Похищение феи. Ночной и недоброй!

Глава 29

Надя

Размах надела барона потрясает. Замок огромен. Сад невозможно обойти не то что за один день, а даже, наверное, за неделю. Всюду гроты, фонтаны, пруды. Почти в каждом водоеме плещутся яркие рыбы невиданной красоты. Расправляют под водой плавники, больше напоминающие крылья. На деревьях поют разноцветные птицы. Правда, многие растения ядовиты. Да и рыбы, как оказалось, могут кусаться. Но есть и купальни. Они высечены в черных кусках цельного мрамора, и на солнце вода в них прогревается. Я проверила, и вправду, теплая, даже немного горячая.

Воздух свеж и прозрачен, облака висят низко-низко, кажется, что у самой земли. Служанки то и дело подносят напитки и угощения. Выбирай любые, какие только пожелаешь. Десерты, копчения, свежайшая сдоба, сыры, кусочки прозрачной рыбы, нанизанные на шпажки.

Каждые десять минут спрашивают, не замёрзла ли я, не слишком ли жарко, может, стоит принести зонтик от солнца или укрыться в беседке.

Радоваться бы этому великолепию, удивляться джинну, той сказке, в которой я очутилась. К концу первого часа моей прогулки стало понятно, что мы не на Земле находимся. Здесь солнце другое, и ветер, да и все вокруг тоже. Животные, пасущиеся вдалеке от нас, на холмах, выглядят совершенно иначе. У козочек есть крылья, коровы заросли мехом, на лошадей без страха не взглянешь. И кто только придумал сказку о единорогах. Удивительные существа! Да уж. Длинные рога, и вправду, поражают. Острые, серые, слишком тяжёлые для своих обладателей.

Кошик, он тоже отсюда родом, теперь это стало мне ясно. Крылатый, обожающий цитрусы, сдобу и все остальное, что не положено есть нормальным котам. Как же я раньше не догадалась?

Меня то бросает в ужас от новой реальности, от того, что я оказалась в плену, от того, что обратно вернуться будет очень и очень не просто. То, наоборот, становится весело. За такую экскурсию по настоящему, наполненному магией миру, никаких денег было бы не жалко. Если бы я очутилась здесь добровольно. Зачем Людовик так со мной поступил? Почему выдернул сюда как понравившуюся игрушку с витрины? Не узнав моего мнения, не рассказав о своих планах. Как только посмел! В груди клокочет не то что злость, а настоящая ярость, готовая прорвать наружу волной.

Украл, значит. Поиграть со мною решил. Думает наверняка, что я сразу на все соглашусь. Продамся за красивое платье и кусок хлеба. Ещё и клеймил! Пусть только появится! Нет, конечно, для начала я изображу покорность и улыбаться даже буду, если получится. Но потом обязательно отыграюсь. И сбегу. Наверняка здесь есть лазейка. Да и Портальный дом. Не зря же переводчик говорит, что при помощи Марцеллы можно попасть и в другие миры, например, обратно на Землю. Правда, упоминает он об этой девушке как-то уж слишком напряжённо. Странно, мне она показалась абсолютно нормальной и даже веселой.

Из пышных кустов жасмина, нам наперерез, как чертик из табакерки, выпрыгнул, судя по всему, огр. Только ростом он значительно ниже, чем Клаус. Может, другая разновидность? Лепечет что-то. Клаус хотя бы по-русски изъяснялся, в отличие от этого существа в короткой ливрее.

— Слуга говорит, что ваши покои уже полностью готовы. Не желаете их осмотреть?

— С удовольствием. Я хотела спросить, а почему вы и Клаус, да и Людовик с сыном так свободно говорите на моем языке?

— Особое заклинание темнейшей Марцеллы. Она накладывает его на всех, кто решается посетить Землю и, тем более, там задержаться надолго.

— Ясно. У Людовика других детей нет? Только Джошуа?

— К величайшему сожалению, это так. Наследник всего один.

— Жена не смогла родить больше? Поэтому они не в ладах с бароном? Или дело в другом?

— Я не считаю возможным передавать вам, госпожа, слухи. Но все же. Этот союз был необходимостью. В нем не нашлось места любви. Джошуа — плод консумации брака. Не думаю, что баронесса хотела так скоро понести. Но, увы. Такова суть брачного обряда. Супруги должны соединиться.

— Ясно, — сразу вспомнились традиции мрачного Средневековья. Запятнанная невинностью простыня, вывешиваемая на всеобщее обозрение. Бедная женщина, вот кого угораздило вляпаться даже больше, чем меня. Дикость.

Мы вышли на небольшую площадку, сплошь окутанную цветущей лианой. Она образует целый купол над головами. По центру установлен фонтан, места привычных скамеек тут заняли мягкие оттоманки. Расставлены столики. По земле ходят, переваливаясь с боку на бок, пушистые зверьки. Коричневая шерстка напоминает соболиную и точно так же лоснится. Один подошёл ко мне ближе, встал на задние лапки, передние сложил на груди. Забавный. И моська напоминает лисью, разве что глаза-пуговки немного крупнее. Может, это такие сурки? Непонятно. Ясно другое, мы все, и я, и они заперты в этом саду словно в клетке.

Джинн открыл спрятанную в плюще дверь.

— Прошу, госпожа, ваши покои расположены там, — перевел мне спутник иномирную речь.

Здесь гораздо уютней. Прямо внутри дома растут цветы, стены просто побелены, кое-где в них вплелись живые стволы деревьев. Окна имеют причудливую форму, ни одно не похоже на своего соседа. Пол выстлан разноцветной мозаикой. Красиво. И всё-таки клетка. К тому же полная соглядатаев. То и дело пройдет служанка, что то поправит, замрёт, поравнявшись со мной в выразительном книксене. Будто чаевых просит, честное слово.

— Оставьте меня одну, — рискнула я попросить на старинный манер.

— Как пожелаете, госпожа. С вами останутся только служанки. Алсан будет ждать у входа, снаружи и известит о возвращении нашего хозяина.

— Отлично. Пусть принесут мои вещи.

— Ваша сумочка уже здесь. Все остальное, что успели для вас приготовить, разобрано по сундукам. Приятного отдыха, госпожа фея.

Ждать пришлось не слишком долго, я даже не успела дойти до отведенной мне спальни, потому что это крыло напоминает по размерам футбольное поле, разделенное на комнаты нечастыми перегородками. Тут не пешком ходить нужно, а завести личного пони, чтобы возил из комнаты в комнату. При том, что я не ленивая. Просто как пройти через три будуара и одну комнату для приема подруг, если длина каждого помещения метров пятьдесят?! Джинн ворвался облаком. Натуральным. То есть сначала влетело сияние, и только потом из него проявился мужчина.

Жаль, что из всей пламенной речи я смогла разобрать только одно слово — Людовик. Вернулся, значит. Ну-ну! Мысленно я уже приготовилась идти в короткий подход сквозь череду комнат и сад. Какой-нибудь час, ну, может быть, полтора и доберусь. Заодно успокоюсь немного.

Но джинн и тут удивил. Он крупными пальцами начертил в воздухе символ, и реальность словно бы разорвалась. Сквозь дыру я вижу очертания другой части замка, той самой, где я очнулась. Ну да, вон и памятный стол все так же стоит. Только шкуру убрали. И толпы служанок здесь больше нет. Алсан склонился в поклоне и показал рукой, что можно пройти через это отверстие. Не могу сказать, что мне страшно, да и идти через сад далеко. Но все же очень непривычно. Ладно, в физике я тоже не разбираюсь, но на самолёте летать не боюсь. Может, потому и не боюсь, что ничего не понимаю в его устройстве.

Оп! И я уже здесь, посередине огромного зала. Джинн встал позади. И где же барон? Убью гада! Глаза выцарапаю! Придушу! Ему ещё только предстоит узнать, кто из нас двоих жертва!

Широко распахнулись огромные двери. Служанки замерли в причудливых позах. На реверанс не похоже, они низко присели, юбки расползались по полу и девушки стали похожи на разбросанные тут и там головки цветов с яркими сердцевинами. Интересно, они тоже были когда — то на моем месте? Людовик их всех похитил? Сейчас и узнаю.

Широкой походкой в замок ворвался барон, я успела набрать полную грудь воздуха, чтоб разом высказать все, начисто позабыв о том, что нужно казаться спокойной… и увидела спешащего ко мне Джошуа. Малыш улыбается и кажется совершенно счастливым. Нельзя при нем ссориться с Людовиком. Просто нельзя, слишком большим ударом это для него станет. Слишком сильно он любит своего невыносимого папу!

— Госпожа Надежда, я счастлив видеть вас в добром здравии, — отвратительно удовлетворённо скалится барон. Красив, как сам демон, и так же точно невыносим. Широкой ладонью смеет накрыть мою руку, отчего меня всю пробирает огнем. Нежно прикасается губами к кончикам моих пальцев. А ведь он склонился передо мной! Чудеса. И спина с этого ракурса кажется широкой, надёжной. Джошуа стоит в отдалении, замер, широко раскрыв карие глаза. Лапочка моя. Обхожу барона по широкой дуге и приседаю перед ребенком.

— Привет, дорогой. Как добрались? Где твой кошик?

— Я боялся, что вас больше не увижу. Но отец обещал, что теперь мы все будем жить здесь, в нашем наделе. Это так? А кошик улетел грабить сад.

Не успеваю ответить, Людовик не даёт и слова сказать.

— Госпожа Надежда сегодня ещё очень устала. Оставим все вопросы на потом, — произносит он с лёгким нажимом и встаёт совсем рядом со мной, подаёт руку, помогая подняться. Спасибо я и сама справлюсь.

— Как скажете, отец. Я могу проведать моего прежнего гувернера?

— Разумеется. Вечером ты мне понадобишься, а пока можешь быть занят своими делами.

— Благодарю за доверие, отец. К ужину я непременно вернусь в замок.

— Беги, отдыхай, — кричу вслед удаляющемуся ребенку. Значит, его гувернер все ещё здесь. А я тогда кто? Неужели и вправду этот придурок таким образом надеется заполучить любовницу в моем скромном лице?

— Как вам понравился замок?

— Излишне огромный. Без личного экипажа до собственной спальни не добраться.

— Этот вопрос будет решен.

— Вы уменьшите замок?

— Закажу для вас экипаж. Если вы не возражаете, я бы хотел обсудить положение дел. Пройдёмте в мой кабинет.

— Обсудить положение дел можно и здесь.

Да, Людовик безусловно галантен, да, он нереально красив. тать, безупречные манеры, богатство, шарм, сила и власть. Все есть у него. Но я никому не дам распоряжаться собой. Хватило первого брака. Ни у чьих прихотей больше на поводу не пойду. Слишком уж дорого стоила мне свобода. Повезло ещё, что бывшего пригласили в Канаду, иначе бы никогда не смогла от него отвязаться. И в кабинет к барону я не направлюсь. Не хочу оказаться в ловушке. Тут слуги, тут свет, тут простор. Не посмеет сунуться. И потом, на мой крик наверняка прибежит юный наследник. При нем вряд ли барон посмеет хоть что-то со мной сотворить. Смешно, но малыш здесь для меня единственный надёжный защитник.

Не знаю, что похититель смог прочитать на моем лице, но он отступил на шаг и, как будто бы, сдался. Руки и те спрятал у себя за спиной. Жаль, только на пару минут. Не смог дольше сдержаться, начал жестикулировать в такт бурной речи.

— Госпожа души моей, королева драконьего сердца, я никогда не посмею причинить вам зла, принудить к чему бы то ни было против вашей собственной воли.

— Почему я должна вам верить?

— Это исключено. Разве можно силой взять подарок богов. Я стану смиренно ждать вашего расположения.

— Да? И сколько же их было до меня?

— Кого? — отступил он ещё на полшага. Выходит, боится моего напора? Чудесно! Ласковой кошечкой я точно не буду, скорее мегерой в самом расцвете сил.

— Тех девушек, что вы похитили? Не стыдно перед женой? Перед сыном?

— Благословение богов, капля влаги на просторах пустыни, первый цветок эдельвейса посреди снега…

— Ближе к делу, барон!

— Вы — моя истинная любовь. Об этом говорит символ на вашем запястье. Такое случается один раз в несколько тысячелетий.

— Я вам давала право себя заклеймить? Или давала право похитить?

— Знак посылают боги. Я бы никогда не осмелился тронуть изумительный шелк вашего тела без спроса, — бархатный голос восхитителен и манящ. Так хочется поддаться соблазну. Людовик смотрит на меня умоляюще, заглядывает в глаза, ищет себе оправдание и почти что находит. Глупо отрицать то, что он мне, действительно, симпатичен, что его запах будит во мне женскую сущность, зовёт. Глупость! Стокгольмский синдром! Нас же предупреждали! Террористы, похитители и все прочие умеют расположить к себе жертв. Это все наваждение, уступка слабой психики. Нельзя ее допустить. Иначе потом сама пожалею. Да, здесь у меня нет за спиной пассажиров, о которых надо заботиться, я не обязана никого спасать. Но я ведь тоже личность. О себе тоже неплохо бы думать.

— Не верю. Вы имели наглость закинуть меня на плечо и усыпить. На глазах у моего жениха, — Людовик побагровел, и я продолжила, — Вы ведь тоже женаты, не так ли. И вашему сыну нужна мать. Счастливая мать. Зачем вы отдали мне ее комнаты?

— Моему сыну нужны вы. Он к вам привязался. В тех комнатах никто не живёт. Что касается баронессы… я решу этот вопрос очень скоро.

— Неужели? Марцелла сказала, что ваш брак нерушим. И я ей верю.

— Есть надёжный способ завершить этот брак.

— Верните меня обратно. Не стоит портить жизнь друг другу. Я готова продолжить работать с ребенком и только.

— Это абсолютно исключено. Вы останетесь здесь в моем замке. Навсегда.

— Нет.

— На Земле совершенно не безопасно для юной девы. О женихе постарайтесь забыть как можно скорей.

— Иначе что?

— Иначе, — громада сильного тела внезапно нависла надо мной, — я, как и предписывает обычай, принесу вам в качестве трофея его голову. И повешу на стену напротив камина! Специально закажу для нее самый невзрачный медальон.

— Ты не посмеешь! — пощёчина резко опустилась на холеную щеку барона. И, о чудо, тот отступил, опустил голову, внезапно склонился передо мной.

— Прости. Я позабыл обычаи вашего мира. Там нельзя показывать мужскую суть.

— Тронешь Виктора, пожалеешь! Он сделал мне предложение стать его женой! А ты похитил, чтобы сделать любовницей! Игрушкой! Понравилось, взял и выкрал!

Людовик упал на колени. Все случилось слишком внезапно. Я не успела отступить ни на шаг.

— Разве бы я посмел? Истинная любовь бесценна. Следующей ночью жрецы соединят нас брачными узами. Навечно.

— Нет никакой истинной любви! На моём месте могла оказаться любая другая!

— Только ты, — на запястье обрушился поцелуй, наполненный страстью. Кто бы знал, чего стоит не поддаться соблазну, не уступить, когда перед тобой на коленях стоит огромный мужчина, клянется в любви, ищет согласия. Нет. Уже проходили, спасибо. Больше не нужно. Чем заканчиваются такие сказки, я уже знаю. Выдернула пальцы из его горячей руки и отошла к окну.

— Любимая и прекрасная, невозможная, позволь…

— Не позволю. Отпусти меня обратно, Людовик. Я не стану твоей женой. Никогда. И не смогу заменить Джошуа мать. Нельзя брать чужое. Тем более на глазах у ребенка. Нельзя рушить то, что никто не починит.

— Любимая, дорогая, такая же неповторимая, как дорожка лунного света на глади озера, позволь тебе все объяснить.

— Не позволю!

Развернувшись на месте, я вышла наружу. Джинн уже тут как тут, поджидает и смотрит на меня странно. Уважение? Страх? Соблазн? Все сразу? Куда мне нужно попасть Алсан так и не понял. Пришлось возвращаться самой пешком.

В комнатах на меня накинулись слуги. Суют подносы с деликатесами, пытаются всячески угодить. Уже и купальня наполнена, и платье с меня давно сняли.

Злюсь на весь этот мир. На себя в первую очередь. Так легко дать другому распоряжаться собой, так легко поддаться соблазну. Богатство и роскошь, уют и забота. Но смогу ли я потом простить себе то, что попросту продалась? Предала свою суть? Наплевала на свои же принципы? Нет, конечно. Это все глупость.

И потом, барону нужна только победа, трофей, игрушка. Поддамся, и самое позднее через неделю, он обо мне забудет.

Слуги без устали несут подарки в шкатулках. Золото, серебро, камни, изящные украшения, миниатюры картин, крупные жемчужины. Даю себе удовольствие потрогать каждый подарок и только. Потом жестом отсылаю служанок обратно.

Сам барон не пришел. Испугался моего гнева? Не думаю. Скорее всего, выжидает. Ну-ну. Вечерний свет наполнил комнаты ещё большим уютом. Всюду загорелись жёлтые шары светильников.

Перед самой ночью в комнату тихонько прокрался малыш.

— Госпожа, вам всего хватает? Отец очень зол, — я подняла глаза на Джошуа и тихонечко вскрикнула. Все лицо в синяках. И ладони тоже изодраны. Может, подрался? С кем не бывает. Отец его любит, и все же я должна спросить. Пусть только ради того, чтобы выкинуть заведомо глупое предположение.

— Откуда это?

— Папа меня столкнул с лестницы. Немного не рассчитал. И вот что получилось.

— Или сюда скорее, дай я тебя обниму.

— Вы никуда от нас не уедете?

— Тебя я точно не брошу, — обняла юного наследника и притянула к себе. Маленькое тощее тельце, он весь такой нежный и так жмется к груди, льнет, точно котенок. Неужели Людовик решил манипулировать мною вот так? За счёт Джошуа? Убью гада. Вот теперь точно убью!