Под светом твоей звезды

Глава 37

Женевьева

Я видела не зло, нет, но отвратительную, скручивающую внутренности разрозненность, норовящую расщепить все, до чего сможет дотянуться. Не созидание, а разрушение, не объединение, а отстранение было целью и смыслом ее бытия. Я уже поняла, что отдала слишком много сил и потому оказалась уязвима перед ее ликом. Часть крупиц хаоса проникла в атмосферу Алантаира и в момент высокого напряжения устремилась к тому, кто оказался слаб. Я ощущала свое тело чуждым, незнакомым и каким-то гадким, будто молекулы его выстроились в иную противоестественную схему. Осязание подводило, мучая ощущением тошнотворной шершавости всего окружающего. Сознание терзали обломки бессвязных мыслей, разрывая его противоречиями и неразрешимыми чудовищными разногласиями.

Как только я поняла, что свершила должное и пленка накрыла Алантаир, то легко позволила милосердной темноте накрыть меня.

Я падала, стремительно уносилась в бездонную черную пропасть, а потом вдруг парила меж мириадами прекрасных звезд. Меня швыряло из стороны в сторону, и я никак не могла найти точку опоры. Когда увидела Землю, одной крохотной мысли, даже не мысли, а устремления стало достаточно, чтобы я очутилась на ней. Только теперь я оказалась не совсем собой, а маленькой смеющейся девочкой, которую кружили чьи-то руки. Безудержное веселье и беззаботное абсолютное счастье, которое возможно только в детстве, наполняли ее-меня. Девочку поставили на пол и ее глазами я увидела Ее. Как я могла забыть? Эти полные любви глаза и ласковую улыбку. Эти нежные руки и самые дорогие на свете объятия! Моя мама. Она так самозабвенно любила меня! Любила, будучи матерью мне не в одной жизни. Я не хотела вспоминать дальше и до последнего удерживала ее глаза перед собой, но они все же ушли, как ушла и она сама. Она всегда уходила рано, а сердце мое засыпало и ожесточалось. Раз за разом. Горечь потери порождала до того острое одиночество, что внутри, казалось, все заледеневало. Я отстранялась от всего сущего, от самой жизни во всех ее проявлениях. Я теряла животворящую нить и в то же время безумно хотела жить. И тогда на грани ухода являлся Он и показывал единственный доступный способ выжить. И я с благодарностью цеплялась за него, принимая правила игры и не считая больше людей за равных себе. Корм. Мой корм.

Жалость к себе-ребенку и жгучий стыд за то, как обращалась с людьми, смели все остальные чувства. Пережив их, я попыталась понять, почему? За что?! Все мои жизни на Земле были до боли однотипными и никогда продолжительными. Зачем он делал это? Тот самый Темный, что послал за мной двоих амбалов. Именно он послал! А ведь я легко бы им не далась, и случиться могло всякое. Зачем же я ему? И почему я забыла его? Я спросила себя и опять увидела Ее в мягком сиянии совершенной гармоничной ауры. Вокруг нее коршунами кружили темные тени. А потом не стало отца, и сияние померкло, а тени подобрались ближе. Болезнь поселилась в ней, а затем и унесла с собой, а я перестала видеть… А когда увидела снова, узнала слишком многое, и слишком больно оказалось принять правду. Лица и даты смешались, они походили друг на друга, повторяясь как день сурка. Не в этой текущей моей жизни, в другой, я поняла, что он делал это нарочно: губил отца и забирал мою мать. Поняла и возненавидела. Я сумела оттолкнуть, закрыться от его влияния и спрятаться. Он нашел меня не сразу, уже в этом моем воплощении. А когда нашел и был близок, не успел забрать. Не думаю, что смогла бы оправдать его надежды, но добраться до меня стало его идеей-фикс. Это существо ломало наши жизни снова и снова. Несправедливо и жестоко. Ненавидеть и метать молнии сейчас я почему-то не могла, мне просто было очень больно. Ее душа осталась на Земле. Встречусь ли я когда-нибудь с ней?

Переполненная открытиями, чувством потери и скорбью, я погрузилась в состояние покоя и дрейфовала в просторах первородного эфира, едва осознавая себя. Я почти забыла все, что связывало меня с материальной реальностью, пока передо мной не вспыхнул образ еще одного человека, который наполнял мое сердце и любил в ответ. Веселый, безгранично добрый и обаятельный Кайран. Мы были вместе так недолго, но так ярко! Как же быстро мы потеряли друг друга! И нашли снова… Образ Тея затмил собою все. Он сумел заполнить дыру в моем сердце и вновь научить любить, он подарил мне целый мир, вернув домой. Могло ли все это быть правдой?.. Неужели? Сердце, которого быть здесь никак не могло, встрепенулось и учащенно забилось. Где же он?! Где я сама?! Я хочу быть с ним!

Ласкающий кожу свежий ветерок, теплые солнечные лучи, шелест листвы и негромкое щебетание птиц. И никого вокруг. Я пошевелилась в подобии гамака, в котором лежала, и поняла, что ошиблась. Тей сидел совсем рядом, прислонившись спиной к дереву. Он открыл свои изумительно яркие синие очи и присел у моих ног.

– Я так испугалась, что все это было только сном, – прошептала я. – Ты действительно здесь, со мной?

– Всегда, – прошептал он в ответ, положил руки мне на колени и коснулся губами губ. Легко, невесомо и восхитительно нежно.

– Не представляешь, как испугался я, как боялся снова потерять тебя. Но ты вернулась ко мне!

– Навсегда, – сказала я и сползла с гамака на траву, чтобы сесть рядом и обнять.

Безмятежность окутала. Он рядом, и в этом весь мой мир на сейчас.

– Где мы? – все же спросила немного позже.

– Эти места зовутся Нангорт, это дом, в котором я вырос.

– О…

Беспокойство не в силах было пробить внутреннего умиротворения, но некоторый дискомфорт появился.

«По всей видимости, мне предстоит знакомство с родными Тея, о которых я не знаю ровным счетом ничего».

– Их нет, – улыбнулся Тей, легко уловив мои мысли. – И отец, и мать участвуют в работах по восстановлению окрестностей. Ты познакомишься с ними, когда сама мысль об этом не будет пугать тебя.

– Я не боюсь. Просто… Работы по восстановлению, Нангорт… Тей, мы на материке?! Сколько же я спала?!

– Не спала, Женя, ты была на грани.

– В отключке. Да. Знаешь, со времени нашего знакомства я только и делаю, что хлопаюсь в обмороки! Ты просто сногсшибательный парень, Тей!

Я смеялась до тех пор пока не увидела в его глазах отголоски пережитого страха. Я замолкла, чувствуя себя виноватой, и взяла его за руку.

– Расскажи, что происходит сейчас и как мы оказались здесь, – попросила уже серьезно.

– Повреждений и пострадавших много. Особенно на втором материке. Стихии все еще неспокойны, но Хранящий уже послал группу Покорителей на Остров, да и здесь работа кипит. Мы справимся. Алантаиру предстоит долго приходить в себя, но главной угрозы больше нет, так что восстановление разрушенного – вопрос времени.

– «Главной угрозы» звучит так, будто есть что-то еще? Или это просто оборот речи?

– Нет, ты права. Пристальное внимание к Острову после всего случившегося с нами помогло выявить еще одну причину буйства стихий, главным образом океанских вод. Как полагают Знающие, дело было не столько в приближающемся облаке, сколько в возникшем дисбалансе токов между большим и малым материками.

– Не понимаю…

– Сначала там был закрытый город, а когда сдерживающую излучения пленку убрали, появился как бы провал в энергетике. Такое существенное различие в полярности токов приводило к стихийным завихрениям.

– Значит снова пленка?

Не то чтобы я поняла все, что пытался объяснить Тей, но мысль о возвращении к прежнему изолированному существованию едва уцелевшего Острова мне не понравилась.

– Нет. Как мне кажется, Знающие во главе с Хранящим приняли решение пересмотреть эту систему. В корне.

– Правда? Невероятно… и чудесно. Сколько же я тут провалялась, что они успели столько сделать, а ты – все это разузнать?

– Семь суток, Женя, двое из которых ушли на путь до материка. А разузнать… Айзик пытался заинтересовать меня происходящим вокруг и беспрерывно что-то транслировал. Я еще не виделся с Хранящим.

– Тей… Прости меня.

– Мне не за что прощать тебя, любимая. Просто я ждал, когда ты вернешься, и хотел быть рядом в этот момент.

И он наконец снова поцеловал меня. С бурной нежностью, от которой все сильнее разгоралось желание раствориться в ощущениях до конца. Его руки зарывались в волосы, гладили спину и прижимали сильнее, а губы перемещались ото рта к шее и обратно, захватывали мочку, мучая этой распаляющей лаской.

– Я так скучал, – шептал он.

– Люблю тебя, – отвечала я, и его губы снова находили мои.

Утолив эту самую острую потребность в прикосновениях, Тей отстранился. Я прислонилась к нему спиной и, дав себе время остыть, спросила:

– И что теперь?

– А теперь полетим в Антулесс. Нас давно ждут.

– А Илия и Антор? Они уже там?

– Они решили остаться на Острове. И… После ритуала туда наверняка определят кого-то из Стражей. Если ты захочешь, этой парой будем мы.

– Ритуала? – развернувшись, посмотрела удивленно.

– А ты уже забыла, что обещала мне? – лукаво улыбнулся он.

– Ну если это было не в бессознательном состоянии… – протянула я и вдруг поняла, о чем он. – Так скоро?!

Тей пододвинулся ближе, провел пальцем вдоль лица и наклонился к губам.

– А ты хочешь еще подождать?

– Я все-таки плохо на тебя влияю, – прошептала я и первой припала к его губам.

Облачившись в капсулы, до Храма в Антулессе добрались быстро. Лететь самим вышло бы дольше, к тому же Тей ни за что не позволил бы мне перенапрягаться.

Нас встретили у главного входа и буквально обступили все двенадцать Стражей.

Я и не подозревала, что мне будет так приятно увидеть их! Работая с Кристаллом, мы были слишком увлечены задачей, чтобы уделить внимание друг другу. Но как же я, оказывается, скучала!

– Женя! – Мэл первой бросилась ко мне и, крепко обняв, закружила.

– Я очень рада тебя видеть! – засмеялась я.

– Мы все места себе не находили, не зная, где ты и что стряслось. А когда Учитель рассказал, где вы, заволновались еще сильнее.

– Я должна попросить у всех вас прощения. В тот момент, когда полетела за Илией, я не думала, чем все может обернуться, просто хотела остановить ее…

– Мы знаем, Женевьева, – ответил Айзик за всех. – Никто ни в чем не винит тебя, даже не сомневайся. А тот смерч… Во-первых, предусмотреть такое не смог бы никто. Разве что опытный покоритель стихий. А во-вторых, нам не всегда дано знать, каким путем будет вершиться воля Единого. Мы все уверены: то, что произошло, должно было произойти.

– Спасибо, – поблагодарила я и обняла парня. И плевать, что раньше я бы посмеялась над подобными сентиментальными жестами. Новой Женевьеве так можно, и баста!

– Вы уже совсем все знаете, да? – улыбнулась я сквозь проступающие слезы.

– Нет-нет, даже не надейся! – воскликнула Малия. – Мы ждем подробностей!

– Только не здесь! – воскликнул Тей.

– Конечно, простите. Вам надо прийти в себя с дороги, но помните – мы в нетерпении!

– Хорошо-хорошо. Погодите, – Тей замер, прислушиваясь к чему-то внутри себя. – Учитель вошел в ваше положение и выделил немного времени. Встретимся через половину квата в столовой, а потом нас будут ожидать в главном зале.

– Отлично!

– Предлагаю очень быстро принять душ и пойти в столовую, пока там никого нет. Иначе поесть они нам не дадут! – шепнул Тей, когда мы выбрались из толпы друзей.

– Половина квата – это и так по-быстрому. Или ты предлагаешь принимать душ вместе, чтобы сэкономить время? – спросила я и, только произнеся, поняла, что сморозила. Жар опалил щеки и начал опускаться на шею и декольте.

– Это очень заманчивое предложение, – прошептал Тей мне на ушко. – Но боюсь тогда нас не увидят не только ребята, но и Учитель с Хранящим, – в жар меня бросило уже целиком. – Поэтому я лучше пойду к себе и встретимся на месте. Хорошо? – спросил он, провокационно ухватив губами мочку, отчего я непроизвольно ахнула.

– Разумное предложение, – выдавила я.

– О неразумном я тоже буду помнить, – подмигнул он, смутив меня окончательно, и ушел.

Я зашла в комнату и оперлась спиной о дверь, безуспешно пытаясь усмирить сердцебиение. Вот это да! Тей всегда казался таким сдержанным, правильным и… нет, не тихим, но эмоционально спокойным, а тут… Краснею как школьница!

Решив, что мне крупно повезло с избранником, широко улыбающаяся и довольная собой я отправилась в душ.

Как же прав был Тей, убедив меня прийти в столовую пораньше! То, что я не успела съесть до прихода друзей, так несъеденным и осталось, а пересохшее горло вскоре стало издавать звуки больше похожие на сипы, чем на вразумительную речь. Транслировать мысли сразу на группу людей я, к сожалению, не умела, а потому, не щадя себя, говорила вслух. Когда ахи и вздохи по поводу наших с Илией, а затем и с Теем приключениях поутихли, народ живо начал недоумевать о поведении Знающего, ответственного за второй материк. Его поступки были им решительно непонятны.

– Как же вышло, что на материке ничего об этом не знали? А корабли? Если с их помощью и раньше осуществлялось сообщение между материками, почему никто не знал, что оно продолжается и сейчас? – изумилась Антана.

– Все верно, прежде этими кораблями доставляли туда ссыльных, так называемых низковибрационных людей, но потом случилось несчастье, и этот путь закрыли. Точнее посчитали закрытым. Танкор уверял, что сообщение более невозможно. Закрыв Остров, он изолировал его еще сильнее, чем прежде. Решать проблему с перемещениями немедленно Знающие не взялись, а потом приближение Облака и без того создало им достаточно проблем. К тому же Танкор уверял, что все под контролем. Они доверяли ему и оставили эти мысли, полностью переложив ситуацию на него. И вот к чему это привело.

– Просто не верится, что такое возможно. Это до сих пор не укладывается в голове. Зачем же он сделал это?

Мне не хотелось огорчать друзей, для них вся эта история с Островом и так стала непостижимой и шокирующей, но я посчитала правильным рассказать о Танкоре все. Они как Стражи, на чьих плечах теперь наравне со Знающими лежит ответственность за благополучие Алантаира, должны знать такие вещи. Знать, какими бывают люди.

– Его идеи могли быть близки и симпатичны мне, – начала я. – На словах он говорил об освобождении и равенстве. Мне до сих пор не до конца ясны мотивы, побуждающие Знающих отправлять в ссылку людей с более низкими вибрациями, но я не берусь спорить и тем более осуждать. Я знаю, что не все понимание мне доступно и не все реалии Алантаира я познала. А может, просто не захотела познать… Эта тема изначально вызывала во мне протест.

– Не только в тебе, – тихо добавила Малия.

– И почему же только «могли бы»? – спросила Синта.

– Потому что он сам не понимал, что еще больше ограничил свободу людей, лишив их надежды когда-нибудь покинуть Остров. А потом и вовсе возжелал приложить руку к мировому переустройству. Он не позволил нам вернуться, хотя у него была такая возможность. Узнав о том, кто я такая, он воодушевился еще больше, полагая, что рука Единого отвела меня от свершения миссии. И он был по-настоящему опасен, имея колоссальное влияние на жителей Острова.

– Знающий, даже бывший владеет огромными знаниями несмотря на сниженные окружением и помыслами вибрации, – добавил Тей. – А главное: он был твердо убежден в своей правоте.

– А как же тот Мастер, что помог вам? И другие? Почему они шли у него на поводу все это время?

– Илгори, как и любой ученый, фанатик своего дела, – ответил Тей, и меня саму охватило любопытство. Я еще не успела поразмышлять о поведении чудака-ученого. – Он жаждал открытий, все новое вызывало у него интерес. Затеи Танкора не были ему по душе, но интерес пересиливал. Да и не видел он вариантов остановить Главу. Когда он нашел меня, то увидел в этом возможность предотвратить безумство Танкора и взялся помочь нам.

Пожалуй, увлеченные Стражи могли бы пытать нас, выспрашивая мельчайшие подробности, бесконечно долго, но, к счастью, не я одна могла поведать о произошедшем и главное – грядущем.

– Нас ожидают, – сказал Тей после паузы и улыбнулся. И свет этой улыбки тотчас разогнал все мрачные воспоминания и мысли.