Изменивший империю. Последний рубеж. Том 2

Глава 15

Холм… выщербленный клык в беззубой пасти этого мёртвого мира. Трава, колючая словно проволока, не поддавалась ветру, ибо ветра здесь не водилось — лишь гнетущая тишина и смрад тления. Небо, как гнойная рана, кровоточило алым светом, от которого воспалялись глаза. А костры… жалкие попытки разогнать мрак, лишь подчёркивали его всесилие, вырисовывая на жухлой траве карикатурные пляски теней. Они корчились, ухмылялись, шептали неразборчивые угрозы на языке, что, казалось, был старше самого времени. За пределами их мерцающего круга властвовала абсолютная тьма, готовая поглотить всё живое, и не очень, с тем же безразличием, с каким могила принимает очередной труп.

И в центре всего этого — крест. Грубо сколоченный, кривой, как ухмылка палача. На нём — не тело, а карикатура на него. Истерзанная плоть, пропитанная потом и кровью, перетянутая цепями, исколотая шипами. Лицо… даже сложно было узнать, что когда-то это был человек. Вернее, князь. Тарников. Хотя, какой он, к чёрту, князь… скорее, жалкий, сломленный червь.

— Чтоб тебя… — прошептал я, подходя ближе.

С каждым шагом становилось тяжелее дышать, словно кто-то невидимый выкачивал воздух из лёгких. И дело было не только в зловонии, что источало распятое тело. Здесь была какая-то другая сила, гнетущая и давящая на сознание.

И всё же, это был не Тарников. Я чувствовал… фальшь. Игра. Маска, натянутая на что-то гораздо более зловещее.

— Ну, здравствуй, Мор, — голос сорвался с разбитых губ, словно кашель умирающего, и эхом отразился от тёмного неба. Зловещий, до боли знакомый шёпот пробрался под кожу, заставив мурашки бежать табуном. Голова распятого поднялась, и я увидел глаза. Чёрные, как сама бездна, и в то же время — горящие. Не гневом, не ненавистью, а каким-то дьявольским торжеством.

— Нэвермор? — выдохнул, чувствуя, как сердце сжимается в ледяной комок. Иллюзия… всё это было лишь очередной проверкой на прочность, ещё одним витком в этом безумном лабиринте.

— Браво, смертный, — прохрипел демон, скалясь сквозь боль. — Но не стоит зазнаваться, это лишь начало. Не ожидал, что ты так быстро разгадаешь мою маленькую шалость.

— Интуиция, — огрызнулся я, сжимая кулаки до хруста костей. — И хватит уже этих гадских представлений. Говори по делу. Как ты тут оказался? И почему… в таком плачевном виде?

Ворон застонал. Его тело дёрнулось на кресте, и по лицу, искажённому гримасой страдания, пробежала тень невыносимой боли.

— Долгая история, Илья, — выдохнул он, стараясь говорить ровно, но хрип в голосе выдавал его мучения. — Но если вкратце… сперва меня пленил этот безумный выродок, Тарников… Помнишь, как он любил хвастаться своей властью надо мной? Так вот, это были жалкие крохи по сравнению с тем, что он со мной сделал.

— А после? — нахмурился я, пытаясь уловить хоть какую-то связь в его сбивчивых словах. — Что дальше-то было? Чего ты вокруг да около ходишь?

— После явился Хао, — прошептал демон, и его голос вдруг стал каким-то… покорным. Словно само упоминание этого имени вселяло в него первобытный ужас.

— Хао? — недоверчиво приподнял бровь, припоминая всё, что произошло в последнее время. — Этот старый хрыч? Что ему-то понадобилось?

— Отобрал мои силы, Илья! — прорычал демон, и в его голосе вновь зазвучала ярость, смешанная с отчаянием. — Отобрал всё до капли! И отдал… Жало!

— Жало⁈ — изумился я, невольно вспомнив азиатскую стерву с её коварной улыбкой. — Да ты издеваешься? Зачем ему это понадобилось? Ей-то зачем твоя сила? Он что, совсем рехнулся?

— Не знаю! — выкрикнул Нэвермор, и от его крика задрожали костры, отбрасывая ещё более зловещие тени. — Не знаю, чего он хотел! Он помешан на власти, на могуществе… Это всё, что он когда-либо хотел, чтобы превзойти всех! Но… чувствую… чувствую, что-то ужасное… он что-то замыслил… что-то такое… что перевернёт этот мир с ног на голову…

— Чушь! — фыркнул я, но в глубине души зародилось сомнение. Хао, и правда, был помешан на власти. Настолько, что готов был пожертвовать всем, даже собственными учениками.

Я молчал, сверля демона взглядом. Слишком уж неспокойно мне было от его слов. Слишком много в них было отчаяния и слишком мало — правды.

— Почему я должен тебе верить? — наконец, выплюнул я, стараясь сдержать охватившее меня раздражение. — Ты всегда был… не особо честным. Скорее наоборот, лгать — твоя вторая натура!

— А что толку теперь лгать⁈ — взвыл Нэвермор. — Или ты думаешь, что мне нравится это⁈ Что мне нравится быть на твоей милости⁈

Нэвермор горько усмехнулся. Его тело снова дёрнулось на кресте, и по лицу, изуродованному шрамами и порезами, потекли настоящие слёзы, а не просто иллюзия, созданная Преисподней.

— Потому что у тебя нет выбора, смертный, — выдохнул он, и в его голосе вновь зазвучала… безысходность. — Если хочешь выбраться из этого проклятого места… тебе нужна моя помощь. А ты ведь хочешь, ведь так? Вернуться назад, выпутаться из всех этих нитей судьбы, чтобы самому творить свою историю?

— А с чего ты взял, что я вообще намерен выбираться⁈ — усмехнулся я, скрестив руки на груди.

— И ты готов остаться тут⁈ На веки вечные, чтобы гнить в этом отвратительном месте⁈ Ты же не такой, я знаю, — на тон повысил демон. — Вернее, знал…

— Но ты ведь сам ничем не лучше, так почему я должен доверять хоть единому твоему слову⁈ — продолжал давить я, стараясь выжать из него хоть каплю честности.

— А что, есть варианты? — ответил вопросом на вопрос Невермор. — Тебе придётся провести обряд!

Я снова замолчал, и с каждой секундой понимал, что выбора у меня нет, на это и был расчёт. Чувствовал, что делаю огромную ошибку, но… как же можно было ему помочь?

— Обряд, говоришь… Ну, давай. Колись, что там и как? — тяжело вздохнул я. — Ведь всё это ради того, чтобы ты просто смог обмануть меня по полной программе, или нет?

Но ответа не последовало. Демон опять что-то задумал, или пытался скрыть, но скрыть то, что я и так знал.

— Значит так, — я ухмыльнулся уголком губ. — Давай, удивляй. Рассказывай, но помни — лгать мне ты не сможешь.

— Уже тошнит от этих угроз, — простонал демон. — Всё равно, дальше хуже…

— И зачем мне это знать? Ты же сам привёл меня сюда. Так тебе нужна помощь? — с нажимом поинтересовался я.

— Как же ты достал, Мор, — прошипел Невермор. — Нужен демон. Донор.

— Донор чего? Кишок? Костей? — передразнил я его.

Не знаю, что в тот момент на меня нашло, просто всё так достало, что я… смирился. Нет, не с тем, чтобы остаться в этом поганом месте. А с тем, что вокруг меня демоны — твари, с которыми нельзя общаться, по-человечески. Потому что они… не люди. Увы, такова правда, несмотря на глупый каламбур.

— Силы! Мне нужна сила другого демона, чтобы вырваться отсюда. Так, чтобы я смог хоть как-то тебя… вознаградить, — выпалил он.

А что, просто сказать «спасибо» сейчас не модно? — мысленно усмехнулся я, но пропустил его слова мимо ушей. В голове прокручивалось одно, как убить этого старого чёрта, и желательно — чтобы он мучился как можно дольше.

— Что за демон, и где я его найду? — наконец задал я вопрос, стараясь скрыть отголоски ярости в моём голосе.

— Это будет… сложно, — демон прервал наши препирания.

— Очевидно, — хмыкнул его я, закатив глаза. — За что не берёмся — всё так, но куда нам деваться?

— Он придёт, — выдохнул Невермор.

— На чай? — съязвил я, чувствуя, как с каждой минутой, моё раздражение нарастало всё больше.

— Он сам найдёт тебя, Илья. Здесь ты долго не протянешь, придётся постоянно оглядываться. Но рано или поздно, тебе придётся подставить горло, — проигнорировал мою колкость ворон.

— М-да, звучит как-то уж очень многообещающе, — иронично прокомментировал я, но всё же кивнул ему в знак согласия. — Ну а чем я должен заниматься всё это время? Может быть мне нужно начать молиться?

Кстати, а это вообще работает?..

— Жди, — огрызнулся он. — А ещё постарайся выжить… Он ведь не будет спрашивать, готов ты, или нет. Он просто придёт, и попытается тебя убить.

— Ладно, — выдохнул я, всё ещё не зная что сказать. Повертев головой, я ухмыльнулся. — Посмотрим, кто кого. Ждём его в гости. Но недолго.

Громкий вздох сорвался с распятой груди демона.

— Что? Что ещё? — невольно рявкнул я, в который раз удивляясь своей несдержанности.

Нэвермор посмотрел на меня, как на идиота.

— Это всё. Удачи тебе, — сказал ворон. — Я больше не могу тебе ничем помочь.

— Как мило. Просто супер. Прямо как на настоящем прощальном вечере, — процедил я, и начал разворачиваться, чтобы уйти.

— Илья! — крикнул мне демон вслед.

— Что тебе ещё нужно? — резко огрызнулся я, обернувшись к распятию.

— Пожалуйста… Будь осторожен. Иначе всё это будет зря, — с мольбой в голосе сказал ворон.

Отвернувшись, я больше не сказал ни слова, а лишь пошёл обратно, в сторону чёрного, беспросветного мрака… Шанс на то, что всё это вообще получится, ничтожно мал. Но попробовать стоит, и в этом я не сомневался. В Преисподней нельзя стоять на месте, иначе тебя просто сожрут.

Я пошёл дальше, в объятия тьмы, надеясь, что где-то там, в этой кромешной мгле, меня ждёт хотя бы проблеск света. Но знал, что это лишь глупая надежда. В Преисподней нет места свету. Здесь правит лишь мрак и безумие. И мне предстояло окунуться в них с головой… чтобы выжить. И вырваться.

Ноги утопали в мягкой грязи, и каждый шаг отдавался в голове тихим, монотонным стуком — словно метроном, отсчитывающий секунды до неминуемой гибели. Я шагал навстречу Тьме, и она, казалось, дышала мне в спину, подталкивая вперёд. Но куда? К чему? К очередной пытке? К очередному предательству?

Эта мысль заставила остановиться. Прислушаться к себе. К тому, что происходило внутри. И именно тогда я понял… это не просто случайные кошмары. Это не хаотичный Ад, где собрана всякая мерзость. Это… мой Ад. Скроенный по моим меркам. Созданный из моих страхов, моих сожалений, моих самых тёмных мыслей.

Почему именно Каори? Почему Магда? Почему эта Морана, извращённая, предавшая меня? Почему, в конце концов, этот тираннозавр? Что они значили? Случайный набор образов? Или… Преисподняя читает мои мысли? Копается в самых грязных уголках моего сознания, доставая оттуда всё самое болезненное и выставляя на всеобщее обозрение?

И, если это так, то что ещё она приготовила? Какую ещё мерзость вытащит на свет? Кого ещё воскресит из мёртвых, чтобы терзать мою душу?

От этих мыслей стало ещё холоднее. Не снаружи, а внутри. В самом сердце. Словно кто-то ледяной рукой коснулся его, оставив после себя лишь пустоту и безразличие. И я вдруг понял, что именно это и есть самая большая опасность. Не боль, не страх, а именно это… безразличие. Именно оно может сломить меня. Превратить в того самого монстра, что так стремится разорвать меня на части. Превратить в часть Преисподней.