Последний из рода Демидовых. Том III

Глава 24

Посреди гор чёрного базальта показался утёс с отрицательным углом наклона, состоящий из вполне знакомой рыжей глины. Я не сразу сообразил, что кто-то буквально вырвал кусок земли размером с приличную деревеньку и забросил сюда. Даже думать не хочу, кто на такое способен… Да, лепрекон не объяснил, где искать Узника. Но если он и может быть где-то, то, скорее всего, именно здесь. Раз земля не «местная», то и обитатели должны быть не с седьмого плана, разумеется, те, кто смог выжить…

Накинув парочку «скольжений», мы с Персиком без особых усилий забрались наверх. Взору предстали полуразрушенные одноэтажные глиняные лачуги. Многие строения оказались погребены под наносами чёрного песка, коего здесь хватало с избытком, но не все. Те жилища, что остались видны, явно строили не в этом тысячелетие и даже не в предыдущем…

Да кто вообще способен столько прожить? Ощущение складывалось такое, что меня опять втянули в какую-то авантюру с непредсказуемым финалом. Но скучать мне здесь, видимо, не придётся и без этого, Фокус жизни показал приближающиеся цели. Старые знакомые — Тёмные Жнецы. Твари не способны признать поражение и отпустить свою потенциальную добычу? Я направил Персика вглубь поселения. Лапы питомца проваливались в чёрный песок, но кот спокойно себе бежал вперёд. В центре показалась то ли полуразрушенная стена, то ли какой-то монумент. Он явно контрастировал с примитивными постройками селения. Стена имела фиолетовый цвет, причём с характерным кристаллическим блеском. Мы с огненным котом поспешили к странному объекту.

Когда подошли поближе, обнаружилось, что возле стены застыли немой тенью два человека. Впрочем, людьми они были когда-то очень давно. Сейчас же за стену держались скелеты, облачённые в сгнившие лохмотья. Да и стеной это нечто выглядело лишь издалека. «Стена» проросла из земли и разрезала собой парочку примитивных строений из глины. Она вся сплошь оказалась усеяна шипами и блестела кристаллическими гранями. Где-то по центру кристаллического «монумента» виднелись странные письмена. Они состояли из незнакомых символов и точек, разбросанных хаотично. На первый взгляд ничего особенного, но у меня в голове эти символы сложились в слова: «Не трогай, а иначе останешься скованным навсегда!». Татуировка, набитая лепреконом, сильно обожгла холодом кожу.

Я направил Персика к краю «стены», чтобы осмотреть объект с другой стороны. Здесь оказалось интереснее, человеческая фигура ростом около пяти метров застыла в неестественной позе. А ещё человек был приколот фиолетовыми иглами к «монументу». Иглы выглядели точно так же, как и сама «стена». Но самой интересной деталью мне показались крылья, широкие и могучие, но и они тоже получили свою порцию шипов. Фигура человека выглядела безжизненной. А Фокус жизни завопил о приближении Тёмных Жнецов.

— Придётся принимать бой! — обратился я к Персику, накидывая «щит».

Кот понимающе рыкнул, и мы разделились. Я укрылся за одним из строений и приготовился к драке. Персик убежал в другую сторону и тоже затаился. Первый нетопырь подлетел достаточно близко, метров на сто, не больше, когда всё вокруг окутало золотым тёплым светом. Тёмный Жнец издал душераздирающий крик и сгорел в ослепительном пламени. Я зажмурил глаза и закрылся рукой. Свет погас, а «статуя» ожила. Это её глаза горели золотым светом и служили его источником. Из ран на теле тоже сочился золотистый свет и собирался в нише возле ног… ангела? Тёмные Жнецы вновь разлетались в разные стороны на крейсерской скорости. А существо, кем бы оно ни было, смотрело на меня внимательным изучающим взглядом.

— Праведник на седьмом плане Изнанки… не может быть! — слова прозвучали словно гром среди ясного неба.

Губы ангела не двигались, а речь я слышал прямо у себя в голове. Да, сомнений не осталось: огромный рост, золотистое свечение… Такие же, как у нитей, что тянулись к Джармарарелу, и серебристо-серые крылья. Вековая пыль слетела с ангела, будто её никогда и не было, теперь он выглядел античным богом. Атлетичное, но не перекаченное тело, волевой подбородок, правильные черты лица, золотистые кудри, слегка загорелая кожа. Но шипы никуда не делись, а от них по телу тянулись чёрные прожилки.

— Ко мне ты человек, подойди и колени приклони! — пророкотал ангел, как-то странно расставляя слова в предложении. Возможно, это являлось следствием магического переводчика. А может, было особенностью языка, я не знал. Да и то, что ангел потребовал встать перед ним на колени, не вызвало протеста или отторжения. Лишь в последний момент я отвлёкся на странную пульсацию в плече и остался стоять на ногах.

Нужно сказать, что языка, на котором говорил ангел, я никогда не слышал. Вспомнились слова лепрекона, о том, что мне очень скоро пригодится енохианский…

У меня по-прежнему присутствовало странное желание угодить этому совершенному созданию. И я подошёл ещё ближе, чтобы насладиться его красотой… Глаза ангела вспыхнули, окутав меня золотистым светом. Теперь я не закрывал глаза, а наслаждался светом, но кроме лёгкого тепла, ничего не ощущал. Вскоре свет погас, а голос вновь зазвучал у меня в голове, его интонация показалась мне разочарованной и в немалой степени удивлённой:

— От моего воздействия защищён ты! Не в силах я подчинить…

До меня наконец дошло, ангел пытался взять меня под контроль. А тело обдало холодом так, словно меня с головой окунули в ледяную прорубь. Внутри начал закипать гнев.

— А на фига меня подчинять, а⁈ Я же человек, а вы ангелы должны нас защищать от всяких там демонов!

Какое-то время ангел молча изучал меня.

— Кто послал тебя? — наконец выдал он.

Не знаю, в чём было дело, но татуировка, созданная на моём плече мэтром Крогером, обжигала кожу холодом. Думаю, она имела двойное назначение: была и переводчиком, и защитой от несанкционированного взлома разума вот такими крылатыми товарищами. Впрочем, лепрекон знал к кому он меня отправляет и понимал, на что тот способен. Последнее обстоятельство меня порадовало и добавило уважения к лепрекону. А вот первая встреча с ангелом разочаровала…

— Тот, кто меня послал к тебе, сказал, что мы сможем оба выбраться с седьмого плана Изнанки! Это правда? — даже не знаю как, но мой речевой аппарат тоже начал кумекать на енохианском.

— Если впустишь ты меня в тело своё. — задумчиво протянул ангел.

— Что⁈ Это ещё зачем?

— Скован я и заперт. Чтобы свободным стать, оставить придётся и оковы, и благодать мою! — ангел указал на свои распятые руки и крылья. — Лишь малую толику благодати, смогу с собой забрать я.

Такой вариант мне откровенно не понравился. И зачем мне этот вот крылатый квартирант⁈ Но других транспортных средств на данной автобусной станции не наблюдалось.

— Я тебя впущу, и ты возьмёшь надо мной контроль, так?

Мой собеседник покачал головой.

— Невозможно это. Старые руны защищают тебя.

— Врёшь! — даже не знаю почему, но словечко само собой вырвалось.

— Я есмь карающая длань Господа! В чине архангела я служил Ему. А имя мне — Саргареил! Титулов моих не счесть: «Сжигающий Гнев Небес», «Огненная Десница Господа», «Молот Последнего Суда»! Как смеешь ты, ничтожный смертный, так вести речи свои со мной⁈ — разгневался крылатый и ударил в меня потоком света, точно так же, как и пару минут назад по Тёмному Жнецу.

Ничего не произошло, кроме того, что я перестал чувствовать руку. Да, руку ломило от холода, татуировка каким-то непостижимым образом поглотила энергию ангела.

Крылатый опустил взгляд, а мне стало ясно — ангел мне ничего не сможет сделать. И мне стало его немного жаль. Но сейчас передо мной стояла совсем другая задача, и лучше бы перестраховаться. Вот только как это сделать? Интересно, клятвы верности работают на ангелов?

Я демонстративно стряхнул несуществующие пылинки с одежды.

— Будем считать, что мы выяснили, что ты мне не можешь навредить. Судя по интерьеру, который тебя окружает, — я окинул взглядом глиняные хижины, — ты здесь находишься не одну тысячу лет. Скажи, пожалуйста, сколько к тебе приходило праведников?

Мы некоторое время бодались взглядами, затем Саргареил недовольно ответил.

— Ни одного.

— Вот! — я восторженно поднял палец вверх, — А ты меня спалить хотел. И зачем? Кстати, почему ты назвал меня праведником?

В памяти всё ещё были свежи мои первые встречи с Велиалом, и то, как демон меня мучил.

— Искупил ты грехи свои… Вижу спас людей много от смерти верной.

Что⁈ На ум приходило только спасения рода Плещеевых. Неужели и здесь лепрекон всё учёл? Заранее просчитал, что ангел или правильнее архангел, побрезгует вселяться в тело грешника? Но я почему-то не ощущал никакой разницы, до и после.

— Слушай, Саргареил, может, мы всё же договоримся? Ты без меня останешься здесь навечно, поверь мне на слово, тот, кто послал меня к тебе проделал очень большую работу. И вряд ли здесь появиться ещё один праведник… А я без тебя погибну, так или иначе.

— Прости… — ангел вновь поднял на меня глаза, — я устал слишком здесь находиться и одиноким быть… Здесь я не слышу слов Его, и не ощущаю любови Его!

Я кивнул. Крылатый, как несложно было догадаться, говорил о Боге. Впрочем, мне следовало соблюсти свои интересы.

— Поклянись, что не причинишь вреда ни мне, ни моим близким, и никогда не возьмёшь под контроль моё тело!

— Невозможно это. — устало проговорил он, — Чтобы выбраться отсюда, нужно тело твоё и благодать моя! Никак иначе.

— Что это значит?

— Я скован и повержен. Не в силах вырваться! Члены мои клеткой стали для духа моего! — ангел вновь окинул взглядом свои руки и крылья. — Буду вынужден благодать оставить я. А ту малу толику, что возьму с собой, хватит лишь для пути обратного преодоления! Не хватит опыта тебе, чтобы выбраться, еже ли я не овладею тобой!

Переводя с ангельского на человеческий, звучало это так: «Я должен оставить большую часть Силы здесь, а ту, что смогу унести с собой, едва ли хватит, чтобы свалить из этой дыры в твой мир! А у тебя нет опыта и знаний, чтобы с моей Силой выбраться с седьмого плана.»

— Ладно, тогда к клятве добавим, что ты можешь использовать моё тело, только по моему разрешению. И как только я потребую его вернуть обратно, то ты сразу же отдаёшь мне все рычаги управления!

Ангел смотрел на меня, наверное, с минуту. Мне стало как-то неловко. Может, я выразился как-то слишком витиевато для него? Но нет, крылатый вновь заговорил.

— Выхода у тебя нет! Я могу быть здесь хоть тысячу лет, а ты умрёшь завтра или сегодня…

Ну вот опять двадцать пять… В подтверждение слов ангела Фокус жизни вновь показал точки на границе моего восприятия. Тёмные Жнецы кружили на безопасном расстояние и ждали. Но в голове всплыли слова мэтра Крогера.

— Тот, кто меня прислал, говорил про Истинных Кхэлл, и про то, что они тебя сюда отправили.

Глаза ангела вспыхнули алым.

— Они заманили обманом меня! Сковали нечестивой Магией! Отняли меч мой и украли часть благодати… Живы они ещё⁈

Кажется, попал в точку. Ещё одно спасибо лепрекону.

— Там. — я указал взглядом наверх, — Я расследовал одно дело, в котором замешены эти самые Кхэлл. Не знаю, будет ли возможность у тебя с ними встретится, но если ты решишь подождать ещё тысячу лет, то…

— Понял я. Да будет так! Дам я клятву.

Очнулся я в полной темноте. Зубы стучали друг о друга, всё тело колотило от холода, а в ногах жалобно мяукал Персик. Я ощутил, что в моём сознание есть ещё кто-то и ощущения оправдались.

— Выполнил я свою часть договора! Вернул с плана седьмого и тело твоё оживил. — и на этом всё.

Я ощутил, как сознание ангела словно отвернулось от меня и ушло на глубину. Более я его не чувствовал. Мой сосед по телу действительно вернул меня обратно в мой мир? Но где я сейчас? Догадка рассекла разум, словно комета, летящая по ночному небосводу. Я в морге! Заперт в одном из железных ящиков, а по соседству лежит куча покойничков…

Благо доступ к энергии остался, и я накинул сразу четыре «скольжения». Стало немного теплее. Я с усилием начал руками раскачивать свою камеру холодильника, но она, похоже, оказалась заперта снаружи. Можно, конечно, и выломать… Вскоре послышались голоса, они приближались, я перестал мучать холодильное отделение и прислушался.

— Что это было? — судя по голосу пацан лет двадцати.

— Не знаю! Может, заглянем а? Там вроде привезли графа Демидова, того самого, который укокошил Тёмного Жнеца в том году… — второй голос явно картавил и тоже показался мне молодым.

Студенты или практиканты в морге? Я хотел было закричать, чтобы они поторапливались, но решил, что могу спугнуть моих потенциальных освободителей. Покойникам всё же не свойственно разговаривать.

— Я боюсь. — честно признался первый.

— Да ладно, остаточная мышечная активность, — ничего больше! — возразил картавый.

— Вот ты и открывай! — насупился обладатель первого голоса.

— Ссыкло! — прыснул второй, а я, наконец, услышал, как щёлкнул замок.

Моя камера начала выдвигаться. Персик с шипением выпрыгнул наружу и куда-то сбежал.

— Ух ты ж! Кот рыжий залез в камеру! — испуганно и одновременно восторженно завопил картавый.

— И как он туда… — договорить второй не успел.

Я моментально выскочил из камеры и в чём мать родила, предстал перед двумя парнями. На вид им можно было дать лет двадцать, может чуть больше. Они выглядели полными противоположностями друг друга. Первый низенький и полный, с копной серых кудрявых волос. Второй высокий и худой словно жердь, коротко стриженный с очками на переносице. Студенты оказались одеты в запачканные халаты, и оба держали по стакану. За спинами на столе виднелась нехитрая закуска. Не уверен, что стал бы пить в морге, хотя…

— Водка? — поинтересовался я, кивая на стакан полного.

— Чистый спирт… — испуганно протянул толстяк.

— Живой! — воскликнул картавый.

— Живой, живой. — подтвердил я, — Можно мне, чтобы согреться, а то зуб на зуб не попадает.

Полный студент дрожащей рукой протянул мне стакан. Я такой же дрожащей рукой принял его за донышко и громко выдохнув, опрокинул содержимое внутрь. Толстяк закатил глаза и рухнул в обморок. Картавый ещё раз повторил:

— Живой! — и выдал очевидную истину, — Мёртвые не пьют.

— Можно мне хоть какую-нибудь одежду и такси до поместья?

— Не может быть! — долговязый смотрел на меня и глупенько улыбался.

Я махнул на него рукой, и перехватив висевший на вешалке, видавший виды плащ, направился к выходу. Персик, возмущённо мяукая, вылез из-под стола и проследовал за мной.

К поместью я добрался уже затемно. Лишь бледный свет двух лун выхватывал из мрака очертания знакомых стен. Но прежде чем я успел войти, мне преградили путь двое — парочка оборотней, в своей истинной форме. Волки оскалили зубы, а шерсть у них на загривках встала дыбом. Между нами встал Персик, также приняв боевую форму. Волки недоверчиво зарычали и начали переглядываться, не зная, как им поступить. Так и не решившись напасть, оборотни разошлись, давая мне дорогу.

Возле крыльца встретился Володя, он стоял, облокотившись на перилу, и курил. Когда Зефир увидел меня, то закашлялся, а окурок выпал у него изо рук, рассыпав искры на ступени.

— Клемент Аристархович… — протянул слуга, не зная, как на меня реагировать.

— Где Герда? — ничего объяснять я не собирался, по крайней мере, сейчас.

— Там! — Володя махнул рукой в сторону двери, ответ вырвался у слуги скорее на автомате.

Я подошёл к двери и услышал, как позади меня послышались шепотки и шарканье лап. Оборотни всё же доложили, и теперь за моей спиной собралась как минимум половина стаи. А ещё монгольские пилоты с огнестрельным оружием. Это хорошо, что не ушли, на таких можно положиться. Я открыл дверь, Персик шмыгнул за мной.

Герда стояла в центре зала — взъерошенная и заплаканная. За её спиной показалась Сильвия и Ричард. Их лица были сосредоточенными и напряжёнными.

— Кто бы ты ни был — не подходи! — пригрозила супруга, её голос дрожал, но в нём чувствовалась угроза.

Над домом зарокотал гром, а на голове Герды засияла Диадема Небесного Свода.

— Милая, это же я! — я сделал шаг вперёд и раскрыл руки, — Я вернулся, вернулся к тебе!

Её губы дрогнули, а по лицу побежали слёзы.

— Я видел труп! — вырвалось у Герды, а её голос сорвался на шёпот, — Ты был холодный… безжизненный…

Кулачки супруги сжались до хруста, а диадема вспыхнула ещё ярче.

— Докажи, что ты мой Клемент! А иначе…

— Мы встретились в ту ночь, — начал я тихо, но так, чтобы каждое слово любимая расслышала, — когда на усадьбу напали. В ту ночь мой род был уничтожен. Я спас тебя от тех тварей… А затем ты помогла мне дойти до усадьбы. Ты и Нохай узнали один мой секрет… А ещё я тогда назвал тебя — дитя Германии, а ты меня поправила.

Герда ахнула и закрыла лицо руками.

— Клемент!

Она бросилась ко мне, обвила шею руками, коснулась мокрой от слёз щекой моей кожи. А через мгновение её губы наши мои, они оказались горячими и легонько подрагивали.

— Но как⁈ — Герда отстранилась, но совсем на чуть-чуть. Её глаза сияли сквозь слёзы, — Как ты вернулся⁈

— Боюсь, это долгая история…