Пожиратель Ци

Глава 19

Где-то на границе с царством севера. Гу Лун.

Гу Лун несся через горы с огромной скоростью. Ему неприятно было это осознавать, но он сбежал. Скажи ему раньше кто-нибудь, что он будет убегать от врагов, Гу Лун бы рассмеялся ему в лицо. Но сейчас ситуация была сложная, а умирать было слишком рано — слишком много еще дел. Лицо Гу Луна скривилось от боли. Этот прорыв дался ему нелегко.

Все начиналось хорошо — он вместе с Роганом, главой школы Пламенной Птицы, и семью самыми сильными мастерами и старейшинами этой школы двигались в сторону Школы Ледяных Игл. Гу Лун был приглашен как сильнейший адепт, имеющий отношение к школе Пламенной Птицы. Он нужен был для поднятия авторитета их делегации, и устрашения противника — но все пошло не по плану.

Во время одной из ночных стоянок на них набросились со всех сторон множество воинов, среди которых было много бойцов стадии ядра.

Но даже так — группа воинов от школы Пламенной Птицы была опытными адептами, которые почувствовали приближение врага заранее, и заняли оборону. Они были сильными бойцами, и легко откинули первых врагов, но потом все стало сложнее. В один момент, когда три сильных бойца из школы Ледяных Игл связали боем Рогана, один из старейшин, прикрывавший спину главы своей школы, обернулся и одним мощным ударом снес голову Рогану.

Три воина кивнули старейшине-предателю, и набросились на следующих противников.

Гу Лун помнил Рогана еще подростком, вечно всех задирающим, но бывшим крайне честным. Обидная смерть для столь достойного воина.

Гу Луна здесь больше ничего не держало — договоренности у него были лично с Роганом, а не со школой. В школе он разочаровался давным-давно, поэтому и ушел оттуда. Ему не нравилось место, где каждый в лицо улыбался, а за спиной держал отравленный клинок. То, что создавалось как обитель знаний и силы, превратилось в гадюшник.

И хоть Гу Лун мог без проблем уйти в тот момент, он ринулся в бой. Он напал на старейшину-предателя, и смог отомстить за Рогана, но потерял драгоценное время. Ему мешали уйти слишком много сильных бойцов, и Гу Луну пришлось применить все свои силы, чтобы пробить себе путь наружу и уйти от погони.

Сейчас его состояние было плачевным. Пока он прорывался, яд в его теле распространился сильнее, и если раньше он расходовал половину энергии на сдерживание яда, то теперь ему приходилось тратить на это восемьдесят процентов.

Но это не могло полностью остановить яд, лишь замедляло. Оценив прогресс, Гу Лун понимал, что жить ему осталось меньше двух лет, а затем яд его прикончит.

Сейчас он спешил к своей внучке, в город Лунной Росы. Он должен успеть передать ей все свои знания, свое наследие. Он не хотел начинать учить ее так рано, хотел дать пожить ей жизнью обычного человека — познать радости детства, юности, мирной жизни. В ее случае не надо было никуда спешить — родословная феникса в ее теле была сильнее, чем у девяти поколений ее предков.

Их род был прямыми потомками Феникса, чье учение дало основу школе пламенной птицы, и раз в пару поколений рождался человек, несший в себе концентрированную родословную Феникса, однако остальные люди в роду не имели особого таланта, словно вся мощь концентрировалась только в одном человеке.

Когда у человека с такой родословной появлялось зерно силы, оно сжигало своего владельца. И если Воля такого адепта была сильна, а помыслы чисты, то он возрождался, и его возраст обнулялся — а ведь чем моложе адепт, тем быстрее он развивался. Также энергетика человека при перерождении становилась гораздо сильнее. Гу Лун возродился с огромным зерном и качественно другой энергетикой, и за год достиг стадии ветвей (3.2).

После Гу Луна, в его роду было еще пять человек с родословной, но все они погибли, пробудив зерно, и не переродились.

Однако во внучке Гу Лун был уверен. Её помыслы чисты, и она справится. И он понимал, что ее родословная настолько сильна, что после возрождения она за год доберется до стадии листьев (3.3), а может, и вовсе до стадии формирования ядра(4.1)! Он до сих пор помнил, как маленькая девочка, смеясь, пыталась поджечь бороду деду. Маленький ребенок, не имеющий зерна, горел как факел и смеялся!

Сила, полученная в раннем возрасте, не заработанная, а полученная по наследству, часто портила характер адепта, опыт поколений хорошо это показывал.

Гу Лун старался воспитывать внучку правильно — много путешествовал с ней, приучал к труду, набирал в ученики ребят её возраста — чтобы Мико видела, как сложно людям получать силу, и в будущем ценила свою.

Когда Мико была маленькой, Гу Лун решил наложить на ее родословную печать, чтобы больше не было спонтанных проявлений силы. Настало время ее снять.

И хоть ему было больно, из-за яда, разрушающего тело, Гу Лун бежал и улыбался. Скоро он увидится с любимой внучкой.

Город Пламенной Птицы. Керо.

— А зовут-то тебя как? — Поняв, что даже не поинтересовался именем парня, решил этот момент исправить.

— Лейн, — ответил парнишка, растерянно глядя по сторонам.

Тут мне в голову пришла мысль, которую я сразу озвучил:

— Лейн, а ты знаешь Чжан Фэна?

— Да, конечно, знаю! Он мой товарищ по несчастью — тоже периодически страдает от выходок Борка, но он не из тех, кто боится показать зубы — поэтому часто не трогают. А еще он главный бездельник, при этом довольно талантлив.

— У меня есть хороший друг, который тренирует ополченцев. Думаю, и вас найдет в чем поднатаскать. Там Борк вас не достанет. Предложи Чжан Фэну, и с ним или без него иди в лагерь ополченцев, найдешь там Амбала по имени Чоулинь, скажешь, что вы от Керо. У школы Пламенной Птицы настают крайне сложные времена. Не советую вам там оставаться.

— Спасибо за помощь и предложение, — поклонился мне парень, что хоть и был мелким, но точно на пару лет старше меня, — я приду к вечеру и попробую уговорить Чжан Фэна.

— Если будет сопротивляться, скажи, что его дед мне сильно помог, и попросил за ним присмотреть.

Лейн кивнул мне и убежал.

Я же продолжил движение туда, куда шел изначально. К Хаггарду.

Открыв дверь, и услышав недовольное бурчание из-под стойки, крикнул:

— Не бурчи, старик! Это не стража, а твой любимый клиент!

— А, снова ты… Чего приперся-то? — вылезла его косматая голова из-под прилавка.

— Пришел к тебе с предложением, от которого ты не сможешь отказаться! Закрывай лавку, пошли на экскурсию!

Хаггард вылез из-под прилавка, выбил пыль из бороды и закатил глаза.

— У меня тут торговля, Керо! Если лавка закроется, я не буду получать денег! А если я не буду получать денег, мое доброе отношение ко всяким лысым подросткам может сильно ухудшиться, понимаешь?

— Хаггард, хватит выпендриваться, пошли. Есть вещи, что лучше денег!

В его глазах заблестел интерес, и я понял, что он пойдет. Даже если сейчас начнет в чем-то меня обвинять и ворчать.

— Не, ну ты погляди какие мы! Не выпендриваться! Ты пить-то хоть перестал, или очередную светяшку мне покажешь? — Хаггард подошел к дверному проему, в котором я стоял, и позвенел ключами: — Ну что стоим, кого ждем?

От такой его прыти я удивился и отошел. Не ожидал такого быстрого согласия, думал, придется его еще полчаса уламывать.

Мы шли уже полчаса, за которые Хаггард не проронил ни слова, снова вгоняя меня в шок. А как же ворчать всю дорогу, что его ходить заставляют?

— Хаггард, ты чего молчишь? У тебя все хорошо?

— Устал я, Керо, устал. Слишком много работы на меня свалилось, да и старею, видимо, уже, — неожиданно грустным голосом говорил Хаггард, — помощника хочу найти, чтобы по лавке помогал: полы там отдраить, оружие нормально разложить, эликсиры все на вкус проверить, не испортились ли… Слушай, может, пойдешь ко мне работать, а? Плачу половину золотого за десять дней.

— Никак не могу к тебе пойти, ты чего. Это ж ни обозвать тебя будет, ни нафиг послать — как жить с этим вообще? — я похлопал его по плечу.

— Так ты и так вроде не посылаешь и не обзываешь, — нахмурился Хаггард.

— Ага, — поднял я палец, широко улыбаясь, — но возможность-то есть!

— Да ну тебя, — он махнул на меня рукой, но было видно, что улыбнулся, — проблемы тут ему свои рассказываешь, а ему лишь бы шутки свои шутить.

Так мы и шли, шутя и переругиваясь, а настроение у Хаггарда понемногу улучшалось. Даже сказал, что это хорошо, что я к нему работать не буду. Мол, сгоряча предложил, а так-то пьяницы в лавке ему не нужны.

Когда мы дошли до нужного камня, я улыбался во весь рот. Указав пальцем на камень, бросил: — Вот!

— Что "вот"?

— Камень!

Хаггард подошел ко мне и начал обнюхивать, приказным тоном произнеся:

— А ну-ка дыхни!

Я заржал, и показал ему на разрез в камне, а потом и на рукоять меча.

— Это ради этого ты меня сюда через полгорода тащил? Рукоять в камень засунул?

— А ты попробуй выдерни ее.

Хаггард схватил рукоять, сначала одной рукой. Я видел, как вены вздувались от напряжения на его мощных руках. Хаггард добавил вторую руку, присел, и напряг все тело: ноги, спина, руки — все его мышцы давили в едином порыве, тело начало подсвечиваться серой аурой, и с явственным хрустом камня меч вылетел из заточения.

Охренеть он сильный.

Я думал, что меч улетит далеко в небо, настолько сильным был рывок, но Хаггард крепко держал рукоять у себя в руках.

Сейчас он завороженно рассматривал руны на мече, неверяще касался их пальцами, и что-то шептал. Затем посмотрел на меня осоловевшими глазами:

— Что ты хочешь за это чудо?

— Ты ведь еще даже не знаешь, что он делает.

— Мне без разницы, скажи цену.

— Хаггард, там семь рун, увеличивающих вес, в момент вливания ци, и две руны, увеличивающих остроту. Попробуй ударить камень!

Тот рассмеялся: — Что, думаешь, тоже застрянет? Эх-х, молодежь, учить вас и учить.

Хаггард нанес серию ударов по камню, и я не понял, как он это сделал. В меч определенно вливалась ци, потому что от камня отлетали огромные куски с каждым ударом, но при этом меч порхал легко, как ножик в руках уличного бандита!

— Ка-а-ак? — протянул я, с отвисшей челюстью.

— Контроль ци, малец, контроль! Мгновенная подача перед ударом и такая же быстрая остановка!

— Но в него же вся ци улетает сразу, как в бездонный колодец…

— Я и говорю: кон-троль, — произнес он по слогам.

— И все же, какая цена? Это артефакт третьего ранга, но по качествам он довольно близок к четвертому. Оружие для узконаправленных бойцов, умеющих точечно использовать ци, но сделано словно для меня, — Хаггард чуть не целовался с мечом, настолько он был переполнен эмоциями.

— Я дарю его тебе.

— Что? Просто так? Это слишком дорогой подарок для оборванца. Он может стоить сотню золотых, а с моим условием, что я покупаю оружие с этими рунами в пять раз дороже, — его лицо застыло. — Ты назвал назначение рун. Но это мертвый язык…

— Понимаешь, тут такое дело… Твой осколок, он как бы-ы-ы… Случайно того…

— Что того?! Что ты с ним сделал?!

— Тише, я сейчас все объясню, — пытался я успокоить бородача, отступая на шаг от него, неумолимо идущего в мою сторону.

— Понимаешь, ты бы все равно не попал в гробницу с одним осколком. Есть еще рукоять, она неизвестно где, и на ней другие руны. Без нее не пройти.

— Откуда ты… — Хаггард пораженно остановился, а его руки опустились.

— Так случилось, что осколок отдал мне свои воспоминания и превратился в пыль. Теперь я знаю пять рун из этого языка и могу делать с ними артефакты. Возможно, если я получу рукоять, я смогу воссоздать ключ от гробницы.

— Хорошо… Но… — Хаггард смотрел на меч в его руке, — это все равно слишком дорогой подарок.

— Я считаю, что достаточный. Так сказать, чтобы доказать свои добрые намерения.

— Какие намерения? — нахмурился бородач.

— Хочу устроить с тобой взаимовыгодную торговлю. Ты предоставляешь мне заготовки под артефакты, ядра монстров и бесполезные артефакты, которые можно разрушить для получения энергии. Я делаю мечи с рунами мертвого языка, которые продавать будешь только ты. Знаешь, в чем преимущество торговца, имеющего товар, которого больше ни у кого нет?

— Понимаю. Он может ставить ту цену, которую захочет, — Хаггард задумчиво кивнул, обдумывая перспективу.

— Вот именно! Прибыль пополам! — я обрадовался, что бородач с ходу понял мою идею.

— Нет, семьдесят на тридцать.

— Это будет нечестно по отношению к тебе, дружище! Ты ведь рискуешь материалами, я настаиваю, что прибыль пополам!

— Вот именно, я рискую! А ты всего лишь… — начал было что-то доказывать мне Хаггард, но, увидев мою улыбку, махнул рукой и тоже улыбнулся. — Фиг с тобой. Пополам так пополам.

— И, это. Спасибо тебе. Назову ее Элейн, — после небольшой паузы продолжил Хаггард, вновь влюбленно поглаживая меч.

— Элейн?

— Да-а-а… Так звали мою первую жену. Такая же острая на язык и тяжелая на подъем…

Мы шли в тишине. Каждый думал о своем — Хаггард, после того как узнал, что осколка проклятого клинка больше нет, словно сбросил груз с плеч. Его походка стала другой, а лицо имело мечтательный вид, как бывает, когда люди вспоминают что-то приятное.

— И еще, Хаггард. С нашим новым делом у тебя времени будет еще меньше, и помощник тебе точно нужен будет. А то и двое.

— Предложить кого-то хочешь? — Бородач уже вернулся из мира воспоминаний, но в голосе еще звучали нотки ностальгии.

— Ага. Вон, смотри. Идут, — я указал на двух молодых парней, что шли нам навстречу, в лагерь повстанцев. За плечами у каждого нехитрые пожитки в мешках, а в глазах решимость. Они о чем-то оживленно спорили и прошли мимо, совершенно не обратив внимания на нас.

— Лейн, Чжан Фэн! Далеко пошли? — мне пришлось их окликнуть, пока не ушли слишком далеко.

Двоица обернулась.

— О, это тот “лысый помощник”, о котором ты говорил? — Чжан Фэн обернулся к товарищу.

— Да, — прошипел тот и громко продолжил, — Снова привет, Керо! В лагерь ополченцев идем, как ты и говорил.

— Планы меняются. Познакомьтесь, это ваш новый работодатель, — указываю рукой на Хаггарда.

— Я еще не согласился! — возмутился бородач.

— И мы! — чуть ли не хором ответили парни.

— Все, пошли в лавку Хаггарда, по пути все обсудим! — командным голосом показал всем, кто тут главный, но в глазах Чжан Фэна заметил сомнение. Видимо, не так он меня себе представлял.

Пока шли до лавки, рассказал Хаггарду, что тот, что поменьше, — умный, а тот, что побольше, — талантливый бездельник.

Хаггард долго ворчал, что такие работнички ему не нужны, однако сам заинтересовался и изредка поглядывал на парней, что шли в десяти шагах от нас и тоже что-то тихо обсуждали. Я же рассказывал, как познакомился с Лейном, и какое впечатление он на меня произвел.

— Они ребята молодые, и к шайке Борка не примкнули, нет в них гнильцы. Один старательный, ко второму подход нужен. Почувствуют вкус регулярной зарплаты, и будут трудиться у тебя, как заведенные. Ведь вряд ли кто-то еще им будет столько платить, да и в целом могут никуда не взять работать, разве что в стражу.

— Это мне еще доплачивать должны будут, за то что я их уму-разуму учить буду! — Примерно в таком стиле бородач отвечал на каждый мой аргумент, но видно было, что он веселился.

Когда мы дошли до лавки Хаггарда, он радушно впустил нас, описал парням фронт работ и условия. Оба согласились, чему я не удивился, но облегченно выдохнул.

Я все еще чувствовал себя большим должником деда Чжана, и немного улучшить жизнь его внука, дав ему стабильный доход и наставника — меньшее, что я мог сделать.

Сегодня можно было еще поработать, поэтому я взял быка за рога, потребовал от бородача, чтобы он открывал свои закрома и доставал ядра, артефакты, заготовки, ювелирные камни и зелья.

На последнем пункте Хаггард странно на меня посмотрел и уточнил, что зелья у него безалкогольные.

Но мне было все равно на его шутки. Я смотрел на растущие горы вещей, что он приносил, и чувствовал, как клык внутри моей груди пульсирует, словно облизываясь.