Портфель точка нет

Глава 34

Эпизод 34.1

Берегися бед, пока их нет.

С текучкой, поджидавшей в офисе, Степан расправился быстро. Сначала измотал, а потом нокаутировал. Запрещенным приемом, конечно — бросил в бой всех подчиненных, попавшихся под руку. И в завершение все неотложные дела просто спихнул на Свету. Ей же поручил контролировать ремонт в новой квартире.

— Ну все, мне пора, — сказал он, передавая связку ключей. — Еще в душ надо успеть. Черную кассу я забираю.

— Куда⁈ — вскинулась Света. — Погоди. Незачем в недельной командировке такие деньги! Скоро зарплата, мне с людьми как рассчитываться? Хочешь режь, хочешь бей, но кассу не дам!

Отношения со Светой были непростыми. Однажды они, свободные люди, внезапно проснулись в одной постели после новогодней вечеринки. Причем Света засчитала этот факт себе в актив. А Степан, наоборот, признал поражение, поскольку следом за злополучным тостом «на посошок» никаких особенных событий не запомнил.

Яркая внешность и невероятный рельеф фигуры сочетались у Светы с безумной тягой к жизни, причем в экстремальной форме. Она каталась на горных лыжах, прыгала с парашютом, тусовалась в среде стритрейсинга и безжалостно меняла любовников. Зарплата бухгалтера не покрывала и малой части расходов. Для этого существовали два бывших мужа, из которых Света умело вила веревки. Природа щедро наградила ее крупными деталями в нужном месте: глазами, ногами и грудью. Этим оружием Света умело пользовалась.

На характере природа тоже не сэкономила — натуру дала широкую, добрую и стервозную. Язычок, острый до того, что «палец в рот не клади», завершал эту стройную картину. Тем не менее, служебные обязанности исполнялись так же рьяно, как сексуальные потребности. И мнение Степана часто бывало второстепенным, когда оно шло вразрез с интересами бизнеса. Деловые качества руководителя она не подвергала сомнению, но в вопросах бухгалтерского учета считала себя единоличной хозяйкой.

— Какой «правильный» баланс и при этом белизна в бизнесе? Зарубежные учебники читайте на ночь! Остыньте. Всех интересует прибыль, и меня, в частности, бонус в конверте, — вещала она в узком кругу. — Да пошли они в баню со своими налогами! Ах, старушкам нужно повысить пенсии? Не смешите меня, кто же им даст? Миллионы чиновников ждут повышения зарплаты! Мы просто должны скинуться, чтобы губернатор отчитался за «собираемость налогов»… А в это время его жена скупает очередные гектары очередного разоренного колхоза. На какие шиши, скажите?

И когда Света грудью легла на черную кассу, Степану оставалось одно — признать ее правоту. Негоже личные интересы ставить выше дела. Стыдно. Деньги должны работать, делая новые деньги. В этом круговороте зарплата — неизбежное зло, всего лишь допинг в тело системы производства прибыли. А директору допинг не нужен, он спортсмен, и к кормушке подходит последним.

После бурного торга удалось вырвать лишь некоторую сумму — достаточную, по мнению Светы, на недельную командировку.

Перед деловой поездкой хозяин всегда обходит свои владения. Известному правилу «доверяй, но проверяй», Степан не изменил и на этот раз.

— Мир вам, орки, — остановил Беседин кладовщиков, задумчиво тащивших куда-то вдаль древний принтер. — Куда гробик несем?

— Света сказала — нахер, — доложил Валера.

— Чего⁈

— В смысле, затрахал, — уточнил Миша. — Бумагу опять жует.

— В подвал, значит? — догадался Степан.

— Ага. Сдох бобик, — Валера был краток. — Ремонт нецелесообразен. Вечный покой.

— Ну что ж, — Степан не стал спорить, с этой бедой давно пора было распрощаться. — Помнится, парни, на днях вы наводили порядок?

— Это когда планерка была с утра? — уточнил Валера.

— Когда прохожего убили, — поддакнул Миша.

— Ну да, у нас планерка в офисе была, а вы тем временем барахло вниз носили. Что там было, в коробках?

— Хлам всякий. И еще Света велела старые документы в подвал снести.

— Снесли?

— Ага.

— А двери в подвал открытые были, пока вы ходили вниз-вверх?

— Ну да, — удивился Валера странному вопросу. — Кто ж их закрывать будет при постоянной беготне?

Беседин прищурился:

— А порядок навели?

— Навели, — ответил Миша, но как-то неуверенно.

— Пойдем, посмотрим ваш порядок.

Кладовщики переглянулись.

— Так-так, — сказал Степан, ступая на порог нижнего склада.

Ребята напряглись. Неласково начальник сказал это. Раздраженно даже.

— Будет драть! — подумали кладовщики, и угадали.

— Что у вас тут творится? Это порядок такой?

Если пропустить эпитеты и гиперболы, то в подвале творился самый обыкновенный бардак. Ценного здесь хранилось совсем мало. Честно говоря, в нижний склад сносили вещи бесполезные, которые вроде уже не нужны, да жалко выкинуть. Холмы каких-то документов, останки стульев, скелеты компьютеров и много другого барахла, которое несли, несли, и почему-то до мусорки не донесли. Каждый раз на нижнем складе Степан наблюдал одно и тоже. И каждый раз обещал всех разгильдяев уволить. Но сегодня кипел как-то вяло, без фанатизма.

В конце разноса даже бонуса никого не лишил. Прямо говоря, лишь пожурил кладовщиков, и велел начать уборку сверху. Закончив спич, Беседин внимательно осмотрелся еще раз. Поставил себя на место преступника, и представил, куда бы посторонний человек мог сунуть портфель.

Покопаться, что ли? Постоял, прикинул фронт работ, посмотрел на часы… и вышел. В этом бардаке можно десять портфелей спрятать, а искать некогда. Время поджимает.

Спецназ ФСБ сработал четко, всю группу турецких «бизнесменов» взяли тихо. И тут же турецко-подданных (вместе с пособниками) немедленно затребовала Москва.

— Ну вот, — сказал Илья Зимин. — Как пахать на земле, так местная служба, а как сливки снимать — так центральный аппарат.

— А ты что, первый год замужем? — удивился полковник Саяпин, московский волкодав, участвовавший в операции. — Ваше дело телячье, обосрался и стой. Всегда так было.

— Да обидно, блин, — крякнул Зимин. — Два года облизывал эту компанию. Пылинки сдувал! Сроднился практически.

Полковник хмыкнул, а Илья щелкнул себя по кадыку:

— Короче, Вася, магарычевое дело. Хочу срочно расколоть одного эфенди. Мне надо знать все, что ему известно о портфеле — в полном объеме, включая догадки. Поможешь, а потом нехай идет по этапу. Пиво, раки, шамайка с меня. Лады?

Московский полковник не раздумывал:

— Да не вопрос. Полчаса делов! Щас сделаем, вспомня молодость. Засекай время.

— И еще, Вася, — Зимин понизил голос. — Есть сугубо личная тема…

Приезжего «бизнесмена» поместили в одиночку для особо опасных преступников.

Полковник Саяпин вразвалку вошел, оглянулся. Облаченный в застиранный спортивный костюм, он стеснения не ощущал. Стандартной милицейской дубинкой полковник похлопывал себя по упитанному бедру. Звякнула, закрываясь, железная дверь, звонко клацнул замок.

От резких звуков турок вздрогнул на бетонном стуле:

— Требую консула! — тонко закричал он, восседая за монолитным столом из пеноблока. — Я иностранный подданный! Это провокация!

— Хорошая камера, — сказал в пространство Саяпин. — Бедненько, но чистенько. А унитаз не мыт.

Он повернулся к коротышке:

— Почему, блять⁈

Два люминесцентных фонаря, взятые в мощные защитные кожухи, горели тускло. Они скупо освещали мертвецки бледные стены, обшитые крашеными железными листами. Освещения было ровно столько, сколько требовалось для работы камер видеонаблюдения.

Полковник легонько ткнул палкой в ухо эфенди. И тот свалился на цементный пол, покрашенный такой же серой краской.

— Что вы делаете⁈ — завопил он. — Я буду жаловаться! Помогите!

— Девочка, — зловеще скривился Саяпин, наклоняясь. — Милая, принеси мне кофе. Я люблю с пенкой.

Эфенди изменился в лице, явно чего-то припоминая, а полковник недвусмысленно уперся дубинкой в филейную часть зарубежного гостя.

— Ну что, посмотрел кино? — буркнул Саяпин, переодеваясь.

— Хорошая работа, — кивнул Зимин. — Но надо еще проверять. Ибо заповедь Великого Петра гласит: «Троим не верь: бабе не верь, непьющему не верь, и турку не верь».

— Согласен, однако! Только копию не забудь для меня сделать. Пиши вот на эту флешку.

Илья Зимин хмыкнул:

— Начальник, чукча не писатель, чукча читатель!

Полковник заржал, а Илья прищурился:

— Ты извращенец, Вася? Зачем тебе запись попытки изнасилования? И потом, рассказы о портфеле — чрезвычайно секретные мемуары.

— Ладно, перекинь мне этот эпизод без звука, — согласился Саяпин. — Хотя нет! Скажи ребятам, пусть воткнут туда песню «Мама Люба давай, давай». А следом — эту: «Одиночество сволочь». Бодренько так получится! А вот дальше, там, где он зубной щеткой драит унитаз и поет о желании сотрудничать, прошу в полном объеме, без купюр. В Москве нам предстоят долгие беседы с турецкими гостями, а хороший фильм всегда поможет освежить воспоминания.

Справка. Ничего не предвещало беду в этот обычный день: пятница, 13-е.