Последний из рода Демидовых. Том III

Глава 19

Тверской район, Новослободская улица дом 45, Бутырский тюремный замок

В приёмную Бутырки позвонили. Звонок, как и полагается в таких заведениях был, громким и противным, от такого не отмахнёшься и не сделаешь вид, что не расслышал. А если и уснул, то проснёшься с первого раза. Так и случилось, дознаватель его императорского Величества Евгений Петров только-только прикорнул, как раздался звонок. Поначалу дознаватель ждал, когда дежурный откроет, но противное дребезжание звонка не прекратилось, а лишь нарастало.

— Кого там нелёгкая принесла⁈ — возмутился Петров из комнаты для отдыха.

— Сейчас открою! — донёсся из мониторной голос сонного надзирателя.

Да, дознавателя вызвали ещё ночью. Объяснив это тем, что свободных людей нет, в центре Москвы устроили потасовку байкеры, и все на вызове или заняты. А арестантка — очень важная птица, если быть точным — графиня, и сам император не желает ждать, когда дознаватель Петров выспится. Пришлось одеваться и ехать на такси в Бутырку. А после недолгого допроса, выяснилось, что дело тёмное, и придётся остаться ещё и на день. Петров решил хоть немного, но вздремнуть. Благо в приёмной было где, и надзиратели не отказали, не первый год знакомы.

Громко щёлкнул дверной засов, заскрежетали ключи, проворачивая замочный механизм, а следом послышался голос надзирателя:

— Батюшка, а вы к кому?

— К арестантке вашей! Предложить покаяться, а ежели согласиться, то Господь Святым Духом в таинстве покаяния отпустит рабе Божьей Галине её прегрешения.

— Ааа… — многозначительно протянул надзиратель, а Петров начал повнимательнее прислушиваться. — Так не можно пока к ней…

— Это ещё почему⁈ — возмутился священник.

— Пока дознаватель не закончит следственные действия… — виновато промямлил надзиратель.

— Так пущай их заканчивает и побыстрее! — неожиданно повысив голос, прикрикнул батюшка. — Где ваш дознаватель?

Петров уже стоял на пороге комнаты для отдыха и внимательно изучал батюшку. Узнать Голицына в расе с длинной накладной бородой и очень приличных размеров золотым крестом на груди, можно было лишь, если вам об этом кто-то скажет. Надзиратель неуверенно повернулся и к своему облегчению увидел растрёпанного и заспанного Петрова:

— Женя, это к тебе, я такие вопросы не уполномочен решать! — снял с себя ответственность надзиратель.

— Вы меня простите великодушно… — продолжил ряженый священник, — Дело срочное. Меня прислал епископ Валаамский Димитрий лично!

Голицын сделал многозначительную паузу. Петров знал о ком речь и о том, что старец является фигурой приближённой к императору. Дознаватель кивнул, надзиратель облегчённо выдохнул.

— Так вот… — продолжил батюшка, — Суд — это формальность! Галину Сергеевну заочно приговорили к смертной казни. Доказательств на десяток приговоров хватит, уж поверьте! Так что, можете не утруждать себя следственными действиями…

Последнее было сказано в адрес дознавателя Петрова, и это ему не понравилось. Петрову не нравился этот священник, и само дело тоже не нравилось. Вся эта история дурно пахла, у дознавателя Петрова была чуйка на такие вещи. И сейчас чуйка орала дурным голосом, что что-то здесь не так…

— Вы говорите, что вас прислал епископ Димитрий лично? — решил уточнить дознаватель.

— Да! — без колебаний ответил Голицын.

— Хорошо. Коля, а набери-ка мне шестое управление.

— Сейчас, — нехотя отозвался надзиратель и засуетился, ища номер телефона в записной книжке.

Пока Николай искал номер, Петров изучал священника. И одна деталь ему очень сильно не нравилась. Маленький четырёхлистный клевер, приколотый на самом видном месте к рясе.

— А разве такие вот амулеты не являются ересью или как это у вас называется? — дознаватель указал на артефакт.

Батюшка виновато вздохнул:

— Так и есть! Это мне подарила одна прихожанка… Она не от мира сего — юродивая, понимаете? — Петров кивнул, — Так вот… я поносил этот значок с пару дней, а затем снял. А она, как увидела в крик, в истерику, упала на землю и начала кататься… пока я заново не нацепил эту безделицу… Знаю, что грех, но деваться некуда.

Голицын расплылся в благостной улыбке и развёл руками. Петров же перевёл взгляд на чёрный кожаный чемодан солидных размеров:

— Вы не откроете чемоданчик? Так положено.

— Отчего же не открыть? — охотно согласился Голицын, — Мне скрывать нечего!

Дознаватель подошёл ближе и заглянул в раскрытый чемодан. Кадило, свечи, иконы, в общем, церковные принадлежности, ничего необычного.

— Спасибо… — протянул Петров, но ему по-прежнему не хотелось впускать этого священника. — Коля, нашёл номер?

— Да! — отозвался надзиратель, — Уже набираю.

Повисла пауза, Николая застыл с телефонной трубкой у уха, а Голицын и Петров в напряжении ждали ответа.

— Ало! Добрый день, я бы хотел уточнить, епископ Димитрий…

Надзиратель замолчал, его перебили и что-то говорили в ответ. Николай повесил трубку и перевёл взгляд на Петрова:

— Епископ слишком занят, просили перезвонить после обеда.

Дознаватель Петров искал причину отказать, но не мог найти подходящую. С одной стороны прямого нарушения инструкции в посещении арестантки не было, с другой, что-то во всей этой истории смущало Петрова.

— Ну так что⁈ — с нажимом спросил ряженый батюшка и демонстративно посмотрел на наручные часы, давая понять, что торопиться и до обеда точно ждать не будет.

— Ладно, — с неохотой согласился дознаватель, — Коля, дайка мне ключи, я сам провожу батюшку к арестованной.

По тюремным коридорам они шли молча. Петров немного впереди, а Голицын семенил за дознавателем следом. Камера оказалась одиночной, а сама графиня лежала на кровати, повернувшись лицом к стене. Надзиратель зазвенел ключами, открывая дверь. Плещеева не спала, от звона ключей она вздрогнула, а затем медленно обернулась. Волосы графини растрепались, а глаза заметно покраснели. Её дорогое платье с красными кружевными цветочками, выглядело столь чужеродно и нелепо в серой и унылой камере, что Голицын непроизвольно сжал кулаки.

Лишь когда князь вошёл в камеру и приблизился на расстояние вытянутой руки, Галина Сергеевна поняла, кто к ней пожаловал. Она одними губами почти неслышно произнесла:

— Ты⁈

Князь, улыбаясь и прижимая указательный палец к губам, ответил:

— А вы, голубушка, ждали кого-то ещё?

Петров отошёл на пару метров, чего было явно слишком мало для задуманного. Голицын повернулся к дознавателю и голосом, не терпящим возражений, нарочито громко пробасил:

— Тайна исповеди — священна! И не подлежит разглашению даже перед слугами закона!

Петрову хотелось всё это прекратить, выставить слишком настойчивого священника за дверь. Но, с другой стороны, если батюшку прислал лично епископ Димитрий, то дело могло обернуться печально для самого дознавателя. В конце концов, в КПЗ стояли подавители, да и стены были усилены Магией, что может случиться? Петров сдался и отошёл подальше, а Голицын присел поближе к Плещеевой.

— Я была такой дурой… — графиня опустила взгляд.

— Сейчас это не важно! — князь пальцами легонько тронул возлюбленную за подбородок и легонько, очень аккуратно приподнял голову.

Она вновь посмотрела на своего Петю, но скверный характер взял верх:

— А ты умеешь утишать женщин, попавших в тюрьму… — не удержалась от упрёка Плещеева.

— Галя, я пришёл как раз для того, чтобы вытащить тебя отсюда!

— Что? Но как⁈ — изумилась графиня.

Князь поставил свой чемоданчик на потёртый, грубо сколоченный табурет и нажав на невидимую кнопку, достал из потайной ниши бронзовую лампу.

— Это же лампа с джином! — Плещеева с отвращением сморщила лоб. — Ты хочешь, чтобы я продала душу⁈

— Это единственный способ выбраться отсюда! — возразил Голицын и пояснил, — Подавители не работают на Магию Изнанки, только на бахир. А ты не обязана загадывать все три желания, достаточно лишь одного — переместиться из камеры на улицу. Бери!

Князь протянул лампу Плещеевой, графиня неуверенно и с опаской взяла её.

— Не сейчас! — повысив голос, ругнулся Голицын, — Когда я уйду, подожди минут двадцать и загадывай.

— Неужели я отсюда выберусь⁈ — слёзы навернулись на глазах у Плещеевой, впрочем, это был не первый раз за сегодняшнюю ночь.

— Я буду ждать тебя через дорогу. Эти твари, — князь кивнул на лампу с джином, — могут всё извратить, переместить тебя прямо в стену здания или в колодец… Поэтому максимально точно формулируй своё желание! Адрес запомни: Тихвинский переулок сорок восемь.

Графиня понимающе кивнула:

— Прости меня, Петя, я не понимала ничегошеньки! — Плещеева виновато шмыгнула носом.

— Всё потом! — отмахнулся Голицын, — Сейчас тебе нужно чётко и внятно обдумать формулировку своего желания.

— Ладно, хорошо! Спасибо тебе!

Плещеева не выдержала и разрыдалась в голос, князь позволил ей уткнуться лицом в рясу и приобнял графиню.

Четырнадцать часов спустя

Я вышел из душа, провёл рукой по гладковыбритой щеке. Лицо приятно щипало после лосьона, кажется, в его состав добавили изрядно ментола. Неожиданно передо мной возникла Герда с телефоном в руках. На лице любимой читалось беспокойство и встревоженность:

— Это тебя, Сойкин.

Я взял трубку:

— Слушаю.

— Клемент, доброго вечера. — начал разговор старший инквизитор, — Не отвлекаю?

Я понял сразу, Сойкин звонил вовсе не поболтать, а вопрос задал из вежливости.

— Нет. А в чём дело?

— У меня к тебе просьба от старца Димитрия и ещё плохая новость… — Валера не использовал звание епископа, значит, звонок не был официальным, а к плохим новостям я уже привык.

— Говори!

— Плещеева сбежала.

— Что⁈ Как?

— Голицын пронёс в КПЗ лампу с джином, и графиня загадала желание…

— Да как вы могли так бездарно всё просрать⁈ — я не сдержал гнев. Хотя и причины у меня на то были, всё же пришлось столько сделать, чтобы спасти Плещееву…

Да, точно! Я же должен был спасти её, но что будет с графиней дальше не моя забота, верно? Немного успокоившись, продолжил разговор:

— Ладно, к дьяволу Плещееву! Что за просьба?

— Ты же помнишь о составном аркане?

— Помню, — подтвердил я и уже понял, о чём пойдёт речь.

— Голицын применил новую тактику, мы такого не ожидали. Он разослал проклятые предметы людям с помощью курьеров, а кое-кому даже умудрился продать. Мы смогли перехватить лишь один… — голос Сойкина звучал уныло и подавлено, что, в общем-то, неудивительно.

— Значит, как и предсказывали пророки, осталась одна душа и составной аркан исполнится?

— Да. Но даже если тебе удастся предотвратить сегодняшний инцидент, то ещё один повториться через три дня…

От меня не ускользнуло «тебе удастся предотвратить». Что там говорили «пророки» о том, если составной аркан будет реализован? Что в Великой Монголии случится революция? Кажется так… я задумался. Это, конечно, хреново, но в данный момент не выглядит смертельно, а вот в перспективе нескольких десятков лет… Если это понимает епископ, а иначе бы он ни о чём не просил, то и император наверняка имеет кое-какие мысли на этот счёт. Но следовало хотя бы попытаться подстелить соломку, уж больно дорого мне обошлась командировка в Мисру, будь она не ладна…

— А кто будет отвечать перед императором, если меня застукают при выполнении столь щепетильной просьбы епископа? — спросил я в лоб старшего инквизитора.

— Старец возьмёт всю ответственность на себя… — ответил Валера, явно ожидавший подобного вопроса и имея заготовленный ответ.

— Хорошо! Когда это случится и по какому адресу?

— Я знал, что на тебя можно положиться! — обрадовался Сойкин, — Адреса нет, «Кассандра» фиксирует вероятностный всплеск энергии Изнанки за территорией Москвы на одном глухом перекрёстке, что несколько странно… Я скину координаты. А вот времени почти не осталось, у тебя полтора часа.

Я посмотрел на карту, до указанного места от границы Москвы было километров сорок. Должен успеть.

— Хорошо, я выезжаю прямо сейчас! — я повесил трубку и хотел было идти за Зефиром, но Герда меня остановила.

— Клемент, я кое-что видела вчера ночью… — осторожно начала супруга, — Поначалу решила, что приснился кошмар, но сейчас мне кажется, что это связано с твоим делом.

— Так! — заинтересованно протянул я, — И что же ты видела?

— Демонов, много демонов!

— И что же они делали?

— Ты не поверишь, они сидели на скамейках в каком-то адовом храме и праздновали свадьбу…

Я не выдержал и расхохотался. Нет, ну большего бреда сложно было представить.

— Ты зря смеёшься! — возмутилась Герда, — Я же тебе помочь пытаюсь.

Я попытался изобразить серьёзное лицо, но меня всё ещё пробирал смех.

— Ну, прости… — я притянул любимую к себе и поцеловал в губы.

— Я даже не знаю! — подыграла мне супруга, — Одного поцелуя явно недостаточно.

Я поцеловал Герду ещё раз, в этот раз поцелуй затянулся на пару минут:

— А теперь?

— Так намного лучше! — любимая улыбнулась, но уже через секунду вновь стала серьёзной, — Они играли самую настоящую свадьбу. Со священником и какой-то демонической книгой. Только священник оказался чёрным, страшным, со слишком близко посаженными глазами и лошадиными зубами!

— Так и запишем, он был красавчик! А в каком смысле чёрный?

— Он оказался негром или метисом. А демоны сидели на лавочках, ну как у нас, у католиков.

Я кивнул.

— А жених стоял вместе с чёрным священником на трибуне. Но это всё не имеет значения! — Герда вновь заволновалась и заговорила быстрее, — Потом я оказалась в стороне от того места и видел несколько полуразрушенных зданий. Это было заброшенное поместье, я поискала в сети и нашла! Это деревня Гребнева, она в сорока километрах от Москвы.

Расстояние… Те координаты, что скинул мне Сойкин и видение Герды, — я поискал деревню Гребнева и сравнил её положение с тем, что скинул мне старший инквизитор. Они не совпадали, но и находились друг от друга не так чтобы далеко, не более десяти километров. Учитывая, что Голицын умело водил инквизицию за нос последнее время, стоило проверить именно Гребнева.

— Ты у меня умница!

— И красавица! — игриво добавила Герда.

Найти заброшенную деревню оказалось несложно, хотя она действительно напоминала полноценную усадьбу. Возможно, это были барские дома, а деревянные избы крестьян давно сгнили. Впрочем, досталось и кирпичным постройкам, главное трёхэтажное здание обрушилось наполовину. Крыш у трёх оставшихся строений не было от слова совсем, надо полагать, они тоже когда-то были деревянными.

Но смущало меня не это, а заунывная, я бы даже сказал загробная музыка. Да, кто-то играл на скрипке, и эта игра цепляла за душу, да так, что от, без всякого сомнения, красивой музыки хотелось повеситься или вскрыть себе вены. Я накинул «щит», и суицидальное настроение схлынуло. Кажется, такое же воздействие музыка оказывала и на Володю. Зефир поморщился и, обернувшись, обратился ко мне:

— Господин, можно я магнитолу включу? А то это… — он обеспокоенно покосился в сторону полуразрушенных строений, — на нервы действует.

— Можно. Даже закурить в машине можешь, если тебе от этого легче станет!

— Ой, спасибо! — обрадовался Володя и сразу же полез за сигаретами, — А ещё, это, Клемент Аристархович, остались пара заклятий после потасовки с оборотнями…

Водитель с опаской покосился на меня:

— Я не для себя замылил! — сразу же начал оправдываться Зефир, — Просто мне сказали, что конкретно эти заклятья настоящий индийский «виртуоз» создавал! А там, возле поместья, и тех хватило. Я вам хочу их отдать…

— Я не сержусь. — ответил я, внимательно изучая Володю, — Из-за того, что ты замылил парочку заклинаний. Понимаю, хозяйственный ты, вот и всё!

— Издеваетесь⁈ — бывший байкер очень натурально сделал вид, что обиделся, — У меня в багажнике Сияние Брахмы и Гнев Шивы! Может, вам пригодится…

— Может и пригодится. — согласился я, — Давай!

Зефир нажал кнопу, открывающую багажник, немного помедлил, закурил в машине, с неохотой встал с водительского кресла. Я же чувствовал, что за зданием бурлит энергия Изнанки. И решил тоже выйти на улицу.

Подойдя к багажнику, уставился на неиспользованные заклятья. Очень компактные, но не настолько, чтобы влезть мне в карманы. Я покосился на поношенный коричневый кожаный плащ с капюшоном. Плащ лежал скомканным рядом с запасным колесом.

— Твой⁈ — указал я на плащ.

— Да, — подтвердил Зефир, — ещё с тех времён, как рассекал на байке.

Я кивнул:

— Одолжишь на время?

— Конечно! — обрадовался Володя, — Да забирайте насовсем, старый он, да и не пользуюсь я плащом сейчас… Вообще, выкинуть хотел, только жалко.

Я накинул на себя плащ, который оказался на пару размеров больше чем надо. Распихал заклятья по карманам, накинул на голову капюшон. От плаща пахло моторным маслом и застарелым потом, но выделывать перед демонами я не собирался. Когда с подготовкой было покончено, направился к ближайшему зданию.

Подойдя ближе, смог рассмотреть завесу, пелена окутывала все три здания бывшего поместья. Я аккуратно сделал небольшой надрез с помощью антара и охренел. За завесой возвышался демонический замок и должен сказать, такого я ещё не видел. Над огненной пропастью в воздухе завис базальтовый осколок скальной породы, а уже из неё как бы вырастал замок с башнями. Башни выглядели скрюченными, словно пальцы мёртвого великана. А на острых шпилях виднелись черепа рогатых чудовищ.

Да кто такое мог пожелать⁈ Или я чего-то не понимаю? Немного помедлив, я шагнул за завесу. Земля под ногами оказалась выжженной и безжизненной.

Через обрыв был переброшен мост, но «гости» оставляли своих ездовых животных на этом берегу. Адский конь с красной кожей и глазами, заполненными раскалённым металлом, бил копытом о землю, отчего по последней растекалась огненная магма. Рядом стояла упряжка из каких-то рогатых существ, больше всего напоминавших карликовых оленей, вот только пасти у них выглядели совсем не травоядно.

В паре метров от меня открылся портал и из него выехала очередная колесница. Я не стал рассматривать, кто это пожаловал, а посильнее накинул капюшон.

Мост никто не охранял, и я беспрепятственно перебрался через него. А вот возле входа в замок несли стражу парочка свирепых на вид демонов с адскими гончими на привязи. Один был с рогами, второй весь пылал огнём. На этой стороне моста явственно чувствовался смрад от испарений магмы, отчего в горле запершило, но я сдержал кашель.

Ворота были сделаны из чёрного железа и покрыты пламенными рунами. По краям ворота украшали барельефы, изображавшие муки грешников. Я же подошёл к воротам и остановился. «Скольжения» и «щит» накинул ещё на мосту и был готов вступить в бой в любой момент.

Один из демонов, мотнув рогами, угрожающе прорычал:

— Ведьмак!

Свора гончих залаяла на меня, но второй страж опустил голову ко мне, оскалил пасть в улыбке-оскале. Это оказался лишён рогов, но зато у него из затылка и глаз вырывалось пламя. Огненный спросил:

— Человечек, зачем ты пришёл сюда?

— Я приглашён! — соврал я первое, что пришло в голову. Нет, конечно, было наивно полагать, что это может сработать.

— Если только в качестве десерта! — хохотнул рогатый.

Но огненный совершенно неожиданно прорычал:

— Ну проходи, раз так хочешь! Это может быть забавно…

Я, готовый в любой момент вступить в бой, вошёл в ворота замка.