По следам мистера Волка

Глава 11. По следам неклеймённого

Герберт перешагивает порог, запрокидывает голову к серому небу и вдыхает полной грудью воздух, что в это мгновение кажется ему слаще и легче, чем был совсем недавно.

Так странно оказаться на свободе, но всё ещё под прицелами стражей и скорее всего того, кто подставляет его. При этом чувствуя себя так же, как когда он вышел из тюрьмы спустя десять лет.

Как никогда Герберт понимает, как же всё зыбко: жизнь, свобода, привычный уклад вещей. Как знать, быть может, он даже не сможет дойти до замка, как всё изменится вновь.

В голове мысли сменяются как картинки в калейдоскопе: обрывки воспоминаний, размышления о нынешних делах, эхо недавнего разговора…

Людарик допрашивал его часа три. Герберт ни за что бы не поверил, что глава стражей, внешне смазливый и легкомысленный щенок, может быть настолько дотошным и вдумчивым.

— … я посещал оборотней, — отвечал Герберт на его вопрос о прошлом полнолунии и убийстве, что произошло до него. — Меня вывели из себя, я перекинулся, это правда. Но и это, и свой визит к стае я, конечно, скрыл. Думаю не нужно объяснять, почему, меня упекли бы за решётку сразу же. А там ещё и известие о новой жертве… Само полнолуние я провёл в подвале замка. Я не помню, что делал в ночь убийства, но уверен… То есть, я хочу верить, что непричастен. Это не по мне. Я бы не стал…

— Значит, убил либо кто-то другой, либо ты не контролировал себя.

— Я за вариант о ком-то другом, — хмыкнул граф.

— Но Мэрайю ты…

— Я не трогал её! — перебил он, вновь закипая от упоминания её смерти. — Я хотел… спасти её, помочь. И я бы вытащил её оттуда! Никто бы не обидел её больше. Никто, — сузились его волчьи глаза, — даже твой дядюшка, уж прости. Она приходила в мой замок вся в слезах в день приёма. К нему должно быть больше вопросов, чем ко мне, я Мэрайю ни словом, ни делом не обижал. Никогда. Ах да… Может быть, не к месту спрашиваю, и ты наверняка не ответишь, но о каком законе против оборотней говорил ей Ричард? Любопытно.

Людарик действительно ясного ответа ему не дал, то ли не зная, то ли не желая уходить от темы допроса…

Герберт шагает по разбитой дороге в сторону своего замка. Оживлённые улицы Бонсбёрна вот-вот останутся позади и жгучие, настороженные, ненавидящие взгляды жителей перестанут сверлить его спину.

Он не замечает людей, не разбирает лиц, не слышит голосов, но чувствует их внимание на себе.

Никто не рад, что его освободили.

Признаться, Герберт и сам не особо рад, пока ещё не веря в свою свободу. Но он теперь точно знает, что либо найдёт убийцу, либо погибнет, только не вернётся в тюрьму.

Спустя какое-то время он поднимает взгляд и видит свой дом. Только ещё не дойдя до ворот, понимает, что замок встретит его безмолвием.

***

Кроули крутит в руках карту и придирчиво изучает её.

— Здесь, — окидывает взглядом аккуратную, уютную улочку с деревянными постройками, — прибавилась пара домиков и вот тот, — указывает рукой, — сарайчик был построен недавно. Только не спрашивай меня, дорогая Элис, откуда у меня план оборотнического поселения, — и улыбается при этом так довольно, что сразу становится ясно: хочет, чтобы она спросила.

Правда время для разговоров не подходящее, им стоило бы вести себя тише и постараться спрятаться, а не торчать посреди дороги под оголёнными ветвями яблони.

— Если бы дело правда было в оборотнях, разве Людарик бы не… ну это, не обнаружил этого? — шепчет Элис. — Как думаешь?

Кроули пожимает плечом.

— Мог и не обнаружить. Мне кажется, он такой… торопливый всегда. Из-за лени, наверное.

Элис вздыхает, но защищать главу стражей не спешит.

— Вообще, нам затаиться где-нибудь, и дождаться темноты… Так мало что понятно.

Джон кивает мелко и быстро, и берёт Элис под локоток.

— Найти какой-нибудь заброшенный сарай, как думаешь? — ведёт её куда-то в сторону.

— Ага, у меня с собой сэндвичи, как раз перекусим, — улыбается она. — А я попробую сделать кое-что…

— Ой, тайный план? — радуется он, как ребёнок, и замечает приземистый серый дощатый сарайчик. — Вот, смотри, подойдёт?

— Ага…

Элис пробирается внутрь, садится на полено и обменивает сэндвич на список учтённых волков.

— Отдохни пока, Джон… Я попробую свою эту… женскую интуицию.

Он принимается медленно жевать угощение и смотрит на Элис скептически и строго.

— Я даже не знаю… А хорошая она у тебя?

— Какая есть — вся моя… — Элис чихает, наморщив нос, и вдруг ухмыляется. — А вы попробуйте у фей спросить. Есть ли тут лишние оборотни.

Но Кроули, обдумав эту идею, отрицательно качает головой.

— Это не так просто, нужно специальное оборудование, угощение, — и шепчет доверительно: — они любят варенье… Но, сейчас попробую иначе, — и отходит в сторону, устраиваясь в углу сарая спиной к Элис.

Она ухмыляется и, не сдержавшись, словно сама — фея, показывает ему язык.

Затем закусывает губу, прикидывая, стоит ли вообще пытаться.

Оборотни чуют ведьм. И если узнают, что у неё есть крохи магии, будут рады оказаться полезными Бонсбёрну…

В отличие от бед хозяина… Её ведь даже судить не будут. Просто сожгут на костре. Ведь слова волка до сих пор достаточно.

Бабушка рассказывала как-то, что из-за этого могла пострадать и обычная девушка. Если бы отказала оборотню, если бы разозлила его…

Одно лишь «ведьма», брошенное неудовлетворённым мужчиной, обернулось бы мучительной смертью.

С другой стороны, её магия едва заметна, она может снять боль, составлять рецепты добротных отваров и всё в этом духе…

Разве оборотни смогут заметить её?

Ведь Герберт Оуэн так ничего и не почувствовал.

Ведьм уничтожили, оборотни тоже измельчали… Едва ли хоть кто-то из них занимался делом предков.

Так что…

Элис сосредотачивается и иным зрением проходится по общине, считает волков, словно овец перед сном.

Но Кроули внезапно вздрагивает и восклицает:

— Есть! Совсем, говорят, рядом волк.

— Что? — опешивает Элис.

Но не успевает ничего предпринять, потому как в дверном проёме оказывается мистер Финч.

— Ведьма! — ухмыляется он.

От страха колдовские и без того зелёные глаза Элис сверкают магией. Как её заметили? Ведь она уже несколько раз рисковала, помогала графу, и он ничего не понял, не передал её стражам. А тут…

В такие моменты как никогда понимаешь, отчего оборотней недолюбливают.

И люди, и ведьмы.

К последним она привыкла себя не причислять, ведь ничего ужасного не делала.

А что если мистера Оуэна теперь обвинят в том, что он покрывал её?

Её и Курта!

Какой кошмар!

Сердце, должно быть, впервые в жизни, так сильно колотится в груди.

А Кроули словно и не понимает, подходит к ней ближе и берёт за руку.

— Где ведьма, господин? — озирается он по сторонам то ли искренне, то ли…

Хотя не будет ведь Джон специально раздражать оборотня?

— Не ведьма, — продолжает важно, — а фейри! Народец этот, знаете ли, почти везде обитать может, а в Бонсбёрне ему уютно. Я только что пробовал связаться с кем-нибудь из них. Быть может, вы заметили именно это.

— Я душок ведьмы никогда ни с чем не спутаю, тем более, — фыркает и достаёт из кармана пачку сигарет, — если она колдует. Что вы здесь делаете?

Как ни странно, тему фей Джордж Финч оставляет в стороне, то ли не желая тратить на ухмылки время, то ли в принципе не воспринимая Кроули всерьёз.

— Пришли, — тут же находится он с ответом, — чтобы связаться с фейри. Прошу прощения за вторжение! Мне показалось, это место никому не принадлежит. Мы, — тянет Элис за собой, прикидывая, как бы обойти Финча, — уже уходим…

— Можешь уходить, бестолочь, а вот она останется здесь.

Элис скалится в ответ. Даже шальная мысль закрадывается в блондинистую голову — может, убить его? Но тогда уже и Кроули и всю стаю. С этим она точно не управится. Это не то же самое, что разобрать сарай.

— Да как вы смеете?! — оскорбляется Джон. — Во-первых, придержите язык! Во-вторых, Элис приличная, хорошая девушка. Она пришла со мной и уйдёт вместе со мной. А если что-то вам не понравилось, то, что ж, все вопросы к её хозяину. Пусть решает, он за неё в ответе. А закона мы не нарушили. Не имеете права нас задерживать!

— Огонька не найдётся? — ухмыляется мистер Финч, разглядывая Элис и игнорируя Кроули.

И она даже прячет руки за спиной, будто боясь сотворить что-нибудь не то на эмоциях.

— С собой спички не взяла, — улыбается.

— Ты это будешь стражам порядка рассказывать, мелкая…

Кроули на всякий случай заслоняет её собой.

— Она ничего не сделала, — говорит он на этот раз тихо и напряжённо. — Мы просто уйдём, хорошо? Иначе… — и, быть может, совершает глупость, делая вид, будто они уже узнали всё, что хотели.

И притворяется он на удивление мастерски:

— Иначе мы расскажем стражам о неучтённом оборотне, которого нашли здесь. А это, думаю, сейчас весьма не кстати для вас…

Элис открывает рот, ведь собиралась высказать ту же самую мысль!

— И если подтвердится, что я — ведьма, меня, конечно, сожгут на костре, но и к словам прислушаются. Всё же… компетенция, — она подмигивает мистеру Финчу.

И тот качает головой, чиркает спичкой, закуривает.

— Нет здесь никакого оборотня, это вам Герберт на уши присел? Проверить это легко. И проверяли уже десятки раз.

— Не Герберт, — отрезает Кроули уверенно настолько, будто и правда ему что-то нашептали феи. — Если он и знает об этом, то, видимо, прикрывает вас. Из солидарности, что ли… А я вот не стану. Да и, к слову, если понадобится, смогу описать оборотня стражам. Я и рисую неплохо… Так что проверить всё и правда будет легко. Особенно если ваш волк по какой-то причине находится в розыске. Или если его уже однажды кто-то видел и запомнил приметы.

— Розыске? Мы бы не стали укрывать преступника. Откуда такие мысли?

— Оттуда, — усмехается Джон, — что сейчас плохое время для того, чтобы вас хоть как-то касался такой оборотень и об этом узнали люди! Даже просто не учтённый, хотя уже одно это является преступлением, вызвал бы по меньшей мере подозрения.

— Я слышал о вас, — чеканит мистер Финч, выдыхая извилистые ленты дыма. — Работаете на Герберта. Ищете здесь убийцу? Или того, на кого можно повесить его преступления?

— А скажете он не убийца?

— Кто? Герберт?

— Да нет же, — отзывается Кроули с раздражением. — Ваш волк.

— Ваш хозяин — убийца. И мне… очень жаль.

— Я не верю в это, — вновь отрезает Кроули. — Иначе меня бы сейчас здесь не было. Нас бы, — добавляет он, — не было. Так, что мы будем делать? Ещё есть шанс договориться. Конечно, если вы сможете убедить меня, что действительно не укрываете преступника.

— Тому, кто ни в чём не виноват, — уверенно произносит Финч, — не нужно никому ничего доказывать. Пройдёмте, господа, выпьем чаю. Только тихо. У меня ребёнок спит.

И Кроули кивает ему.

— Конечно…

***

Мистер Финч и впрямь ведёт их в свой дом, устраивает на маленькой, чистой кухоньке и сам заваривает отменный чай.

— Никто из наших оборотней не виноват, — произносит он негромко, но твёрдо. — Вы можете сколько угодно верить Герберту, но то, что он хороший человек — не доказательство невиновности.

— Но почему же по-вашему он виновен? — интересуется Кроули уже вполне миролюбиво, и пробует чай.

Все мысли Элис заняты тем, как выкрутиться из дурацкой ситуации и не навредить графу ещё больше. А очередные споры, виновен он или нет, ей не слишком интересны.

— Видите ли… Он… — начинает мистер Финч, но тут же отвлекается. — Хотите печенье? Моя жена, Ребекка, вчера пекла печенье. Ещё осталось. Мы живём… сдержанно, как и полагается, — ухмыляется, — волкам. Прошу прощение, если вы привыкли к другому.

— Нет-нет, что вы! — улыбается ему Кроули. — Да и я только что поел, правда. Благодарю вас. Продолжайте, прошу!

Финч качает головой, ставит выпечку на стол и продолжает рассказ:

— Герберт с детства отличался вспыльчивым характером, вам любой скажет. Он не был хулиганом и невыносимым мальчишкой, как бывают некоторые. И в общем многим нравился. Вообще, ведь Оуэны — одна из самых почётных семей в городе. Графы бог знает с каких времён. Я-то сирота, не знаю, откуда у меня мои способности. И у тех, кто сейчас здесь живёт, похожие истории.

— Так что там Герберт? — торопит мистера Финча Элис.

Мужчина хмурится, вздыхает, но продолжает:

— Он как-то вспылил и напал на девочку. В детстве. Едва её не убил. Это, конечно, замяли, но не забыли. Потом были ещё случаи… К тому же, обстановка в стране менялась стремительно, люди воспринимали остро, даже если оборотень позволит себе повысить голос. Мы с ним общались, несмотря на разницу положений, да и в возрасте. Знаю, что он неплохой. Но когда убили Розали… мало кто сомневался в том, что он виновен.

— Только из-за того, — задумчиво протянул Кроули, — что Герберт вспыльчив? Да, ситуация с ним произошла страшная в прошлом, но… Я вот в детстве толкнул неудачно друга, и тот едва не убился, ударившись головой. Но это не значит, что я способен на убийство.

— Так а разве я сказал, что способен? — спрашивает мистер Финч.

— Вы запутали меня, — хмурится Кроули. — Я думал, всё это время вы говорите нам, что считаете графа едва ли не врагом…

— Мне его жаль. Я не думаю, что он маньяк, похожий на тех, о ком мы частенько читаем в газетах. Скорее ему не повезло. Слишком многое навалилось, и всё, что случалось с ним в детстве, повторяет вновь в куда более серьёзных масштабах. В ночь убийства он был у меня. Разозлился, ушёл. Увидел на улице девушку, напомнившую о Розали, озверел… Это печально, но вы должны смириться. Иначе просто никак. Не дайте ему, — переводит взгляд на Элис, — сломать себе жизнь.

Кроули вздыхает и отставляет от себя кружку.

— Звучит разумно. Правдоподобно. Но без доказательств. Выходит, остаётся лишь отношение к Оуэну. Личное отношение. У вас оно такое, у нас другое. И только исходя из этого мы все остаёмся в своём праве, чему верить… Но это мы. А те, кто, кто решает его судьбу, видимо думают, что вправе и повесить его. Поэтому, — поднимается он, — я считаю это ужасным… А вас… А вас считаю трусом. Легче всего обвинить человека и отойти в сторону!

— Разве всё, что я перечислил, тебя не убеждает, мальчик? Ты, верно, понятия не имеешь, что вообще означает слово «доказательство», раз так.

Сонная Ребекка выходит к ним, кивает гостям, хочет что-то спросить, но…

Кто-то стучит в дверь.

— Ох, — улыбается уставшая, но всё же красивая молодая женщина, — это он…

Мистер Финч кивает и отворяет дверь.

На пороге появляется мрачный и при этом ухмыляющийся Людарик Даймонд. В будто бархатном багровом плаще, чёрной шляпе, жилете с вышитыми едва заметными лилиями и облегающих штанах, которые отлично подходят к высоким сапогам на небольшом каблуке.

Обычно его вид мягко говорят более расхлябан.

Кроули бросает удивлённый взгляд на Элис, и поднимается, чтобы поздороваться с главой стражей.

— Вот так встреча, мистер Даймонд, — протягивает он ему руку.

— Ах это вы, — глаза Людарика тут же начинают лучиться довольством, как бывает и когда приходит мистер Фокс. Что сказать, чудаки забавляют его. При условии, разумеется, что они забавные. Этот забавный. — Какими судьбами?

Крепко пожимают руку и переводит взгляд на Элис:

— Дорогая, что ты здесь делаешь?

Она краснеет и отступает на маленький шаг назад.

— Мы с мистером Кроули гуляли, а потом нас пригласили на чай. Бонсбёрн очарователен. Все такие… дружелюбные.

— Кот из дома — мыши в пляс?

Людарик снимает шляпу и достаёт из кармана чёрный свёрток.

— А что, разве же мы сделали что-то противозаконное? — улыбается Кроули, отчего-то радостный.

Хотя почему, отчего-то? Людарик выглядит так хорошо, глаз радуется!

— Уверен, что у мисс Богард сегодня не выходной, — глава стражей стреляет в неё острым, пленительным взглядом, затем пожимают руку и мистеру Финчу, а Ребекку так и вовсе приобнимает. — Вот, — протягивает он ей свёрток, — что нашёл. Надеюсь, это то.

— Спасибо вам большое! — улыбается она, не так сильно, как Элис, но всё же смущённая.

— Подарок? — любопытствует Кроули, не успевая себя остановить, ведь всё же не очень вежливо вот так вмешиваться. Но виду не подаёт, что смутился от своей же несдержанности.

Все бросают на него по странному взгляду. Ну, кроме Элис. Она глазеет на Людарика и думает о том, что приготовить на ужин, если они, конечно, выберутся из этой передряги.

А ведь ей нужно было всего пару минут, чтобы углядеть нужное. И это почти получилось.

Что-то подсказывает, что пришли сюда они с Кроули не зря.

— Ой нет, — улыбается Ребекка, — это для ребёнка…

— Как мило, — расплывается Кроули в улыбке. — Очаровательно! Ах, знал бы я, не пришёл бы с пустыми руками. Неловко как вышло…

И снова ему кажется, что сказал он нечто не к месту, как-то странно это всё ощущается. Но виду Кроули и на этот раз не подаёт, продолжает улыбаться.

— Нет, — тихо возражает Ребекка и переводит взгляд на мужа.

— Он болеет, — хмуро поясняет Финч.

— Мистер Даймонд заказал лекарство, которого у нас нет. Это с континента. Спасибо большое, господин!

Кроули вздыхает и произносит тише, вспоминая, что ребёнок должен сейчас спать:

— Ох, скорейшего выздоровления ему! Всё будет хорошо, вот увидите, — и переводит взгляд на Людарика. — Так вы, значит, уже уходите?

И сказать бы ему что-то про неучтённого волка, да уже совсем не хочется подставлять Финча, у которого болеет малыш… К тому же на Элис он пока тоже не наговорил. Быть может, всё обойдётся, как-то устроится само собой.

— Ребекка, иди…

Она ещё раз благодарит главу стражей и послушно удаляется.

— Они пришли тут разнюхивать, — тянет мистер Финч. — И колдовать.

Кроули возмущённо фыркает. Он то их сдавать сейчас не собирался! Ох, это удар в спину, которого Джон прощать не будет, тем более когда на кону благополучие дорогой Элис!

— Колдовать?! — и смотрит на Людарика. — Разговор с фейри не колдовство! А больше ничего и не было. Я просто узнал о волке, которого они скрывают, и пытался выяснить, что да как. Прежде, — добавляет торопливо, — чем идти к вам, разумеется.

— Волке?

Людарик выгибает бровь и садится за стол так привычно, будто ужинает здесь каждый день.

— О, это пусть он, — указывается Джон на Финча, — уже отвечает вам! — и смотрит на него взглядом, будто без слов говорит: «сам виноват, я бы молчал, а вы! Ты… Подлец!»

Людарик усмехается и кивает.

— Хорошо. Это вам феи сказали?

На этот раз болтать Кроули не спешит, происходит заминка и он смотрит на Элис, будто ожидая от неё помощи. Но рассудив, что её лучше не вмешивать лишний раз, отвечает:

— Но вы не поверите мне, да?

— Наоборот, дорогой друг, видите ли, сейчас все способности нужны. Быть может, вы спросите у фей, где сейчас находится мистер Хизар?

Кроули надуётся, будто оскорблённый, но произносит серьёзно:

— Может и спрошу. Если дадите мне минутку. Спросить? Здесь место хорошее для этого, в прошлый раз они быстро ответили.

— Пожалуйста, — Людарик делает направляющий жест.

Мистер Финч предлагает ему чая.

У Элис от напряжения начинают дрожать губы.

Раз оборотень уже всё знает, она может спокойно воспользоваться магией ещё раз. Ведь Людарик ничего не заметит.

Для него, что одно слово против неё, что два.

Кроули же решает выйти за дверь, но так как Элис оставлять наедине с ними не хочется, всё же просто отступает к окну и замирает там, глядя куда-то вдаль, на несколько минут.

— Мм, — произносит он наконец. — Мм, — уже больше походит звук на странный напев, а затем Кроули оборачивается и подходит ближе к Людарику. — О, говорят он в их мире гуляет. А в нашем спит. Под белым камнем, под журчание воды. Вот так говорят.

Людарик становится куда мрачнее, чем минуту назад.

Точнее, с него сползает насмешливая, уверенная маска.

Больше не забавно.

Но страж ничего не говорит — сам ведь попросил.

Сам затронул тему Бернарда Хизара, в поисках которого пока нет ни малейшего продвижения.

Он с напряжением сверлит взглядом Элис.

Которая вдруг дёргает углом губ и впервые за всё это время действительно обращает внимание на мистера Кроули.

— Да, вот так, — подкрепляет Кроули свои слова кивком, а сам будто смотрит сквозь окружающих, как если бы задумался или действительно видел нечто, чего не видят остальные. — И спина, — добавляет уже тише, опуская голову, — у него болит, ближе к лопатке левой…

На этом Кроули коротко вздрагивает, зевает в локоть и осматривается будто бы даже смущённо.

— Прошу прощения, если лишнего сказал. Сам удивлён, что здесь с ними такая… связь хорошая. Надо бы изучить потом это место. Можно ведь? Или, быть может, мне для этого нужно разрешение какое раздобыть?

— Если всё так, то может феи проведут вас до места? — едко спрашивает Людарик.

И Кроули простодушно пожимает плечами.

— Право не знаю, можно было бы проверить. Но разве… это может быть правдой, ведь его, слышал я, убили?

— Если вы не считаете это правдой, тогда чего ради…

Элис, воспользовавшись моментом, выходит из дома, бросив вслед:

— Что-то меня мутит на вашей кухне…

— Я? — спохватывается Кроули. — Я считаю! Но фейри порой шутят, мало ли… Постойте, — спешит он за ней. — Пойдём домой вместе.

— Ладно, с вашим даром разобрались, мистер Кроули, — Людарик зевает, вновь стараясь казаться беспечным, но это уже не выходит так славно, как когда он только зашёл.

По коже прокатилась волна мурашек от слов этого чокнутого, и хоть никто не собирался его слушать, глава стражей решил несколько изменить радиус поисков и дать своим людям новые распоряжения.

Чем чёрт не шутит?

— А что там про колдовство?

— Девчонка, — хмыкает мистер Финч.

Кроули замирает в дверях.

— Элис хорошая девушка, он наговаривает на неё!

— Не будем шуметь…

Людарик делает несколько глотков терпкого чая и поднимается из-за стола.

— Пройдёмте, господа, посмотрим, в порядке ли она. Не знаю насчёт того хорошая или нет, но могу сказать точно — хорошенькая.

Кроули одаривает его осуждающим, строгим взглядом, но кивает согласно.

— Да… Но вы… Держите себя в руках, сэр!

— Это почему же? Феи против?

Финч наблюдает за молодыми людьми с толикой раздражения.

Они выходят на крыльцо. Элис нигде не видно.

— Против я! — выпаливает Кроули. — А вы ещё и напугали бедняжку! Вам должно быть стыдно за своё поведение, мистер Даймонд. И за то, что так легкомысленно относитесь к делу. Вот. Я всё сказал!

— Откуда такие выводы, позвольте спросить?

Людарик потягивается и оглядывает неказистые домики острым взглядом охотника, желающего отыскать добычу.

— Оттуда, что вы будто забыли о волке, которого здесь наверняка прячут, и переключились на беззащитную, хорошенькую девушку.

— Я помню о волке.

Колкая усмешка валится в ворох сырых, бурых листьев.

— Считаете её привлекательной? Я слышал, вы обещали жениться на Хризантеме Хэт. Большая удача, между прочим. Она обладает приличными… достоинствами.

Кроули замирает, но вдруг начинает улыбаться странно и смущённо.

— О, не то чтобы я обещал… Но я сказал, что быть может вернусь к ней с предложением. Да, она дама примечательная. Но мы пока очень мало знакомы и я не сказал бы, что всё так определённо… Так что там насчёт волка, мистер Даймонд?

— Волк здесь! — кричит Элис.

Распахивается дверь дальнего дома, и она выходит на улицу, таща за собой мальчишку лет пяти с белыми как снег волосами и повязкой на глазу.

Кроули наблюдает за этой картиной изучающим, внимательным, будто бы даже не удивлённым взглядом.

У него скорее возникает вопрос, что Элис делала в чужом доме (или то была пристройка к нему?..), чем откуда взялся волчонок.

Хотя Джон ведь и сам не до конца верит, что это феи ему нашептали, а не просто он решил давить до последнего.

Но интереснее другое — что об этом думает господин Даймонд?

И Кроули переводит взгляд на него, когда мальчишка пытается вырваться из хватки Элис, хотя мгновением ранее сам охотно за неё цеплялся, и, округлившимся от страха, лихорадочно блестящим глазом, глядит на присутствующих. А затем, изловчившись, кусает Элис за запястье.

Она вскрикивает и бьёт его по макушке. Не сильно, но словно наглое животное.

Чёрт бы побрал этих волков с их селением и способностями!

Она пошла к кому-то, кто светился серебряным, а не золотым. У кого не было метки на виске.

Клочки магии то тут, то там всё ещё используются даже обычными людьми, пусть они того и не замечают. Когда оборотни практически справились с уничтожением ведьм, люди задумались о том, что против них самих не так много приёмов. И одна колдунья согласилась пойти на сделку. До конца жизни её не трогали, а она взамен изобрела и напитала магией специальное тавро, которое ещё и меняло энергетику волка и немного его ослабляла — ведьме таких найти — раз плюнуть. И она искала, если среди волков попадались враги короны.

В общем-то, такие приспособления ещё существуют, особенно в старых северных городках, хотя им уже не придают такое значения, ведь ведьм не осталось.

Впрочем, если объявятся, не ровен час, что сотрудничать станут с ними, чтобы истребить оборотней…

А потом наоборот.

И этот круг не замкнётся, пока «твари» не исчезнут с лица земли (или хотя бы благословлённой всеми ветрами Элмары).

В Бонсбёрне было старое тавро, которым пользовались по сей день, так что отличить клеймённого оборотня от «дикого» можно было бы даже на расстоянии.

Что Элис и попыталась сделать.

Но — увы — не повезло.

У одной из развалюх она нашла мальчишку и одарила его взглядом таким, будто готова убить.

Ведь едва ли он убийца, а других неклейменных здесь нет.

Вот только мальчишка кинулся на неё сам, будто почуяв угрозу.

Так что теперь ситуация такова: всем очевидно, что Элис ведьма, ведь каким-то образом она нашла щенка.

Так же всем очевидно, что щенок едва ли мог пробраться в бордель и убить шлюху, а потом устроить её в позе погибшей жены Герберта.

Особенно, учитывая, что вся шумиха и все подробности смаковались ещё до его рождения.

— Чёрт, — злится Элис. — Нет, даже не чёрт, дьявол!

Кроули вздыхает.

— Что ж, прошу прощения, — смотрит он на Финча, — это действительно не убийца… Хотя вы и не должны были скрывать щенка! Но… а что насчёт его родителей, не ваш же он?

Людарик щёлкает костяшками пальцев и зевает.

— Его родителей жестоко убила банда из Нортенберга. Как вы можете понять, мистер Кроули, сейчас не самое лучшее время, чтобы выставлять мальчика на витрину. Господа могут пожаловать и сюда. И едва ли они ограничатся им. В Бонсбёрне таким раздолье. А, учитывая последние события, не удивлюсь, если половина города примкнёт и будет всячески помогать. Самосуд — частое явление в последнее время. А вы, мистер Кроули, как заступник Оуэна, сможете убедиться в этом на собственной шкуре.

Кроули тушуется и коротко кивает в ответ.

— Какой же кошмар, бедный малыш… Что ж, это всё шутки фей, — бормочет он уже тише, а волчонок снова обводит всех обеспокоенным взглядом и хватает Элис за руку крепче, словно не она, а он держит её.

— Она… — будто на пробу пробует произнести он и шумно сглатывает, прежде чем продолжить. — Арестуйте её, а не меня!

— Заткнись, маленький…

Людарик смеётся, впрочем, даже это выходит у него мрачно.

— Ладно, господа и… Элис, я пошёл, если ко мне больше нет никаких поручений.

Кроули радуется этому и, опережая всех, начинает частить:

— Нет, все во всём разобрались. Всё уже в порядке. Удачи вам, мистер Даймонд! До свидания. Элис, — оказывается он рядом и берёт её под локоток, — идём, что-то мы задержались. Пока, маленький, — пытается потрепать мальчишку по волосам, но тот уворачивается и смотрит… да, смотрит волком. — Ну, что ж…

Мистер Финч усмехается так, будто произошло ровно то, чего он и ожидал, но затем всё же решает дотянуть саспенса:

— А что будем делать с ведьмой?

Элис холодеет.

Людарик останавливает и, приподняв бровь, усмехается:

— Точно.

— Ничего не точно, — вступается Кроули. — И мы уходим. У Элис, вообще-то, работа есть, она из-за меня здесь задержалась. А её замок ждёт. Вот. Мы просто пойдём, хорошо?

— Элис, что ты умеешь? — игнорируя его, спрашивает Людарик совершенно невозмутимо.

Она передёргивает плечом.

— Ничего особенного. Боль, унимать, например. Чувствовать клеймённых и неклеймённых оборотней.

— И это всё?

— Д-да…

— Не вижу смысла с тобой возиться. Впрочем, может, я и зайду к тебе как-нибудь, — обворожительно, пакостно склабится, — уймёшь мою боль.

Кроули на этом едва не давится воздухом и как-то рефлекторно притягивает Элис к себе, а затем спешит увести её из этого места.

— Каков нахал, — шепчет он ей. — Нахал ведь, да?

Она выдыхает.

— Пронесло, значит? — едва ли зубами не стучит от страха.

— Да, думаю, да. И не устроят же оборотни скандал, правда? Кому сейчас выгоден скандал, тем более у них своих дел хватает, щенка вот прячут. Я, конечно, зная всё, уже не стану ничего говорить об этом. Но они ведь не знают об этом, не знают меня… И пусть только попробуют тебя обвинить! Я пригрожу тогда, что, якобы, проблемы им устрою. Вот так! Так.

Она смеётся, на самом деле прослушав половину по привычке, затем звонко целует его в щёку и спрашивает:

— Что хотите на ужин?

Кроули, вмиг растаяв, расплывается в блаженной улыбке.

— Если честно, очень грибного супа хочется, дорогая Элис. Можно?

— Грибы у меня есть, — она кивает. — Но что нам делать дальше? Если не волки, то кто?

Кроули погружается в мрачные раздумья.

— Посмотрим… Обсудим. Нам нужен какой-то план. Подумать, что могли упустить стражи, не знаю…

— А вы… ты… правда их слышишь? Ну, фей.

Спрашивает так, будто только сейчас задумывается, стоит ли вообще с Джоном иметь дела.

Кроули пожимает плечами.

— Как бы так сказать, — и даже голос его меняется, становится спокойным, приглушённым, без этих… ноток придури, что порой звучат в его речах. — Мне так кажется. Пока ни разу, похоже, действительно поговорить с ними или увидеть их не удалось. Но порой, в особых местах, в нужное время и при должном настрое, они говорят… отголосками моих же чувств. Или вроде того. И я вижу их… как маленькие огоньки перед внутренним взором. Как если посмотришь на свет и отведёшь взгляд. Только вот я ведь не смотрел, они сами появляются.

— А в замке так же? — выгибает бровь Элис, чтобы проверить его.

Ведь если какие-то чувства ему внушает Курт, то…

Едва ли он им с Гербертом помощник.

Но Кроули коротко мотает головой.

— Нет. В замке так… будто я… ну, видимо, — он тяжело вздыхает и доверительно сообщает ей: — Будто я просто чудак, потерявший разум. А ведь я так надеялся… — и на глазах его блестят слёзы.

От волнения, должно быть.

— Ну, успокойтесь, — Элис берёт его за руку, и её пальцы оказываются неожиданно горячими. — Знаете, после того как Айлэнд с его зелёными лугами и легендами о фэйри отделился от Элмары, из-за веры фей стали поднимать на смех. И стало куда меньше чудес, чем было когда-то.