остановки, вдруг увидел, что мир кончается буквально через несколько сотен метров.

Потом оказались совершенно не готовы к мысли о том, что задача постепенной победы социализма, во всем мире разумеется, меняется на цели сознательного создания в мире целых пяти мощных и независимых друг от друга центров мировой власти. Причем некоторые из них явно придется создавать с помощью СССР. То есть своими руками создавать и усиливать своего потенциального если не врага, то соперника. Зачем, для чего? В глазах всех без исключения присутствующих руководителей сквозило явное непонимание. Особую проблему представляло то, что каждый из них прекрасно владел материалом на своем участке работ и лишь в самых общих чертах представлял ситуацию в других областях. Так было заведено и никогда не вызывало вопросов. Всей полнотой информации традиционно владел лишь сам Сталин. Сейчас он совершенно явно шел против собственной психологии и логики политика, выдавая присутствующим гораздо больше информации, буквально заставляя их впитывать в себя и осознавать всю сложность обстановки. Одно это производило на участников совещание сильнейшее, даже гнетущее впечатление. И даже при этом Сталину потребовалось немало времени, чтобы объяснить, например, почему СССР должен определенным образом на данном этапе, пусть и завуалировано, но поддерживать Гитлера. Все присутствующие, хоть и в общих чертах, но были осведомлены, какая война разразилась между СССР и Германией в моем варианте истории, как бесчеловечно вели себя гитлеровские захватчики на оккупированных территориях, и какой страшной ценой досталась нам победа. А уж убедить в том, что такой подход будет единственно правильным....

Но Сталин не был бы Сталиным, если бы не справился с этой задачей. И по мере того, как присутствующие все больше проникались глубиной стратегического замысла Вождя, а каждый из них начинал видеть свой кусок и свои цели и задачи для достижения успеха, глаза опытных управленцев становились все более осмысленно-задумчивыми и загорались мрачным огнем решимости. Окончательно все недоразумения рассеялись в тот момент, когда Сталин не только обозначил долгосрочные цели СССР по обеспечению для страны стратегических перспектив и ликвидации угроз истощения ресурсов, но и дал понять, что лишь у нашей страны есть четкое понимание единственного пути, ведущего к успеху. И это дает СССР настолько глобальные преимущества, что количество мировых центров силы по большому счету не имеет значения. Все остальные будут либо принять наш путь, либо через пару-тройку десятилетий окажутся отброшенными далеко назад.

После этого разговор перешел в гораздо более конструктивную плоскость обсуждения насущных задач и проблем по каждому из ведомств. Хотя периодически я продолжал ловить на себе задумчивые полувопросительные взгляды то Берии, то Артузова, то Меркулова, то Орджоникидзе. Лишь Ворошилов, привычно согласный во всем со Сталиным, ни в чем не сомневался и усиленно размышлял над огромным ворохом задач, стоящих перед армией и флотом. А Молотов полностью погрузился в себя, обдумывая проблемы обоснования нового поведения СССР на внешнеполитическом фронте.

В конце концов, для выработки оптимального набора решений по каждому из направлений Сталиным было предложено отложить дальнейшее совещание на сутки, чтобы каждый руководитель мог обсудить все необходимые детали и выработать детальный план мероприятий со своим аппаратом. Разумеется, к раскрытию предполагался лишь самый минимум требуемой информации, относящийся к оперативному плану, а за возможную утечку каждый из присутствующих отвечал головой.

На следующий день "компания" собралась в прежнем составе. По внешнему виду можно было легко прочитать, что поспать всем если и удалось, то не более одного - двух часов. Тем не менее, напряженность подготовки совершенно не повлияла на четкость и уверенность начавшихся докладов. В результате после бурных дебатов было согласовано все, что должно было составить основу политики СССР на период до конца 40-го года.

Во внешней политике было решено отказать Англии в участии СССР в антигитлеровской коалиции, подтвердив политику дружественного всем странам нейтралитета. Одновременно МИДу следовало начать осторожные и тайные переговоры с Японией касательно взаимных гарантий ненападения и обмена стратегически важной информацией. При этом, ни у кого, даже случайно узнавшего про эти переговоры, даже и мысли не должно было возникнуть, чтобы отнести СССР к потенциальным союзникам Оси. Гитлер должен быть уверен, что ему нечего опасаться от СССР удара в спину, но и Англия с Францией не должны были подозревать Союз в поддержке Германии и ее планов. То есть все должны были быть уверены именно в подлинном нейтралитете СССР. И это была задача МИДа. Хотя контакты с США Сталин без объяснения причин оставил за собой, не мешая, впрочем, Молотову творить обычную дипломатию.

Ну а отсутствие у СССР страха за возможное невнимание к его нейтралитету с чьей бы то ни было стороны, должна была обеспечить советская армия. После того, как было принято окончательное решение, что ликвидация угрозы войны с Германией или хотя бы задержка ее начала всеми возможными путями гораздо выгоднее в русле общей политики, нежели ее провоцирование с последующим разгромом, отпала необходимость в полнейшей секретности большей части новейшей техники и реальной выучки войск. Разумеется, истинные ТТХ техники и вооружений никто в газете "Правда" публиковать не собирался. Но выдвижение и поставка их в западные округа и проведение регулярных масштабных учений с их применением стало задачей ближайших месяцев и даже недель. Одновременно из войск первого эшелона в глухомань должны были разом быть переведены все генералы и СССР, находившиеся под подозрением в возможном предательстве и сговоре с немцами. Сделано это должно было быть столь явно и показательно, чтобы у противной стороны не осталось и сомнений в причинах таковых действий.

Бериевскому УЗОРу было вменено в обязанность максимально сократить сроки доработки перспективных видов вооружений и доведения их до серийного производства. Давно отойдя в сторону от деталей этой работы, я сидел и поражался, как много удалось сделать советским конструкторам и разработчикам всего за несколько лет. Про "изделие", испытания которого были уже твердо намечены на июнь этого года, я уже как то упоминал. Но оказалось, что уже полностью доработаны и испытаны кумулятивные снаряды. В войска в самое ближайшее время начнут поступать одноразовые противотанковые гранатометы. Все войска ПВО первого эшелона уже обеспечены качественной системой радаров, а уже осенью мощнейшей системой ПВО должны были быть прикрыты все города Западной и Центральной части СССР с населением от ста тысяч человек. После освоения зонной плавки гигантскими темпами развивалась электронная промышленность. Уже тестировались первые прототипы цифровых вычислителей, которых с нетерпением ждали все заинтересованные ведомства. Но больше всего меня удивил тот факт, что производственники твердо гарантировали показ высокой комиссии первых образцов ударных вертолетов не позже весны 41-го года. Не буду утомлять читателя полным перечнем достижений советской промышленности и КБ, но замечу, что я сидел, мысленно открыв рот от удивления и восторга.

Не меньше проблем выпало и на долю артузовского СВК. Ему надлежало обеспечить получение немцами информации о возможном затоплении французского флота в Тулоне, причем так, чтобы немцы получили эту информацию из самой Франции, как один из планов, разрабатываемых на крайний случай после начала войны. А еще немцы, французы и англичане должны настолько взъяриться между собой, чтобы ни одной из сторон не возникло даже тени надежды, что можно, объединившись, напасть на СССР. Даже формирование марионеточного прогерманского правительства во Франции по словам Сталина стоит считать нашим поражением. А еще, а еще ..... Ну вы понимаете. С некоторых тем секретность и через сто лет снята не будет.

Самая привычная работа досталась Меркулову и НКВД. Обеспечить порядок, найти и обезвредить всех возможных диверсантов и шпионов, а также пресечь возможную утечку любой значимой информации, кроме специально организованной своим же ведомством.

В наиболее сложной и непривычной для себя ситуации оказался Орджоникидзе. Да и было от чего. Сталин недвусмысленно потребовал начать продумывание технологий, сохраняющих первозданность природы. Термин экология Сталину сразу не понравился своей непонятностью для простого человека, а свой пока не подобрали. Здесь даже я слегка припух. Думать о сохранении окружающей среды в 40-м году накануне самой жесточайшей мировой войны, для этого надо быть Сталиным. Хотя я понимал, что по сути он совершенно прав. Чем раньше мы начнем сохранять природу, чем быстрее научимся не наносить ей вред и уберем то, что успели изгадить в прошлом, тем быстрее нам будет позволено подобраться к освоению новых миров. Откровенно говоря, не хотел бы я оказаться в этот момент на месте товарища Серго. Ведь объемные планы производства и сроки освоения новой продукции с него никто снимать и не думал. Как хочешь, так и крутись. Не в одиночку, конечно, на него эту задачу водрузили, но ведь именно промышленность и является главным врагом экологии, ему за результат в целом и отвечать.

Естественно выплыл вопрос и денег. Советская промышленность и ее растущие потребности требовали все больше средств, в том числе и на импорт, пока война не перекрыла каналы доставки. Уже даже открытых с моей помощью месторождений алмазов и золота стало не хватать. Точнее пока денег хватало, но в обозримом будущем уже наметился возможный дефицит, который заставил бы нас ограничить свои инвестиционные потребности.

И тут я неожиданно для всех заявил, что имеется еще одно большое месторождение золота в Средней Азии, но проблема в том, что его сложно найти. Прикол в том, что я сам вспомнил о нем недавно и совершенно неожиданно. Ко мне в какой-то момент приклеился незатейливый мотивчик модной некогда песенки из прошлой жизни "учкудук, три колодца...". Снова и снова напевал я его у себя в голове, никак не мог избавиться. И вдруг меня как обухом по башке. Учкудук ведь это гигантское месторождение золотоносных и урановых руд. Откуда я это взял, из каких глубин памяти всплыло это знание, я не мог бы ответить даже под угрозой расстрела. Но в достоверности информации я не испытывал ни малейших сомнений. Даже некое подобие координат удалось вспомнить. Слава Богам, подарившим мне абсолютную память. Как и древнее название поселка по близости - Кермине. От него месторождение расположено примерно 120-150 км к юго-западу. Точнее мне ничего вспомнить не удалось. Видимо, в прошлом ничего больше и не читал. Странно и то, что такое вспомнил, черт меня в свое время дернул посмотреть в Интернете, что такое Учкудук. Вот это все я и вывалил на собравшихся, даже не смущаясь откровенно подозрительного взгляда Вождя. А Стали и впрямь, только услышав от меня про золото впился в меня таким взглядом, что по моему несуществующему телу пробежали столь же несуществующие мурашки.

- Это хорошо, товарищ Алексей, что Вы так вовремя вспомнили про новое месторождение. И если бы мы не знали Вас вот уже несколько лет, мы бы обязательно подумали, что Вы сознательно скрывали от нас эту информацию. Но мы понимаем, что могут быть всякие случайности. Вспомнили и отлично. Думаю, что наши геологи вполне способны по таким данным справиться с задачей обнаружения золотоносной жилы. Да и уран нам очень не помешает. Не так ли, Серго?

- Так точно, товарищ Сталин, не помешает, - Орджоникидзе даже в голову не пришло применить менее официальное обращение в этот момент, даже несмотря на "Серго".

- А товарища Берию мы попросим взять этот район под особый контроль. Ведь уран находится в Вашем ведении, не так ли?

- Совершенно верно, товарищ Сталин. Уверен, что мы вместе с товарищем Орджоникидзе справимся с поставленной задачей в кратчайшие сроки.

- Отлично. Тогда на этом совещание заканчиваем, все знают, что им делать. А товарища Алексея я попрошу задержаться ненадолго, он у нас все равно пока наименее загружен.

- А Вас, Штирлиц, я попрошу остаться, - мгновенно всплыло в голове. Уж больно момент похожий.

- Мы тут вот о чем подумали, товарищ Алексей. У Вас неплохо получается описывать модели крупными мазками. Пока все руководство СССР будет занято исполнением принятых решений, Вам стоит обрисовать в общих чертах Ваши предложения по будущей структуре управления государством. Мы много уже говорили с Вами об этом, многое уже даже начали внедрять в реальность и кое-что сделали. Но еще больше нам предстоит сделать. И сначала было бы неплохо увидеть картину целиком. Нам представляется, что начало большой войны в Европе и имеющийся у нас, как минимум, запас по времени будут лучшим моментом для проведения наиболее значимых реорганизаций. Как думаете, справитесь, товарищ Алексей? И сколько Вам потребуется времени?

- С учетом уже имеющихся заделов и наработок, думаю, в течение месяца управлюсь, товарищ Сталин.

- Постарайтесь, товарищ Алексей. Время сейчас становится для нас наиболее ценным ресурсом. Теперь можете идти.