Похищение феи. Ночной и недоброй!

Глава 41

Надя

Уф! Вроде договорились. Посмотрим, как ещё будет соблюдать Людовик свои же решения. Главное теперь, помнить, что все на благо Джошуа. Раз уж я согласилась заменить ему мать, то нужно в первую очередь следить за собой. Ну хоть как-то! Постараться вновь наладить жизнь замка, вернуть ее в наезженную колею. Домовых-то тоже я из Питера притащила. Это ещё повезло, что со мной вместе Ырка не увязался.

Слуги вроде бы ожили, работают. Каменщиков кто-то вызвал, чинят угол замка, который испортил ребенок своими когтями. Всё-таки я абсолютно никчемная мать. Не смогла справиться с мальчишкой-драконом.

Это все пережитый нами троими стресс. Вот и начал ребенок чудить. Ругаться на него бесполезно, даже вредно, наверное. Нужно создать уют в семье. Мы же семья теперь, верно? Хотя бы в глазах Джошуа мы должны казаться крепкой надёжной семьёй. Завтракать вместе, гулять, что там ещё делают в приличных семьях? Готовят? Так меня и подпустит к плите Мария Федоровна! Этот пункт можно смело вычеркнуть из списка. Совместных развлечений тут, боюсь, тоже немного найдется. Ни кинотеатра, ни аквапарка, ничего нет. Придется изобретать аналоги земных удовольствий.

Мимо меня по коридору покатили плоды неизвестных деревьев. Крупные, рыжие, все в зелёных пупырышках. Домовиха опять что-то затеяла. Час назад она пыталась организовать квашение капусты и мочение яблок в бочках из-под вина. Джинны сопротивлялись, как только могли. Безуспешно. Я проходила мимо погребов и напомнила им, с кем они спорят. Джиннов как ветром сдуло. Винный погреб постепенно заполняют компоты и заготовки.

Конюхов Федор Игнатьич отправил по грибы. Будем солить грузди. Людовик меня точно убьет, когда увидит, во что превратили его подземелье.

Своих служанок я распустила, позволив дамскому крылу пустовать. Не хочу жить в тех комнатах, где располагалась моя предшественница. У сына они вряд ли ассоциируются с чем то хорошим. И потом, мы семья! Семья должна держаться вместе, жить рядом друг с другом.

Черт, уговаривать себя саму, похоже, бесполезно. Ночи в одной спальне с Людовиком я боюсь до дрожи в коленях. Нет, как мужчина он меня привлекает, и очень. Но как дракон! Это же зверюга. А что, если он привык спать в таком виде? Раздавит же и не поморщится даже. Только утром начнет искать. Мокрого пятнышка, которое от меня останется, боюсь, и слуги-то не заметят. Брр.

Хорошо, что мы договорились первое время спать на разных постелях. Я хочу дать себе время привыкнуть. Да я просто выжить хочу! Нельзя же ложиться так сразу в одну постель, не зная точно, переживешь ты эту ночь или нет. Спасибо, я уж лучше у стеночки на приставном стуле посплю, чем под его боком. Наверняка ведь барон придумал какую-нибудь пакость, чтобы меня заманить в кровать к себе. Я в этом почти на сто процентов уверена. Уф. Насколько было бы проще, если б он был человеком!

Но чешуя, с другой стороны, вся эта мощь огромного зверя, крылья, которые мне пока не удалось даже потрогать. МММ. Нет, в обличии зверя Людовик тоже хорош. И очень.

— Хозяин к столу вышел! Беги скорее! — обернулась на меня домовая.

— И не подумаю даже.

— Бедовая девка! Что творишь? Разве так мужа встречают? Или ты решила организовать в замке войну?

— Уж тогда продолжить. Кабинет Людовика разгромила я, а вы все кладовые и подземелье.

— Нашла, чем гордится! Запоминай! Сначала мужа нужно обласкать, приручить и только потом взнуздать, как следует. Чтоб шаг влево сделать боялся!

— Научишь тоже, — оторвался от хлопот домовой и выпрыгнул из печной трубы на плиту, вознеся вверх облачко сажи. В кипящее варенье вроде бы не попало, крышка плотно лежит, — Мужа уважать надо. Тем более, его Светлость. Он к такому обращению с детства привык. Потом уже по-своему переучишь. Выйди, встреть, сделай реверанс в знак уважения. Хоть для мальца постарайся! Не кривись. Придумали тоже, разыгрывать страсти у ребенка и слуг на глазах. Двери в спальню закроете и хоть убивайте друг друга, если больше не придумаете, чем заняться.

— Но!

— В обществе принято соблюдать политес, — воздел домовой покрытый сажей палец к потолку, — Ты уважаешь, и тебя уважать станут. Иначе прослывешь дворовой девкой, которую к столу только из жалости пригласили. Веди себя достойно, Наденька, не позорь древний род.

— Я никакого не древнего рода!

— Была не древнего, — взмахнула передником Мария Федоровна, — Теперь к мужу прилепилась и стала, как они, баронессой. Блюсти себя надо.

— Блюдю! То есть…

— Довольно, иди, мужа встречай.

— Он мне даже не муж! — в воздух выразительно поднялась медная сковорода.

— Барельеф одной дурно воспитанной феи сделаю, и мигом обженитесь! Брысь! Увидишь кота, скажи, чтоб крылышками сюда махал. Ну или полз. Хозяин его не сильно-то любит, ни к чему ему ещё и кошиком настроение портить после скандала.

— Ну, знаете ли!

— У Марии Федоровны просто ведро шкурок от персиков пропадает. Мечтает скормить животинке.

Чтобы не слушать и дальше нотации, пошла завтракать в столовую. Нет, если подумать, логика в словах домовых есть. Казаться неотёсанной деревенщиной мне совершенно не хочется. Реверанс сделать не сложно. Отношения при Джошуа выяснять я точно не собираюсь. Тем более, что по основным пунктам мы уже всё обсудили.

Две недели живём здесь по правилам барона. Неделю у меня на квартире. И соблюдаем все мои правила. Договорились, значит, не нужно упираться мне первой. Людовик и так пошел на уступки.

Уф. И все же не хочу я показываться ему на глаза. То ли все ещё стыдно, то ли просто чувствую себя по-дурацки в этом замке, не знаю. Может, влюбилась и из-за этого мнусь? Все возможно. Конечно. Джинны ещё нервы треплют. Как только меня увидят, начинают кланяться и произносят свое любимое, напевное: «Госпожааа». Что они хотят этим сказать, чего добиваются? Не понятно.

Вышла в зал. Людовик стоит перед камином в одном из своих парадных, как я подозреваю, костюме. Белая рубашка навыпуск, обтягивающие штаны, запонки сверкают, сюртук переливается бархатом дорогой ткани.

Не повезло ему со мной. Пришлось взять в дом дворняжку вместо роскошного гончего пса.

Молодой мужчина вышел из другой двери, поклонился сначала хозяину замка, потом уже мне.

— Сиятельная, мое имя Перэль, я гувернер Джошуа. Из-за его спины, и вправду, показался ребенок, чуть помятый спросонья. Но весь уже собранный, причесанный, аккуратный до невозможности. Так хочется просто подойти и обнять, но приходится себя останавливать. Потом потискаю малыша, когда никто не видит. Приседаю в неглубоком реверансе. Людовик смотрит на меня с нескрываемым осуждением. Что опять-то не так?

— Доброе утро, — улыбаюсь я.

— Доброго утра, дорогая, — невзначай поправляет меня дракон. Видимо, здесь нужно говорить чуть иначе. Ну, что ж, научусь и этому. Хотя бы ради сына, — Вы решили отужинать вместе с нами?

— Мы договаривались о завтраке, дорогой?

— Прошу извинить, я оговорился, — дёрнул бровью Людовик. В то время как слуга уже отодвигал мне кресло по другую сторону вытянутого стола. Не так я представляла себе семейный завтрак.

Джошуа сияет глазами, хоть кто-то в этом замке доволен. Людовик таращится так, словно прикидывает, куда бы меня услать подальше. Я сижу, как кол проглотила, и куда девать себя, не знаю. Стол, как всегда, завален едой. Мясо, подливы. Кусок в горло не лезет под взглядами троих мужчин.

Стоп! Может быть, в этом мире вообще не принято, чтобы женщины ели со всеми вместе? И как это узнать? Или лучше вовсе не узнавать? Не стану же я есть в углу кухни из-за бароновых фанаберий.

— Салат с сухарями! — торжественно объявил слуга. Единственное блюдо на этом празднике мясоедов, которое вносят с такой невиданной помпой. Салат и салат. Могли бы зелень помельче порезать. Гувернер сына отчего-то округлил глаза.

— Приготовили по особому рецепту, — скалится улыбкой дракон, — специально для тебя, дорогая. Все, что успели собрать из съедобных трав, ушло в это блюдо.

— Спасибо. Ты считаешь, что я потолстела?

— Немного, но это уже стало заметно, — улыбнулся он ехидно.

— Благодарю за честность, — холодно ответила я, — Какие у тебя планы на сегодняшний день?

— Думал провести его в окрестностях замка. Заняться воспитанием сына.

— Я могу составить вам компанию?

— Буду рад, — натужно улыбнулся мужчина. Убила бы, честное слово. Ещё и салат оказался мало съедобным. Одуванчики, молодой овес, сухари. Брр!

Людовик

Джинны решили, что меня подожгла фея. Интересно, как они себе это представляют? Идиоты! Переубедить их так и не смог. Шкура воняет. Крылья чуть не сгорели. Еле оттерся от пепла в ручье. Пришлось звать этих идиотов, чтобы мазь нанесли на ожоги. В особенности на дыру в правом крыле. Всё-таки оно прогорело по центру. Ну, ничего, к утру следующего дня все наверняка заживёт.

— Господин, позвольте нанести мазь из костей на ваши раны.

— Позволяю.

Действенное средство. Заживляет практически все. Кости собираются все, какие есть, томятся несколько недель кряду в котле, получается черная жижа. Как же она воняет!

— Ваш хвост уцелел в огне, господин. Это добрый знак. Сиятельная любит и ценит вас, если пощадила самое дорогое.

— Это не она меня подожгла! Я сам!

— Разумеется, господин. Ваша бывшая супруга не раз пыталась…

— Не смейте их сравнивать! Вообще забудьте навсегда о прежней матери Джошуа!

— Непременно, господин. Мы ликуем вместе с вами. Надежда — единственная, к о смог пробудить зверя в наследнике. Не знаете, как сиятельной пришло в голову сбросить нашего молодого хозяина с крыши на железную повозку?

— Она просто очень стрессустойчивая, вот и решилась.

— Мы уверены, что материнство сделает фею ласковой и доброй по отношению ко всем детям. Вина только жаль.

— Какого вина? — высвободил я морду из джинновых пальцев.

— То, которое обречено остаться висеть на виноградных лозах. Весь погреб занят припасами домовых духов. Госпожа фея основательно готовится к осаде замка. Не знаете случаем, с кем мы будем воевать?

— Что? К какой осаде? Девушка наверняка просто боится, что…что на нас нападут. Вот и готовит припасы.

— Ваша истинная не верит в вас? — джинн задумчиво натёр мой сожженный нос мазью. От вони я скоро издохну. Что они ещё добавили в мазь?

— Верит. Вон пошли все, пока вас самих не изничтожил.

Выбрался на берег, кое-как отряхнулся и побрел к дому. Сейчас же Надя учует вонь, идущую от меня. Пришлось обернутся в двуногого посередине пути. Мог бы, так бы и остался зверюгой, чтоб только помнить ощущение от ее рук на своей чешуе. Это было блаженство! Незабываемо! Что же мне готовит первая брачная ночь с такой женщиной? Тело восторгается заранее. Как бы скрыть то нетерпение, чтобы не испугать нежную девушку? И как ее соблазнить поскорее?

Дошел до своих покоев, нарядился в один из лучших нарядов. Женщины любят глазами. И драгоценные камни они тоже любят. Запонки, перстни, все должно служить мне оправой. Стол приказал накрыть в большой столовой. Чтобы завтрак прошел, как полагается. Только бы Надя оценила мою заботу!

Я даже про салат не забыл. Вышло очень похоже на то, что подавалось к столу у темнейшей Марцеллы. Стриженый газон и черный хлеб. Повар чуть не помер от восторга, пока это готовил. В моем наделе так разве что козы питаются. Пришлось разъяснять, что феи питаются росой и травой. Иногда. Наверное. Вообще-то я сам толком не знаю.

Замер у камина, размышляю, все ли я так сделал, как должно? Ничего не забыл? Может быть, праздничный завтрак должен проходить как-то иначе? Обидеть землянку легко, а как потом заслужить прощение не понятно.

И тут она вышла. Прекрасная, светящаяся, изумительная. Ослепительно улыбнулась, отчего сердце глухо ухнуло под ребрами. Я начисто позабыл все слова. И только звериная суть требует скорее схватить девушку, унести к себе в пещеру, в гору, в спальню… Куда угодно, где мы сможем остаться только вдвоем. И никогда не выпускать ее наружу! Чтоб никто даже смотреть на нее не посмел!

Реверанс. Ощущение, что на полу комнаты распустился дивный цветок.

Как бы услать гувернера из замка? Чтоб не смел даже коситься на мою будущую жену?

Отчаянно заикаюсь. Зачем-то говорю про ужин. Точно, рехнулся. И глаз от нее отвести не могу. Бровь дёргается, лицо закостенело в улыбке. Как тут не улыбаться, когда я ошалел от счастья, свалившегося мне в лапы!

Слуга вносит салат. Успели! Говорю невпопад. Девушка сморщила нос. Неужели невкусно? Надо срочно обратиться к Эмилю, пусть вышлет рецепты всех земных блюд! Из тех, что подают королевам.

Феечка укоряет меня в несоблюдении этикета. Легко, невзначай подталкивает к тому, чтоб я сделал ей комплимент. Не потолстела ли она? Ещё нет, к сожалению. Но отвечаю, что да. К несчастью, ошибся с ответом, фея укорила меня во лжи.

Сегодня же закажу весы и стану взвешивать свой главный бриллиант. Чем его станет больше, тем лучше. Сколько же в Наде, интересно, карат. Ой! Она как будто злится? Или просто увлечена делами?

Целый день мы куда-то спешили и все время опаздывали. Мы, всей семьёй!

Делали когтеточку из камня. Я лично пригласил магов, чтоб помогли вытесать нужной формы. Боюсь, игрушка немного великовата для кошика. Но кто знает, до каких размеров он дорастет, если продолжит питаться на кухне при домовой.

Я опять сказал что-то не то. Оказывается, когтеточку делали для моего сына. Зачем? Когти скоро совсем сформируются и их не нужно будет точить. А пока что для этого есть несколько удобных башен моего замка. Пусть играет. Надя расстроилась. Предложила точить когти всей семьёй вместе. Почти согласился, только в последний момент вспомнил, чем и как воняет моя обожжённая шкура.

Пришлось убедить ее прогуляться по саду. Там мы и опоздали к обеду. Интересно, как можно опоздать к трапезе, если стол накрывают специально для нас? Оказалось, что можно. Потом мы опоздали ещё и к ужину.

Время расходиться по комнатам. Мне так жаль ее отпускать от себя. До боли, до непролитых никогда и не перед кем слез. Сгреб бы в охапку, да боюсь испугать. И так несколько раз смог приобнять сегодня, насладиться прикосновениями.

— Думаю, пора идти спать.

— Мы опаздываем? — уточнил я, не желая расстаться.

— Хватит дурачиться, — фыркнула девушка и направилась в сторону моего кабинета.

— Ты вновь решила его разгромить?

— Давай, ты мне все выскажешь за закрытыми дверями нашей спальни?

— Ыэ?! — ошалел я, — Нашей?

— Как договаривались. Кстати, где она? Я думала, там же, где и кабинет.

— Ыыы! — помотал я головой. Интересно, а где наша спальня? Я сплю в своей. Жена, бывшая, к счастью, спала в своих комнатах. Драконесса всегда сама приглашает супруга к себе, если на то случается ее воля. Изредка пара уединяется в его спальне. Но, чтобы спальня всегда была общей?

Да это же чудо! Хочу! И тем более, что она сама меня приглашает к уединению. Сдохну от счастья! Прямо здесь и сейчас.

— Людовик? Тебе дурно? Ты весь красный стал. Я подумала…

— У?