Последний из рода Демидовых. Том III

Глава 7

Голицын проснулся оттого, что тело его самым натуральным образом остыло и занемело. В волосах у князя хозяйничал холодный ветер. Пётр Алексеевич открыл глаза, грязно выругался и судорожно дёрнулся в попытке отпрыгнуть от края пропасти. Князь застыл на краю, свесив в пустоту левую руку, голову и часть туловища. Пётр Алексеевич постарался зацепиться телом за отшлифованную поверхность скалы, прижаться к ней кожей и хотя бы так зацепиться, чтобы не упасть. Кожа на коленях и животе заныла от впившейся в неё пористой поверхности камня, но боль эта оказалась приятной и желанной, потому что позволила Голицыну не свалиться с обрыва.

Князь судорожно, сантиметр за сантиметром, отползал от края. Сердце его забилось сильнее, а руки дрожали, словно у заправского пьяницы. На глазах его выступили слёзы, но Голицын упорно отдалялся от обрыва сантиметр за сантиметром.

Поймав шаткое равновесие, князь решил перевести дыхание и оглядеться. Всюду, куда падал взор, простирались сумерки, лишь кое-где чадили неяркие огни. Но больше всего о месте говорил серный запах протухших яиц. Он оказался в аду. Голицын напряг зрение и попытался рассмотреть дно пропасти. Не сразу князь понял, что землю внизу устилает ковёр из пожелтевших костей. В центре останки образовали небольшой холмик, по сторонам можно было рассмотреть целые скелеты и позы, в которых люди застыли после смерти.

«Тела тех, кто выпал птенчиком из этого гнезда⁈» — голова соображала с трудом, мысли путались, но князь лихорадочно пытался найти ответ на происходящее вокруг него.

Голицын смог сесть, он почему-то был голым. Пол морозил кожу и имел уклон. Уклон, на первый взгляд, не казался каким-то фатальным — не более двадцати градусов. Но тем не менее князь минуту назад чуть не сорвался вниз.

«Если уснуть, то можно запросто скатиться с края и немного полетать…»

Пётр Алексеевич оказался в каменном кармане, впрочем, карман этот выглядел обработанным с ровными округлыми стенами. Значит, это несовпадение, а кто-то заботливо приготовил такое «жилище» для узника.

«Я попал в пыточный сектор, какого-то демона? Я умер, а мой контракт перепродали⁈ Нет… Что происходит?» — в голове у князя созрели сразу же с десяток разных версий происходящего, и ни одна ему не понравилась.

Он осторожно встал и подошёл к краю, ветер вновь начал трепать волосы, а тело покрылось мурашками от холода.

«Странный домен ада, обычно здесь нестерпимо жарко.»

Голицын выглянул за стену и понял, что его каменный мешок не был единственным, вся стена состояла из таких вот клеток без одной стены.

«Теперь понятно, откуда внизу столько костей.» — князь понемногу приходил в себя.

Позади послышалось карканье охрипшей вороны. Голицын повернулся на звук и еле успел пригнуться. Огромный гриф располосовал спину и голову князя острыми когтями. Но промахнулся и оттолкнувшись от стены, отлетел в сторону.

Тварь досадливо закаркала, оглядываясь назад. В глазах птицы явственно горел демонический огонь. Гриф, а сомнений в последнем у князя не возникло, размерами не уступал годовалому телёнку, он вновь ударил крыльями и начал набирать высоту. Впрочем, свод сектора не дал птице высоко подняться, и гриф развернулся обратно. В глазах гигантского падальщика вновь сверкнул огонь.

Князь инстинктивно попытался дотянуться до бахира и дать отпор, но энергия ему здесь не подчинялась. Да и Голицын вспомнил, что бахир против адских порождений мало эффективен.

Гриф летел прямо на князя, а Голицын поднялся к задней стенке и вжался в угол, стараясь максимально усложнить задачу пернатому падальщику. Хотя понимал, что это вряд ли поможет.

Тварь вновь хрипло каркнула, ударила клювом, метя в князя. Пётр Алексеевич в последний момент отскочил, но падальщик схватил за ногу Голицына. Гриф потянул на себя, длинные когти впились в податливую плоть, и князь закричал от боли.

Падальщик замахал крыльями, поднимая в воздух серый пепел, а Голицына потянул вверх и в сторону, к краю обрыва. Пётр Алексеевич безуспешно пытался зацепиться за шершавую поверхность камня, царапая руки в кровь. Тварь оказалась достаточно сильной, чтобы поднять в воздух человека. Край обрыва медленно, но неотвратимо приближался. Он раскачивался всё сильнее в лапах адской твари, и вот пропасть раскрылась перед глазами, желая обнять и принять в себя Голицына. Князь попрощался с жизнью, впрочем, Голицын понимал, что это не конец и раз он в аду, то мучить его ещё будут долго.

«Уж лучше сразу уйти за грань бытия, чем вот так, изо дня в день…» — пришла в голову неутешительная мысль.

— Прекрати Рувендил, — послышались слова сверху, голос оказался знакомым.

А гриф и вправду отпустил князя, Голицын упал на покатый склон, цепляясь за него всем, чем только можно. Пётр Алексеевич упал удачно, риск сорваться миновал. Поняв, что его более не пытаются убить, князь поднял голову кверху. В паре метров над ним стояли двое, те самые Истинные, как они себя называли и смотрели презрительно на своего раба.

Падальщик вновь закричал, князь с опаской обернулся и увидел, как птица медленно превращается в чёрные сполохи тьмы, растворяется в воздухе и исчезает.

— Какого лешего вы творите⁈ Вы что с ума посходили? — князь сорвался на крик, отчего вены на его шее вздулись, — Мой час, ещё не настал! — говоря о времени, Голицын имел в виду, что его душа всё ещё принадлежит ему и пытать его не имеют права.

— Этого бы не было, если бы ты выполнял свои обязанности! — с гневом произнёс Рувендил.

— Что⁈ — Голицын непонимающе уставился на мужчину и с обидой в голосе, возразил, — Я раздавал ваши артефакты, людям, готовым их применить! Кое-кто даже благодарил за эти дары…

— Два из трёх предметов сгорели, не принеся душ! — Мелофена недовольно фыркнула, — Ты специально так сделал?

— Нет! — возмутился князь, — Ничего подобного!

— Факты говорят об обратном! — презрительно возразил Рувендил, — Если ты не исправишься, то каждую ночь будешь проводить здесь в компании моих теней.

В опасной близости от Голицына прямо в воздухе сплелись из теней сразу несколько зверей. Серый медведь, с тремя явственными шрамами, пересекающими левый глаз. Чёрная грациозная кошка, глаза которой сверкнули золотом. Огромный удав, с рисунком на теле, напоминающем листья папоротника. Знакомый гриф, с когтей которого всё ещё капала кровь князя. Крупный баран с массивными закрученными рогами, и горящими алым глазами. Ни с одним из этих животных Голицын не желал знакомиться ближе.

— Я ничего не знал, о том, что артефакты не сработали! — совершенно искренне попытался оправдаться Голицын.

— Артефакты в порядке, и они сработали! — поправила его Мелофена, — Но контракты на душу оказались прерваны или не выполнены.

— Я ничего не понимаю… — лоб князя прорезали морщины.

— Кто этот Демидов? Ты с ним договорился и сообщаешь, о каждом переданном предмете этому ведьмаку? — с угрозой сквозь зубы выплюнул Рувендил, — Если так, то я буду очень изобретателен по ночам. Я могу свести тебя с ума ещё при жизни, а твои родные, жена, дети, слуги будут смотреть на тебя, прячущегося в чулане и нервно бормочущего всякий бред о чудовищах! А когда ты начнёшь путать реальность со сновидениями, то убьёшь кого-нибудь. И хорошо, если это будет старый слуга, которому оставалось недолго, но ты можешь убить и внука, случайно заглянувшего к обезумевшему деду в комнату.

— А если и это не подействует… — Мелофена надула губки, — ты перестанешь просыпаться, станешь овощем и будешь находиться здесь круглые сутки.

— А там, в срединном плане, ты будешь гадить под себя и пускать слюну на подушку. Хорош глава рода? Ты станешь позором для клана и рода и, в конце концов, тебя сдадут в дом сестёр милосердия, в самый лучший, конечно. Там ты и закончишь свою жалкую никчёмную жизнь. — Рувендил скривил губы в усмешке.

Пётр Алексеевич сидел, опустив голову вниз. Голицын никак не реагировал на колкие слова, он думал.

— Демидов… — Истинные непонимающе уставились на князя. Голицын не был напуган, князь играл желваками и явно испытывал гнев, — Этот чёртов везунчик расстраивал все мои планы последние два года! И всегда выходил сухим из воды, словно заплатил удаче на десять лет вперёд.

Теперь пришло время удивляться Истинным. Они пристально посмотрели друг на друга.

— Ты говоришь, что он везунчик? Насколько ему везёт, от одного до десяти? — с интересом спросила Мелофена.

— Не знаю… — немного рассеянно проговорил Голицын, — На девятку, наверное…

— Это может многое объяснить… — задумчиво протянул Рувендил.

— Что это может объяснить? И можно мне уже одеться? — Голицын сидел на каменном полу, обхватив себя руками, и трясся от холода.

— Разумеется! — снисходительно разрешила Мелофена, — Выйди из камеры и накинь на себя что-нибудь, а затем нам нужно будет о многом поговорить.

В стене появилась дверь, железные прутья распахнулись, скрипя ржавыми петлями, и князь вывалился из камеры прямо в коридор. Здесь было не так холодно, но чувствовалась сырость. Голицын проковылял с десяток шагов, с его ноги текла кровь. Князь устало пошатнулся и облокотился на стену.

— Так не пойдёт. — Рувендил сморщил лоб, — Ему нужна помощь и лечение. А иначе разговора не получится…

— Князь, — Мелофена приветливо улыбнулась, а через секунду перед ней появилось зеркало, — вам следует пройти через зеркало.

— Что⁈ — насупился Голицын, — Это очередная уловка, чтобы меня помучить? Я сказал вам правду, я не предавал вас…

— Нет. — Истинный покачал головой, — Мы хотим лишь вылечить тебя, чтобы ты смог продолжить разговор.

— Хорошо. — угрюмо проговорил князь и шагнул в зеркало.

Он вышел с обратной стороны зеркала полностью здоровым, никаких следов от когтей грифа не осталось.

Князь осмотрелся. На простецком деревянном столе чадила свеча, света от неё было немного, но даже так Пётр смог рассмотреть кучу тряпья в углу. Выбирать не приходилось, и князь был вынужден надеть, что было. Истинные расщедрились на магию, но не на приличную одежду. Хотя, возможно, в этом и был замысел: напугать, унизить, заставить дрожать от холода и сделать более управляемым. Рабочая схема.

Когда Голицын оделся и подошёл к столу, то его ждали блюда с яствами. У князя непроизвольно потекли слюнки от вида центрального блюда, коим был молочный поросёнок. А вот и пряник. Блюда радовали глаз и были только что приготовлены. От поросёнка, запечённого до хрустящей коричневой корочки и обсыпанного ароматной зеленью, поднимался пар. По бокам стояли салаты, мясные и с экзотическими фруктами, красная рыба и икра, но Голицын почему-то нацелился на поросёнка.

— Присаживайтесь, князь! — Мелофена улыбнулась, смена её настроения была видна невооружённым глазом. — Угощайтесь! Блюда не слишком изысканные, но вполне съедобные.

— А вино выше всяких похвал. — Рувендил отпил из тонкого, высокого стакана розовое игристое вино. А затем налил и князю.

— Спасибо, — поблагодарил Голицын, посильнее кутаясь в лохмотья. — Всё хотел спросить, где мы? Вроде бы это ад, но холодно, как в Арктике.

— Заброшенный сектор, он должен вот-вот перейти на второй план Изнанки, поэтому здесь так холодно. — любезно разъяснила Мелофена.

— Так что с этим Демидовым? — перевёл тему разговора Рувендил.

Князь с сомнением взял бокал, покрутил в руке и осторожно сделал глоток, а затем осушил его до дна.

— Он всё время оказывается в центре событий и разрушает мои планы… — не то чтобы подобные мысли не приходили в голову Голицыну раньше. Но сейчас, когда он произнёс их вслух, по просьбе этих странных Истинных. Значение слов приобрело какой-то зловещий оттенок, — Это что-то значит?

— Если ты не преувеличиваешь, то возможно. — равнодушно ответила Мелофена.

— Я не преувеличиваю. — с некоторой толикой обиды буркнул Голицын.

— Так расскажи нам и в деталях! — подначил князя Рувендил, — Мы кое-что понимаем в этих вопросах. И сможем сделать правильные выводы.

Голицын из-под бровей посмотрел на Истинного. Его уже перестала бить дрожь, вино и тёплая, хоть и дырявая одежда сделали своё дело. Пётр Алексеевич приходил в себя:

— В том году мы затеяли немыслимое! — начал князь, — Призвать в наш мир принца ада, свергнуть императора и с помощью союзников из-за границы, установить свою власть в стране. На пути ко всему этому стоял род Демидовых, и мы решили вопрос кардинально. Весь род был уничтожен, операция прошла блестяще, без потерь и на первый взгляд без последствий. За одним маленьким исключением: младший из Демидовых выжил. Про Клемента ходили разные слухи, что он лоботряс и бездельник, что молодой граф ни на что не годен. Дар у него был, но слабенький. Говорили, что молодой граф не способен к осмысленным действиям. Если коротко, Клемента Демидова описывали как вырожденца и смутьяна.

Рувендил и Мелофена терпеливо молчали, лишь изредка переглядываясь между собой.

— Но этот стервец не только не профукал всё оставленное состояние, но смог спутать нам все планы. В этом деле было слишком много странного начиная с того, что парень изменил тип энергии с бахира на антар. И если это хоть как-то поддаётся логическому объяснению, ходили слухи, что он съел жемчужину, добытую на Васюганских болотах. То дальше пошла одна сплошная мистика. Демидова поймали, почти принесли в жертву принцу ада. Но молокосос каким-то чудом разорвал наручники, помешал прорыву принца ада и смог увести из поместья Морозова дюжину детишек…

Голицын осёкся. Глаза Истинных наполнились гневом.

— Приносить детей в жертву — неслыханная мерзость! — с презрением бросила князю в лицо Мелофена.

Рувендил оказался более сдержан, но и он осудил такое решение:

— Мы считаем, что это недопустимое средство для достижения целей!

Голицын моментально всё понял, почему-то его хозяевам претило именно это, безусловно, мерзкое действо. Хотя граф и мог возразить и привести в пример методы Истинных, но благоразумно смолчал. Более того, Пётр Алексеевич, что называется, переобулся в воздухе:

— И я говорил это своим соратникам! Но к моим возражениям не прислушались и получилось, что получилось… — князь замер в ожидании.

— Что было дальше⁈ — немного успокоившись, потребовала продолжения Мелофена.

— А дальше… — Голицын почесал подбородок, — Демидов убил третьего принца ада.

— Как это случилось? Он просто ударил мечом, состоящим из света и с первого же удара убил Ксагара? — напряжённо спросил Рувендил.

— Нет. Всё было на тоненького… — князь замахал руками, а сам отчего-то рассмеялся, — Куда там! Третий принц ада почти победил, но потом у графа появился какой-то особый меч, или меч сразу у него был… Короче, сопляк прикончил адское отродье и был таков!

— Ему опять повезло? — решила уточнить Мелофена.

— Выглядело всё именно так! — Голицын сразу посерьёзнел и подобрался.

— Убить принца ада — сложная задача, — задумчиво протянул Рувендил, — если подумать, то почти невыполнимая.

Князь осмелел и подлил себе ещё игристого вина:

— Да ладно, вы же как-то убили тоже, между прочим, принца ада, причём у меня на глазах! У меня складывается впечатление, что они дохнут как мухи осенью…

Голицын хохотнул своей шутке и осушил бокал с вином.

— У нас были артефакты… — Мелофена посмотрела на своего спутника, Истинный покачал головой, но она продолжила, — клинок, что ты видел, когда-то принадлежал ангелу и не обычному, а Ангелу Праведного Гнева Господня!

— Ходили слухи, что именно он был причастен к гибели Содома и Гоморры. Но это лишь слухи… — дополнил Рувендил.

— Правда? Тогда как его меч оказался в аду? Его же кто-то сюда приволок. Я хочу спросить, кто тот смельчак, который смог отнять меч у Воина Бога? Или я чего-то не понимаю? — Голицын, кажется, слегка захмелел и набрался смелости. Князь отломил переднюю ножку от поросёнка и с аппетитом откусил от неё. По рукам Петра потёк золотистый жир.

— Ты задаёшь правильные вопросы. — промурлыкала Мелофена, — И мы, возможно, ответим на них когда-нибудь. Но сейчас ты должен нам рассказать ещё о молодом графе!

— Нет, я не против… — Голицын продолжал есть и одновременно с этим говорить, — но если вы мне скажете, в каком направлении двигаться, то я буду лучше понимать, о чём рассказывать!

— Нас интересуют самые яркие события, которые произошли с молодым графом. Что-то, что выходит за рамки обыденности! Что-то, что почти невозможно или считалось таковым. — с жаром объяснил Рувендил.

— Да пожалуйста! В том году с царевичем Алексеем случилась хворь… нет, она с ним случилась значительно раньше, но не суть. Так вот, в том году всё обострилось, и в этом опять оказался замешан наш граф. Сопляк убил Тёмного Жнеца, а перед этим его жёнушка разворотила весь дворец и ближайшим зданиям тоже досталось. Считалось, что жнеца убить невозможно, а Демидов смог!

Повисла тишина. Истинные долго смотрели друг на друга.

— Как он его убил? — еле слышным голосом спросила Мелофена.

— Не знаю. Долго он его гонял из одного угла в другой, а потом Тёмный Жнец превратился в яблоню. Она до сих пор растёт возле дворца. Дворец отстроили заново, но яблоню император велел никому не трогать! Как такое удалось Демидову, я не знаю. — князь продолжал есть, а бутылка с игристым показала дно. Голицын с сожалением поставил бутылку на пол.

— У парня точно есть Покровитель! — сделал вывод из сказанного Рувендил.

— Но это не Спаситель, — вторила ему Мелофена, — у него другие методы.

— Согласен, тот бы дал своей игрушке меч, который разит сразу все планы бытия. И избранник Спасителя убил бы Тёмного Жнеца с первого удара! А потом об этом сложили бы сказание или легенду. А Спасителю прибавилось бы славы и веры.

Князь Голицын перестал есть, а указательным пальцем тыкнул наверх:

— Вы сейчас про него?

— Да, мы про того, кого вы зовёте Богом. — Мелофена на миг замялась, — Но здесь явно не его подчерк!

— Скорее всего, проказничает божество второго порядка, — задумчиво протянул Рувендил, — кто-то, кто связан с удачей, кто-то, кто не любит быть на виду.

— Если только, этот кто-то не является посланником! — возразила Истинная.

— Вы сейчас вообще о чём⁈ — князь моментально протрезвел и запротестовал, — Вы меня во что впутали?

— Пётр Алексеевич, мы способны потягаться и с божеством, — приторно ухмыляясь, сообщил Рувендил.

— По крайней мере, какое-то время! — подтвердила Мелофена.

— Мне всё это не нравится!

— Нам тоже, поэтому мы вам кое-что дадим и снабдим инструкциями, как вам следует раздавать артефакты. — всё с той же ухмылкой на лице сообщил Истинный.

— Что вы мне дадите? Что вообще можно противопоставить Богу?

— О, мой беспокойный князь, ваш Бог здесь ни при чём. Мы в этом почти уверены! Ему до вас дела нет, ну, почти… — Мелофена облизнула губы, — А вот мелкому божеству мы можем кое-что противопоставить.

— И что же это? — Голицын насупился.

— Держите, князь! — в руках у истинного что-то блеснуло, это что-то имело зелёный цвет.

Когда Пётр Алексеевич взял предмет в руки, то смог рассмотреть четырёхлистный клевер, выполненный из лёгкого, но твёрдого металла с заколкой на оборотной стороне.

— И зачем мне значок для школьников? Что я буду с этим делать?

— Это артефакт удачи, — промурлыкала Мелофена, — если наши предположения верны, то вы будите с Демидовым как минимум на равных. А, скорее всего, вам будет везти даже больше! Но будьте осторожны, князь, если вы потеряете артефакт или его сломают, то удача отвернётся от вас. А вам придётся платить по накопленным долгам.

— Что значит «придётся платить по накопленным долгам»? — Голицын стал темнее тучи.

— Скорее всего, вы умрёте. — холодно добавил Рувендил, — Возможно, поскользнётесь во время дождя и захлебнётесь в луже перед домом, или поперхнётесь хлебной крошкой. Возможно, отравитесь в лучшем ресторане или у вас остановится сердце во время соития с любовницей. Вас ждёт самая дурацкая и нелепая смерть, поэтому лучше следите за артефактом!

— У меня нет любовницы! Что за ерунду вы оба мне тут говорите⁈ — возмутился Голицын, — Удачей нельзя управлять! Это выше любой магии, я даже не слышал о таком.

— Вы же слышали о Мировой Магии? — ненавязчиво пролепетала Истинная, — Для неё всё возможно!

— Что⁈ Ещё одна небылица! — отмахнулся князь, но уже не так эмоционально, как пару секунд назад, он ещё раз осмотрел артефакт в виде лепестка клевера. Но так ничего особенного и не увидел. От значка не шла никакая энергия, даже намёка на поток не чувствовалось.

— Я могу оставить вас на ночь здесь, и вы в полной мере убедитесь на своей шкуре, как работает наш артефакт. — скрестив руки на груди, предложил Рувендил.

— Что⁈ Здесь⁈ — Голицын скривился, — Ну уж нет! Я лучше сделаю вид, что поверил вам.

— Вот и славно, — обрадовалась Мелофена, — а сейчас, нам следует обсудить, как раздать оставшиеся артефакты, чтобы они сработали как надо!