Портфель точка нет

Глава 13

Эпизод 13.1

Одной проблемой меньше. Или больше?

Карен Осипов, жизнерадостный толстяк, поднялся навстречу. По доброй армянской традиции он обнял Степана на пороге кабинета:

— Здравствуй, дорогой! Заходи, гостем будешь! Чай, кофе? — давно обрусевший армянин характерно выговаривал «р». И, конечно же, кавказскую широту души не растерял. — А может, коньячку? Есть «Ахтамар». Настоящий, из Еревана!

— Коньяк с утра? — засомневался Беседин.

— Ты не смотри, что наклейка невзрачная, — Осипов выдернул пробку и дал понюхать. — Главному санитарному врачу Еревана наливал сам директор ереванского коньячного завода! А знаешь, где лечится главный санитарный врач Еревана?

Степан не знал.

— У меня он лечится! — Осипов победно улыбнулся. — Ну что, будешь пробовать чистый нектар?

Отказаться было невозможно:

— Только если чуть-чуть…

— Конечно, чисто символически. Для бодрости, — Карен плеснул в бокал Беседину пару капель, как и обещал. — Однако видок у тебя! Как только угораздило, э?

— Шел, упал, очнулся, гипс, — криво улыбнулся Степан.

— Но жив, слава богу. А ваше здоровье мы за ваши деньги излечим! Ха-ха! Давай рассказывай.

Версию Степан предложил незамысловатую, но железную — ночью напали хулиганы, после отпора бежали. Девчонку нашел на опустевшем поле боя. Все.

— И документов нет? — задумался Осипов, поглаживая бокал. — И не знаешь, как зовут? Ты провел ночь с женщиной под одной крышей, и имени даже не спросил⁈

— Да ты посмотри на эту женщину! — воскликнул Беседин. — Кожа да кости, узник Освенцима! Шишка на лбу, ухо лопухом. Нос картошкой, а вместо глаза большой синяк.

— Примерно такой портрет я наблюдаю напротив, — поддакнул Карен. — Два сапога пара. Садомазохизм, как редкая форма выражения любви.

— Да спала она все время, — снова вскинулся Беседин. — А я на диване.

— Конечно, — усмехнулся Карен. — Одинокая девушка одиноко спала голышом в твоем халате. Всю ночь. И без документов.

Степан поперхнулся. Медбратья успели доложить!

Разговор прервал поднос с аппетитными бутербродами, выставленными на стол не менее аппетитной секретаршей шефа. Пуговка расстегнута, крутая грудь третьего размера, лифчик не предусмотрен… За стеклянной стенкой, в приемной, щелкала по кнопкам компьютера такая же писаная красавица. Что характерно, в таком же безукоризненно-белом, накрахмаленном халатике. И где это Осипов классических блондинок находит? Наверно здесь, в этом медицинском центре клонирует…

— Карен, а куда ты сплавил свою ворчливую грымзу?

Осипов хитро улыбнулся:

— Зоя Ивановна на пенсию пошла.

— Давно пора! — Беседин ухватил с подноса угощение. — И вынужденная замена тренеру удалась.

Степан имел в виду, изменения пошли на пользу. Глаз радовали не только блондинки — после ремонта стало светло, стильно и красиво.

— Чего? — не понял собеседник.

— Стало краше, говорю, — невнятно промычал Степан, энергично двигая челюстями. — У вас в больничке горячее питание есть?

— Да, конечно, — Осипов удивился странному вопросу. — Четырехразовое.

— Отлично! — Беседин махнул бутербродом. — Организуй девчонке четырехразовое питание. До обеда. А после обеда — полдник и ужин.

Карен нахмурил густые брови.

— Степан, чего-то я не догоняю. Зачем тебе это надо?

— Так вышло.

Осипов всплеснул руками:

— Незнакомый человек! Без документов! Ну подобрал, ну привез в больницу — молодец! На этом твоя геройская миссия выполнена. Сейчас окажем пострадавшей первую помощь, и привет.

— В смысле?

— Дальше пусть полиция разбирается.

— Не надо привет! В смысле, не надо полицию, — вскинулся Степан. — Она обещала заплатить! Учти, ты в доле.

— Хм… Это меняет дело, — сразу согласился Карен. — Деньги лишними не бывают. Но в полицию заявить придется. И зарегистрировать в приемном покое, что ты привез неизвестную пострадавшую. Нет-нет, дорогой, и не проси. Не могу. А вдруг помрет? Мне проблемы не нужны.

— Ладно, — великодушно махнул в ответ Степан. — Регистрируй. Так и пиши: со слов Степана Беседина, поступил больной… хм… его племянник Степан Беседин, четырнадцати лет. Документы, хм… дядя обещал подвезти позже.

— Завтра? — предположил Осипов.

— Например, завтра. И пока у меня денег нет, лечение пиши на мою карточку ДМС. И палату тоже. Болезни у нас похожие, но лежать мне тут, в отличие от племянника, некогда. Само рассосется.

Он с сожалением облизнул палец. Бутерброды были хороши, но очень уж крохотульные. А халява кончилась, секретарша больше не принесет. Как ушла к себе, так моментально принялась щелкать по клавиатуре. Умеет же Осипов строить рабочие процессы!

— Лечащий врач у нас будет Костя? — Степан с трудом оторвался от изучения рабочих процессов, протекающих за стеклянной стеной.

— Конечно, — подтвердил Осипов. — Ты же его знаешь. Скала! Наш человек. Зайди к нему, кстати. Пусть и тебя заодно посмотрит.

— Зайду-зайду, — отмахнулся Беседин и вопросительно посмотрел на бутылку. «Ахтамар» в самом деле оказался нектаром.

— Хватит, — грозно сдвинул брови Осипов.

А потом и вовсе убрал лекарство в сейф.

— Не факт, — возразил Степан. — Большой не факт!

— Двадцать грамм — лечебная доза, — не повелся доктор.

И захлопнул дверцу.

— Ладно, — легко согласился Беседин. — Тогда для персонала запускаем твою версию.

— Какую?

— Ту, что ты сначала озвучил, про садомазохизм. Сказ простой: мы с любовницей подрались, и я привез ее инкогнито, для лечения под псевдонимом.

— Степан, ты же здесь всех сестричек перегладил, перещупал… и если бы только это, господи прости, — засомневался Осипов. — А как возмутятся⁈

— Плохо ты, ахпер джан, знаешь русский менталитет, — хмыкнул Степан. — Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется. Но какая любовь без мордобоя⁈ Будут судачить, шептаться, конечно. Но вряд ли стуканут. Им полиция здесь не нужна.

— А кому она нужна? — философски заметил Карен. — Впрочем, мы им тоже по барабану.

— Днем заеду, проведаю, — Беседин поднялся. — Может, чего надо? Я подвезу.

— Цавт танем.

— Чего⁈

— Ничего не надо, все сами сделаем. Армяне так говорят: «отнимаю твою боль». Так что не волнуйся, у нас серьезное заведение, — Карен протянул руку. — Иди, работай. Никто не заберет твою сексуальную анорексию, если только в розыск эти синяки не объявлены. Впрочем, кого в наше время интересует бомж? Пока менты проснутся, пять раз успеем вылечить.

Телефонный разговор по защищенной связи:

— Алло, Зимина дайте.

— Слушаю.

— Илья Сергеич, в коммуналке портфеля нет!

— Черт побери… Хорошо посмотрели?

— Да мы все перерыли! Два раза.

— Ладно, проехали. А что есть?

— Кошка есть, дикая. На лису похожа. Хотел погладить — бросилась как собака, всю руку исцарапала!

— Понятно. Получишь вместо больничного листа сорок уколов в живот.

— Зачем это⁈

— От бешенства.

— Я в порядке, Илья Сергеич!

— Вот и докладывай по существу.

— Есть докладывать по существу! Под кроватью обнаружено помповое ружье «Бекас» двенадцатого калибра с коллиматорным прицелом.

— Под кроватью⁈

— Да. А на столе два травматических пистолета, диктую по буквам: «Grand Power T10»…

— Так…

— И «Tanfoglio Inna»…

— Так…

— А за диванной подушкой пистолет Макарова!

— Интересно девки пляшут… Оружейный склад какой-то. Пистолеты разложены кругом, ружье под кроватью. Николай, зачем ему это? Под рукой чтоб было? Он что, осаду держать собрался?

— Да, похоже на оборону, Илья Сергеич, ружье картечью заряжено. Но важно не это. Травматика чистая, а из «Макара» недавно стреляли.

— Ах, вот как? Курьер на проспекте убит из пистолета Макарова… Ствол на экспертизу! По полной программе, срочно! Что еще?

— Фотографии на стене. Довольно свежие. Объект с «вованами». Все в «комках», вооружены, а этот с пулеметом в обнимку улыбается.

— Соображения есть?

— Так разобраться надо…

— Вот и занимайтесь! Фото переснимите, и занимайтесь! «Макарова» до конца дня на место положить! А я лично побеседую тем временем.

В маленьком уютном холле его поджидали.

Ладный молодой человек, в длинных шортах и легкомысленной футболке, шустро подскочил сбоку. С веселой улыбкой взял под локоток, да и оттеснил Степана за кадку с фикусом, на диванчик. Со стороны — дружелюбный разговор посетителей больницы, а на самом деле — «пройдемте, с вами хотят поговорить».

Беседин не возражал. Он даже не особенно удивился. А почему не поговорить? Можно поговорить. Хотя, честно говоря, заезженная пластинка уже утомила. Ну в самом деле, ведь ни черта же не видел — ни убийцу, ни портфеля, ни движухи на бульваре!

Очередной собеседник не стал утруждать себя фокусами. Демонстрации красного удостоверения, как и его чудесное исчезновения, Степан не увидел. Долговязый хмурый мужчина, обряженный в черные джинсы серый пиджак, оказался выше прозы жизни. Впрочем, на длинном породистом лице место службы было явно нарисовано. Такому можно и не представляться.

— Илья Сергеевич Зимин, ФСБ, — подтвердил он Степины догадки.

На этом интрига была исчерпана. Началось действо под названием «переливание из пустого в порожнее». Закрученное в призрачной надежде найти нестыковки, оно не выявило путаницу в показаниях. Зряшное занятие, бесполезное. Вы хочете песен? Их есть у меня. Когда человек ничего не видел, проколоться затруднительно. Да и говорить Беседин старался коротко, односложно, чтобы не давать повода для дополнительных вопросов.

Сотрудник ФСБ Зимин допрашивал дольше, чем лысый полицейский майор, но быстрее, чем красавчик-коллектор Богун. И по морде бить, как Эдуард Серый, не пытался. А завершилась процедура ожидаемым вручением визитки — с предложением позвонить, если что-то вспомнится. Впору тематическую визитницу уже заводить…

— Да, кстати, — вкрадчиво бросил Зимин, уже в спину уже уходящему Степану. — А что это у вас с лицом?

Собеседник применил обычный тактико-психологический прием допроса, однако Степан вздрогнул.

— Да так, — он машинально прикоснулся к свежему пластырю. — Сходил за хлебушком. Вряд ли это заинтересует Федеральную Службу Безопасности.

— Как знать, как знать. И все-таки?

— Подрался.

— С кем это? — оживился Зимин.

— Да шпана, — буркнул Степан. — Обдолбаные «клинским» фрики шастают повсюду. Набросились ни с того ни с чего. Может, на «крокодил» денег не хватало.

— Запомнили кого?

Беседин развел руками, стараясь быть убедительным:

— Так ночь же, темно.

— А мальчишка, которого вы сюда привезли, тоже хулиган?

Это был удар.

— Да нет, что вы! — Степан непроизвольно изменился в лице. — Пацанчик пострадавший.

— Пострадавший?

— Побили его, — самообладание вернулось к Беседину. — И куда только полиция смотрит? Не знаю даже, за что такие налоги плачу.

— Ну, это мы тоже проверим, — усмехнулся Зимин. — Мы все проверим! Есть у нас ощущение, что чего-то вы забыли. Или не договариваете.

Степан криво улыбнулся и пожал плечами. Неприятие происходящего цвело в душе буйным цветом, но он держался. Собеседник это улавливал. Тем не менее, продолжал вещать с педагогическим укором:

— Рядом человека убили, — не видели, кто на вас не напал — не помните… Странно это все.

Беседин не ответил, он смотрел в сторону.

И Зимин вздохнул:

— Ладно, дело ваше. Добавлю только, что свидетели вас опознали.

— Да ну⁈ — саркастически воскликнул Беседин.

— Нет-нет, в преступлении вас никто не подозревает. У следствия есть описание убийцы, его уже ищут. Но вы там были!

— Был, — кивнул Степан. — Только на пять минут раньше.

Зимин помолчал, а потом невозмутимо продолжил:

— Ну хорошо. А могло быть так: вы подобрали портфель, и ушли с ним в здание?

— Нет, — отрезал Степан.

Уж в этом он был уверен. В здание вошел с пустыми руками, и совещание начал без портфеля. Кстати, целая толпа сотрудников может это подтвердить, если у кого возникнет желание.

Собеседник впился взглядом в Степана:

— Нет? А вы подумайте. Подумайте и позвоните. В любое время. До свиданья. Надеюсь, увидимся.

Справка. И на старуху бывает Юрьев день. Иначе говоря, события имеют свойство развиваться от плохого к худшему.