Плацдарм

Глава 55.КРУТОЙ ПОВОРОТ

Профессора Громова доставили на Лубянку как раз к моменту, когда генерал Синицын заканчивал просматривать его докладную. Сухо поздоровавшись, генерал предложил профессору сесть. Авторитет Громова в НКВД в последние недели сильно снизился — профессор и его КБ-45 до сих пор не могло разрешить кризис с закрытием коридоров между мирами. На генерала давили из Кремля, а Синицын передавал это давление дальше, то есть вниз. Вот только оказалось, что давить на Громова бесполезно — ситуацию он описывал, как она есть, без ложных обещаний.

Однако то, что Громову удалось раскопать в последнее время, хотя и не имело прямого отношения к кризису, все же заслуживало внимания. Закончив чтение, генерал отложил докладную и спросил, глядя в упор на профессора:

— Вы считаете, что мир, параллельный нашему, возник двадцать восьмого июня восемнадцатого года?

— Это предположение, — осторожно ответил Громов, — но весьма обоснованное.

Синицын мысленно поморщился — он привык, что «да» — это «да», а нет — это «нет», а у этих ученых всегда так — «может быть», «скорее всего», «полностью нельзя исключить» вместо четкого ответа. Ей богу, как дети — никогда не могут взять на себя ответственность!

— Что вам нужно, чтобы дать точный ответ?

Теперь настала очередь поморщится профессору: военные всегда требуют ответа, даже если его еще нет! Они не понимают, что есть случаи, когда речь идет только о вероятности того или иного события, и эту вероятность надо принимать в расчет… Взглянув на Синицына, Громов понял, что сейчас не время это объяснять. Наступив на горло собственной песне, он ответил:

— Мы провели предварительную работу у себя в КБ и пока не выявили расхождений в событиях в нашем и параллельном мире до указанной даты. Я полагаю, для большей уверенности нужно расширить поиск по документам — газеты, журналы, другие письменные свидетельства, может, в спорных случаях потребуется опрос свидетелей…

— Какого результата вы ожидаете? — резко спросил генерал.

Синицын последовательно гнул свою линию. Громов мысленно вздохнул — отступать было некуда.

— Если такой поиск не обнаружит расхождений, то да — я готов утверждать, что параллельный мир возник двадцать восьмого июня тысяча девятьсот восемнадцатого года.

— В результате эксперимента… — Синицын полез в докладную уточнить имя. — …Франца Штирнера.

— Именно так, — подтвердил профессор.

На лице генерала мелькнуло удовлетворение — он получил-таки от упрямого профессора желаемое — ясный ответ. Определенно, это движение в правильном направлении.

— Хорошо, — согласился Синицын, — я распоряжусь о создании специальной группы по этому вопросу в Институте всеобщей истории. Они получат доступ ко всем имеющимся материалам из параллельного мира. Согласны?

— В принципе да, — осторожно ответил профессор, — мне хотелось бы взглянуть на список сотрудников, рекомендуемых в эту группу…

— Вы, кажется, физик? — тон Синицына снова посуровел.

— Да.

— Вот и занимайтесь физикой, а историю оставьте тем, кто в ней разбирается. — Синицын отодвинул докладную Громова на край стола, дав понять — разговор на эту тему закончен. Профессор понял, что возражать бесполезно — права голоса в формировании группы историков у него не будет. Что ж, он по крайней мере, попытался.

— У нас с вами еще один вопрос, Александр Николаевич, — сообщил Синицын неожиданно мягким тоном. Громов насторожился — когда стелют мягко, спать часто приходится жестко…

— Какой именно?

— Прошу понять это правильно, — начал генерал, — ситуация с обеспечением группировки Красной армии в Восточном Союзе складывается крайне непростая, и причину вы знаете.

Синицын сделал небольшую паузу. Громов молчал — у него появились предположения, куда идет дело.

— Руководство страны требует от меня решения, — продолжил генерал, — мы не можем бросить наших бойцов на произвол судьбы.

— Вы знаете все возможные варианты, — вставил Громов.

Взгляд генерала потяжелел.

— То, что вы предлагаете — это не варианты, — резко ответил он. — По существу, ваши предложения сводятся вот к чему: либо вывести войска, вновь бросив мирных жителей под немецкую оккупацию, либо оставить нашу группировку в Восточном Союзе один на один с многократно превосходящим ее противником.

— Мне жаль, — искренне ответил профессор, — ничего другого пока я не могу предложить.

— Вы уверены? — помолчав, спросил генерал.

— Да.

Синицын кивнул.

— Что ж, Александр Николаевич, спасибо за честность. В этом плане я никогда в вас не сомневался. Но должен сказать, что у нас есть те, кто могут предложить другое решение.

— Кто же это? И какое именно решение?

— Профессор Андреев Егор Кузьмич. — Генерал достал из ящика стола бумагу и положил ее перед Громовым. — Ознакомьтесь, пожалуйста.

Это был короткий приказ из трех пунктов. В первом профессор Громов А. Н. освобождался от должности руководителя КБ-45, во втором временно исполняющим обязанности назначался профессор Андреев Е. К., а в третьем уведомлялось, что контроль за исполнением приказала генерал Синицын И. Л. оставляет за собой.

— Что он предлагает? — спросил Громов. Профессора Андреева он хорошо знал — энергичный и пробивной начальник, умеющий пускать пыль в глаза чиновникам, не разбирающимся в науке, он управлял командой из аспирантов и молодых кандидатов наук, установив в ней жесткую, почти военную дисциплину. Да, достижения у Андреева были, но относились они исключительно к прикладной области — недаром он защитил докторскую по техническим наукам. Неудивительно, что Синицын выбрал на роль нового руководителя именно его, мелькнула у Громова мысль. — Я могу с ним поговорить?

— Я ознакомил профессора Андреева с вашими последними результатами, — ответил генерал. — Во-первых, хочу вас поздравить: Андреев считает ваши выводы совершенно правильными и полностью согласен с тем, что именно опыт Франца Штайнера породил параллельный мир.

— И что дальше? — резко спросил Громов, не поддавшись на лесть.

— Он считает, что повторив опыт Штирнера — вероятно, с небольшими модификациями, — мы сможем восстановить коридоры, связывающие нашу страну и Восточный Союз.

Громов усмехнулся.

— Это ошибочный вывод.

— Почему же? — поинтересовался генерал.

— Потому то повторение опыта Штирнера скорее всего приведет к появлению еще одного параллельного мира.

— Правда? — Синицы взял с края стола докладную Громова и пролистал ее. — Здесь ничего об этом нет.

— Потому что это только предположения. Для более точных выводов мне нужно время. И ресурсы.

Синицын покачал головой.

— Александр Николаевич, времени у нас нет. Когда закроются коридоры, если ничего не предпринять?

— Через пять-семь дней. Надо продолжать исследования, другого пути нет. Мы не понимаем механизма возникновения параллельного мира. Непонятно, каким образом небольшое воздействие вроде опыта Штирнера приводит к таким серьезным последствиям.

Генерал посмотрел Громову в глаза.

— Профессор Андреев предлагает конкретный путь, как можно использовать ваши же наработки. Скажу откровенно — он считает, что у вас не хватает научной смелости, чтобы использовать ваши же результаты.

— Он не понимает мои результаты, — резко сказа Громов, — и гораздо важнее — он не понимает, как они получены.

— Он считает иначе. Слово одного профессора против слова другого. И я считаю, что профессору Андрееву надо дать шанс. В Кремле со мной согласны.

Громов понял, что этот раунд проигран. Что еще можно сделать, как достучаться до руководства страны?

— Я подам записку в ГКО о возможных последствиях намечаемых экспериментов профессора Андреева, — сказал он.

Во взгляде Синицына мелькнули удивление и злость.

— Это ваше право, — сухо ответил генерал, с трудом удержавшись от грубости. — А ваша обязанность на настоящий момент заключается в том, чтобы обеспечить передачу дел новому руководству. Прошу вас стать выше личных разногласий.

Синицын встал с кресла, дав понять, что разговор окончен. Громов также поднялся.

— В этом вы можете не сомневаться, товарищ генерал, — ответил он. — Если профессор Андреев окажется прав, я первым это признаю.

Синицын кивнул.

— Надеюсь, скоро у вас появится возможность сделать такое признание.

Новый руководитель прибыл в КБ-45 в этот же день. Представлял его генерал Синицын. Всех собрали в самом большом помещении КБ-45, приспособленном под актовый зал.

Громов предупредил Сашу о грядущих переменах. Тот тут же заявил, что уволится, но профессор уговорил его остаться. «Если я прав, Андреев недолго продержится на посту, и меня, скорее всего, вернут. Если же я не прав… будет много работы, и Андрееву без тебя не обойтись. Надеюсь, он это поймет».

Саша послушался своего учителя, и теперь сидел среди прочих в актовом зале. Синицын, соблюдая приличия, поблагодарил прежнее руководство за хорошую работу и прозрачно намекнул, что новые вызовы требуют новых методов работы. После этого генерал пригласил к микрофону профессора Андреева.

Встав на краю сцены, он некоторое время молчал, ожидая полной тишины. Наконец, последние шепотки смолкли под его пристальным взглядом. Крепкий, плотный, с толстой и едва заметной шеей и с лицом, покрытым глубокими морщинами, профессор больше напоминал бригадира на стройке, чем научного работника.

— Наша задача — спасти людей, — сказал он низким, с хрипотцой, голосом, — тех, кто оказался там — в Восточном Союзе. Задача поставлены высшим руководством страны и за ее решение мы отвечаем головой.

В зале воцарилась мертвая тишина.

— Мы работаем в условиях военного времени, — продолжил Андреев, — со всеми вытекающими последствиями. Сейчас решается вопрос о преобразовании КБ — 45 в воинскую часть. Гражданские сотрудники примут присягу и получат воинские звания.

Андреев, задрав рукав, взглянул на часы.

— Сейчас двенадцать часов сорок пять минут. Через пятнадцать минут я жду в кабинете руководителей подразделений для обсуждения первоочередных вопросов. На этом все. Возвращайтесь к работе.

«Круто начинает, — услышал Саша, выходя из актового зала, — как бы на повороте не занесло…» Он направился к себе, в вычислительный отдел, но его окликнули.

— Карелин Александр Васильевич?

Саша обернулся. Давно ко мне так не обращались, мелькнула мысль. Ему вспомнился тот майский день, когда офицер НКВД выдернул его из комнаты, которую он снимал, учась в аспирантуре МГУ. «Карелин Александр Васильевич»… тогда его полное имя произнесли с той же официальной интонацией, которой поневоле подчиняешься. Да только с тех пор много воды утекло, Саша многое успел повидать и так просто его уже не смутить.

— Да, это я, — ответил он капитану примерно своего возраста, — в чем дело?

— Вас вызывает профессор Андреев, — отчеканил капитан. Видимо, он у профессора вместо секретаря, мелькнула мысль.

— По какому делу?

— По важному, — отфутболил капитан. — Пройдемте со мной.

После секундного размышления Саша подчинился, помня указания Громова. Если он остается здесь работать, не нужно лезть на рожон из-за пустяков.

Капитан довел Саша до дверей кабинета и постучался в нее. «Войдите», — раздался низкий голос Андреева. Капитан открыл дверь и сделал приглашающий жест. Саша, не сдержав иронии, поклонился капитану и вошел в кабинет.

Андреев сидел за столом Громова и просматривал бумаги — в его толстых коротких пальцах они казались чужеродными предметами. Взглянув на Сашу, он аккуратно — словно боялся помять или порвать неловким движением — положил лист обратно в стопку и положил руки на стол, скрестив замком.

— Я знаю, вы тесно работали с Громовым, — начал Андреев, — он рекомендовал вас как хорошего специалиста.

— Надеюсь поработать еще, — с вызовом ответил Саша.

Андреев хмыкнул.

— Верность учителю — это хорошо, — оценил он, пристально глядя на собеседника и добавил, не меняя тона: — Я хочу, чтобы вы стали моим заместителем.

— По каким вопросам? — на автомате спросил Саша, не ожидавший такого поворота. Он-то думал, что речь пойдет о другом — будет ли он вообще здесь работать.

— По научным. — Андреев расцепил руки и постучал пальцем по стопке бумаг. — Мне нужен тот, кто растолкует все это.

— Растолкует? — опешил Саша. — Но … но как же так? Как вы собираетесь решать научные задачи, если не знаете предмета?

Андреев усмехнулся.

— Вы, Александр Васильевич, человек еще молодой, и не очень хорошо разбираетесь в том, как устроена практическая наука. По этой причине я прощаю вам вашу дерзость — на первый раз. Но на будущее зарубите себе на носу — два раза подумайте, прежде чем что-то сказать. И учтите — отвечать будете за каждое слово. — Андреев открыл папку и достал бумагу. — Это приказ о вашем назначении, прочитайте и распишитесь, что ознакомились. А решать научные задачи будет вы и весь коллектив КБ-45.

В дверь кабинета вновь постучали. Это был капитан, уже знакомый Саше.

— Товарищ генерал, все собрались. Приглашать?

Андреев кивнул. Он еще и генерал, мелькнула мысль, ничего себе! Саша просмотрел приказ, уже подписанный. Стало быть, подумал он, мое мнение тут ничего не значит. Он хотел было спросить у Андреева, что это значит: «решать задачи будете вы», но генерал-профессор, занимался уже другим — знакомился с начальниками подразделений. Отвлекать его от этого дела Саша не решился. Повертев приказ в руках, он расписался — а что еще делать?

Положив бумагу на стол, он остался стоять возле него. И что теперь? Он уже собирался выти из кабинета, но его остановил Андреев, жестом подозвав к себе.

— Товарищи, это мой новый заместитель по науке, Карелин Александр Васильевич, — сказал профессор. — Он будет координировать работу подразделений и докладывать мне о результатах. Считайте, что его вопросы — это мои вопросы.

Взгляды присутствующих скрестились на Саше — в большинстве нейтральные, но были и осуждающие. Они что, думают, я решил сделать карьеру, мелькнула мысль, да нафига мне это надо! Он почувствовал, что краснеет от негодования и смущения, но ничего не мог с собой поделать.

— Товарищ Андреев, что по поводу плана работ? — спросил руководитель мастерской. — У мня две плазменные установки в работе, а смежники задерживают детали для насосов. Профессор Громов обещал разобраться. Кто этим будет заниматься?..

Саша с облечением увидел, как внимание от него переключилось на Андреева. У окна был свободный стул, Саша занял его. На совещании Андреев слушал больше, чем говорил, и делал пометки у себя в блокноте, изредка задавая вопросы — короткие и точные. Было видно, что руководитель он опытный и жесткий.

Совещание было коротким, не больше получаса. Отпустив всех, Андреев велел Саше задержаться.

— Вот вам первое задание, — сказал он. — Мы будем собирать установку Штирнера — ту, что он использовал в восемнадцатом году. Вы знаете, как она устроена?

— Знаю.

— Составьте план работ с указанием ответственных в каждом подразделении. Сделайте это завтра к двенадцати. Вопросы есть?

Вопросов не было. Андреев отпустил его, велев напоследок немедленно приступать к работе.

Выходя из приемной, Саша краем уха услышал разговор двух девушек, одну из них, телефонистку, он помнил еще по работе в Германии. «Представляешь, у него там сын, — говорила она. — Где там? — не поняла другая. — Там, за барьером! Работает в штабе у Говорова. Он мог бы договориться о переводе, но не стал… Говорят, коридоры скоро совсем закроются…»

Значит, завтра к двенадцати, напомнил себе Саша, уже прикидывая, к кому зайти первым. И надо будет посоветоваться с Громовым…