Пламя на двоих (СИ)

Глава 16. Новые возможности

Краски ложились будто сами собой, и я плыла по волнам вдохновения. Кисточка превратилась в продолжение пальцев, портрет оживал, наполняясь светом.

— Фу, убожество, — фыркнула Ингрид за моей спиной, и я вздрогнула от неожиданности. — Иней, она нарисовала уродца!

— Картину не оценивают в процессе, — ответила я. — Все будет отлично, Иней, не переживай.

— Мой портрет вышел шикарным, — похвастался Туч, который уже вернулся из Айданы и теперь лучился от удовольствия. — Каталина сказала, что закажет рамку и повесит его у себя в комнате. Вив, как бы устроить, чтобы ты нарисовала мою Каталину? Тем более у тебя теперь куча красок.

— А откуда? — Ингрид сунула любопытный нос к моим драгоценным флаконам, и у меня сердце сжалось.

Я оттеснила ее от шкатулки и захлопнула крышку. А Ингрид расплылась в улыбке. Нащупала же во мне слабину!

— Доктор сказал, у меня много драконьей крови, — произнесла она. — Может, будет еще один знак. Как думаешь, Вив, если я тоже помалякаю, у меня проклюнется знак живописца?

Меня словно ледяной водой окатило.

— Не тронь мои краски, — процедила я.

Ингрид ухмыльнулась, обошла меня со спины, и острый запах драконьей мази ударил в ноздри.

— А что ты мне сделаешь? — прошептала она мне на ухо. — Думаешь, Элай тебя защитит? Я расколошматила все твои вазы, растоптала цветы, и знаешь, что он сделал? Отвел меня к доктору. Потому что он обо мне заботится, Вив. Я его подруга. Я важна для него. А ты — нет. Знаешь, те флаконы в шкатулке на вид очень хрупкие…

Она шагнула к краскам, многозначительно улыбнулась, но в гостиную вернулся Элай, и Ингрид тут же натянула смиренное выражение лица.

А у меня сердце так и колотилось. Что же делать? Как защитить мои краски? Если Ингрид их разобьет… Если испортит…

— О, Туч, — обрадовался Элай. — Все в сборе, отлично. Итак, у нас в гнезде назрела проблема. Давайте ее решать. Рони, подтягивайся, — позвал он. — Вив, прервись ненадолго.

— Элай, ты о чем? — наигранно удивилась Ингрид, садясь на диван рядом с Тучем.

И еще руки на колени сложила, как будто это может кого-то обмануть. Или может?

Я привыкла решать проблемы сама. Так уж жизнь сложилась, что некому было меня защитить. Но что если попросить Элая? Пусть хотя бы хранит шкатулку в своей комнате. Моя закрывается только изнутри, а значит, когда я в душе, столовке или на занятиях по теории крови, Ингрид может войти, разбить краски, а потом сказать, что так и было. Мало ли. Я ведь такая неловкая — то с бревна упаду прямо в грязь, то обморожусь в пожаре. Вот и шкатулку выронила, а теперь валю на нее, на Ингрид, а она как всегда ни при чем.

Я представила, как откидываю крышку с золочеными уголками и вижу осколки и мешанину цветов, и у меня чуть ноги не подкосились. Так что я тоже прошла к парням и рухнула в кресло.

— Ингрид, сегодня ты нанесла Драхасу ущерб, — произнес Элай.

Иллюзорная бабочка порхала над уцелевшим букетом в железном ведре — жалкая попытка исправить ситуацию. Все равно что пшикнуть дорогими духами над кучей дерьма — запах не скроешь.

— Цветы бы все равно завяли, — сказала Ингрид. — Если Вив так любит букеты, так пусть пойдет да нарвет лопухов по окрестностям, как она раньше и делала.

По большому счету мне плевать на цветы. Плохо другое — если сейчас она уйдет ненаказанной, то продолжит мне пакостить. Краски под угрозой! А если она сломает кисточки? Они такие удобные, легкие, и ворс идеален — волосок к волоску!

— Я не про цветы, — ответил Элай. — Я про вазы.

— Горшки, — исправила Ингрид.

— Двенадцать горшков, пять ваз и здоровенная миска, почти корыто. Я помню — сам таскал.

Ингрид поцокала языком.

— Что ж, вычти их стоимость из моей стипендии, — вздохнула она. — Правда, в Драхасе платят копейки, но на пару горшков хватит. Не думала, что ты такой крохобор.

— Горшки — ерунда, — согласился Элай. — Но это скорей симптом, а не корень проблемы.

Он присел на подлокотник моего кресла и будто невзначай убрал выбившуюся из пучка прядь — пальцы скользнули по моей шее, плечу, рука опустилась на спину и так там и осталась.

— Давайте проясним, — встрял Иней, натянув майку. Он настоял на том, чтобы позировать с голым торсом. — Если проблема во мне, что я, видите ли, недостаточно романтичный, так я и не собираюсь таким становиться. Ингрид, ты сама говорила — свободные отношения, я ничего тебе не обещал!

— Все должно быть по правилам, — посетовал Рони. — А если нет, то потом по гостиной летают горшки. Такова плата…

— Стоп, — перебил его Элай. — Дело вообще не в Инее. Доктор сказал, Ингрид нужен второй знак, чтобы обрести душевное равновесие.

— Я бы очень хотела, — вырвалось у нее.

Вот сейчас она была искренна и смотрела на Элая с такой откровенной тоской… А его рука неспешно гладила мою спину, и напряжение постепенно уходило. Все нормально. Элай что-то придумал. Он не оставит меня один на один с этой психичкой. В конце концов, я могу ему пожаловаться. Хоть это не мой метод, но краски под угрозой!

— Отлично, Ингрид, — кивнул Элай. — Я рад, что здесь мы с тобой согласны. Как куратор я должен предоставить тебе все возможности для развития способностей. У тебя стрела, знак скорости. И ты очень быстрая. Самая быстрая в Драхасе. Поэтому логичным будет помочь тебе развить второй знак, верно?

— Верно, — кивнула Ингрид.

— И ущерб возместить надо, — продолжил он. — Если каждый начнет крушить Драхас, то скоро камня на камне не останется.

К чему он ведет? А вот Туч расплылся в улыбке, как будто уже понимая.

— Поэтому мы совместим приятное с полезным, — бодро продолжил Элай. — Ингрид, ты уезжаешь.

Всю ее напускную скромность как ветром сдуло.

— Ты не можешь выгнать меня за пару разбитых горшков! — возмутилась она.

— А жаль, — едва слышно буркнул Рони.

— Зато я могу организовать тебе кураторскую поддержку, — успокоил ее Элай. — Собирай вещи, завтра ты отправляешься в Айдану в гончарную мастерскую.

Ее лицо вытянулось, и я едва сдержала смех.

— Да за что?! — уже не так уверенно возмутилась Ингрид.

— Так за горшки же, — подхватил Туч. — Это очень логично. Смотри, ты налепишь новых, а заодно получишь шанс развить второй знак.

— Скульптор, — осенило Рони. — Отличный вариант! Я слышал, у наследника трона такой.

— И что, он лепит горшки?! — ее голос сорвался на визг.

— Начинать надо с малого, — невозмутимо ответил Элай. — Двенадцать горшков, пять ваз.

— И очень большая миска, — безжалостно напомнила я.

— Издеваешься? — вспылила Ингрид, вскочив с дивана. — Это все из-за тебя! Это ты настроила Элая против! Ты ревнуешь!

— Успокойся, — рявкнул Элай, очутившись передо мной, и Ингрид мигом притихла. — Собирай вещи. Завтра как раз выходной. Я провожу тебя в Айдану, помогу разместиться и договорюсь с мастером.

— А Сильва?

— А за Сильвой я присмотрю, — пообещал Туч. — Она славная. Стеснительная немного, но они с Ковшиком ладят.

— Значит, так вы со мной? — Ингрид всхлипнула, но вышло не очень правдоподобно — слишком яростно горели ее глаза. — За пару глиняных черепков…

— Я бы не возражал провести недельку-другую в городе, — сказал Туч, мечтательно потянувшись.

— Ингрид, по сути это даже не наказание, — подхватил Иней. — Это новые возможности.

— Страшно представить, что это будут за горшки, — вздохнул Рони.

Ингрид умолкла, осмысливая ситуацию. Я почти слышала, как щелкают шестеренки в ее голове.

— Хорошо, — сказала она. — Двенадцать горшков, пять ваз и миска. Не думаю, что из меня выйдет скульптор, но ладно. А потом я вернусь. Сильва без меня пропадет. С драконом нужно держать контакт.

— Может, выбьешь нам в мастерской скидку для Драхаса? — спросил Туч. — Хильда говорила, что хочет обновить посуду, а железные тарелки навевают тоску.

Ингрид поднялась и молча пошла в свою комнату. Дверь громыхнула так, что с потолка облетела побелка.

— Пожалуй, о том, что мы расстаемся, скажу в следующий раз, — пробормотал Иней.

Парни разбрелись кто куда, и даже иллюзорная бабочка испарилась, а Элай подошел к картине. Он намеревался похвалить ее, даже если придется безбожно врать, но портрет был хорош. Может, не слишком утонченный, зато в нем чувствовалось какое-то бесшабашное настроение.

— Красиво, — сказал Элай после паузы. — Это правда красиво. Картина получается такой… легкой.

Иней казался расслабленным и довольным жизнью, но в то же время полным энергии. Хитрая улыбка, смеющиеся глаза — он будто знал какой-то веселый секрет и едва сдерживался, чтобы не разболтать его всем подряд.

— Иней теплый, хоть и со льдом, — сказала Вив, встав рядом. — А вот тут, — обвела пальцем тень на заднем плане, — будет дракон. Хвост завернется вперед. Думаю слегка исказить пропорции, у зубохвостов он не такой длинный.

— А обязательно было рисовать Инея полуголым? — не сдержался Элай.

— Он сам так захотел, — ответила Вив, улыбнувшись. — Элай, — повернулась к нему. — Можно тебя кое о чем попросить?

Интересно, как быстро она поймет, что может веревки из него вить?

— Разумеется, — ответил Элай.

— Можно я буду хранить краски в твоей комнате? — выпалила Вив на одном духу, и ее скулы зарозовели.

Элай изучающе посмотрел на ее лицо.

— Я что-то пропустил? От кого ты собралась прятать краски, Вивиана? Ингрид тебе угрожала или что?

— Не то чтобы, — Вив вздохнула, будто не решаясь признаться, отвела взгляд. — Ингрид сказала, что флаконы очень хрупкие, — добавила наконец, а ее пальцы непроизвольно сжались. — После ваз я опасаюсь, что ей взбредет в голову разбить что-то еще. Я понимаю, как глупо это звучит. Но, Элай, если она разобьет мои краски…

Ее голос сорвался, будто споткнувшись.

Взяв шкатулку, Элай подхватил мольберт другой рукой и пошел наверх. Толкнув плечом дверь, вошел в комнату, поставил мольберт в угол и вопросительно посмотрел на Вив.

— Может, краски под стол? — предложила она, входя следом. — Чтобы не слишком тебе мешались.

— Давай поставим сюда, — сказал Элай, отодвинув потрепанные тома и водружая шкатулку в книжный шкаф. — Пойдет?

— Вполне, — ответила Вив.

Она подошла ближе и так нежно провела ладонью по крышке шкатулки, что Элай позавидовал бесчувственной деревянной коробке.

— Если вдруг разобьются или закончатся, я куплю новые, — пообещал он.

— Не надо, — быстро отказалась Вив. — Ты и так потратился. — Она задумчиво потрогала статуэтку дракона на книжной полке и, помешкав, спросила: — Думаешь, у Ингрид есть шанс на второй знак?

— Очень на это надеюсь, — откровенно признался Элай. — Второй знак — все равно что новое русло. Драконья кровь должна найти выход.

А иначе ему придется придумать что-то еще.

— Если нет, то Ингрид хотя бы успокоится, — не слишком уверенно произнесла Вив. — На первом курсе я занималась лепкой, это такое медитативное занятие. Правда, тебе лучше бы приплатить гончару, чтобы Ингрид не прогнали в первый же день.

Она улыбнулась, и Элай не удержался — обхватил ее ладонь, погладил тонкие пальцы, перепачканные краской, легонько потянул к себе.

— Может, и ты останешься, Вивиана? — тихо спросил он. — Ничего такого. Просто... Если тебе будет спокойнее… Мне так точно будет.

Узкая, теплая ладонь выскользнула из его руки — и это и был ответ. Вив отошла к двери, но у порога обернулась.

— По поводу вчерашнего… — она покусала губы, будто подбирая слова. — Я больше не злюсь.

А потом сбежала по лестнице и ушла в свою комнату. Элай тоже спустился — на самый нижний ярус крепости, затем перешел в другое крыло и поднялся. Постучал в массивную дубовую дверь и, дождавшись ответа, вошел.

Обстановка здесь кардинально отличалась от привычной лаконичности Драхаса: каменные стены задрапированы шелком, бархатные диваны томно изгибали красные спинки, а на низком и изрядно заляпанном столике сверкал хрустальный графин с бордовым вином. Даже пахло тут по-другому: чем-то сладким и затхлым, как из старого сундука с давно истлевшим приданым.

— Элай, какими судьбами! — с наигранным радушием произнес капитан, поправляя подушку дивана. — Я ведь сам собирался к тебе. Такие новости!

— Ага, — сказал Элай, проходя в капитанские покои.

— Присаживайся, — предложил Освальд, махнув рукой на кресло. — Плеснуть? Значит, это правда, что говорят про тебя и эту новую девушку?

Его щеки раскраснелись то ли от волнения, то ли от вина, а дурацкие бусины в рыжей бороде смотрелись как блестки на дворовой собаке. Капитан Драхаса был чисто декоративной фигурой, которую удобно показывать на парадах: высокий, рыжий, громогласный. К тому же он безропотно выполнял приказы за теплое место и сытую жизнь. Элай давно расстался с иллюзиями на его счет, но кое в чем капитан мог оказаться полезным.

Элай опустился в предложенное кресло, отказался от вина. Рука капитана дрогнула, и капли пролились на лакированный столик. Освальд взял бокал, обхватив хрустальную ножку, и выпил одним махом добрую половину.

— Меня беспокоит другая девушка, — сказал Элай. — Ингрид. Я решил отправить ее в Айдану, попробовать пробудить второй знак. Надежды мало, но вдруг.

— А вот это ты зря, — капитан нахмурил кустистые брови. — Студент должен оставаться в Драхасе. Впрочем, на неделю-другую — ладно. А потом это твоя ответственность, которую я снимать не намерен. У нас, как ты помнишь, был уговор. Драхас — не уютный коттедж, здесь каждый — винтик сложного механизма.

На взгляд Элая, главный болт давно отлетел, и держится тут все на честном слове.

— Драконья кровь — испытание не для слабых, — разглагольствовал капитан. — Не сможет справиться — что ж… Ты лучше расскажи про новенькую. Как ее там, — пощелкал пальцами с пятнами от чернил, — Вивиана Гарда. Значит, ее щит держит огонь? Как же так вышло?

Он поерзал на диване, и из-за бархатной подушки показался бумажный уголок.

— Это, знаешь, как-то неправильно, — бормотал капитан, смахивая широкой ладонью пролитое вино, и темные капли падали на светлый ковер. — Девушка оказалась в затруднительном положении. Ты ее куратор, обладаешь некоей властью, можешь принудить… Я подумываю перевести ее в другое гнездо, да, так будет правильно. Или вовсе посодействовать и найти ей место в другой академии. На играх Вивиана получила травму. Такая хрупкая, что куколка фарфоровая. Какие ей драконы, в самом деле…

— Вы уже доложили о ней? — спросил Элай, и капитан вскинул на него испуганный взгляд.

— Не понимаю, о чем ты…

— Брось, Освальд, — сказал Элай, подавшись вперед и переходя на «ты». — Думаешь, я не знаю, что ты регулярно посылаешь отчеты? Полагаешь, не догадывался, отчего всех девушек отправляешь ко мне?

— Не всех, — встрепенулся Освальд. — Вот Берта, к примеру…

— С искрой. Родственный знак. Мало ли — вдруг разгорится пламя.

Его исподволь провоцировали, и если бы он сорвался, то закончил свои дни где-нибудь в одиночной камере удаленной тюрьмы, где держали драконов, потерявших рассудок.

— Как бы я хотел увидеть лицо Тириана, когда тот узнает, что своими руками отправил ко мне решение всех проблем, — мечтательно произнес Элай.

— Не всех, — цепко сказал капитан. — Твои приступы что, прошли?

— Поболит и перестанет, — отмахнулся Элай.

В последний раз он чуть дыру в ковре не прогрыз, но посвящать капитана в детали ему не хотелось. Элай приподнялся и, склонившись, выхватил из-за алой подушки сложенный лист бумаги. Освальд дернулся вслед, но, наткнувшись на каменный взгляд, сел и плеснул себе еще вина. Рыжие брови сошлись над переносицей в сплошную лохматую линию.

— Величественная и прекрасная госпожа, — с чувством прочел Элай. Выходит, получателем предполагалась его мачеха-королева, но капитан пытался сохранить это в тайне на случай, если письмо попадет не в те руки. — С глубочайшим уважением и преданностью… моя главная цель — служить вашим интересам… Ох, сколько пустых слов ни о чем. А, вот. К сожалению, вынужден сообщить о непредвиденных обстоятельствах, которые осложняют выполнение поставленных задач. Новая девушка, направленная ко мне вашим мудрым решением, обладает незаурядными способностями, позволяющими ей, — дальше капитан нещадно зачеркивал и переписывал, и на листе расплывались чернильные кляксы, — осуществить физический контакт с интересующим вас лицом.

Капитан хмуро цедил вино, отводя взгляд.

— Вот еще забавное, — ухмыльнувшись, прочел Элай. — Для полного устранения препятствий и скорейшего достижения поставленных целей, потребуются дополнительные ресурсы.

— Я — преданный слуга короны, — угрюмо проворчал капитан.

— Будущее короны — это я, — отрезал Элай.

Недописанное письмо вспыхнуло в его руке и осыпалось пеплом. Капитан Освальд Муро был продажным до мозга костей, но именно это качество позволило Элаю найти здесь приют. Хильда за него заплатила.

Если бы не она, жизнь Элая могла оборваться шесть лет назад, когда отец приказал прекратить страдания старшего сына. Что подтолкнуло Хильду пойти наперекор королю? Что заставило поверить в благополучный исход? Что увидела она в воющем от боли принце, который и сам умолял о смерти?

Первый знак — меч на левом боку — появился уже после того, как Элая погрузили в карету. Хильда, смеясь, рассказывала о кухонных прихватках, которые пришлись как нельзя кстати. Когда они прибыли в порт, вокруг щиколотки обвилось чешуйчатое кольцо. Огонь вспыхнул на правом плече после приезда в Драхас — и боль наконец отступила, скаля острые зубы. А крылья распахнулись, когда Элай впервые сел на Дымка.

Но драконья кровь все еще кипела в нем, вызывая приступы, а огонь обжигал каждого, кто смел прикоснуться. Из дворца пришло письмо с указанием оставаться в Драхасе и не позорить короля. Для продолжения династии принц Риан был признан негодным.

Но теперь все изменилось.

— Я могу стать королем, — сказал Элай капитану. — И я не забуду того, как ты поступишь. Каким бы ни был твой выбор — я буду помнить.

Освальд быстро облизнул губы, и потеребил бороду. Бусины застучали как костяные счеты.

— Так-то письмо может затеряться в пути, — пробормотал он. — От Драхаса путь неблизкий. Но во дворце все равно узнают.

Узнают. Но ему нужно выиграть время.

— Идет, — решил капитан. — А Ингрид, если она тебе докучает, можно отправить в дозор.

— Она не годится для дозора, — сказал Элай.

— Но как же… Все нормативы, дракон…

— Сильва — да, Ингрид — нет. На нее нельзя положиться. Честно, я даже не знаю, что писать в рекомендациях после завершения учебы.

— Может, охранница для знатной дамы, — предположил Освальд.

— Может, — бросил Элай.

Хотя и в этом он сомневался.

— Я ведь неплохо разбираюсь в людях, — веско произнес капитан. — Здесь, в Драхасе, я оказался случайно. Шальная выходка, женщина… А так я подавал большие надежды. Что до Ингрид... Знаешь, кто бы из нее получился? Идеальный наемный убийца. Быстрая, злая, опасная… Или, скажем, жрица ночных удовольствий, — он пригладил бороду, сально улыбаясь. — Как-то раз…

— Значит, мы пришли к соглашению? — спросил Элай, поднимаясь.

— Я не стану докладывать, — ответил Освальд, тоже встав и слегка пошатнувшись. — Я бы пожал тебе руку, Элай, но… сам понимаешь. За эти годы мы с тобой стали друзьями. Близкими людьми. Мы — почти семья. Взлет одного — большие возможности для прочих. Конечно, я желаю тебе всего самого лучшего! И Вивиане тоже. Она знает, какая роль ей досталась? Ты скажи, не будет ломаться.

Освальд хихикнул, но тут же прижал пальцы к губам, будто пытаясь засунуть слова назад в глотку.

— И даже не думай о том, чтобы отправить ее в другое гнездо или как-то еще навредить, — сказал Элай, и Освальд отчего-то попятился и упал на диван. — Если с Вив что-то случится…

Он не договорил угрозу и стремительно вышел из капитанских покоев. Развернул крылья, не желая ходить узкими коридорами, и вылетел вон. Вмиг домчал до центральной башни, и Вив вскрикнула от неожиданности, когда он появился перед ней на балконе.

— Нельзя так пугать, — укоризненно воскликнула Вив, прижав руку к груди, а ворона, каркнув, юркнула в короб. — Ты чего?

— Ничего, — выдохнул Элай. Она здесь, с ней все хорошо, и сердце успокоилось, забившись ровнее. — На ужин пойдем? — спросил он.