Плацдарм

Глава 21. ДЕРЗКИЙ ПЛАН

Громада «Мауса» возвышалась на полигоне, словно холм на равнине.

Капитан Крутов наблюдал в бинокль, как ИС-3 атакует немецкого монстра. По условию задания, дистанция выстрела не должна быть меньше одного километра. Советский танк на полной скорости приближался к зоне, из которой можно было открыть огонь. «Трешка» дернулась, дуло окуталось дымом, и спустя три секунды до наблюдательного пункта донесся звук выстрела.

— Есть попадание, товарищ капитан! — доложил сержант, не отрываясь от окуляров.

— Вижу, — ответил Крутов. — Предполагаемые повреждения?

— Темный след на бортовой броне, прямо под башней… трещин не фиксирую.

«Еще один поцелуй, — подумал Крутов, — будь это реальный бой, «Маус» даже не заметил бы попадания»

Советский танк, имитируя уход от ответного огня, сделал резкий поворот. Башня вращалась, удерживая направление ствола на противника. Послышался еще один выстрел. В этот раз командир выбрал более реалистичную цель — одну из двух гусениц. Однако нужной точности в движении добиться не удалось — снаряд, ударив в передний наклонный броневой щит, ушел наверх.

Крутов прикинул: следующий выстрел примерно еще через минуту. За это время в реальном бое «Маус» успеет сделать не менее четырех. И каков будет его исход, задал капитан себе вопрос. Ответ очевиден и не слишком утешителен.

Крутов соединился по рации с командиром танка:

— Уменьши дистанцию до полукилометра.

— Но в задании… — начал было возражать командир, но капитан прервал его.

— Я знаю, что в задании. Попробуй пробить с пятисот метров.

— Есть! — ответил тот.

Танк рванул вперед. Выстрел с более близкой дистанции дал результат — прямое попадание снаряда 122-миллиметровой пушки разнесло гусеницу. По крайней мере, танк не сможет маневрировать, подумал Крутов. Неподвижную цель поразить проще.

Трешка остановилась.

— Товарищ капитан, — послышался в шлемофоне голос командира, — что дальше? Продолжать обстрел?

Крутов ненадолго задумался. Никто из тех, кто присутствовал на полигоне, не знал, что это не просто испытания немецкого танка на прочность, а подготовка к реальному сражению, которое может начаться в ближайшее время. В других условиях этот «Маус», доставленный на полигон с таким трудом, следовало поберечь, но сейчас… вполне возможно, этих «мышей» скоро здесь будет довольно много, так что не стоит трястись над ним. Начальник полигона, конечно, будет ругаться — возможно, даже напишет рапорт наверх. Ну и пусть — на самом верху знают, что стоит на кону.

— А теперь посмотрим, с какой дистанции ты сможешь пробить бортовую броню. Подъезжай ближе.

Генерал-фельдмаршал Хайнц Гудериан наблюдал за прибытием и выгрузкой подразделений дивизий «Дас рейх». Первым на станцию вблизи поселка «Железнодорожный» прибыли эшелоны с 503 и 510 тяжелыми танковыми батальонами — всего шестьдесят «Тигров» и двадцать «Королевских тигров». Как обычно, перевозка тяжелых танков, а особенно их погрузка и выгрузка, сопровождались проблемами. Вот и сейчас — под тяжестью «Тигра» один из тросов крана оборвался, и танк опасно накренился, грозя рухнуть через наполовину раздавленный борт платформы прямо на железнодорожные пути. Если это произойдет, отставания от графика развертывания частей не избежать.

К станции подъехал черный «хорьх», из него вышел командир дивизии, штандартенфюрер Карл Кройц в сопровождении еще одного офицера. Командир инженерной роты, руководивший разгрузкой танков, подбежал с докладом. Судя по доносившемся до Гудериана обрывкам разговора, командиру роты приходилось несладко.

Генерал-фельдмаршал окликнул Кройца. Тот, заметив Гудериана, направился к нему, оставив в покое командира роты. Подойдя, Кройц отдал воинское приветствие и замер в ожидании приказа.

— Вольно, Карл. — Гудериан хорошо знал Кройца, высоко ценил и был доволен тем, что судьба вновь свела его с боевым командиром. — Как добрались?

Штандартенфюрер обвел рукой эшелон.

— Прибыла первая рота пятьсот третьего батальона, четырнадцать «Тигров». Сейчас ликвидируем эту помеху, — он показал на накренившийся танк, у которого возилась группа солдат, — и продолжим выгрузку.

— Когда закончите?

Кройц, подняв рукав, взглянул на часы с символикой частей СС — подарок за отважные действия при отражении контрнаступления советских войск под Сталинградом. Тогда пришлось туго — Советам почти удалось замкнуть кольцо окружения вокруг армии Паулюса. Если бы это случилось, восточный фронт, растянутый на сотни километров по заснеженным степям, мог бы рухнуть. Танковый батальон Кройца был главной ударной силой армейского соединения, спешно собранного для отражения угрозы окружения. И с этой задачей соединение справилось.

— К девятнадцати ноль-ноль, — по-военному четко ответил он.

— Хорошо. Пойдемте, дорогой Карл, мне нужно сообщить вам важную информацию. Вы в курсе, зачем вашу дивизию перебросили в центр России?

Они двинулись к зданию вокзала, расположенному в центре платформы — именно там Гудериан устроил временный штаб, занимавшийся всеми вопросами, связанными с размещением и обеспечением прибывающих частей. Там же была и небольшая комната для совещаний, в том числе и секретных.

— Никак нет, мой генерал, — ответил Кройц.

Гудериан удовлетворенно кивнул.

— Так и должно быть. Операция совершенно секретная — по крайней мере, до ее начала.

Пройдя через помещения вокзала, в которых кипела обычная штабная суета, вызванная перемещением войск, офицеры вошли в комнату для совещаний. Там их ждал доктор Шарру — глава Группы изучения немецких древностей. Больше в комнате никого не было.

— Дорогой доктор, давайте начнем, — без обиняков предложил Гудериан. — У штандартенфюрера сегодня непростой день, как вы понимаете.

Шарру кивнул.

— Господа, информация, которую я вам сейчас сообщу, носит совершенно секретный характер. Я расскажу в общих чертах о задаче, которую фюрер поставил перед вермахтом в конце мая, и о которой он объявит в ближайшее время в публичном обращении к нации. Но до этого обращения, повторюсь, информация носит совершенно секретный характер.

Доктор сделал небольшую паузу.

— Мы поняли, — сказал Гудериан, — продолжайте, пожалуйста.

На самом деле в общих чертах он уже знал, что скажет Шарру, но информация эта была настолько невероятной, что генералу-фельдмаршалу хотелось услышать подтверждение из независимого источника.

— Если вы слышали о недавних боях в Тюрингии, самом сердце Германии, то у вас наверняка появились вопросы, — начал Шарру, — и генеральный штаб совсем не спешит на них ответить…

Далее Глава группы изучения древностей пересказал невероятную хронику тех событий. Гудериан слушал с каменным лицом — поразительно, но доктор подтвердил отрывочные сведения, с трудом добытые от знакомых, а Кройца от того, чтобы немедленно прервать доктора, удерживала лишь субординация — генерал-фельдмаршал молчал, а штандартенфюрер не считал возможным задавать вопросы вперед начальства.

— Я понимаю, это кажется невероятным, но прошу мне поверить, — закончил Шарру. — Как только завершится развертывание войск, в барьере между мирами будет пробит тоннель, и начнется операция «Тайфун-2». Я не сомневаюсь, что доблестных немецких солдат ждет успех.

Воцарилось молчание.

— Господин Шарру, — сказал, наконец, Гудериан, — а вы уверены, что по ту сторону барьера не знают о ваших планах?

Вопрос в самую точку, мелькнуло в голове у доктора, если Штирнера раскроют, то все будет совсем не так, как мы планировали. И все же Штирнер — настоящий патриот рейха, истинный ариец и нечего никому не скажет, Шарру знал это точно.

— Господин фельдмаршал, мы полагаем, что эффект внезапности будет достигнут.

Гудериан выдержал паузу в ожидании, не раскроет ли доктор свою мысль, но тот, похоже, не собирался этого делать. Фельдмаршал поднялся, дав понять, что совещание закончено.

Когда они вышли из вокзала, накренившийся «Тигр» уже сняли с платформы, и выгрузка танков возобновилась.

— Кройц, вы свободны, — сказал Гудериан. — Вечером доложите, как разместились.

— Есть! — ответил тот. Оба они почувствовали удовлетворение, вернувшись к привычному армейскому порядку из того фантастического мира, в который их погрузил Шарру. Пусть об этих делах думает доктор, у них и так полно забот — когда поступит приказ, его надо выполнить. И неважно, в каком мире — в этом или параллельном.

После работы Громов возвращался в свою комнату под номером «11» — одну из длинного ряда таких же комнат, выстроенных напротив Рейхстага. Комнату через одну, под номером «13», занимал Стоун, и довольно часто после окончания рабочего дня в парке Большой Тиргартен они обсуждали, что удалось сделать за день, а что нет. Для экспериментов в парке выстроили ангар, замечательно похожий на тот, что американцы соорудили вот уже почти месяц назад в тылу плацдарма. Вероятно, ангары эти они лепили, как пирожки, думал Громов. Внутри него была техника, знакомая профессору — источники высоковольтного напряжения, трансформаторы, соленоиды. Все это требовалось, чтобы пробить коридор в барьере между мирами и доставить атомную бомбу в самое сердце победившей Германии. Макет бомбы в натуральную величину стоял тут же, так что сложность решаемой задачи становилась ясной с одного взгляда — пока что диаметр коридора был меньше требуемого как минимум в пять раз.

В один из вечеров, когда Стоун с Громовым возвращались к своему жилью, американец сказал:

— Я вижу, ты чем-то озадачен, Александр. Я прав?

Громов усмехнулся.

— Ты наблюдателен.

— И в чем дело?

— У меня появилась идея, как нам справится с проблемой. Давай-ка зайдем ко мне.

Открыв дверь комнаты номер 11, профессор на правах хозяина пропустил гостя вперед и указал ему на кресло, которое обычно занимал сам. Предложив американцу чаю, от которого тот не отказался, Громов налил в банку воды и сунул в нее кипятильник.

— А вы умеете устроиться, — заметил Стоун, — я вот горячий чай пью только в столовой.

— Большой опыт, — заверил его Громов, — пожили бы с мое по общежитиям и коммунальным квартирам, тоже научились бы.

— Буду иметь в виду, — ответил американец. — Так что у вас за идея?

Громов, усевшись на табуретку, посмотрел на Стоуна.

— Почему диаметр коридора мал, когда установка находится только с одной стороны барьера?

Джек хмыкнул.

— Ну, потому что электромагнитное поле быстро затухает. Ты нашел способ справиться с этим?

— Не совсем.

Стоун разочарованно вздохнул.

— Жаль. Тогда что ты предлагаешь?

— Разместить еще одну установку с той стороны. Тогда за счет резонанса поле будет спадать медленнее, и диаметр коридора вырастет.

— Гениально! — саркастически воскликнул американец. — Разместить с той стороны еще одну установку! И кого же мы попросим об этом? Коменданта Рейхстага? Ты его уже завербовал?

Громов, однако, не реагировал на сарказм коллеги.

— Мы доставим ее туда сами.

— Как это?

— Сейчас диаметр коридора достигает пяти метров. Этого достаточно, чтобы переправить по ту сторону барьера элементы установки, и, скажем, двух человек. Они соберут установку, подключает ее к источнику питания и запустят.

Стоун ошарашенно молчал. В голове роились тысячи вопросов.

— Ну, ладно, — сказал он, наконец. — Допустим, мы переправим туда части установки и пару специалистов. Допустим, они быстро соберут ее. Но нам нужен источник энергии, где его взять? Трансформаторы слишком велики, мы не сможем их доставить туда!

— Протянем провода через коридор.

Стоун открыл было рот, чтобы возразить, но… возражать не стал.

— Пойдем посмотрим, — вместо этого предложил он, — покажешь все наглядно. Кроме того, на ходу я лучше соображаю. Может, больше не буду задавать таких идиотских вопросов.

Громов поднялся с табуретки.

— А как же чай? — спросил он. — Вода почти закипела.

Профессор с сожалением выдернул кипятильник из розетки.

— Могли бы и остаться, — пробурчал он, — ладно уж, пойдем…

Пока они шли к зданию Рейхстага, Громов кратко развил идею: разумеется, операцию надо проводить ночью, чтобы по ту сторону барьера в здании было как можно меньше людей, способных ей помешать. Это должен быть чердак, или, напротив, подвал, подхватил Стоун.

— Лучше подвал, — сказал Громов, — пол на чердаке может быть не очень прочным.

— Пожалуй, — согласился американец. Они спустились по лестнице в подвальные помещения. Очистить от мусора их еще не успели, повсюду валялись куски бетона, стреляные гильзы, ящики от боеприпасов. Свет сюда до сих пор не провели.

— Вряд ли мы тут что-то увидим, — сказал Громов, — кстати, здесь могут быть мины.

Американец согласился.

— Ладно, думаю, подходящее место мы найдем, — сказал он, поднимаясь назад, на первый этаж. — Сомневаюсь, что ночью во всех пятистах комнатах здания будут охранники. Ответь вот на какой вопрос — как мы переправим по коридору людей? Электромагнитное поле там будь здоров.

— Есть идея, — ответил профессор, — нам нужно нечто вроде скафандра для погружения в воду. Металл будет изолировать поля.

— А что, неплохо, — пробормотал Стоун.

— Может, вернемся в комнату, обсудим за стаканом чая? — предложил профессор.

— Пойдем, — согласился Джек, — я вижу, ты большой любитель чая. Может, мне тоже понравится…

Комендант Рейхстага штандартенфюрер Карл Штольц обходил свои владения. В последние дни у него было немало поводов для беспокойства — близилось двадцать восьмое июня, а вместе с ним и торжественное заседание, посвященное второй годовщине операции «Морской лев». В заседании примет участие все руководство рейха, так что меры безопасности будут беспрецедентными. Командир «отряда сопровождения фюрера» здесь уже побывал и высказал столько замечаний, что на их устранение уйдет целый год! А где взять людей? Где взять время и средства на все это? Штат Штольцу увеличили только на половину от запрошенного, да и то пришлось выбивать, бегая по кабинетам.

Все это Штольц высказывал своему заместителю по хозяйственной части, Гансу Бремеру — пожилому толстяку, мастеру на все руки. Еще одно ценное достоинство Бремера заключалось в умении молчать, так что собеседнику Ганса всегда казалось, что он ему сочувствует.

Двое мужчин, пройдя через массивную дверь, спустились по едва освещенной лестнице в подвальный этаж. Ганс щелкнул выключателем. Длинный коридор тускло осветился рядом лампочек под потолком. Примерно треть из них перегорела. На полу кое-где блестела вода.

— Что у нас тут? — недовольно спросил Штольц. — Ганс, у тебя есть план подвала?

Бремеру не нужен был план, в здании он ориентировался как рыба в воде, потому что работал здесь еще с того времени, когда только заливали фундамент.

— Это технический этаж, господин Штольц. — Ганс показал на двери по сторонам коридора, местами заржавевшие, — там складские помещения, тридцать шесть комнат. Хотите посмотреть?

Штольц колебался. Таскаться по полутемному коридору совершенно не хотелось. С другой стороны, этот выскочка из «отряда сопровождения» высказался недвусмысленно — все помещения должны быть осмотрены и приведены в порядок! Подумать только — в здании больше пятисот комнат, во многие из которых не заходили годами, и вот на тебе — «привести в порядок», да еще за три дня!

— Сюда есть другой вход? — спросил Штольц.

— Нет, только этот, — ответил Бремер.

— Вот и отлично. Пойдем-ка отсюда.

Поднявшись по лестнице на первый этаж, Штольц закрыл массивную дверь, ведущую вниз. Она запиралась на два замка фирмы Abus. Массивные ключи со множеством зубчиков внушали ощущение надежности и защищенности.

— У кого еще есть ключи от этой двери? — спросил Штольц.

— В моем личном кабинете и на охране.

Штандартенфюрер на секунду задумался.

— Возьми ключи на охране и принеси в мой кабинет, — распорядился Штольц, — и свой экземпляр тоже. До двадцать девятого июня ни одна живая душа в этот чертов подвал не спустится.

— Да, господин комендант, — ответил Бремер.

Приняв решение, Штольц почувствовал себя лучше — минус тридцать шесть комнат. Ели двигаться такими темпами, то, может быть, они и успеют все сделать в срок.

— Пошли дальше, Ганс, — сказал Штольц, — это только начало…