Пожиратель. Книга II

Глава 20

Утро выдалось нервным. Мало того, что я сам волновался перед встречей с отцом, так ещё и мать, которой я рассказал об этом, была на взводе. Я даже пожалел, что сказал ей заранее — надо было уже после того, как встречусь.

И ещё я постоянно думал о реакции Золотарева на мою просьбу устроить встречу с отцом. Было в ней что-то подозрительное. Он так меня отговаривал, говорил, что это невозможно, а Александр Витальевич взял и всё устроил.

Оно, конечно, понятно, что у заместителя прокурора города возможностей больше, чем у адвоката, каким бы крутым он ни был. Но всё равно это настораживало. Возникало ощущение, будто Золотарёв не хочет, чтобы я встретился с отцом. Это сильно напрягало.

Что касается матери, очень скоро выяснилось, что она переживает не только по поводу моей встречи с отцом.

— До меня тут слухи дошли про Настю, — заговорила она, когда мы втроём сели завтракать. — Говорят, ты в одиночку напал на её похитителей и спас бедняжку.

Я пожал плечами.

— Я бы себе не простил, если бы с ней что-то случилось, — ответил я, намазывая масло на хлеб. — Она столько раз выручала отца, как бы потом я смотрел в глаза Инне Евгеньевне, зная, что мог помочь, но не сделал этого?

Катька смотрела на меня с нескрываемой гордостью. Кажется, сестра всерьёз поверила, что я способен вершить великие дела. Во всяком случае, при любой возможности говорила, какой я классный и крутой брат.

— Я так и знала! — заявила она. — Ты молодец, Игорь! Если кто и мог спасти Анастасию Александровну, так это ты.

Я улыбнулся, а мать, наоборот, вздохнула.

— Это всё так опасно, Игорь, — произнесла она, глядя на меня хоть и с тревогой, но и не без гордости. — Постарайся поменьше влезать в такие дела. Есть полиция же…

Катька пренебрежительно фыркнула.

— Мам, не было там никакой опасности, — отмахнувшись, заявил я. — А если бы была, я не стал бы соваться на рожон, а отступил и начал искать помощь. В конце концов, не забывай, в какой академии я учился. А Настя просто преувеличивает от страха. Но главное, что она дома. Теперь осталось только с отцом разобраться, чтобы и он домой вернулся, и всё будет хорошо.

— Да, мам! — решительно заявила мелкая. — Если Игорь сказал, значит, так и будет. Тебе нужно просто в него верить!

Я улыбнулся, и на этом разговор мы закончили.

Проводив обеих за дверь, я отправился собираться и сам. До назначенного свидания с отцом ещё оставалось порядочно времени. А потому я никуда особенно не торопился. Номер такси у меня был, вызову и домчусь с ветерком.

Натянув брюки и рубашку, я замер, слушая трель дверного звонка. Кого это принесло с утра пораньше?

Глянув в глазок, я открыл дверь и отступил в сторону. Мнущаяся на пороге Настя нерешительно вошла, и я закрыл за ней.

— Что-то случилось? — спросил я.

— Жданов перевёл мне деньги! Сто тысяч! — словно не веря собственным словам, выпалила соседка. — Игорь, это же такие огромные деньги! Я даже представить не могу, как это много!

Выглядела Настя ещё более растерянной, чем в загородном доме Ждановых. И, кажется, шок накатывал на неё постепенно, пока она не оказалась у меня в квартире, где и озвучила полученную сумму.

Я бросил взгляд на часы, времени оставалось в запасе нормально, чтобы толком поговорить и успокоить целительницу. Нельзя ведь оставлять её в таком состоянии, проболтается ещё кому-то по глупости.

А что касается ста тысяч… Боярский род явно тратит в год на развлечения и содержание единственного наследника намного больше. Но для Насти эта сумма действительно запредельная, ведь для того, чтобы заставить её молчать, хватило бы и десяти тысяч. А сто — это уже реальное доказательство того, что хотя бы Жданов-старший искренне сожалеет о случившемся и хочет не откупиться, а попытаться загладить вину своего отмороженного сына.

— Я отдам тебе половину, Игорь! — внезапно заявила Настя. — Ты заслужил, без тебя у меня вообще бы ничего не было. Да и меня бы уже не было!

Я покачал головой.

— Во-первых, ты должна успокоиться, — уверенным тоном произнёс я. — Во-вторых, это именно твои деньги. И отдавать мне ни половину, ни сколько-нибудь еще, не нужно. Подумай сама, как много действительно хорошего ты можешь сделать для своей семьи, обладая такой суммой.

— Но вам сейчас нужны деньги! — возразила Настя, смотря на меня всё с тем же выражением шока. — Мама сказала, что Василия Петровича арестовали! Вам сейчас нужны деньги.

— Я заработаю, не переживай. И спасибо, что беспокоишься о моём отце.

И тут же целительница вздохнула, прикрывая лицо руками.

— А как же я матери про деньги скажу?

Я взял её за руку и усадил на пуфик у входа.

— Скажешь, что помогла аристократу или коммерсанту какому, жизнь спасла, вот тебе и дали денег в благодарность, — посоветовал я. — Ты ведь уже и так этим зарабатывала у Ждановых, и мать твоя не удивится.

— Сто тысяч мне в благодарность дали? — переспросила Настя. — Так не бывает.

— И не так бывает, но речь сейчас не о том, — усмехнулся я. — Твоя мать имеет доступ к твоему счёту?

— Нет.

— Тебе надо купить дом или машину?

— Только стиральную, наша сломалась уже полгода как, — рассеянно ответила целительница. — Ну и одежду матери было бы неплохо купить, да по дому кое-что.

— На всё это тебе хватит пяти тысяч рублей, — сказал я. — А остальное прибереги. Вам и самим эти деньги пригодятся. Главное, не рассказывать никому о том, сколько на самом деле лежит на твоём счету. Матери скажи, что тысяч десять или двадцать максимум. Незачем ей переживать за такую сумму. Ещё решит, что за вас, таких богатых, теперь бандиты возьмутся.

— А они могут?

Посмотрев на растерянную девушку, я улыбнулся, вздохнул и сказал:

— А с чего вдруг, если никто, кроме Ждановых, тебя и меня, не знает, что у тебя появились большие деньги?

Соседка выдохнула и сделала попытку улыбнуться, правда, ничего у неё не вышло.

— А ещё я тебе советую, разнести деньги по разным надёжным банкам, — сказал я. — Как минимум в трёх храни. А на часть суммы прикупи фунты и марки. Можно даже на половину. Но покупай не с рук, а в банках, там курс хуже, но зато фальшивки не подсунут.

— Но зачем мне всё это? Марки и фунты? — искренне удивилась Настя.

— Время сейчас неспокойное, всякое может случиться, — ответил я. — А так у тебя в любом случае останутся какие-то средства.

Несколько секунд соседка молчала, обдумывая мои слова. Наконец, она решительно кивнула, окончательно взяв себя в руки, и встала.

— Спасибо, Игорь! — произнесла она. — Но вот только откуда я возьму аристократа, который мне якобы заплатит, я же, кроме Ждановых, никого не знаю?

Я усмехнулся.

— Через пару-тройку дней я зайду к вам в то время, когда вы обе: и ты, и мать, будете дома, и скажу, что моим знакомым требуется твоя помощь., — предложил я. — Аристократы или коммерсанты — не важно, придумаю что-нибудь. После этого ты сможешь совершенно спокойно говорить матери, что именно эта помощь тебя и озолотила. Но всё равно необходимо подождать несколько дней, чтобы Инна Евгеньевна ничего не заподозрила.

— Да, так и сделаем, — энергично закивала Настя. — Ещё раз спасибо за помощь!

— Да не за что, — произнёс я, уже открывая ей дверь.

Стоило соседке уйти, я вновь сверился с часами и вернулся к одежде. Накинул жилет, пиджак. И, надев туфли, в самом респектабельном виде направился на встречу с отцом.

Всё было очень странно.

Александр Витальевич действовал официально, чтобы устроить мне встречу с отцом. И это при том, что Золотарев утверждал, что подобное невозможно без взятки. Однако вот меня ведут по мрачному коридору сотрудники Имперской службы безопасности. Молчаливые мужчины открывают одну за другой двери, чтобы провести меня в специальную комнату, предназначенную для свиданий.

Пока я сидел за приваренным к полу столом на вбитом в пол стуле, у меня становилось всё больше и больше вопросов к адвокату. И ведь я его по рекомендации Александра Витальевича нанял. Сомнения в том, что Артемий Львович играет за другую сторону, у меня были. А Санин отец вроде как был с этим делом не связан. Однако…

Всё это было очень странно.

Дверь в противоположной стене открылась со скрипом, и пара конвоиров с дубинками и шокерами ввели моего отца. Хотя бы кандалов на него надевать не стали, обошлись простыми наручниками.

Один из сопровождающих тут же перестегнул их, прикрепляя к столешнице, и оба служивых покинули комнату.

Несколько секунд я рассматривал отца, с сожалением отмечая, как ему тяжело здесь приходится. Он смотрел на меня с лёгкой улыбкой, за которой отчётливо проступало чувство вины, на лице появились новые морщины, скорбные складки вокруг рта.

— Привет, папа, — я первым нарушил молчание.

Отец судорожно вздохнул.

— Игорь, сынок, как я рад тебя видеть, — он повёл руками, но прикоснуться ко мне не мог — запрещено правилами. — Но что ты тут делаешь?

— Пришёл навестить тебя, — ответил я, продолжая его рассматривать. — Мы же переживаем, как ты тут? Но вижу, что совсем нехорошо.

Отец чуть поморщился, но махнул кистью.

— Ничего, Игорь, я справляюсь, — заявил он. — Лекарства для сердца мне дают добровольно-принудительно. Да и в случае чего здесь дежурный целитель есть. Самый настоящий, который не даст ни одному обвиняемому покинуть этот мир до суда. Так что матери обязательно передай: я к врачу попал, как она и хотела.

И отец рассмеялся, но радости в этом смехе не было ни грамма.

— Как вы там без меня? Всё хорошо? — спросил он.

— У нас всё отлично, мелкая учится, мать работает, — ответил я. — Тебя вот только дома не хватает.

— Ты адвоката нанял, как и обещал, — произнёс отец. — Спасибо за это. Он уже говорил со мной несколько раз, вроде бы приличный человек.

Я понял, что пора переходить к основной теме встречи. Времени нам отвели всего ничего, как раз чтобы обменяться самыми важными новостями и разойтись.

— Папа, как ты вообще мог на такое пойти? — спросил я напрямую. — Почему нам с мамой не сказал?

Отец развёл руками и, отведя взгляд в сторону, печально вздохнул.

— Я хотел помочь спасти завод, Игорь, — ответил он, вновь обращая на меня взгляд. Но что поделать, раз уж так получилось. Теперь-то я понимаю, что зря в это всё влез, но назад всё не повернёшь. Артемий Львович говорит, что если я признаю вину, то есть большой шанс вывести всё на условный срок.

— Вот сейчас я не понял, адвокат тебе сказал признать вину? — опешил я.

— Ну, он говорит, что это лучший вариант — сотрудничество со следствием, — не слишком уверенно пояснил отец.

— Папа, ты понимаешь, в чём тебя обвиняют? — уточнил я.

— В махинациях по приватизации завода и перепродаже его, — вздохнул тот.

— И в хищении денег! — добавил я.

— Артемий Львович сказал, что по этому пункту мы сможем доказать мою невиновность. Я ведь ничего никуда не переводил, — пожал плечами отец.

— Но ты и завод, насколько я понимаю, никому не перепродавал!

— Да, — согласился отец. — Но Артемий Львович рекомендует в этом пункте признать вину. Это поможет быстрее завершить дело и с большой вероятностью получить условный срок. Он говорит, что в моей ситуации это лучший вариант.

Сказать, что меня эти речи возмутили до крайности — не сказать ничего. Сука — Золотарев! В глаза мне одно говорит, а отца сам склоняет вину признать! Мразь… И отец ведь ему верит! А с другой стороны, почему он должен ему не верить? Я ведь сам этого адвоката для него нанял.

Но как бы там ни было, разборки с адвокатом я устрою позднее, сейчас важно было понять, что там произошло на самом деле с этим заводом.

— Как ты вообще согласился на себя одного повесить завод? — спросил я.

— Не на одного. Наш директор предложил коллективную приватизацию, — начал свой рассказ отец. — Директор, его первый заместитель, главный бухгалтер, ещё несколько важных для завода людей, ну и я. Всего восемь человек. Один я бы не полез.

— Но в итоге ты оказался единственным владельцем вашего завода, — заметил я.

Отец лишь пожал плечами.

Семь человек, выходит, знали о схеме, и все, получается, участвовали в афере и подставили отца. Найти бы их всех, да переломать.

Отца обманули и подставили, подменив документы — это уже было понятно. Однако все эти бумаги должен был заверить нотариус. И если у него не возникло никаких вопросов по такой сделке, значит, он тоже в деле.

— Ты, случайно, не помнишь, какой нотариус заверял договор о приватизации? — спросил я, понимая, что времени свидания остаётся всё меньше. — И что ещё, кроме него, ты подписывал?

— Подписывал договор вот этот, о котором ты говоришь, — начал перечислять отец, — потом бумагу о назначении нашего директора руководителем уже приватизированного завода. И заявку в банк на кредит. И ещё какие-то документы, связанные с кредитом. Всех деталей я, честно говоря, уже не помню.

Ещё бы, он же им всем доверял, с чего ему было запоминать такие вещи?

— А почему заявку на кредит подписывал ты, а не новый старый директор завода? — уточнил я.

— Так, мы её до приватизации подписывали, — разведя руками, пояснил отец. — Просили гарантии банка и под это дело — кредит.

— Но почему ты?

— Все просили. Каждый будущий соучредитель, участвующий в приватизации, просил.

Выходит, и банковские документы подписывали толпой, чтобы отцу мозги запудрить. А в дело пустили лишь подписанное им. При ручном нотариусе и банке, который в теме, это вообще не проблема.

Теперь оставалось только как-то найти все эти документы о приватизации. И желательно платёжку о переводе денег за границу, подписанную не отцом. Вряд ли такие ценные бумаги уничтожили, это же, по сути, мощный компромат на других участников аферы.

— Так ты помнишь, какой нотариус закрывал сделку? — напомнил я свой вопрос.

— Платон Платонович то ли Скворцов, то ли Соловьёв, — ответил отец. — Птичья фамилия у него была. И на С начиналась. Имя-отчество я сразу запомнил, а вот фамилию не могу вспомнить. А контора у него на перекрёстке проспекта Александра Третьего и Кузнечной улицы. Во дворах, с Кузнечной если зайти. Трёхэтажное здание там, а его контора на втором. Небольшая такая. Обычно он к нам приезжал на завод, но один раз пришлось мне к нему заехать. Вот я и запомнил.

— Это хорошо, что запомнил, — кивнул я.

Навещу я этого Платона Платоновича, и переговорим с ним за жизнь. У него должны быть архивы, а в них копии документов. Так что обязательно какая-то ниточка да найдётся. Важные документы имеют свойство теряться, но они редко исчезают навсегда.

Дверь заскрипела, знаменуя окончание свидания, и я быстро заговорил, глядя в глаза отца:

— Ничего не подписывай! С Золотаревым не встречайся ни в коем случае! Если будут спрашивать — сердце болит, не можешь говорить. А я тебе нормального адвоката найду.

— Хорошо, сынок, так и буду делать, — кивнул отец, пока его конвоиры подходили к столу. — Эх, принес я вам проблем…

— Проблемы будут у тех, кто тебя подставил, — решительно заявил я. — А у нас просто неприятности. Всё будет хорошо.

— Игорь, сходи ещё к моему другу — Ярославу Даниловичу, ты должен его помнить, он у нас на заводе главным инженером работал, Румянцев, — попросил отец, пока пара сопровождающих доставала ключи, чтобы отстегнуть его от столешницы. — Расскажи ему всё, пусть будет осторожен, вдруг и его тоже решили подставить.

— Хорошо, пап, сделаю, — пообещал я.

Отца увели, и я, поднявшись из-за стола, направился в обратный путь, составляя в голове список дел на ближайшие два дня: навестить нотариуса с птичьей фамилией, Румянцева и непременно Золотарева.

С этой твари я и начну.