Последний Шаман 3

Глава 22 С раздачей горячих пирожков

«И убоятся нас враги, мы знаем, где у них мозги!»

Кровожадная ты птица, Чёрный.

— Да. Да… конечно. Понимаю. Как скажешь, Гил. Но нам бы всё таки что-нибудь посерьё… Кххм. Ну знаешь ли, это такое себе… — бормочу под нос, то импульсивно спускаясь по ступеням, то вновь по ним поднимаясь.

Тактично отошедшие в сторону Светлозёрские с сомнениями смотрят на меня и их негласный глава Александр всё таки у Якова спрашивает.

— Слухай, Яков, а с кем это он говорит-то? — отец одиночка явно напуган, но вида не подаёт. И не мудрено, ведь из окон второго этажа наравне с женщинами за ним наблюдает и его родная дочь. — Я думал связи-то с внешним миром нет.

— Да он с главой Даркорба перетирает, Сашка, — сплевывает на ступеньки Яков, расчёсывая со скрежетом свои заживающие шрамы. — За нас договаривается. Тише себя веди.

— Да я уже всё! — кричу им, прекрасно слыша их разговор. Благодаря выпитому соку и съеденной пищи, принесённой мужиками, я потраченные силы восполнил и физические показатели вновь вернулись на достойный уровень. Теперь я хотя бы не сидя, а стоя могу народ в курс дела ввести. — В общем, всем слушать сюда. Насчёт оружия договаривался и, хрен нам, а не пушки.

По рядам Светлозёрских проходит недовольный ропот и Павел с Александром выходят вперёд.

— Да как так-то, Семён?

— Нам что, помирать остаётся⁈

— Тише-тише народ, — поднимаю я руки в успокаивающем жесте и продолжаю. — Я же говорю. Хрен нам, а не оружие, но зато «хрен» хотя бы заточенный. Так что айда-айда, отходим подальше от этого шипа, а то задавит ненароком.

Моя суета вполне оправдана, так-как с упавшим с неба чёрным шипом начинают происходить метаморфозы. Будто втягиваясь вовнутрь себя, он разделяется на вытянутые секции, которые начинают с дробным грохотом падать на землю. И каждый из таких сегментов представляет из себя… уменьшенную версию основного шипа.

Если простыми словами, то упавшее с небо копье превратилось в кучу маленьких копий.

Относительно маленьких, ибо древко в два с половиной метра в длину и четыре сантиметра в диаметре, это всё таки вполне достойный для человека размер. И вроде бы даже весьма подходящий для хвата и тычкового удара.

Дождавшись, когда весь шип окончательно осыпется горой меньших версий себя самого, я подхожу, беру один и убеждаюсь в своих предположениях. Чёрное древко шероховатое, удобное, в руке не скользит, а вот кончик у этого оружия наоборот, глянцевый и полированный. Вдобавок ко всему ещё и заострённый. Вот только в отличие от огромной версии, заострён он на конус и никаких граней, никаких режущих кромок, а тем более лезвий у этой арматурины нет и в помине.

Ну да и ладно. Тем проще будет обучить людей обороняться одним единственным колющим приёмом. Издревле надёжным и простым.

— Налетай, мужики! Разбирайте живее добро. Даркорб нынче щедр, так что без острой палки мы перед смертью не останемся, — демонстративно взмахиваю копьём и честной люд подходит, ушам своим не веря.

— Они нам что, арматурой предлагают отбиваться? — лепечет какой-то мужичок, с грустью поднимая одно из копий и взвешивая его в руке.

— Ну а что ты хотел? На безрыбье и раком леща можно дать, — отвечаю ему, делая короткий тычок и легко вонзая кончик копья в каменную стену поместья. Также легко достаю и ровная глубокая лунка людей хоть немного, но впечатляет. — Так что радуемся, что хоть с этим оборону будем держать. И давайте живее! Все копья к центральному входу отнесите! Георг, ботов перевозчиков сюда и вели баржу поднять. Пару десятков копий на неё и привяжите их там покрепче. Яков, организуй людей.

И под грозный рык старшего Кравец работа вовсю закипела.

Отойдя в сторонку, я прислоняюсь спиной к мраморной колонне, вот только надолго один не остаюсь. Вменив и делегировав проверку выполнения задач на подчинённых, Яков выкраивает минутку и подходит ко мне. Прислоняется рядом, достаёт не пойми откуда взявшуюся сигарету и закуривает. И пока тлеет табак, он задумчиво ведёт мысль, да так, что только я его и слышу.

— Знаааешь, сдаётся мне, что Даркорб заранее это всё спланировал, — его кивок в сторону мужиков, таскающих чёрные копья, хорошо даёт понять, о чём именно Яков говорит. — Как будто знали, кто на нас пойдёт и что нам потребуется.

— Конечно знали, — соглашаюсь с ним, потирая ладони и глядя вдаль, где над редким лесом медленно, но верно, поднимается пылевое облако.

— Так раз знали, может они на нас одержимых и наслали? — выдвигает версию Кравец и сигарета скуривается им особенно зло.

Бычок улетает далеко вперёд, а идее Якова я только горько улыбаюсь и говорю.

— Да даже если и наслали, то что с того? Таков их ход, таковы их возможности. Но я бы всё-таки сделал ставку на то, что Гил просто-напросто сильный игрок и шаги наперёд очень хорошо рассчитывает. Ведь именно она раскрыла мне ходы оппонентов, позарившихся на Светлозёрск.

Яков в ответ молчит. Хмурится и ничего не отвечает, только зубы его скрипят и скрежещат ногти, когда он раны через сползающие бинты чешет.

— Тьфу, пропасть! — не выдерживает он тишины, резким движением сдирая с себя повязки. — Игра, ходы, ставки проклятые! Ненавижу, когда ты в таком ключе ситуацию преподносишь.

— Ой да ладно, как-будто ты сам людьми не играешь, — осаживаю его, при этом прекрасно понимая его моральные терзания.

— Не играю! Я направляю и защищаю то, что мне дорого и то, что я ценю. Но вот так вот открыто говорить о людях, как о фишках… Это отвратительно. Меня это бесит. И не только, поднебесные бесят. Ты тоже.

Видно перед лицом надвигающейся гибели Яков решает выложить всё, что ранее держал при себе. Ну что же, это его выбор. Мой же выбор сделать так, чтобы мы ещё не раз смогли с ним поговорить.

— Да ты просто не любишь, когда кто-то тобой играет, — тыкаю в самую суть его гнева и получаю самую неожиданную реакцию.

— Может и так, — соглашается Кравец, перехватывая своё копьё поудобнее и поднимая с браслета голограмму карты местности. — Давай к делу, чтоб их всех. Каковы твои предложения по обороне?

И сказать, что я удивлён, это ничего не сказать. Чтобы вот так, всегда уверенный в себе Яков берёт и просит прямого совета. Обычно же он сам всё решает и только потом со мной сверяется. Неужели он действительно в полном отчаянии…?

Как бы то ни было, его галопроекцию я расширяю и начинаю планомерно указывать где следует встать и какой участок особенно укрепить. Из подземной мастерской уже взлетает Ежовая Баржа, а это значит, что времени у нас не много. Аккурат минут десять, пока дроны на её борт копья погрузят.

За это время я успеваю указать, где сделать баррикады и какой тактики придерживаться. Зная от Медвяна, что боевой рой Арахнидовых обычно нападает сплошной неодолимой волной, я приказываю людям разместиться в доме и с помощью мебели оборудовать в окнах удобные для броска или тычкового удара бойницы. Окна, конечно, в поместье слишком уж большие, но тут ничего не поделать. Что есть, то есть, но можно сделать удобнее. Поэтому, под стенания инженерной бригады Кена Гирвурда, все стёкла на первом этаже разбиваются изнутри наружу. И это всяко лучше, чем если это сделают Одержимые, заставив людей ходить по стёклам.

— И запомните все! У Одержимых уязвимая точка в центре груди! Целить в неё! У кого особое зрение открылось, то выглядывайте вот такой кристалл! — прежде чем отослать людей по постам, я всем вооружённым копьями мужчинам демонстрирую овальный камушек. — Расколите его, считай победили. И главное, держитесь сплочённой группой! Если первый рубеж обороны прорвут, отступайте в подвалы, но помните. Удерживать первый этаж надо до последнего.

Опасаясь налёта сверху, я решаю, что путь к отступлению всё-таки должен лежать именно в подземную часть комплекса поместья. Арахнидовые хоть и проворные, но в узких помещениях им будет неудобно. Да и к тому же, активно копать они не особо умеют, а вот летать и по стенам ползать, это прям за милую душу. И у меня одна надежда, что концентрация людей на первом этаже привлечёт их внимание больше, чем совершение обходных манёвров через окна вторых и третьих этажей.

И да, надежда-надеждой, но я на всякий случай вменяю заложить взрывные заряды в основные коридоры второго этажа. Пусть уж лучше третий этаж ляжет, но от пролаза тварей сверху нас прикроет. А там уж как-нибудь разгребём, главное отбиться.

— «Господин Семён. Рой Одержимых на подходе» — шуршит голос Георга в моём ухе и я уже бегу к Ежовой Барже.

При этом на ходу оглядываюсь и тороплю тех, кто полетит со мной.

— Ну же, Толик, пни её для ускорения, — прошу у своего напарника, который тащит раздетую до нижнего белья Эурлиэль. — И верни ты ей шмотки! Если её прикончат, твоя пукалка тебя жрать начнёт.

— Да я и не против, Семён, — со счастливой улыбкой говорит Анатолий, почти играючи закидывая девушку на борт и залезая следом. — Как ты со мной пошаманил, мне прям в разы лучше стало.

Увесистую чёрную винтовку Толик легко держит одной рукой и сразу видно, что человек и отдохнул, и выспался, и сил набрался. Двигается легко, на щеках румянец, а после финальной утренней чистки, в процессе которой я убрал жгуты, нацепленные покойным менталистом Джошуа, аура Анатолия прямо сияет. Такого бойца, да со скорострельной винтовкой, я бы ребятам оставил, но в качестве прикрытия с воздуха он мне будет гораздо полезнее.

Взяв нас на борт, Ежовая потихоньку взлетает и я подхожу к тем, кто вызвался ею управлять. Одноглазый Майкл как всегда в центре, перед экранами регулировок двигательных систем. Парень наотрез отказался прятаться в подвалах вместе с женщинами и сильно раненными и пришлось уступить. Уж слишком по взрослому упрямился. На носу всё тот же одноногий Чарли, который, в отличие от Майкла, нашёл веский аргумент, что в обороне дома он не воин, а тут уж точно сгодится.

Спорить с ним я не стал, но на всякий случай второго пилота с собой решаю взять. Им оказывается Майр Линг, суровый наёмник, с перебинтованным плечом. Вроде даже тот самый, которого я первым делом после стычки с Грековыми лечил.

— Ну что же, команда, взлёт. Высота максимальная. Идём навстречу к врагу и готовимся к манёврам. Толик, с тебя воздух, — велю всем, выглядывая с края борта и наблюдая, как уменьшается, ставшее столь родным и дорогим сердцу, поместье.

Сейчас оно задраено на все люки, закрыто на все засовы и ощетинивается лесом копий из окон. И это правильно, так-как враг уже рядом и уж точно никого щадить не собирается. С высоты полёта зрелище надвигающейся волны Одержимых выглядит ещё более устрашающим, чем с камер дронов. Это даже не строй, а плотный поток насекомоподобных существ, оставляющий после себя… да ничего не оставляющий.

Все деревья, кусты, ручьи, всё после них превращается в месиво из грязи и древесного крошева. Мне до последнего не понятно, зачем им устраивать такую тотальную зачистку, но в какой-то момент в клубах то-ли пыли, то ли испарений я замечаю массивные силуэты. Настроив Окулус на приближение, я вижу три слизеподобных существа, ползущих за ордой и всё становится ясно.

О Пищеблоках Одержимых я и подзабыл. Ползут следом и поглощают с земли всю органику, переваривая и выделяя высокоэнергетическую смесь. Для обычных Арахнидовых Одержимых, это всё равно что вкусный завтрак, обед и ужин вместе взятые. И чем богаче будет пища для этих слизней, тем насыщеннее они выдадут смесь. Это значит, что инсектоидные солдаты в лепёшку расшибутся, но подложат под свои пищеблоки человеческое мясо. В том их инстинкт и их ключевая задача.

Наша же задача не позволить им это сделать.

— «Кшшхто Кххх-Семён. Кхххакх Обббссстановка?» — шипит в моём ухе голос Якова и я не особо спешу с ответом. — «Ккхххладно. Пхх-онял. Есссли что, рад был знатьссся.»

— И я рад был знаться, Яков, но не спеши хорониться. Сдюжить можно, — говорю в ответ, пока есть связь и понимаю, что самым наглым образом вру.

Тварей много.

Нет, не так.

Тварей действительно много! Каждый Пищевой Блок по рассказам Медвяна способен обслуживать сотню боевых Одержимых. Итого их как минимум три сотни, не считая мелких тварей и тех, которые являются бездушными биологическими снарядами. Этих крылатиков тоже хватает, но в основном они клубятся вокруг Пищеблоков вместе с погонщиками. Наверняка самое ценное защищают.

Боевые же целенаправленно рубят, секут, срубают и стаптывают лес, идя прямиком к поместью и остановить их, кажется задачей решительно невозможной. Каждая такая тварь в два раза больше человека, а значит сильнее, как минимум, в четыре. Передние лапы заканчиваются острыми клинками, а шесть подвижных длинных ног крайне шустро перемещают их в пространстве. Если бы не повалка леса, уверен, они бы с лёгкостью добежали до поместья в разы быстрее того гигантского червя.

Но они не спешат.

Они знают свою силу и потому действуют деловито и планомерно, чётко зная, что именно делать и куда идти. К примеру, наше приближение заметили и рой крылатых кислотных насекомых поднимается угрожающей тучей над пищеблоками. Любое неясное движение в их сторону, и они точно кинутся, поэтому я приказываю Чарли сдать назад и вернуться поближе к периметру. К тому же боевым тварям остаётся дорубить всего-ничего леса, чтобы…

ВОТ ЧЁРТ!

Без всякой подготовки вся копошащаяся масса боевых Одержимых, устремляется сквозь лес прямиком к поместью. Ни сигналов к атаке, ни перестроения, ничего этого они не делают. Даже лес не дорубают и просто чудовищной волной прут вперёд, заставляя сердце моё сжиматься. Я думал, у меня в запасе оставалось хоть немного времени!

Но нет. Бой уже начался.

Подходя к краю борта, я поднимаю с пола одно из чёрных копий и настраиваюсь. У меня должно получиться. Просто, чёрт побери обязано!

Исходящая из груди сила закручивается тугой спиралью и я шепчу злые слова, верные слова, разящие слова, вкладывая их в жадный чёрный ультра-верлит, из которого состоит копьё.

Сплетись, скрутись, сдавись, скопись,

Вкуси, собери, сожми, сохрани,

В себе приумножь, ни капли не трожь,

До земли донесись

Вонзаясь — взорвись.

Вонзаясь — Взорвись!

Слова мои горячи и злы и находят идеальное созвучие с огненной энергией, которую я вкладываю в копьё. И оно дрожит в руках моих… оно раскаляется и напитывается и я нутром чую, насколько же упрям и зол чёрный ультра-верлит. Не знаю, почему, но у этого материала как-будто есть свой характер и мне приходится приложить изрядное количество волевых усилий, чтобы его перебороть.

Ведь я сильнее. Я упрямее. Я крепче и злее. И я точно знаю, что эти усилия потрачены не зря.

С борта Ежовой Баржи я прицеливаюсь в самое скопление бегущих тварей и… что есть силы метаю снаряд.

Чёрной стрелой он летит к земле, забирая с собой чуть ли не треть моего энергетического запаса и жахает внизу ну просто еб*йшим осколочным взрывом!

Я тут же беру второе копьё, собираюсь с новыми силами и с тем же речитативом. Всё потому, что восемь взорванных тварей, это восемь взорванных тварей!

Я и не ожидал, что эффект окажется настолько добротным! Да что уж говорить… Судя по оставленной воронке, взрыв от такого копья выглядит в разы мощнее, чем от лопнувшего Исмаила. А это, на минуточку, не слабый уровень!

Второе копьё отправляется вниз спустя пару секунд и в этот раз твари успевают отпрыгнуть в стороны. Но даже так осколки ультраверлита прошивают пятерых насквозь, превращая их тела и лапища в фарш.

А следом я отправляю и ещё, и ещё, и ещё одно! Ох не зря я проверил эти игрушки на энерговместимость. Совсем не зря! Жрут они, конечно, ой-ёй как и после пяти бросков я уже близок к истощению, но взрывами я сумятицу в ряды Одержимых всё таки внёс. Больше трёх десятков тушек валяются либо сдохшими, либо покалеченными и это даёт хоть какой-то шанс подольше продержаться Якову и Светлозёрским.

Волна тварей уже у самых стен поместья и я намереваюсь кинуть ещё одно копьё, но внезапно за спиной глухо щёлкает очередь. Ежовая Баржа резко уходит в сторону и мне приходится присесть, крепко вцепившись в поручни.

Ну что же. Я предполагал, что Арахнидовые предпримут свои действия, но не думал, что это случится так скоро. Видимо, получив от солдат сигнал о бомбардировке, со стороны их Пищеблоков подошло подкрепление и теперь одержимые, похожие на полу-людей полу-стрекоз, осаждают нашу баржу.

И с одной стороны хорошо, что это не биобомбы и после столкновения на нас не льётся кислота. Но с другой стороны эти твари очень проворны, манёвренны и чертовски злы. Толику приходится постоянно переводить прицел и стрелять-стрелять-стрелять без передышки. Короткие тройки уходят влево, вправо, вверх, в стороны и вновь вверх. Баржа петляет, заставляя летучих Одержимых разбиваться о борта, но всего этого не достаточно, чтобы отбиться от роя.

И потому я отвлекаюсь от копий и сосредотачиваюсь на Аэромагии, попутно отправляя за щёку первый камень Одержимых. В итоге выясняю, что заклинание достаточно начитывать про себя, чтобы оно тоже прекрасно сработало.

Ветры высокие, Ветры быстрые,

Ветры пронзительно искренней выси

К нам снизойдите, к нам закрутитесь,

Мощью потоков в тварей вонзитесь.

Бейте и режьте, с силой метайте

Их телеса о воздушные вихри

Всех удержите, не подпускайте,

В неутомимости будьте велики

В необычайности будьте проворны

Будьте лихи и нам помогите.

И неведомо мне, имеется ли у окружающей нас воздушной энергии сознание, но по личным ощущениям оно более чем отзывается. По сравнению с начинающимся над нашей баржей ураганом, мой магический посыл выглядел всего лишь упавшей доминошкой. Маленькой костяшкой, которая запустила весь остальной процесс.

Поднявшийся ветер утягивает за собой летающих тварей, разбивает их друг от друга, выламывает крылья и в эту мешанину Толик продолжает всаживать снаряд за снарядом. При этом метит чётко в грудь и каждая короткая очередь несёт за собой смерть. К сожалению, вцепившаяся в стальную балку Эурлиэль совсем плоха и я ей кидаю под ноги небольшой кристалл Одержимых.

— А ну жри и терпи! — кричу ей, сам при этом вытаскивая из связки сразу два копья и активно их заряжая.

Баржа аккурат пролетает над поместьем и я успеваю метнуть оба в наступающих тварей прежде, чем они добираются до стен. Одержимые от взрыва дохнут, но убитые являются лишь каплей в море. Я вижу, как беспощадная волна накатывает и в тварей в ответ из окон вонзаются чёрные копья. Вместе с этим тут же вылетают от взрыва стёкла на втором этаже и пол третьего падает.

И вовремя, ибо твари действительно отменно ползают и первым делом предпринимают попытку обхода. Неужто они и правда умнее, чем я думал?

— Семён, держись!!! — кричит Чарли и Баржа подо мной набирает скорость, ухает вниз и проносится по прямой, едва-едва касаясь спин Арахнидовых солдат.

Конструкцию трясёт и сквозь вибрацию я чувствую, как приваренные к брюху стальные шипы разбивают тела тварей и разбиваются о них.

— Вверх!!! Бл*ть! Тудыть! Тебя!!! — ору в ответ, пока не слишком поздно и Чарли дёргает рычаг на себя, поднимая Баржу в небо.

И вроде успели, но несколько тварей всё же цепляются за обшивку и поднимаются к нам. Двоих сбривает очередью Анатолий, а в трёх оставшихся я попеременно метаю по чёрному копью. Первые два погибают сразу, а третьего приходится чертовски долго и неудобно добивать белым копьём уже на палубе. Даже лишённая всех конечностей, оно продолжало попытки достать до нас и только разделение надвое успокоило тварь навечно. Ох и живучие создания. Ещё и молчаливые до ужаса!

Ни один Арахнидовый Одержимый за всё время атаки не издал ни единого звука и это чертовски напрягает. Как-будто с миражом воюешь, либо с роботами, но даже и те скрипят и лязгают.

Перекинув остатки твари за борт, я вновь концентрируюсь на зарядке копий и рявкаю Чарли.

— Больше никаких манёвров! Чуть не сдохли из-за тебя!

— Да они внутри почти! Не видишь что ли⁈ — раздаётся в ответ и я приглядываюсь.

Вот чёрт! Твари и правда очень слаженно расширяют своими костяными лезвиями проёмы окон и уже пытаются пролезть не по одному, а по двое. Люди изнутри поместья вовсю тычат, но поди же ты попади в грудь столь подвижной мишени. Боевой рой постоянно подстраивается под ситуацию и всё происходит быстро. Крайне быстро. Счёт идёт на секунды!

Отправив вниз ещё тройку взрывных копий, я лишь не на долго отодвигаю неминуемый конец. Одержимые рассредотачиваются и постоянно перемещаются, не давая возможность произвести успешный бросок. Если кто-то у стен падает поверженный, на его место тут же подрывается следующая тварь, и следующая, и следующая…

Когда мои броски начинают уносить дай бог двух-трёх чудовищ, я останавливаюсь и тяжело дышу. Так дело не пойдёт. Нужно срочно что-то придумать. Твари уже почти все окна расковыряли, того и гляди, всем скопом полезут. И тогда поместье не удержать!

Ну же голова, думай! Шапку куплю!!!

И итогом предельно форсированного анализа становится одна единственная мысль.

— Чарли, жми к тем большим тварям и лети так низко, как только сможешь! — даю команду, сам при этом беря в охапку пяток копий и заряжая их все разом.

— Это самоубийство! — кричит он, скрипя зубами и наёмник рядом с ним лишь утвердительно кивает.

— Это единственный шанс всем Светлозёрским выжить, — говорю со всей серьёзностью, почти теряя сознание от энергопотерь. — Ну же!

— Ладно!

Ведомая рукой Чарли, наша Ежовая Баржа набирает скорость и мчит прямиком к огромным слизнякам. С начала битвы те даже с места своего не сдвинулись и спокойно ждут, когда солдаты сделают своё грязное дело, насытят их склизкие бока и насытятся сами. Но чем мы ближе, тем чаще по их телесам проходят нервные волны. На скорости не разобрать, их ли это плоть волнуется, или крылатые безмозглые твари, их облепившие.

Так или иначе, мы несёмся на них во весь опор, сбивая верхушки деревьев, а после и вовсе снижаясь над вытоптанным полем. Сейчас самое главное, чтобы они испугались и решили, что справиться с нами может только их наземная орда. Чарли ведёт баржу почти у самой земли и сквозь гудение двигателей я слышу, как стальные пики взрыхляют почву.

Ещё немного… Ещё чуть-чуть.

Надо дождаться, когда расстояние для броска будет достаточно и, пока ещё беснуется ветер над баржей...

ЖРИТЕ!

ПАДЛЫ!

ВОТ ВАМ!

ПОЛУЧАЙТЕ!

ПОЛУЧАЙТЕ!!!

Пять копий я отправляю особо не целясь, ведь по громадным горам из плоти промазать крайне сложно.

Пять взрывов расцветают яркими вспышками, превращая тварей в месиво и над полем звучит тонкий, едва ощутимый свист.

И прежде, чем я успеваю сквозь накатывающую черноту зарядить ещё парочку копий, баржа клюёт носом и уходит по длинной дуге в сторону от агонизирующих Пищеблоков Одержимых. Движения её рваные, неуверенные, она постепенно зарывается в землю. Я краем глаза вижу, как Чарли тянет рычаг на себя, но нас будто что-то держит.

Резкий рывок! Ещё один! И наш корабль окончательно ложится в грунт и кренится набок, позволяя всем присутствующим насладиться далёким, но всё приближающимся зрелищем прущей на нас орды. И я могу с уверенностью сказать, у нас получилось отвлечь их солдат на себя. А вот о чём я не могу сказать ни слова, так это что нам, чёрт возьми, делать дальше, ибо сил у меня остаётся только на одно действие.

А именно, не упасть в обморок, как бы сильно туда не тянуло.

А, нет, вру… И на это сил больше нет ни капли, так что, теряя сознания я заставляю себя верить, что мои люди справятся.

В ином случае, на перерождение мы уйдём все вместе.