Последний шанс (СИ)

Глава 1. Поехали....

- Я согласен, отправляй меня в 1935-й. В 20-е марта. Хотя перед этим есть еще пара вопросов, которые не дают мне окончательно принять твои объяснения. Да и научиться обещанными способностями было бы неплохо.

- Задавай свои вопросы.

- Ты сказал, что миры после моего возвращения сольются в течение 10-12 лет в один. Но как быть с тем, что они вполне могут за период в почти 100 лет разбежаться так далеко, что их слияние станет почти невозможным? Например, после моего вмешательства человек побывает на Марсе. А в моей истории такого нет и пока даже не предвидится. Как быть с тем, что в одном мире могут погибнуть люди, которые останутся живыми в другом? А ведь с учетом войн последнего столетия таких могут набраться миллионы? И как быть с тем, что в моем мире мои предки благополучно прошли всю войну и остались живы. Более того, успели поучаствовать и в моем воспитании. А что если мое вмешательство приведет к их гибели? Например, моя мама еще даже не родилась в то время, в которое я собрался. И где гарантия, что моя жена окажется моей женой в момент возвращения, и что она вообще будет живой и такой же, как в моем мире?

- Я понял, что тебя волнует. Но все оттого, что ты неправильно представляешь себе свой мир. Ты думаешь, что история это дорога в один конец. Что прошлое фиксировано и неизменчиво. Что память человека или документы хранят истинный ход истории. Но это большое заблуждение. Я уже приводил пример с кинопленкой. Ты сегодня это один кадр из середины пленки. В этот момент у тебя есть некоторое представление о том, что было в начале. Но лишь представление, а не знание. Прошлое не менее изменчиво, чем будущее. Ни того, ни другого просто не существует. Есть только здесь и сейчас. Все, что только может произойти в будущем, отбрасывает тень в прошлое, изменяя его в не меньшей степени, чем прошлое является причиной будущих событий. То есть я хочу сказать, что прошлое столь же поливариантно, как и будущее. И лишь настоящее фиксировано в единственном числе. Вспомни, сколько в вашем мире имеется нестыковок официальной истории и различных артефактов. Здесь и невозможное с точки зрения официальной науки использование в древности технологий, которых и сегодня не существует. И памятники древних свастических орнаментов во Франции и Испании в те времена, когда по официальной истории там не могло быть ничего подобного. А как выпали из истории в никуда Великая Тартария или Империя Великих Моголов? А сколько споров вокруг так называемого татаро-монгольского Ига? А вспомни, хоть и экзотическую, но все же довольно стройную теорию Фоменко. Там ведь тоже хватает более, чем странных фактов и документальных свидетельств, противоречащих тому, что есть в учебниках. Говорить на эту тему можно бесконечно. Но применительно к твоему вопросу могу сказать, что при слиянии миров просто меняется сознание людей вместе с их памятью. Вот еще вчера перед слиянием они искренне сомневались в том, что американцы побывали на Луне, а сразу же после слияния они будут столь же свято верить, что полет на Марс был успешным, и что они лично это помнят и даже участвовали во встрече "марсонавтов". И точно так же обстоит дело с любым вопросом. Ну а что касается тебя лично и семьи, то можешь не волноваться. Обещаю, что пригляжу лично. Так что и живы все будут столько же, сколько ты помнишь, и никакой разницы не будет. Уж на это моих возможностей хватит.

А теперь хватит вопросов, пора переходить к делу. Смотри.

Я обалдело уставился на самого себя, стоящего в паре шагов от моего кресла. Причем, этот второй "я" не просто выглядел живым и подвижным, он (я) еще и с не меньшим обалдением смотрел на меня-сидящего.

- Это и есть твоя матрица. Сейчас твое сознание перепрыгнет в нее и начнем экспресс-освоение твоих возможностей.

Раз, и вот я уже стою и смотрю на застывшего себя в кресле. Приглядевшись, я понял, что "я-второй" или правильнее сказать "я-первый" выглядит как будто загипнотизированным или спящим.

- На время твоей миссии твое первое я так и будет продолжать спать. И сниться ему будут именно твои приключения. А сейчас к делу. Представь себя невидимым.

- А как это?

- А просто захоти. Дай самому себе команду, что тебя здесь ни для кого нет. Только не напрягайся, а, наоборот, расслабься. Как будто это то, что ты не задумываясь делаешь каждый день по многу раз.

Сначала у меня ничего не получалось. Я то напрягался так, что лицо багровело, то растекался полусонным студнем. В конце концов я устал и просто подумал: - Ну его, к черту, все, нет меня. - И, о чудо. Я почувствовал какое-то легкое движение в теле и вдруг перестал себя видеть.

- Молодец. Попробуй теперь вспомнить, как именно у тебя это получилось.

- Да не знаю я. Просто разозлился на самого себя за тупость и махнул рукой.

- Вот. Это именно то, что нужно. Уверенность без привязки сознания к результату. Ты ведь не задумываешься каждый день над своей способностью поднести ложку ко рту? Так же и здесь. Давай тренируйся.

Минут через десять-пятнадцать мне удалось ухватить то состояние уверенности и легкого пофигизма, при котором все стало получаться. Исчезнув и появившись раз двадцать подряд, я обрел некоторую уверенность в своих способностях. Видимо, изначальное понимание того, что я это не я, который спит в кресле, а просто думающая информационная матрица, оказало на мои возможности решающее значение.

- Так, переходим ко второму упражнению. Перемещение. Попробуй, не двигаясь с места перенестись хотя бы вон в тот угол. Для этого просто пожелай появиться именно там. Мысленно сделай шаг и перемести себя.

После того, как мне удалась невидимость, дело с перемещением пошло. Не сразу. Конечно, но пойманное на первом упражнении внутреннее ощущение естественности очень сильно помогло.

- А теперь попробуй переместиться вон туда, - мой собеседник показал рукой куда-то в сторону, где вместо стены коттеджа образовалась на некотором удалении отличная лесная полянка.

Через некоторое время у меня получилось. "Поскакав" между полянкой и камином, некоторое время для закрепление навыков, я перешел к тому, чтобы перемещаться с закрытыми глазами. Разницы не было никакой, образ полянки вставал перед мысленным взором очень ярко. В жизни, кстати, никогда такого не мог. Стоило закрыть глаза, как все представляемое едва угадывалось тенями в тумане. Приходилось постоянно напрягаться и "дорисовывать" картинку. А тут яркость цветов и четкость деталей просто поражали.

Так же было освоено и третье упражнение из базового набора. Теперь я мог оставаться видимым, но приобретать свойство голограммы. То есть через меня вполне можно было пройти. Принципиально это упражнение ничем не отличалось от предыдущих. Главное это то самое отрешенно-уверенное состояние, не допускавшее сомнений в успехе.

- И, наконец, последнее. Тебе какой возраст сделать базовым?

- А можно выбирать?

- Можно. Только ведь в младенчество ты и сам не захочешь, а в своем старом возрасте дотянуть до 21-го века будет не слишком комфортным делом. Предлагаю диапазон между двадцатью и тридцатью.

- Согласен. Причем, на середину диапазона. Вполне комфортный возраст. Уже не совсем пацан, но и до "солидности" еще далеко. Жизнь полна красок и впечатлений.

- Хорошо. Так и сделаем. - Легкое движение руки, и вот я уже молод, полон сил и здоровья. Прикольное, однако, ощущение. Какой-то давно забытой легкости. Сейчас взлечу. Стоп. Размечтался. Я ведь теперь при желании точно взлететь могу. Надо аккуратнее относиться к желаниям.

- Ты, кстати, можешь легко менять внешность по своему желанию, надо лишь точно и в деталях представить себе желаемый образ. А вот на обратное перетекание времени не уйдет совсем. Этот облик я за тобой закрепил и достаточно захотеть вернуться "на базу", как все произойдет само собой.

- Так. С управлением матрицей покончено, теперь перейдем к активации памяти. - С этим все получилось еще проще. Возложение рук или того, что ими казалось, мне на голову, и в ней вспух ядерный взрыв. Когда перед глазами несколько прояснилось, голова гудела. Представьте себе экран монитора, на котором в разных направления мелькают всевозможные разноцветные точки, черточки, линии, полосы и так далее. Ощущение полного хаоса. Однако стоило задуматься над каким-то вопросом, как хаос мгновенно исчез, и в голове в строгом порядке возникла информация, с которой по данному вопросу я сталкивался в своей не самой короткой жизни. Конечно, это не выглядело системой файлов, но концентрация внимания на каком-то информационном блоке вполне позволяло не только вспомнить источник информации, но и более или менее оценить степень ее достоверности. Жить можно.

- Кстати, учти. То, что я говорил тебе о невозможности действовать напрямую, совершенно не было шуткой. Не светит тебе бегать по тылам противника и убивать фашистское руководство.

- Да я как-то и не собирался.

- Не знаю, что ты собирался, а что нет, но нельзя. Физически, если ты возьмешь в руки оружие, все получится. Человек умрет, чудес такого рода не бывает. Вот только последствия могут быть совсем не те, о которых ты думаешь. Возникнет мощное противодействие среды, которое выльется непонятно во что. Например, какой-нибудь сошедший с ума охранник вдруг застрелит Сталина. Тебе это нужно? Так что быдь аккуратен. Кстати, и золото из Форт-Нокса воровать не вздумай. Здесь уже просто ничего не выйдет. Сам переместишься, а золото останется там, где было. Это касается и любых прочих посторонних предметов, не относящихся к тебе.

- А бумаги-то хоть можно перемещать?

- Бумаги можно, но только свои собственные. То, что сам написал или нарисовал. А вот акции с биржи не вытащишь. Не твое - не трожь. Твое дело - работать руками аборигенов той реальности, а не самому. Уяснил?

- Уяснил. Все понятно.

- Так, теперь у нас остались документы и немного денег на первое время. Думаю, лучше всего тебе быть гражданским. Допустим, инженером, вызванным в столицу из провинции на совещание. А то к военным, боюсь, внимание у патрулей будет больше. Оденем тебя в костюм по моде, пальто и кепку. На ноги ботинки. Извини, но белье тоже придется брать из того времени. И скажи спасибо, что ты не решил отправиться к викингам. Пришлось бы в шкурах с голым задом рассекать. Ну и неизменный парусиновый портфель со стопкой чистой бумаги для объема. Без него вид был бы неполноценным.

- Ты уже подумал, куда именно тебя отправить? И почему именно 20-е марта 1935-го? Я совсем не против. Дата отлично вписывается в область развилки, хотя до нее самой довольно много времени. А все же хотелось бы узнать логику твоих размышлений. Почему, например, не ко двору последнего Императора. Там ведь тоже еще та развилка?

Дата 20 марта 1935-го года возникла в сознании сама собой, и я даже не успел до конца осознать выбор, как уже выпалил ее собеседнику. Хотя сам выбор Сталинской эпохи скорее можно было бы назвать продуманным, нежели случайным.

Отправляться куда-то дальше по временной линии было бы гораздо более опрометчивым. Совершенно незнакомая жизнь, другие люди, другие отношения, даже язык другой. Болтался бы я в проруби чужаком лет 10, как минимум, прежде, чем освоиться. Да и место свое в обществе не найдешь еще. Все друг друга знают. Кроме того, все, что приходилось читать про времена династии Романовых от Петра Первого до Николая Второго, убеждало меня в том, что при дворе различных шпионов было чуть ли не больше, чем всех прочих. Да и наших интриганов-царедворцев хватало. В таких условиях, хоть каждый день царю на ухо приседай, он не дернется. Ибо не так уж и может. В общем, практически безнадежно. Не случайно же все литературные "попаданцы" в царские времена вселялись исключительно во властителей или, в крайнем случае, в членов императорской фамилии. Видимо, никакой фантазии не хватит, придумать что-либо потенциально возможное по части серьезных изменений с другого старта.

Так что 20-й век был практически без вариантов. Во-первых, все-таки 20-й век был и моим родным веком. Родившись в 60-е, я успел захватить немало из эпохи СССР. Да и по детским рассказам деда, теперь находящимся в моем полном распоряжении во всех деталях, помнил многое. Во-вторых, все же не вечность до возвращения, а вполне представимые себе несколько десятков лет, за которые почувствовать себя Дунканом Макклаудом точно не успеешь.

Лезть в пекло Гражданской войны не хотелось совершенно. Как и принимать участие в революции. А вот попытаться не допустить, хотя в это я практически не верил, или хотя бы изменить катастрофическое развитие ситуации в годы Войны, попытаться я был обязан. Размышляя над выбранным для перемещения годом, я поймал себя на мысли, что выбор вы целом должен быть неплох. С одной стороны, прошедший годом ранее так называемый "съезд победителей" поставил временную точку в борьбе с оппозицией. Сталинская линия победила. Уже дали первые результаты индустриализация и коллективизация. С другой стороны, оставалось немало времени до печально известного 37-го года. А значит, были и шансы его предотвратить в том виде, который навевал ужас не на одно последующее поколение советских людей.

В моем времени, к сожалению, память о тех временах сильно исказила реальность. Большинство, не утруждая себя в поиске исходной информации, разделились на два непримиримых лагеря с довольно примитивными позициями. Одни нацепили на Сталина ярлык "кровавого диктатора" и человеконенавистника, озабоченного исключительно личной властью и ее сохранением. Другие с не меньшей пеной у рта готовы были оправдать все, что творилось в конце тридцатых годов. А истина, как всегда, лежит между крайностями. Были и справедливые репрессии, были и настоящие шпионы или пособники врага. Были и оппозиционеры, готовые при первой возможности к перевороту. И их было гораздо больше, чем принято считать сейчас в нашем "светлом демократическом завтра". Внимательное изучение первых послереволюционных десятилетий позволяет составить довольно неприглядную картину всевозможных течений, оппозиций, коалиций и тому подобных групп и группочек "товарищей по партии", только и мечтавших, чтобы вцепиться друг другу в глотку.

Но среди всего этого было и два довольно мощных выраженных крыла. Одно, представленное Троцким и его сторонниками течение, выступало за интернационализацию революции, фактически за ее бесконечный экспорт в другие страны. Фактически, если перевести это на всем понятный язык, то все деньги страны, получаемые за счет жесточайшей эксплуатации населения, должны были уходить за рубеж на финансирование революционного движения. Ну и, конечно, на создание запасов у "преданных делу товарищей". Один Коминтерн ежегодно сжирал на свою деятельность столько средств, что на них уже в 20-е можно было бы построить не один завод. А взять "преданного Ленину и партии большевика" Якова Свердлова, Слава Богу, умершего уже в 1919-м, личного друга Ротшильдов и за годы Гражданской войны, успевшего своими декретами погубить немало простого народа, особенно казачества.

Второе направление, к 1935-му году практически победившее, было представлено Сталиным и его соратниками. Главное и принципиальное расхождение с первой группой заключалось в идее построения социализма в одной, отдельно взятой стране. Проще говоря, "мы сами потратим заработанные деньги внутри страны".

Но, хотя линия Сталина победила, среди членов партии самого разного уровня было очень много недовольных из "партии проигравших". И было немало среди них и засланных казачков, многих из которых элементарно использовали "в темную", прикрываясь красивыми революционными лозунгами. Так что были у Сталина для чистки очень серьезные основания.

Но историю всегда и везде пишут победители. А у нас победители, начиная с шестидесятых прошлого века, все какие-то однобокие.

Хотя было и реально большое число невинно осужденных. Причем, далеко не во всех случаях виновата непосредственно власть. Например, до Сталина вообще доводились процессы, начиная с определенного уровня номенклатуры. Но и освободить его полностью от потворства действиям Ежова не получится. А сколько было доносов от соседей, мечтающих увеличить свою жилплощадь. Сколько было наговоров от товарищей по работе, жаждущих занять соответствующую должность репрессированного. Сколько жен, обидевшихся на измену мужа, писали анонимки о его шпионской деятельности прежде, чем до них доходило, что их собственная судьба отныне не более завидна, чем у "новоявленного шпиона". А сколько оказалось среди сотрудников органов садистов, просто упивавшихся своей властью над арестованными и безнаказанностью. Было все это. Было. Из песни слова не выкинешь. Как бы не хотелось. Но и перепевать ее задом наперед не стоит. Получается сплошная какофония без намека на гармонию и музыкальность.

То есть одной из целей выбора конкретного момента моего внедрения в прошлое была именно попытка предотвратить неконтролируемые чистки врагов страны и их потворщиков, превратившиеся в массовые репрессии против простого народа. Отделить, так сказать, мух от котлет. Причем, желательно, чтобы котлеты остались целыми и были употреблены по назначению.

Ну и, разумеется, до Войны оставалось достаточно времени, чтобы попытаться несколько изменить армию и методы управления ею к 41-му. В том, что война неизбежна, я даже не сомневался. Слишком могущественные силы стояли за развитием ситуации в мире и озаботились перспективами мировой бойни, чтобы можно было этому что-то противопоставить. Но изменить отношение к этим перспективам внутри страны можно и нужно было пытаться.

Мои объяснения полностью удовлетворили моего визави. Кивнув каким-то своим мыслям, он взглянул на меня и спросил: - Ну что, готов?

- Чего уж там, перед смертью не надышишься. Поехали.

В очередной раз стена коттеджа исчезла и вместо нее возник переулок недалеко от гостиницы "Националь". Как я помнил, в 1932-м ей вернули гостиничный статус. До этого в течение пятнадцати лет в ее помещениях располагались государственные организации. Выбор был хоть и недешевым и мог привлечь ко мне ненужное излишнее внимание, но достаточно оправдан. Пройдясь по улице, я мог выяснить, работает ли уже гостиница "Москва". Про "Москву" я читал, что сдали ее в эксплуатацию в 35-м, но вот когда точно не знал. Таким образом, у меня был потенциальный выбор на расстоянии сотни метров, и я мог определится на месте. К тому же я планировал не особенно долго задерживаться в гостинице. Если все пройдет удачно, то о моем проживании должен позаботиться Сталин. Наконец, близость к Кремлю позволяла мне не слишком активно прибегать к перемещениям в пространстве, которые кто-то мог заметить.

На мое счастье переулок оказался совершенно пустым.

- Давай, мы на тебя надеемся. - Легкий толчок рукой, не оставляющий время на раздумья, и вот я уже в переулке, а за моей спиной молниеносно закрывается портал.

Воистину решительный рывок вперед результат хорошего пинка сзади, - вспомнилось мне старая поговорка. - Ну что же. Пойдем устраиваться и постараемся придумать, что делать дальше.

Оглянувшись по сторонам, я стараясь сохранять спокойствие двинулся в сторону входа в гостиницу.