Плацдарм

Глава 20.КРУГ СУЖАЕТСЯ

Спустя примерно неделю после их совместной со Штирнером работы в Монино Саша почувствовал, что она входит в решающую стадию. Установка по генерации плазмы, собираемая на выделенной площадке ремонтного цеха, постепенно обретала рабочий вид. Штирнер уже провел пробную откачку воздуха вакуумной камеры, по результатам которой заявил, что еще немного, и они достигнут нужного давления, чтобы подать разряд и зажечь плазму. Пока же, заявил Штирнер, с поверхности внутренних стенок испаряется слишком много грязи, так что надо подождать, пока вся она уйдет.

Саша сильно вымотался за эту неделю, потому что он работал гораздо больше официально положенного времени. Как и все остальные советские работники, он уходил из ремонтного цеха за час до того, как заканчивали работу немцы. Однако потом приходилось возвращаться, чтобы помочь специалистам из Физического института Академии Наук разобраться в том, что именно делает Штирнер, и о чем он умалчивает. Саша выслушивал вопросы коллег, на некоторые он мог ответить, а другие запоминал, чтобы на следующий день между делом спросить у Штирнера. Причем спрашивать надо было так, чтобы не вызвать подозрений. Перед сном Саша штудировал статьи и монографии по физике плазмы, пытаясь понять, какое именно ее свойство нужно Штирнеру, чтобы пробить барьер между мирами.

В понедельник Штирнер заявил Саше, что ему нужен токарный станок, чтобы сделать несколько важных деталей для вакуумной камеры. На вопрос, какие именно, немец ответил, что для генерации разряда потребуется катод нестандартной формы. «А почему нельзя обойтись стандартным?» — спросил Саша. Штирнер пустился в многословные объяснения, нарисовал схему распределения потенциала. Саша, однако, почувствовал — немец явно что-то недоговаривает. Чтобы не вызвать подозрений, Саша не стал настаивать и пообещал поговорить насчет станка.

— Хочу тебя предупредить, — сказал Владимир, когда Саша доложил о просьбе немца, — думаю, кроме деталей для камеры он хочет сделать и оружие. Нож или заточку.

— Для чего? — спросил Саша.

Владимир хмыкнул.

— Чтобы пустить в дело в нужный момент — перед тем, как пробить барьер между мирами, например.

Саша кивнул.

— Да, такая опасность есть.

Владимир, размышляя о ситуации, прошелся по комнате.

— Стрелять умеешь? — спросил он.

— Смотря из чего.

— Из пистолета, конечно. Не из пулемета же.

— Из тэтэ приходилось, — сказал Саша и тут же признался, — правда, довольно давно. Практики не было. А из разведшколы меня забрали накануне занятий на стрельбище.

— Придется поупражняться.

Владимир взглянул на часы.

— Давай-ка перед сном заглянем в твой цех еще разок.

На улице стояла теплая июньская ночь. Спустя десять минут они были на месте. Ученые из ФИАНа уже закончили колдовать над установкой, и ушли. Саша щелкнул выключателем, и под потолком загорелась тусклая лампочка.

— Есть тут место, куда Штирнер не заглядывает? — спросил Владимир.

Саша осмотрелся. Как и любой немец, Штирнер тяготел к порядку. Все нужное для работы он собрал в несколько небольших ящиков, поставленных вдоль стены, подписал их содержимое, а весь остальной бардак, оставшийся в цеху после прежних хозяев, его особо не интересовал.

— Ну, например, вот сюда.

Саша указал на стоявшую в углу обшарпанную тумбу, на которой громоздились заржавевшие тиски. Владимир подошел к тумбе, открыл скрипнувшую дверцу и пошарил внутри.

— Годится, — сказал он, — здесь будет пистолет. Завтра вечером после работы поедем на стрельбище, освежишь навыки.

— Хорошо, — согласился Саша.

Они уже собрались уходить, когда его взгляд упал на установку. Из-за необычного освещения или ракурса ему показалось, что в ней что-то изменилось. Саша подошел ближе и поглядел сквозь окно внутрь вакуумной камеры.

— Что там? — спросил Владимир.

— Пока не знаю.

Саша открыл тяжелую дверь в камеру. Внутри виднелись трубы насосов, закрепленные на стенах металлические сетки, и острые окончания испаряемых катодов — именно последние Штирнер хотел заменить на другие, собственной конструкции.

— Знаете, что? — неожиданно для самого себя сказал Саша. — Мне кажется, перед уходом он кое-что меняет в последний момент. Вот эти два катода… думаю, они стояли не совсем там. Впрочем, может я ошибаюсь.

— Зачем ему это? — спросил Владимир.

— Возможно, он догадывается, что по вечерам с установкой работают. Или он просто перестраховывается на всякий случай. Ведь официально мы занимаемся ионосферой, а ему для прорыва через барьер нужна совсем другая плазма.

Владимир на минуту задумался.

— У тебя ведь есть фотоаппарат, — вдруг сказал он.

— Фотоаппарат? — удивленно спросил Саша и тут же вспомнил. — Ах, да, медальон.

— Вот именно. Попробуй завтра сфотографировать эту штуку, — Владимир показал на вакуумную камеру, — незадолго до конца рабочего дня. Посмотрим, прав ты или нет.

— Попробую, — согласился Саша.

— Ну, все, пойдем, — распорядился Владимир, — на сегодня хватит.

Саша нащупал в кармане медальон. Захотелось открыть его и увидеть фотографию Маши, но он сдержался — не стоит лишний раз показывать чувства Владимиру. Впрочем, судя по взгляду, который тот бросил на Сашу, Владимир и так все понял.

— Как думаешь, он заметил? — спросил Владимир.

Саша только что отдал медальон Василию, который тут же исчез с ним в подполе дома. Свет в комнате выключили, только из люка, ведущего в подпол, виднелся красный свет. Саша услышал, как щелкнула крышка медальона — Василий достал тот самый единственный кадр. Оставалось надеяться, что он не засвечен.

Заметил ли Штирнер, как Саша сфотографировал вакуумную камеру? Вроде бы не должен. Все выглядело довольно естественно — немец за четверть часа до окончания рабочей смены объявил, что работа закончена, и завтра, после откачки воздуха из камеры, можно будет зажечь плазму. Саша сказал, что это здорово, что их совместная работа продвинет вперед науку. Можно сказать, расчувствовался на глазах у немца. Поинтересовался, женат ли он, есть ли у него семья. Лицо Штирнера не отразило никаких чувств, но он рассказал, что так и не женился, потому что все время работал, но у брата есть семья, и он, Штирнер, принимает участие в воспитании племянников. В ответ на это Саша, подпустив сентиментальности в голос, с плохо скрываемой гордостью сообщил, что у него есть невеста, и они скоро поженятся. Щелкнув крышкой, он показал фотографию Маши. Штирнер, посмотрев на нее ровно столько, чтобы не показаться невежливым, вернул фото. Красивая девушка, сказал он без выражения, желаю вам счастья. Саша поблагодарил. Штирнер вылез из вакуумной камеры, а за ним и Саша — посидев несколько секунд внутри с раскрытым медальоном с выражением влюбленного жениха и не забыв оттянуть и отпустить сердечко на крышке.

— Думаю, что нет, — ответил Саша.

— Хорошо. Василий, долго тебе? — спросил Владимир, повысив голос.

— Еще пять минут, — после паузы ответил тот — как обычно, недовольным тоном, словно напоминая: вы отвлекаете меня от важной работы.

Надо отдать ему должное — что касается времени, Василий был точен. Ровно через пять минут из люка показалась его голова — освещенная снизу красным, она выглядела весьма впечатляюще. Владимир осведомился, можно ли включить свет, но что Василий, выкарабкавшись из люка, дал согласие. Фотомастер держал пинцет, в котором была зажата еще мокрая фотокарточка. Постелив на стол чистый лист, Василий положил фотокарточку на него.

— А по-моему, неплохо, — сказал Владимир. — вроде все видно. Как считаешь, Василий, получилось?

Тот, поморщившись, молвил:

— На троечку.

— Вот! Поздравляю, Саша, троечка от Василия — считай, отлично!

Саша смотрел на фотографию. Самым важным было расположение и форма системы катодов. Вроде бы они получились четко — просто удивительно, учитывая низкий уровень освещения, да и вообще обстоятельства съемки. Прямо скажем, возможности выбрать нужный ракурс у Саши не было.

Владимир осторожно взял фотокарточку и положил ее в папку.

— А теперь обсудим со специалистами.

Официально рабочий день давно уже закончился и для советских ученых и для немцев, так что авиаремонтный цех опустел, и только возле установки Штирнера, как всегда в это время, собрались специалисты из Физического института, пытаясь разобраться, что там наворотил немец. Судя по озадаченным лицам, процесс шел непросто. Владимир, подойдя к ним, хлопнул в ладоши, привлекая внимание к себе.

— Ну-ка ребята, взгляните на это. — он достал из папки фото и положил перед учеными.

— Что это? — спросил Сергей Кутов, только что защитившийся кандидат наук, лучший специалист института по плазме.

— Александр вам все скажет, — ответил Владимир, выдвигая вперед Сашу.

— Фотография камеры за пятнадцать минут до окончания рабочего дня.

— И зачем нам это? — недоуменно спросил Кутов. — Вот же она, камера, зачем нам ее фото? Да еще и качество неважнец.

— Может, и не нужна, — согласился Саша. — Но вы все-таки сравните положение катодов на фото и то, которое сейчас.

Кутов недоверчиво взглянул на Сашу, но все же последовал совету.

— Посвети-ка, — скомандовал он студенту и снова полез в камеру. Луч от фонаря ходил внутри. Спустя минуту Кутов вылез с удивленным видом.

— Вы уверены, что снимок сделан сегодня? — спросил он.

— На сто процентов, — заверил его Саша, — я сам держал в руках фотоаппарат.

Владимир бросил на него предупреждающий взгляд — а вот этого говорить не следовало! Осторожность никогда не бывает лишней.

— Отличия действительно есть, — сказал Кутов, — вот эти два катода стоят немного не так. Надо подумать, почему…

Он быстро набросал схему, и тут же началась дискуссия. Мнения разделились и градус дискуссии резко вырос. Владимир, наблюдая за этим, подозвал Сашу и тихо сказал:

— Не хотите поучаствовать в обсуждении?

Саша взглянул на ребят, на установку, и со вздохом сказал:

— Они все правы, каждый со своей точки зрения.

Владимир усмехнулся.

— И это все, что вы можете сказать?

Поколебавшись, Саша ответил:

— Ну, один способ выяснить, кто прав, я знаю.

— И какой же?

— Поставить электроды в то положение, которое на фотографии, и запустить установку.

Владимир остро взглянул на него.

— И почему мы этого еще не сделали?

— Потому что Штирнер узнает, что мы ее включали. Если в камере образуется плазма, на стенках останутся следы. Убрать их мы не сможем.

Владимир ненадолго задумался, а потом сказал:

— Хорошо. Запускайте установку.

Саша удивленно уставился на него.

— А как же Штирнер? Он же поймет, что мы здесь без него шуруем!

— Об этом не беспокойтесь. Будет операция прикрытия.

Владимир подошел к спорящим ребятам и объявил им свое решение. Главным он назначил Сашу. Кутов, если и был недоволен таким решением, виду не подал.

Подойдя к установке, Саша сказал:

— Итак, нам надо переставить эти два электрода. Предлагаю использовать временные разъемы, они вон в том ящике…

Через пару минут работа уже кипела.

Было далеко за полночь, когда физики завершили эксперименты. Кутов признал, что за эти несколько часов он узнал о плазме больше, чем последние несколько месяцев. Некоторое напряжение, вызванное тем, что руководить экспериментами Владимир поставил Сашу, быстро спало — оба молодых ученых мгновенно признали друг в друге отличных специалистов, так что вопрос руководства стал формальным.

— Я вот что не понимаю, — задумчиво сказал Кутов, глядя на схему, — почему он использует два катода? Казалось, бы замени их одним — и получишь плазму с более высокой температурой.

— А ведь верно, — согласился Саша, — есть мысли на этот счет?

— Вообще-то есть. Такое впечатление, что он почему-то хочет раскачать плазму между двумя электродами. Возникнет дополнительная частота в колебательном спектре. Но я не понимаю, зачем это делать? Часть энергии плазмы уйдет в эту частоту, и она будет охлаждаться быстрее. Если только… — Кутов замолчал.

— Что?

— Да нет, ерунда, — смущенно хмыкнул тот. — Я подумал, что все это имеет смысл, если плазма войдет в резонанс с каким-то источником энергии с такой же частотой. Вот только сходу я не соображу, что это может быть за источник…

У Саши перехватило дыхание. Черт возьми, он давно должен был сообразить это сам, как только увидел схему с двумя электродами! Внешний источник, очевидно, находится там, за барьером между мирами, и колебания плазмы нужны для установления связи с ним.

— Ты кому-нибудь говорил об этом? — тихо спросил Саша.

— Да нет, — удивленно ответил тот, — мне это самому только пришло в голову. А что такое?

— Ни с кем это не обсуждай, пожалуйста. Завтра все объясню. А сейчас заканчивайте без меня, мне надо срочно поговорить кое с кем.

Попрощавшись, Саша быстрым шагом направился домой, на Советскую улицу. Ему надо было обсудить с Владимиром допуск Кутова к секретной информации. Саша мысленно усмехнулся — он представил выражение лица молодого физика, когда тот узнает, для чего предназначена установка Штирнера. Поверит ли он? Ну, придется поверить…

Владимир, выслушав Сашу, достал из кармана портсигар, щелчком выбил сигарету и закурил.

— Что, с допуском Кутова будут проблемы? — спросил Саша, считая, что пауза слишком затянулась.

Владимир махнул сигаретой.

— Нет, с этим проблем не будет. Вы в самом деле считает, что смогли разгадать, как работает установка?

Еще минуту назад Саша был уверен, что так оно и есть. Но теперь, услышав вопрос, поставленный в упор, засомневался.

— Идея Кутова очень правдоподобна, — ответил он, — другого объяснения тому, что сделал Штирнер, я не вижу. Эта конструкция предназначена, чтобы войти в резонанс с чем-то, находящимся по ту сторону барьера…

— Стоп. Ты не отвечаешь на вопрос.

— Разве? Именно это я и делаю…

Владимир, затянувшись, выпустил в дым в пол.

— Ты уходишь от ответа. Маскируешь собственную неуверенность многословием.

Саша уже открыл рот, чтобы возразить, но… но понял, что его начальник прав. Проведя рукой по волосам, он сказал:

— Как же не хватает Громова… Вы уверены, что с ним нельзя связаться?

В глазах Владимира появился стальной блеск.

— Учись принимать решение сам. Сколько можно тебя за штаны держать? Ты уже взрослый мальчик.

Пропустив мимо ушей обидное про штаны и мальчика, Саша задумался — действительно ли они сегодня разгадали, как работает установка? Он был почти уверен, что Кутов прав, но в том-то и дело, что почти. Саша вспомнил, как делал диплом, а потом начал работу над диссертацией — случаев, когда первая догадка оказывалась верной, можно было пересчитать по пальцам одной руки. А ведь каждый раз был готов отдать голову на отсечение, что все будет так, как предсказывали…

— Нет, — ответил, наконец, Саша, — я не могу гарантировать, что мы знаем, как работает установка. Но я уверен, что мы сделали шаг в правильном направлении.

Владимир, загасив окурок в пепельнице, удовлетворенно кивнул.

— Вот речь не мальчика, а мужа. Значит, Штирнер нам все еще нужен, так?

Саша кивнул.

— Хорошо. Тогда начинаем операцию прикрытия. Надо как-то объяснить Штирнеру, почему мы влезли в его установку.

— Вы уже придумали?

Владимир усмехнулся.

— Еще нет. — Он взглянул на часы. — Но у меня есть еще девять часов.

— Вы расскажете мне?

— Зачем? Твое удивление должно быть естественным, так что тебе лучше ничего не знать. И вот еще что — завтра после десяти утра можешь рассказать Кутову, чем мы тут занимаемся.

— Почему после десяти?

— По кочану. Слишком много вопросов задаешь.

Владимир поднялся и направился к двери.

— А теперь спать. Завтра будет интересный день.

Дважды повторять не пришлось. Саша заснул сразу, как только улегся.