Пораженные

ДЖУЛЬЕТТА

Как только мы вымылись, и Сайлас в миллионный раз заверил меня, что это нормально, что я брызнула ему на грудь, мы возвращаемся в спальню. Уже стемнело, и мое сердце немного замирает, когда я по-прежнему не слышу шума дождя. Завтра мы будем готовиться к последнему отрезку пути до Роанока. Вероятно, у нас осталось здесь всего две ночи.

Я должна испытывать облегчение. Я должна хотеть быть в безопасной колонии, с другими людьми. Я знаю, что в жизни есть нечто большее, чем трах с Сайласом и существование в этом маленьком коконе. Скоро запасы здесь кончатся. Мы не можем оставаться здесь вечно. Но я чувствую себя новым человеком. Я чувствую, что я есть личность, а не просто кто-то существующий.

Но это больше, чем просто секс, каким бы потрясающим он ни был. Я знаю, это потому, что я люблю Сайласа, хотя до сих пор не сказала ему. Он доводил меня до такого сильного оргазма, что несколько раз я чуть не сказала, но не могу заставить себя произнести эти слова вслух. Я не знаю почему. Это все еще больно. Я боюсь, что он не сможет остаться со мной в Роаноке, хотя он и не дал мне никаких указаний на то, что ему не позволят. Я просто не могу избавиться от этого странного чувства…

Я расчесываю волосы перед зеркалом на туалетном столике, которое потускнело от возраста. Сайлас стоит позади меня, наблюдая за мной, его взгляд темный и полный желания.

— Тебе еще не хватило? — спрашиваю я, приподнимая бровь при виде его отражения.

— Тебя? Никогда.

Я фыркаю от смеха.

— Ты всегда был таким?

— То есть? — его голос низкий и опасный.

— Ну, знаешь, все время возбужденный?

— Да. — Он кладет руку мне на бедро, и внезапный жар заставляет мои внутренности скручиваться. Всего одно прикосновение делает это со мной. — Мне всегда нравился секс, но секс с кем-то вроде тебя…

Он подходит ближе, так что его эрекция прижимается к моей спине.

— Кто-то вроде меня?

Он кладет руку на другое мое бедро, опускаясь губами к моему горлу.

— Когда ты встречаешь кого-то, кто, как ты видишь, просто жаждет быть раскрытым. — Его губы касаются моей кожи. — Когда я увидел тебя в первый раз, мне показалось, что ты выглядишь такой чистой, такой невинной и ангельской. Но под этой внешностью ты просто ждала, когда кто-нибудь обнаружит эту твою сторону. И теперь эта твоя сторона принадлежит мне.

— Я вся твоя. — Я закрываю глаза, когда его поцелуй на моей шее становится более настойчивым, его руки скользят по моему животу и прижимают меня к нему. — А что насчет тебя? Я тоже раскрыла какую-то твою сторону?

— Нет, ангел. — Его клыки царапают мое плечо, оставляя крошечные капельки крови. — Ты голыми руками разорвала мне грудную клетку и забрала себе мое сердце.

— Неужели? — Я вздрагиваю, когда его клыки пробегают по другому плечу, легкий укол боли посылает новый прилив тепла между моих бедер. — Как грубо с моей стороны.

Его глаза встречаются с моими в зеркале, и его губы растягиваются в улыбке.

— Помнишь, что ты сказала мне той ночью? Что ты хотела увидеть?

— Угу.

— Посмотри на себя. — Он указывает на зеркало. — Это наводит меня на мысль.

Тихий голос в моей голове недоверчиво спрашивает о большем? Но я подавляю этот голос. Потому что, да.

Я позволяю Сайласу приподнять меня, так что мои колени опираются на туалетный столик. Он обхватывает мою талию руками и толкает кончик своего члена к моему входу.

— Теперь смотри. — Его дыхание обжигает мое ухо, и мой взгляд скользит вниз, туда, где соединяются наши тела.

Наблюдать, как этот толстый член скользит внутри меня, одновременно прекрасно и мерзко. Моя киска растягивается вокруг него, не в силах вместить его всего под таким углом. Сайлас подталкивает меня выше на колени, и его член проникает в меня еще глубже. Я выдыхаю, заставляя себя держать глаза открытыми.

— Посмотри, какая ты красивая, когда вбираешь меня. — Пальцы Сайласа раздвигают мою киску, обнажая пульсирующий клитор. — Посмотри на себя, я просто жажду кончить. Потри этот клитор, ангел.

Я делаю, как он говорит, наблюдая, как мои пальцы двигаются по клитору. Я никогда раньше не видела себя такой, никогда не наблюдала, как я кончаю. Сайлас шипит и ахает позади меня. Он приподнимает меня так, что мои ноги упираются в край туалетного столика, его член все еще внутри меня. Он мягко прижимает меня к себе, и я быстро приближаюсь к этому краю, поджимая пальцы ног и выгибая спину.

— Продолжай смотреть, — командует он мне на ухо. — Заставь себя кончить и смотри, как твоя жаждущая киска пульсирует на моем члене.

Мой взгляд возвращается вниз, туда, где его толстая длина погружается в меня, и я всхлипываю, мой живот напрягается по мере нарастания оргазма.

— О, черт, — он втягивает воздух. — Я хочу кончить в тебя, ангел.

Я киваю, уткнувшись в его плечо.

— Да, да, пожалуйста.

— Ты хочешь, чтобы моя сперма наполнила тебя?

— Да, о боже. — Мои пальцы двигаются быстрее, гоняясь за кайфом.

— Так чертовски крепко, как будто ты никогда меня не отпустишь.

— Я… я не отпущу. Никогда. — Я почти на краю, звуки вырываются из моего горла — высокие и хриплые от желания. — Я хочу, чтобы ты был внутри меня, всегда. О, черт, черт.

— Я собираюсь наполнить тебя своей спермой.

Я издаю пронзительный стон при его словах, наблюдая, как сокращения моего тела заставляют его член подергиваться, мое возбуждение покрывает его ствол. Он впивается пальцами в мои бедра и жестко трахает меня, доводя до оргазма и стремясь к следующему. Я упираюсь руками в зеркало, наблюдая за его лицом. Его глаза прикованы к моему отражению, пока он врезается в меня снова и снова. Он стискивает зубы, резко вдыхая, напрягаясь напротив меня, затем с тяжелым вздохом изливается в меня.

Мы просто долго смотрим на отражения друг друга, тяжело дыша, пока наши тела остывают и успокаиваются. Желание проходит, и мы оба, кажется, понимаем, что то, что мы только что сделали, было довольно глупо. Но я даже не могу найти в себе силы почувствовать себя виноватой или безответственной.

— Прости, — говорит он, мягко выходя из меня. — Это не было…

— Я люблю тебя.

Слова вырываются из меня, прямо как с Мэттом, когда я думала, что умру. Но тогда я не это имела в виду. Я понятия не имела, на что похожа любовь. Что он погрузится в мою душу и разорвет меня пополам, зазубренный, кровоточащий край, пронизанный такой красотой и сладостью, что мне захочется плакать.

Глаза Сайласа слегка расширяются.

— Джулс…

— Я люблю тебя.

Я говорю это снова, зная, что я вся в сперме и поту, и я все еще голая скорчилась на туалетном столике. Я ужасно выгляжу и все еще дрожу, и совсем не так я представляла тот момент. Но это не важно. Ничто другое не имеет значения, кроме выражения его лица прямо сейчас, прекрасного сочетания страха и восторга.

— Я хочу, чтобы ты пообещал мне кое-что.

Сайлас заключает меня в объятия, разворачивает и помогает слезть со стола.

— Все, что угодно, ангел.

— Обещай, что никогда не бросишь меня.

Его рот горячий, когда он предъявляет права на мой.

— Никогда. Я никогда не покину тебя, никогда снова.

— Я не могу жить без тебя. — Я прижимаюсь к нему. — Я не могу. Никогда.

— Я тоже. И тебе не придется.

Я не рассказываю ему о своих страхах, о подкрадывающемся страхе, который не оставляет меня в покое. Ужасное чувство, что то, что ждет нас в Роаноке, — это не безопасное убежище, а просто еще одно устройство, которое разорвет нас на части. Я не говорю ему этого. Я просто позволяю ему отвести меня обратно в постель и трахать до тех пор, пока солнце не начинает выглядывать из-за горизонта.

На следующий день в чистом голубом небе сияет солнце, и Сайлас заряжает генераторы. Большую часть дня мы молчим, стараясь держаться поближе друг к другу. Мы гуляем по лесу, и он, обнимая меня за плечи, рассказывает мне все о Лондоне, о своих приключениях по всему миру с Марго.

Он нагревает достаточно воды, чтобы мы могли вместе принять ванну, и внимательно слушает, как я лежу в его объятиях, разговаривая об искусстве и моих любимых книгах.

Мы проводим нашу последнюю ночь в нашем милом маленьком фермерском доме в постели, трахаясь с таким пылом и свирепостью, как будто наступает конец света.

Голос, который говорит мне, что наше время вместе на исходе, становится все громче и громче.

Мои глаза открываются навстречу запаху готовящейся еды и еще более жестокому солнечному свету, льющемуся в окно. Занавеска мягко колышется на легком ветерке. Это была бы такая идиллическая сцена, если бы нам не нужно было уезжать.

Я наконец сдаюсь, вылезаю из кровати и натягиваю одежду. Я спускаюсь по лестнице и вижу Сайласа без рубашки, стоящего у плиты, заложив одну ногу за другую и облокотившись на столешницу. Я подхожу к нему сзади и обнимаю за талию, прижимаясь щекой к его теплой спине. Его пальцы касаются моих рук.

— Доброе утро, ангел.

— Ты приготовил мне завтрак?

— Тебе нужно поесть, прежде чем мы уйдем.

Его голос срывается на последнем слове. Возможно, у него те же страхи, что и у меня. Или, может быть, он знает что-то, чего не говорит мне.

Мы могли бы остаться здесь. Мы могли бы продолжать жить здесь и никуда больше не уезжать.

Я открываю рот, чтобы произнести эти слова, высказать эту мысль вслух, но быстро закрываю его снова. То, что это место осталось нетронутым, не означает, что его никогда не обнаружат. Сайлас силен, и он защитил бы меня. Но даже его можно одолеть. И рано или поздно ему пришлось бы оставить меня в покое, и тогда…

Сайлас пристально смотрит на меня, его рука замерла на ложке, которой он помешивает содержимое сковороды. Его глаза секунду изучают мое лицо, а затем он тепло улыбается.

— Давай, ешь, ангел. Я схожу за грузовиком.

— Нет. — Я делаю несколько торопливых шагов к нему. — Пожалуйста, останься со мной. Я не хочу есть одна.

Он кивает, снова переводя взгляд на плиту.

— Ладно, тогда пойдем, присядем.

Он садится напротив меня за стол, задумчиво улыбаясь, пока я ем.

— Ты прибавила в весе с тех пор, как мы здесь. Твои щеки, они теперь круглые и розовые.

Я ухмыляюсь ему.

— Видел бы ты меня, когда я была пловцом. Моя спина была стеной мышц.

Одна его бровь приподнимается, и он ухмыляется.

— Держу пари, ты выглядела потрясающе.

Я пожимаю плечами, размазывая еду по сковороде.

— Веснушки обычно отпугивают людей.

— Ну, эти люди были идиотами. Веснушки были первым, что я заметил в тебе.

Теперь моя очередь поднимать бровь.

— Ты серьезно?

Он кивает, затем задумчиво наклоняет голову.

— Ну, это и то, как хорошо ты пахнешь, когда кончаешь.

Я издаю смешок.

— Ну, по крайней мере, ты честен.

— С тобой, всегда.

— Ты действительно думаешь, что эта колония в Роаноке реальная?

Вопрос повисает в воздухе между нами, и Сайлас вздыхает, потирая руки о бедра.

— Джульетта, послушай, я поклялся оберегать тебя, и это значит то, что это значит, ясно? Так вот, вампиры в Саванне сказали, что в этой колонии тоже живут вампиры, и у меня нет причин сомневаться в этом.

Он одаривает меня усталой улыбкой, которая не совсем касается его глаз.

— Тебе придется довериться мне, и нам просто придется надеяться.

Прежде чем я успеваю ответить, его глаза наливаются яростным багрянцем, и он поднимается на ноги.

— Джульетта, нам нужно идти.

Я поднимаюсь со скамейки, мышцы моих ног напряжены, как тетивы лука.

— Что?

— Сейчас.

Сайлас хватает меня за запястье и тянет за собой, забирая сумки у входной двери, прежде чем мы выходим на крыльцо. Он замирает, наклонив голову, как будто внимательно прислушиваясь, прежде чем снова броситься в движение и потащить меня через двор к грузовику.

— Залезай, — командует он, открывая двери сарая и протягивая мне сумки. — И не высовывайся!

Я бегу к грузовику, открываю дверцу как раз в тот момент, когда слышу звук приближающихся двигателей. Я прижимаю сумки к груди и сворачиваюсь калачиком на сиденье, низко опустив голову. Я крепче сжимаю свертки в руках, когда Сайлас открывает дверь со стороны водителя, забирается внутрь и заводит двигатель.

Он дает грузовику задний ход, выезжая на почти пугающей скорости, поворачивает руль, прежде чем переключиться на другую передачу. Грузовик мчится вперед по ухабистой дороге, а я остаюсь, съежившись, затаив дыхание, ожидая, что мы врежемся в другой грузовик или что в нас начнут попадать пули.

— Все в порядке, Джулс, — говорит Сайлас напряженным голосом, не отрывая глаз от дороги. — Все в порядке. Я вытащу тебя отсюда.

— Кто-то нашел нас.

Его взгляд метается к зеркалу заднего вида, прежде чем вернуться на дорожку перед грузовиком.

— Я не знаю, но кто-то приближается, и мы не собираемся задерживаться, чтобы выяснить, кто именно.

Грузовик сильно подпрыгивает на неровной дороге, Сайлас мчится с такой скоростью, что у меня слезятся глаза и сводит желудок. Я снова крепче сжимаю сумки в попытке унять дрожь в руках. Я зажмуриваю глаза, мысленно молясь, чтобы мы выбрались отсюда, чтобы позволили нам добраться до безопасного места. Я больше не верю в бога, да и кто бы стал верить в таком мире? Но может быть, только может быть, кто-то слушает.

— Дерьмо.

Сайлас произносит это слово как раз в тот момент, когда по грузовику начинают разноситься отрывистые удары. Кто-то стреляет в нас. Сайлас протягивает руку, вдавливая меня глубже в сиденье.

— Оставайся на месте.

Он виляет на дороге, удары по кузову грузовика становятся все более случайными. Позади нас ревет двигатель, становясь все ближе и ближе. Грузовик кренится к краю дороги, когда тот, кто стоит позади нас, толкает заднюю дверь.

Они собираются убить нас. Пуля разбивает заднее стекло и врезается в сиденье.

Я должна что-то сделать, я не могу просто сидеть здесь, съежившись. Я протягиваю руку под приборную панель, и взгляд Сайласа устремляется на меня.

— Какого хрена ты делаешь?

Я выхватываю пистолет, который он там припрятал, и опускаю окно.

— Снимаю этих придурков с нашего хвоста.

— Джульетта, пригнись! — он протягивает руку, чтобы схватить меня, но я вырываюсь из его досягаемости.

— Просто продолжай ехать! — я опускаю стекло, высовываюсь и направляю пистолет на серо-зеленый джип, который прямо у нас на хвосте.

Я могу разглядеть двоих пассажиров, но не более того. Я целюсь прямо в лобовое стекло и нажимаю на спусковой крючок.

Джип покачивается, пытаясь увернуться от пули, но она попадает в цель, и стекло разлетается вдребезги. Джип виляет и съезжает с дороги, врезаясь прямо в дерево, где резко останавливается в облаке металла и пара.

Я откидываюсь на сиденье, крепко сжимая пистолет в руках.

— Они разбились. — Комок встает у меня в горле. — Просто веди машину.

Сайлас протягивает руку и кладет свою огромную ладонь поверх моей.

— Ты отлично справилась.

— Спасибо. Просто веди.

Сайлас держит свою руку там до тех пор, пока не выворачивает нас на шоссе, и в течение следующего часа, пока мы не оказываемся как можно дальше от того, кто, черт возьми, преследовал нас. Он не хочет рисковать.

К тому времени, как он притормаживает и забирает пистолет из моих потных рук, комок в горле становится таким сильным, что я даже не могу говорить.

Сайлас притягивает меня в свои объятия, гладит по волосам и говорит, какая я удивительная и храбрая.

— Ты видела, кто это был?

Я качаю головой, берясь пальцами за воротник его рубашки.

— Это не имеет значения, ангел. Ты так хорошо справилась. Я так горжусь тобой. — Он проводит рукой по моей спине и вздыхает. — Мне так жаль, ангел.

— Не извиняйся. — Я выдавливаю слова, горячие слезы жгут мне глаза. — Все в порядке. Мы оба в порядке.

— Нет, я имею в виду… — он наклоняет мою голову, его глаза изучают мое лицо. — Нам нужно попасть в Роанок. Там ты будешь в безопасности.

— Мы будем в безопасности.

Он кивает.

— Конечно, ангел. Мы.

Я говорю себе, что он говорит серьезно. Я говорю себе, что через несколько коротких часов мы будем в безопасности в Роаноке, и все закончится.

Я говорю себе это снова и снова, но все равно не верю в это.