Последние ратники. Бросок волка

15. Спасение из огня (окончание)

ХХХ

— Так, — шумно выдохнул Перстень. Живописная лесная прогалина, полого сбегающая к поросшему орешником ручью, полнилась пением птиц, но сколько-нибудь радостнее на душе от этого никому не становилось. — И что же мы имеем, братцы вы мои? Что-то у меня башка от всего этого того и гляди разболится.

— Дрянное дело мы имеем, — глухо проворчал Хром. — Изменой то дело зовется.

— Можно подумать, до сей поры оно как-то иначе звалось.

— Но теперь-то все с ног на голову повернулось. И я теперь на белозерцев малость иначе смотреть стал.

— Это как же, интересно?

— Например, как на тех, чей наместник приказал сжечь полоненных и раненых людей Клина Ратиборыча. Живьём. Это — раз. Какого хрена сюда вообще припёрлась белозерская рать? Кто её звал и кто ждал? Уж не заметать ли следы явилась? Вот тебе два.

— А про тех, кто вместе с тобой этих самых людишек из огня вытащили, ты, видать, забыл? Могу напомнить.

— А я могу ещё раз погорельцев тех позвать, — кивнул Хром в сторону сбившихся в кучу людей, которые сейчас в меру сил старались помочь друг другу обработать раны. Многие спустились вниз, и промывали ожоги в ледяной воде ручья. — И спросить их ещё раз: может, им всем померещилось, что ватагой Сыча, которая загнала их в эту халупу, распоряжался именно Фрол Силыч?

— С какой стати ему это делать?

— Хороший вопрос.

Перстень кисло хмыкнул и глянул на совершенно спокойно сидящего на пеньке и правящего нож Ромея.

— И как же будем его решать, — тускло глянул в глаза однорукому белозерский воевода.

— Я вот в толк не возьму — ты меня запугать хочешь, или в сторону от разговора, не особо тебе приятного, увести?

— Наш разговор, выходит, господарю тысяцкому неприятен? И чем же это, интересно было бы узнать?

— Наместник Белоозера — изменник. А ты — его правая рука. Воевода…

Они какое-то время посидели в молчании.

— Наваристая каша получается. — После недолгого раздумья, заполненного шевелением бровей и почесыванием бороды, проронил Перстень. — Главное, жуть как интересно, что ж нам теперь дальше делать?

Впрочем, очень походило на то, что вопрос он задал сам себе. Он обвел колючим насмешливым взглядом собеседников. Ни Яков, ни Хром не проронили ни слова. Важно было, что решит белозерский воевода сам.

— Вернее, что делать дальше мне …

Они сидели в кружок на маленькой лесной прогалине. Перстень на земле, сложив ноги на печенежский манер, однорукий пристроился на особенно сильно выпиравшем из земли толстенном корне, задумчиво пристроив руку на рукояти ножа, а Яков прислонился спиной к дереву.

— Теряем время.

Видимо, чересчур долгое молчание, связанное с мыслительными процессами, действительно не вписывалось в натуру предков. Перстень подорвался на ноги очень быстро, как будто и не сидел только что в неудобной позе, от которой у нормального человека мгновенно свело бы ноги. На требовательно-вопрошающий взор Хрома воевода лишь невесело ухмыльнулся:

— Думай, как знаешь, но нам осталась одна дорога — к моим белозерцам. Если, конечно, ты не желаешь, чтобы еще и они с киевлянами порубали друг друга. Спросим кой-что у Фрол-Силыча. Я в конце концов воевода, меня-то не пропустить к нему сквозь мой же полк будет сложно.

— Это да, — фыркнул однорукий. — Но зато я представляю, насколько нам с этим вот отроком в случае чего выбраться из середки вражеского стана будет непросто.

— Вражеского, говоришь?

— Предположительно.

Два воина несколько мгновений меряли друг друга не особенно союзническими взглядами.

— За своих людей я ручаюсь, — бросил Перстень.

— Я в этом уверен, — и не думал униматься Хром. — Только когда замышляется великое зло, никогда не знаешь, с какой стороны тебе удар прилетит. Может и со спины. На то оно и великое, чтобы везде может окружить.

— Аки черная туча красно солнышко? Мне от тебя, тысяцкий, не сказки нужны, а помощь. И пока мы тут с тобой собачимся, время идет. Была бы возможность, рванули бы к Молчану наперерез. Но ведь ты знаешь, что нас обоих там скорее всего ждет. Поэтому выход тут один. К моим. Не верю, что они предали и все пошли за Фролом. Надо разобраться и взять белозёрскую дружину под моё копьё. Коль не веришь мне — давай отправим гонца догонять Молчана. Вон, из погорельцев кого-нибудь отрядить. Пусть Ратиборыч разворачивает своё воинство на тот случай, коли я не прав. Словом, я решил, а ты поступай, как хочешь. Но если тебе в самом деле правда нужна, знаешь, куда ехать.

Послушник Яков едва не вскрикнул, что ему-то никакая дикарская правда отродясь не нужна, он отлично проживет и без нее, а потому его бы тоже надо отпустить…

Само собой, никто его спрашивать не стал.