Под светом твоей звезды

Глава 12

Женевьева

В сказанное алантаирцем было трудно, почти невозможно поверить. Они летают! Я смогу летать?! Вот это звучало совершенно немыслимо. Неимоверно удивленная я даже на время переключилась со своих весьма странных и двойственных ощущений от постыдного желания обнять Тея и всего того, что произошло после. Вот уж никогда не подумала бы, что буду так неловко себя чувствовать только потому, что обняла парня! Отродясь не вела себя как кисейная барышня!

А потом пришлось снова смотреть ему в глаза. Долго. Хорошо еще – у меня уже по-настоящему начало получаться понимать то, что он говорил на алантаирском. Пусть пока не дословно, но с каждой новой фразой смысл ее приходил все быстрее. Это отвлекало. И почему-то озадачивало Тея.

А дальше… Вот зачем я опять согласилась есть эти инопланетные фрукты?! Почти сразу после того, как я вернулась к себе в каюту, меня скрутило так, что пришлось бежать к серому (здесь серому, под цвет обшивки корабля) «другу». Меня выворачивало, знобило, трясло и бросало в пот. Когда во мне кроме собственных кишок ну совсем ничего не осталось, я по стеночке добралась до койки и забылась тяжелым сном. Вынырнула из неприятного рваного забытья от стука. Тихого, но настойчивого. Я промычала нечто неразборчивое, и дверь отворилась, пропуская Тея.

– Женевьева?.. Тебе плохо?

– Черта с два я буду еще когда-нибудь есть эти ваши гароты, патисы и фигатисы! Лучше голодной сидеть, чем потом так мучиться! – заявила я отравителю.

– Не думаю, что дело во фруктах. Все то, что ты съела вчера, ты уже пробовала раньше.

– Вчера?

– Да. Ты не выходила так долго, что я забеспокоился. И, кстати, я принес тебе часы.

– Спасибо, – пробурчала я, даже не взглянув на подарок. Дурно мне было до сих пор.

– Послушай, тебе нужны силы…

– Сдурел?! – в ужасе я подскочила на кровати, отчего в висках застучало с новой силой.

– Женя, я почти уверен, что плохо тебе именно из-за обмена энергией, – я посмотрела на инопланетянина, как на откровенного безумца. Почти уверен? И все равно предлагает?! – Но никакого другого способа ее получить сейчас просто нет, – продолжил он. – И не будет. Это состояние нужно перетерпеть, и оно уйдет.

«Боже, во что я ввязалась?!»

– Тей, мне пока и так хорошо, – попыталась я образумить психа. – То есть плохо… но истощения еще нет!

– Это тебе так кажется, что его нет. В любом случае, оттягивая, ты только продлеваешь свои мучения. Какой в этом смысл?

– И ты уверен, что это пройдет?

– Пройдет. Обязательно пройдет, – сказал он подозрительно ласково и сам присел рядом со мной.

Я смотрела на него, и от страха внутри все сжималось.

«Не хочу! Мне плохо!!! Что же делать?..»

Тей осторожно и очень бережно прикоснулся рукой к моему плечу.

– Откройся. Пожалуйста. Вспомни, тебе ведь не было неприятно в тот раз?

Я закрыла глаза, скорее даже зажмурила. Ну и вспомнила. Да, плохо мне не было, было очень даже хорошо.

«Только тогда я не знала, какая за этим последует отдача,» – мрачно подумала я. Однако страх удивительным образом начал отступать.

Потом я почувствовала, как невесомые теплые лучики защекотали меня, приблизившись. В первый момент я растерялась, понимая, что начинаю желать этого обмена еще сильнее, чем в прошлый раз. Чувство стыда сгорало в этом неистовом желании, и я… отпустила себя. Положила руку на его ладонь и, скользнув по ней дальше, добралась до плеча. Затем, пододвинувшись вплотную и прижавшись, положила на него голову. И мне действительно стало не только приятно, умопомрачительно приятно, но и хорошо. Боль и недомогание ушли, оставив вместо себя легкость и… восторг. Восторг, пропитывающий каждую частичку моего существа.

«Почему же никогда прежде не было так? Потому что он не человек? Не человек с Земли? Или вопрос в другом? Никто раньше не делился со мной сам. Только и Тей это делает не по собственной воле, не потому, что хочет…»

Очарование момента слетело, и, отстранившись, я встала, проверяя себя на устойчивость.

– Пойду в душ, – сказала я тихо и ушла.

***

Тей сделал подобие часов с двойной шкалой. Они отсчитывали время и земным, привычным мне способом, и алантаирским, который необходимо было освоить. Только вот на часы я не смотрела, потому что уже вскоре после нашего «обмена» все началось по новой. Поесть я так и не успела. И это хорошо: выворачивать на этот раз меня было нечем. А вот в остальном все повторилось почти в точности. Тяжелое забытье. Моменты пробуждений, в которые Тей настойчиво пытался впихнуть в меня не только воду, но и что-то из ненавистных теперь фруктов. Мое вялое сопротивление, сопровождаемое нецензурной лексикой (сил на что-то более активное все равно не было). И опять забытье. Все слилось в один мутный поток, в котором время дня не имело совершенно никакого значения.

Кроме того, мой нянька с замашками садиста кормил меня не только физически, но и раз за разом вливал свои силы. И очень ненадолго, но мне становилось легче, даже почти хорошо. В эти моменты коротких передышек во мне рождалось незнакомое чувство благодарности. Робкое, противоречивое, но настоящее. А еще тогда я замечала, что Тей и сам выглядит неважно: неестественно бледный, с залегшими тенями под глазами. Когда мне становилось плохо, я металась в бреду и мечтала, чтобы меня оставили в покое, вернули мою прежнюю, никчемную, но безболезненную жизнь. Но он неизменно приходил снова. Садился рядом, вытирал пот с моего лба и что-то говорил об усвоении энергий, чистке каналов и перестройке тел. Моих тел. И физического, и тонкого.

Не знаю, сколько дней прошло в этом жарком безумстве, почти беспамятстве, но постепенно мне становилось лучше, и я начала выходить из каюты. Каждый раз натыкаясь на Тея, несмотря на испытываемое унижение от собственной зависимости и сопровождающую его злость, я ощущала почти непреодолимую тягу. Тягу, переходившую в действие, едва резерв мой истощался. Я садилась рядом и грелась в его объятьях, ненавидя себя за слабость и весь мир за то, что оказалась в этом положении, и в то же время наслаждаясь каждой минутой, проведенной так.

Посчитав, что я достаточно сносно справляюсь с переработкой его энергии, Тей возобновил занятия. Я же, если честно, так и не поняла, отчего вообще мне было настолько дурно. Он ведь и прежде делал это, вливал в меня свои силы, но до такой степени паршиво мне не становилось ни разу! Более того, самому Тею эти дни тоже дались нелегко. Но мне могло и показаться. Спросить напрямую, я не решилась, а может, не захотела. Мою многострадальную голову и так загружали теперь далеко не легко перевариваемой информацией. Алантаирец сменил тактику и делал отныне упор не на изучении языка, а на рассказах об устройстве жизни на его планете.

Итак, Алантаир. Материка всего два, хотя планета заметно больше Земли. Да и второй, меньший, считается условно необитаемым. Добраться до него можно, но на практике почти неосуществимо из-за крайне бурных океанских вод. Из-за них же на планете совершенно не развито мореходство, летать над водой (что самостоятельно, что в летательном аппарате) тоже не представляется возможным – высота волн, водные смерчи и штормовой ветер делают такой способ передвижения смертельно опасным. И да, люди на Алантаире летают. Наверное, можно услышать об этом хоть сотню раз, но так до конца и не поверить. Я, во всяком случае, представляла себе подобное пока весьма смутно. Машинами, в том числе летательными, пользуются крайне редко: только в космосе или для перевозки особо тяжелых и громоздких грузов. И даже в таком случае зачастую не обходится без участия сильв – крошечных стихийных духов, помогающих всем летать. С погодой на Алантаире постоянные нелады тоже из-за стихий, выходящих из себя не только над морской гладью. Стихии – вообще отдельная тема. Они не разумны, но обладают частичным рассудком, а главное темпераментом и характером. Подчас слишком бурным и даже агрессивным. Токи людей, изменяющие, подстраивающие природу под себя (утончающие ее материю, как выразился Тей) им не по душе. Их злят изменения. Как-то так.

Вообще, слушая подобное я то ловила себя на том, что смотрю на рассказчика, как на сумасшедшего, то обреченно оглядывалась по сторонам, вспоминая, где я, и приходя к пониманию, что принимать все услышанное мне предстоит еще долго. Слишком невероятным оно было.

Когда Тей приступил к рассказам о различных видах деятельности алантаирцев, моя голова начала раскалываться уже не из-за неусваиваемой энергии инопланетянина, а из-за обилия незнакомых терминов и понятий, а также попыток уложить в ней то, что укладываться упорно отказывалось. А мой «добрый» учитель помимо всего прочего еще и не упускал возможности дублировать те же термины на алантаирском! И ладно бы речь шла о программистах, продавцах и землепашцах, ну или на худой конец пекарях с сапожниками. Так нет! Тей вещал о покорителях стихий, о говорящих с животными, о слушающих растения и тому подобном. И собственно о тех самых Стражах, к счастью, только вкратце, но обещая вернуться к этому особо значимому для меня вопросу позже. Когда он дошел до Знающих и Хранящего я мысленно возликовала: «Наконец-то я начала хоть что-то понимать!»

– Так, погоди! – перебила я нетерпеливо. – Этот Хранящий – это что-то типа правителя? Того, кто всеми руководит, да?

– Нет, Женевьева. Хранящий Мудрость – это глава воплощенной Иерархии на Алантаире. Он тот, кто выше любого Знающего, потому что его знания не ограничены одной из сфер тех из них, кто узкоспециализирован, и много полнее тех, кто всеобъемлющ. Ему ведомо то, что не ведомо ни одному из живущих. Он следит за течением эволюции на планете, за ее гармоничным развитием, оберегает от опасностей и руководит решением только самых важных, значимых для всего человечества, проблем.

– Эмм… И что же у вас нет никого, кто бы управлял обычной жизнью людей? – произвела я попытку повернуть рассказ в более понятное мне русло. – Все, что ты рассказываешь, очень сказочно и… сложно. А как насчет простых рабочих? Кто строит дома, производит пищу, чистит дороги?

А Тей, этот несносный инопланетянин, улыбнулся! Да так, будто я умственно отсталая, которой что-то объяснять бесполезно, или маленький ребенок, просто неспособный понять! Ну вот что такого я спросила?!

– Понятно, – нахмурилась я. – У вас все делается само, по велению сердца, как на этом корабле.

– Нет, Женевьева, само ничего не делается. И на этом корабле тоже. Знающие долго трудились, чтобы этот летательный аппарат стал способен воспринимать ментальные приказы и воспроизводить из своей материи необходимое. Да, конечно, мы, как и земляне, выращиваем, строим, изобретаем, конструируем и так далее. Просто я старался подготовить тебя к тем аспектам, с которыми ты даже приблизительно не знакома. Ты войдешь в Иерархию, станешь одной из ее ступеней, и это сейчас много важнее понимания того, как изготавливается одежда или какие виды растений собираются в диком виде, а какие выращиваются. Я переусердствовал, да?

– Да уж. Голова кругом.

– Прости. Времени у нас немного. Думаю, на месте тебе легче будет все услышанное разложить по ящичкам в голове.

– Я все-таки не понимаю. У вас совсем нет государств? Как люди сами без руководителей координируют свои действия, решают общественные вопросы? Или с этим они все-таки обращаются к Хранящему?

– Нет, к Хранящему нет. За материальную сторону жизни и благополучие алантаирцев ответственны Владыка и Владычица. Их можно назвать правителями в твоем понимании. Также в каждом из регионов есть наместники, решающие практически все возникающие проблемы не общепланетарного масштаба.

– И часто вы летаете на другие планеты? – спросила я о другом.

– Нет, Женевьева. Это был исключительный случай.

– Но корабль-то есть, – с сомнением протянула я.

– Да, но летаем на другие планеты мы редко, и никогда не вмешиваемся во внутреннюю жизнь. Подталкиваем к эволюции, когда это необходимо, но не навязываем.

– И людей, значит, обычно не похищаете?

– Женевьева… – почти простонал алантаирец.

– Это значит нет?

– Конечно, нет!

– Тогда зачем вам понадобилась я? Как можно быть настолько уверенными, что я вдруг стану каким-то там великим Стражем, а? Что если я окажусь на вашей планете, и выяснится, что это ошибка? Что тогда? Чем я буду у вас заниматься? Или меня отправят назад?

– Это маловероятно.

– Что именно?

– Все, Женевьева. Меня послал за тобой сам Хранящий Мудрость, понимаешь? Ни один из призванных кандидатов в Стражи до момента отбора не знает точно, будет он избран Кристаллом или нет, но ты – другое дело. Не стал бы Сантан посылать за неподходящей девушкой.

– Что за отбор? – зацепилась я за слово, показавшееся ключевым.

– Кристалл признает в кандидате Стража и определяет его принадлежность к одному из Лучей. Это и есть отбор.

– То есть отбирают не всех.

– Да, раньше было так. Но не в этот раз. Кандидатов было всего тринадцать.

– И?

– Ты не запомнила. Четырнадцать. Должно быть четырнадцать Стражей. Семь пар.

– В каком смысле «пар»?

– Только в гармонии начал, мужского и женского, возможно создание достаточной мощи Луча. Каждая пара проецирует свой Луч, а затем все семь объединяются.

Как-то мне не понравилось это заявление о парах. Решительно не понравилось.

– Это то, о чем я подумала? Мужское и женское… Они встанут в пару как парень и девушка? Эм… как муж и жена?

Тей на секунду задумался, а потом решительно сказал:

– Да.

– Ну а если у кого-то из них есть возлюбленные? – выпучила я глаза. Что вообще за ерунда?!

– Нет.

– Что нет?

– Ни у кого из будущих Стражей еще нет пары. Никто из нас не проходил отбор, а следовательно, не знает цвета своего Луча.

– То есть? – я начала вконец запутываться.

– В пару встают те, у кого цвет Луча оказывается одинаковым.

– Вот так просто? Вам скажут, кто ваша пара и все?! – изумилась я.

– Нам, – поправил он, слегка поморщившись. Не думаю, что его радовала перспектива моего присутствия в их среде. – Нам скажут, Женевьева. Ты теперь одна из нас. И не просто скажут, а укажут неопровержимым фактом созвучия Лучей. Те, кто указуют свою волю через Кристалл, давно познали все грани истины.

– Ну да… – процедила я, за что была одарена напряженным взглядом. – Только я в этом фарсе участвовать не собираюсь. Нет, Тей, я не хочу оскорблять твоих богов и вообще лезть в ваш монастырь, но и насильно себя назначить чье-то парой не позволю.

– Ты не понимаешь…

– Вот именно, – согласилась я. – Не понимаю. Не то что бы я сильно верила в любовь. Мне случалось как-то видеть ауры, странные, лучезарные… Возможно, это она. Хоть бывало такое и очень редко. Но то, о чем говоришь ты, этого не могу принять даже я. Это как-то слишком. Прикрывать высокопарными словами такой абсурд…

Упс, кажется, я перегнула. Мой невозмутимый инопланетянин выглядел теперь так, будто еще немного, и начнет скрипеть зубами.

– Ладно, прости, Тей, – примирительно сказала я. Не в моих интересах было портить и без того странные взаимоотношения с человеком (все-таки человеком, пусть и с другой планеты), от которого я полностью зависела сейчас. – Это ваше дело. Для вас это может быть свято, непреложно и истинно. Для вас, но не для меня. Я никогда не приму подобное. Я другая. Так что можешь просто отвезти меня обратно на Землю сразу после подзарядки энергоблока. С самого начала было ясно, что все это просто какое-то чудовищное безумие…

– Думаю, будет лучше, если об избрании пар и прочем, касательном отбора и миссии, ты поговоришь лично с Учителем, – заключил Тей, полностью проигнорировав последние мои слова.

А потом наше монотонное космическое существование резко оборвалось.