Последний Шаман 3

Глава 2 С надвигающимися неприятностями

«Если народ хочет хлеба и зрелища, вас не спасёт даже бомбоубежище.»

Спасибо, Черный, мы знаем.

И хоть сборы были короткими и быстрыми, яблочко с гирькой я прихватить не забыл. Выйдя за калитку, с тяжёлым сердцем открыл Плод Основ и вздохнул скорбно. Ведь гусик съел не одну дольку, не две, а целых, мать его за ногу, четыре: Чёрную, Фиолетовую, Желтую и Синюю. Осталось только голубая долька, отвечающая за магию воздуха и само золотое семечко.

Сидящий на плече Белый ворон меня успокаивал, что, мол, они мне и таблицу поправят, и что владению недостающей стихии воды можно и отдельно научиться. В любом случае на пути к статусу Элементалиста я всему обучусь, но всё же обида на сердце перекатывалась. Пришлось мысленно прощаться с магией пространства, времени и энергии, чем бы последняя не являлась.

И вот теперь я очень надеялся, что гусь всё нормально впитает и выживет. Если малыш помрёт, то четверть моего наследия с ним канет, а это крайне не приемлемо. По хорошему, мне бы с ним рядом сидеть, за здоровьем его следить, а не это вот всё. Да только «всё это» моего внимания тоже требовало, так что пришлось поспешать.

К центральной улице мы с Яковом подошли вовремя. Многоголовая толпа Светлозёрских обступила немногочисленную группу ковбоев у лазарета и засыпала их гневными криками и нервными вопросами, на которых ответов-то и не имелось. Ну вот правда, откуда Хенвлоу знать «Когда всё это прекратиться?», «Скоро ли их спасут?» и «Почему с ними ещё никто не связался?». То ли до людей доходило туго, то ли они признавать очевидного не хотели, но ор их поднимался до самых крыш, с которых лётная бригада Майкла выглядывала.

— Господа, господа! Прошу вас всех успокоиться. Мы в изоляции. Никто из нас не имеет связи с внешнем миром и мы в точно таком же положении, как и вы. — вещал с порога лазарета одноногий Чарли Глин, выглядящий немного лучше, чем в последнюю встречу.

Да, его культя до сих пор заживала, на лице нездоровая худоба имелась, но голос его звучал спокойно и ровно. Держа перед собой костыль, он за раз за разом стучал им по земле и втолковывал одно и то же, без всякого видимого на то успеха.

— Ну что, Яков, могу фейерверк устроить для пущего эффекта. В прошлый раз он прям отличненько зашёл, если помнишь. — подал ему идею, уже раскочегаривая огненную ауру.

— Помнить-то помню, да только не надо. Сам справлюсь, — похлопал он меня по плечу, после чего подошёл поближе к спинам стоящих людей, набрал в грудь побольше воздуха и гаркнул что есть силы. — СВЕТЛОЗЁРСКИЕ!!!

И у меня аж в ушах зазвенело, хоть я и сзади него стоял. А уж как не повезло впереди стоящим гражданам, мне и подумать страшно. Все разом присели, а некоторые даже на задницы шлёпнулись. Дождавшись звенящий тишины, Яков медленно пошёл вперёд и люди перед ним расступались, потирая уши и внимая гулкому говору.

— Что такое, народ? Бросили вас на произвол судьбы? Одних за проклятым куполом помирать оставили, да⁈ — задавал он вопросы хлёсткие, идя сквозь в толпу и в глаза особо крикливых вглядывался пристально. — И что же нам теперь делать? На улице стоять и орать о доли своей нелёгкой, да⁈ Такой вы свою судьбу видите?!!

— Ну так… а что же нам делать…? — хотел было один из мужиков возмущённо подорваться, но после опередившего его этим же вопросом Якова, он лишь сам себя в глупом свете выставил.

— Вооот. И я о том же! — махнул в его сторону Яков и поднялся на порог лазарета, чуть подвигая Чарли в сторону. — Никто из вас не знает, что делать. Более того, я по глазам вижу, что многие ещё не поняли, в какой заднице мы оказались. А я вам расскажу, в какой. В самой, бл*ть её, глубочайшей! И поэтому помощи ни от Семей ни от государства не ждите. Мы в красной зоне. На конечной станции. Сюда никто не сунется и путь отсюда только один. Да-ДА! Я слышу ваш ропот! Я знаю этот страх, и уж поверьте, не по наслышке. Слушайте же…!

И пока народ роптал и слушал классическую схему психологического программирования, я тихонько-тихонько так бочком по дуге толпу обошёл, ибо увидел с края знакомые лица. То были девушки Елизаветы, стоящие с сумками наперевес, из которых разнообразный хозяйственный скарб торчал. И судя по испачканным рабочим штанам, они аккурат по разрушенным домам Светлозёрска шарились.

— Мари, Белла, приветствую вас. Ада, Рая, покрас сногсшибательный, — кивнул я всем девам и близняшки, покрасившие волосы в ярко-фиолетовый цвет, в кулачки смехом игривым прыснули.

— Спасибо! Да, Спасибо! Мы старались! Очень старались! — затараторили обе и я не удержался и стрижки их короткие-попугаистые взъерошил.

— Вы пришли как никогда вовремя, Семён. — с милой улыбкой сказала Белла, закидывая тяжёлую сумку на плечо.

— Это вон Якову почести, не мне. И давай-ка я подсоблю. Негоже дамам тяжести таскать, — перевёл я стрелки и вызвался Белле в помощь, заодно забирая поклажу и у остальных девушек. Всё нас свободное плечо и как раз удалось гирьку уравновесить. — И пойдёмте, куда шли. Тут та ещё пропаганда начнётся, так что уши греть себе дороже. Айда-айда.

И уже слыша за спиной знакомые людские ноты отчаяния и шепотки зарождающейся надежды, я поскорее повёл дев в сторону их дома. Уж в чём-чём, а в управлении толпой Яков Кравец оказался мастером. Всего лишь раз его услышав, я понял, кто именно подковывал в ораторском искусстве отца Сергея. Даже девушек его харизма зацепила и пока до дома шли, они постоянно оглядывались, очарованные поставленным голосом и уверенными жестами.

Даже тонким зрением на всякий случай пространство проверил и убедился, что никаких миазмов, как у того же Жульцамана, от бывшего трактирщика не исходит. И к моему уважению, всё оказалось чисто. Сердцами Светлозёрских Яков овладевал исключительно благодаря своим навыкам. Ну разве что громкость голоса он усилил так, что доносилось до другого края улицы.

— Да у него талант, — протянула Мари, прислушиваясь к его словесным оборотам и мне дверь в дом открывая. — Я и не думала, что Яков на такое способен.

— Он и не на такое способен, — ответил ей, заходя вовнутрь и тут же натыкаясь на женские разборки. — А у вас тут, чёрт возьми, что происходит?

В центре гостиной, посреди опрокинутых кресел и осколков вконец размочаленного чайного столика, каталась по полу и скалила свои зубки девушка-волчица Агата. А прямо над ней, прижимая её ногой и крепко удерживая на астральном уровне белоснежными нитями стояла Елизавета. И в руках своих она держала женские трусики с наклеенной прокладкой.

— Агата, Да. — грозно убеждала её Лизка.

— Агата Нет!!! — кричала ей в ответ девушка. — Нет! Неудобно! Не буду! Убейте!!!

— Да вот видите, Семён, мы их цивилизованным манерам учим, а они не особо учиться хотят, — сочувственно произнесла Белла, указывая в сторону трёх угрюмо сидящих под лестницей девушек-волчиц, на которых трусы уже натянули. — У них просто эти дни начались и их привычки с ними справляться… несколько специфичные.

— Я понял тебя, — задумчиво произнёс, лишь самую малость ушами краснея. — Так может я…это…в другой раз зайду?

Но надежды увильнуть ушли на дно, как только Елизавета меня увидела.

— О, Семён. Ты вовремя. А ну-ка помоги мне, а то эта тупица не понимает, — безотлагательно произнесла она в мою сторону. И в этот же момент астральный жгут от неё отсоединился и ко мне полетел. — Тьфу ты! Нет же. А ну обратно! Прости, Семён, я не тебе. Просто способностями ещё не научилась пользоваться.

— Да ну знаешь, мне кажется ты на себя наговариваешь, — не согласился с ней, беря девушку-волчицу за руки и спокойно их к полу прижимая. Не иначе как от пут Елизаветы все звериные силы из вожачки улетучились, превратив её мощные лапища в слабые лапки. И сейчас она не то что со мной, а с обычным человеком не справилась бы. — Это ты её, конечно, лихо скрутила.

— Ой да брось. Пока ловила, она всю гостиную переломать успела, — проворчала подруга, сверху на хныкающую Агату садясь и трусы на её крепкие ножки натягивая. — Мебели на вас не напасёшься. Так! А ну не дёргайся! Воооот… теперь как нормальный человек, а не пугало. Мари, подай штаны, а то, боюсь, стащит их при первой возможности.

— Да не стащит, дай я с ней поговорю, — и подняв девушку с пола, я её в сторону оттащил и к углу приставил. На всякий случай руки её отпускать не стал, а то мало ли. — Эй, Агата. Да ну не вертись ты! Так надо. Такие правила и ты их будешь слушать. Но если хочешь титул вожачки потерять, то бунтуй пожалуйста. Вон, передадим твой титул этой…как тебя…

Пощёлкав пальцами в сторону её соперницы — девушки с роскошными вьющимися волосами — я невзначай привлёк её внимание. Рыженькую под лестницей Яра расчёсывала, но увидев мой жест, дева-волчица точно такую же рыжую дочку Елизаветы в щёку лизнула и ко мне подбежала. Встала рядом, голову наклонила и если бы уши у неё имелись, то наверняка они бы торчком стояли.

— Как тебя зовут? — спросил у неё и та звонко ответила.

— Ульяна!

И причём так ровно и складно, явно при этом испытывая чувство довольства и превосходства над своей чёрненькой подругой.

— Вот! Передадим твой титул Ульяне, потому что в людском обществе приветствуется ум и договороспособность, — вменил напутствие Агате и та меня прекрасно поняла. Щурилась, нос морщила, но хотя бы рычать и шипеть перестала. — Вот и славно. Ну что, дурить дальше будешь?

И она помотала головой.

— Трусы носить будешь?

И в этот раз она закивала.

И что уж тут поделать, ответам её поверил и смутьянку отпустил. Всё ещё злясь и растирая запястья, она клацнула зубами в сторону улыбающейся рыжей подруги, да только зря. Елизавета вожачку до сих пор под ослабляющими путами держала и жест этот вышел по меньшей мере жалко.

— А ведь это мы ещё их зубы не учили чистить… — пробормотала подруга моя, наблюдая, как Агата пытается со своих рук стряхнуть белые нити. У неё не получалось и она с паникой в глазах подошла к Елизавете. — Что такое? Нет, и не проси даже. Не сниму, пока не научишься себя вести достойно и уважительно. И да, Семён, спасибо тебе огромное. Как там Яков? С народом справляется?

— Более чем, — козырнул ей, наблюдая, как весёлым светом полнятся её глаза и сколь нежно она держит в объятиях разобидевшуюся Агату. — Думаю, он чуть попозже придёт и всё расскажет, так что дождусь его здесь. И кстати, где их матушка? Почему с воспитанием не помогает?

— Варвара-то? — удивилась Лизка моему вопросу. — Так после такого стресса она до сих пор спит. С ней Лаура, Астра и Лилия, так что можешь проведать. Они на самом верху.

С благодарность приняв наводку, я оставил женщинам женское и в сторону чердака потопал. Да, во мне, конечно имелся теперь женский опыт со знаниями всех этих нюансов и особенностей, но всё же базовая прошивка у меня мужская. Поэтому и поспешил, с надеждой, что делами толковыми займусь, благо от чердака прилично так целительными энергиями фонило.

— Тааак, а здесь вы что устроили? — забрался я по лестнице в комнату, где на кровати Лауры в глубоком сне Варвара лежала. И стоило порог перейти, как тут же ундина Астра мне в ноги бросилась, схватила крепко и дальше не пустила, палец к губам поднося. — Что, чего? Аааа. Я понял, да. Вижу-вижу, отвлекать не буду.

И да, всё бы ничего, обе девушки в медитацию пошли и теперь в тонком зрении своей эфирной энергией нити плетут, опытом обмениваются, но тудыть их в душу. Если они считают, что полупрозрачные майки являются одеждой, то очень и очень ошибаются. Ундина так и вовсе всем своим «упругим и девичьим» в колени мои упирается и смотрит ещё так вопросительно. Пришлось руки её холодные разжать и успокоить, что я и сам в целительство горазд и процессу их не помешаю.

В ответ лишь стрёкот понимающий с её уст донёсся, который я разобрать так и не сумел. По щеке сторожащую девушку погладил и сам к Лауре и Лилии подсел, тоже решив в их информационное пространство погрузиться. По прошлым жизням мне эта практика была знакома, только я ни разу в неё вот так не погружался.

В медитацию ходил и Сергей Кравец, и Грей, и даже Лидия Ахматовна у себя в камере впадала в полутрансовое состояние, после особо тяжёлых рабочих смен. Один лишь я забивал на это и зря. На сколько я понял, это прокачивало и уравновешивало все имеющиеся сферы в человеке, а также давало возможность погружаться в пространство мыслей. И в данном случае, в пространство чужих мыслей тоже.

Дыхание моё замедлялось, сознание успокаивалось и восприятие словно надвое разделялось. Одной её частью я воспринимал себя сидящего и погружающегося в потоки энергий и сознаний Лилии и Лауры, а другой частью я начинал видеть то пространство, в котором находились девы на тонком плане. И если сперва оно мне показалось весьма похожим на фантасмагорию моих снов, то с каждой минутой пребывания в нём сходство только усиливалось.

Все предметы вокруг изменили форму. Стены вытянулись и стали полупрозрачными. За ними угадывалось множество ярких пятен, но ярче и четче всего ощущались находящиеся передо мной девушки.

Сами они превратились в тех, кем себя считали — Лилия в в получеловека-полуволчицу, а Лаура в почти копию самой себя, только с ещё более длинными ушками и с телом, перетекающим в молочный туман. Лежащая перед ними Варвара и вовсе выглядела усталой и больной волчицей с человеческим лицом. Спокойным и отрешённым, будто и не покрывало тело волчицы множество кровавых пятен.

И чем ближе я к девушкам приближался, тем отчётливее слышал их беседу.

— А может попробовать сплести нити вот так, Лили? — предлагала остроухая, вытягивая ярко-салатовый поток и смешивая его с тёмно зелёным потоком волчицы.

— Давай попррробуем Лауррь. — проворковала Лилия, с восторгом глядя за ловкими манипуляциями девушки.

В отличие от Лауры, целебные потоки волчицы были гораздо мощнее, но и менее гибче. Совместными усилиями сплетя энергетический жгут, они направили его на Варвару и... ничего не произошло. Количество ран так и не уменьшилось.

— Не сррработало, — раздосадованно проворчала волчица, наклоняясь к своей матушке и мордой остренькой обнюхивая. Что интересно, эмоции на этой морде очень походили на человеческие, да и всё тело выглядело антропоморфным. — Ещё попррробуем?

— Да, давай, — задумчиво промолвила Лаура, туманными пальцами успокаивающе вчёсываясь в её загривок. — Вот только как? Мы всё перепробовали.

— Может спрррросить учителя? — предложила здравую мысль волчица.

— Семёна? Можно. Вот только за эксперименты наши он может наругаться. — пробормотала горе экспериментаторша, которая совсем недавно чуть не померла, когда решила своей эфирной сутью от меня побегать.

Будучи прямо за их спинами, я до сих пор оставался незамеченным. Всё внимание девушек целиком и полностью занимала их работа с потоками. И с одной стороны, их бы пожурить за такие непроверенные методы, а с другой стороны ведь и похвалить можно, ведь лечат, стараются, способы ищут. И пока я думал, с чего начать, их разговор совсем в другую тему утёк.

— Не поррругает. Семён хоррроший. Добрррый. Сильный. — начала довольно ворчать дифирамбы в мою честь Лилия и Лаура хихикнул.

— Он что, тебе нравится? — прозвучал нескромный вопрос, но волчица нисколько не засмущалась.

— Нррравится! Хоррроший самец. Хитррый, — рявкнула она утвердительно и голову на бок наклонила. — А тебе нррравится?

— Ну…как тебе сказать… — настала очередь Лауры смущаться и в этом пространстве происходило сие крайне мило. Она всей своей молочной кожей начала равномерно розоветь. — Он в целом симпатичный, как мужчина. И хороший как человек. Да и он мне жизнь спас, так что…

Она не решалась признаваться, но Лилия и так всё поняла.

— Нрррравится. — осклабилась она и бедром мохнатым её толкнула.

— Ну да нравится! — совсем уж заалела остроухая, острый кулачок в ответ волчице в подмышку пихая, вызывая тем самым рычащий смех.

— Кхр-кхр-кхр, тогда ррразделим хорррошего самц… — но предложение Лилия не успела закончить.

Присев за их спинами и положив ладони им на плечи, я тихонько спросил.

— И что вы собрались делить, о прекрасные?

И о как же они вздрогнули! Как засияли в астральном пространстве! У волчицы шерсть дыбом поднялась, а Лаура смущением заалела, как маков цвет. Я уж подумал, что она и вовсе такой останется.

— И не стыдно вам на бедной женщине эксперименты ставить? — потрепал обеих, от чего те практически на одной ноте заскулили.

— Ну, мы это… попробовать хотели… — пропищала краснеющая Лаура.

— Пррростите учитель. — заискивающе проворчала Лилия, под рукой моей страшась разве что только угрозы наказания.

В остальном же она мне обрадовалась, даже хвостом виляла и в руку старалась властиться. И настолько она позитивно и заразительно это делала, что желание пожурить тут же на второй план ушло.

— Ладно уж. Вы молодцы, но впредь лучше спрашивайте, — поднялся я, сразу же получая от волчицы радостные обнимашки. Лауре же я руку протянул и взял аккуратно её туманные пальчики, к которым молочно белый цвет возвращался. — А не получалось у вас потому, что душевные травмы целительной энергией не лечатся.

— А какой лечатся? — задала Лаура вопрос, преодолевая смущение.

— Любовью и временем, — ответил ей честно и мягко толкнул энергетическое тело девушки в сторону её тела. Точно также поступил и с волчицей, а после и сам вынырнул, продолжая разговор уже в реальности. — И в целом, за попытку, моё вам уважение. Единственное но, надеюсь, Лаура, ты рассказала Лилии, что далеко за пределы телесной оболочки эфирным телом отлетать опасно.

— Да, конечно, — закивала она, ладошками прикрывая румянец на щеках.

— Учитель! Мой! Рррада! — тут же подлезла ко мне Лилия, втискиваясь лицом в грудь и поскуливая.

На весь этот кипишь Варвара не просыпаясь застонала и под тёплым одеялом перевалилась на другой бок. Одновременно затихнув, мы услышали наконец тихонький стрёкот ундины, привлекающей наше внимание. Дабы хоть как-то общий язык найти, она взяла со столика Лауры блокнот и цветные карандаши и теперь показывала нам картину, с изображением грозной Елизаветы, указывающей вниз на лестницу.

Ребус оказался не сложный и я спросил у Астры.

— Елизавета нас всех вниз звала?

Та кивнула и перелистнула страницу, показывая нам теперь большую горку рыбы.

— Она…эээм…зовёт нас обедать? — предположил навскидку и снова угадал.

Ундина утвердительно застрекотала и нас в сторону лестницы потащила. И чувствовалось в ней неясное волнение, которое я понял, когда на часы взглянул. С момента моего похода к девушкам прошёл целый час и оставалось только поражаться, сколь удивительным бывает восприятие. Ведь для меня прошло не больше десяти минут. Так что, категорически оставалось неясным, на что именно мы так много времени потратили. На выход, или на вход, или на само прибывание.

Спускаясь вниз, на запах свежей стряпни, я эту мысль усиленно думал и не сразу отследил напряжение, повисшее в воздухе. В гостиной, сгрудившись у прикрытых фанерами окон, все девушки в щели смотрели и тихо перешептывались. Также среди них я разглядел силуэт Якова и знакомую спину лидера работяг, Александра. Он тоже в окна посматривал, но нет-нет, на девичьи станы изредка взгляд бросал. И я его понимал. Посмотреть было на что.

Свет был выключен и потому в пространстве с заколоченными окнами пришлось спускаться на ощупь.

— Яков, Лизка? Что там у вас? Народ опять на улицы вышел? — пошутил, но в лица их взглянув мне сразу же стало не до шуток.

— Да нет, Семён. Народ тут адекватный оказался. Работать с ним одно удовольствие, — ответил мне Яков. — Вот только у нас очередная беда. Иди глянь.

— А когда у нас беды не было? — проворчал, тоже к щели в доске подбираясь.

И то, что в медитации мне показалось яркими искрами, летящими в воздухе… на деле оказалось роем. С особями странными, извращёнными, перекрученными и увеличенными в несколько раз, похожими одновременно и на ос, и на мух и на раздутых рыб фугу. Они плыли в воздухе медленно, разрозненно, но всё же достаточно кучно, чтобы покрыть почти всё воздушное пространство Светлозёрска.

И по рассказам Медвяна я их сразу узнал.

— Разведчики Арахнидового вида Одержимых. — озвучил вслух и получил от Якова одобрительный взгляд.

— Ты о них знаешь? — спросил он, явно ведя подсчёт.

— Ликвидатор рассказал. Особо бояться их не стоит. Нападают только при встречной агрессии, но если их не трогать, то улетят со свежим ветром, — поведал всем сводку и девушки облегчённо выдохнули. А вот сам я к Якову повернулся и логично подметил. — И это не особо тянет на беду.

— Так я и не про них, — бросил он и прищёлкнул пальцами в сторону Александра. — Сашка, будь добр, расчехляй свой агрегат и покажи Семёну то же, что мне показал.

Приглядевшись, я в руках работяги обнаружил цилиндр, из которого он ножки выдвинул и аккурат к самой большой щели поставил. Попутно он мне всё объяснял.

— В общем, Семён, у меня же дочурка моя умненькая, астрономией увлекается и я ей вот подарил бинокль. Когда убегали, она его схватить и успела и ни в какую. И теперь, он у неё отдушина почти единственная. Смотрела в него, смотрела за сферами этими, а потом меня позвала и показала. И там уж я всё Якову рассказал, а после и рой налетел, так что… вот, взгляни. — настраивая технику, мужик очень волновался, но всё же, когда я посмотрел в окуляр, картинка оказалась чёткой.

Да, в ней то и дело мелькали тела раздутых насекомых, но всё же фокус Александр выставил чётко. Среди бескрайнего голубого неба отчётливо виднелась Сфера, отличающаяся от остальных своими массивными размерами и цветом.

Особенно цветом.

Всё же на фоне белоснежных и курсирующих рядом с ней кораблей МЭД-Глосс, эта сфера была не белой, а абсолютно и на все сто процентов чёрной.