Черные небеса с негреющим ледяным солнцем. Угольная земля, серый лес, лишенный красок и звуков. Струны мира, искрящиеся прежде радужными переливами пространственного звучания, сейчас виделись лишь постылой черной паутиной, врезающейся в глаза и склеивающей взмахи крыльев. Все рухнуло в немую бездну безразличных времен, которые казалось и сами застыли в полном бездвижье.
Призрачная надежда на свет и свободу умерла еще в мире духов, окрасив безмежные поля цветов того мира в серо черный монолит бесконечного страдания. Взволнованная, в слезах, но еще с горящей душой полной света из Илуны Чари помчалась в мир духов. Несколько пространственных прыжков и торопливым световым болидом помчался стан крылатой Богини по пустынным коридорам Генара к Храму Сути. Она знала руны барьера, которые дополнительно наложил Дрел от Амдебафа. Пальцы пробежали по пространству творя росчерками света объемные руны-ключи и врата открылись перенеся Великую в мир упокоенного успения.
Но рассказ Ениша лишь доколол трещину души, лишь дорезал рану сердца до смертельной всего тремя словами — «Его здесь нет».
- Дрел пропал в предгорьях Тироля, — одним из своих жгутов щупалец хранитель душ указал место в пространственном покрывале карты, сотканном магией Чари. — Его поглотила Тьма, пришедшая с запада вместе с сияющей звездой Великого.
Енишь не смог ответить действительно ли эта звезда была Амдебафом.
— Узор душ прародителей Эндоры я не с путаю ни с кем, но этот светлый узор души пришедший с запада, рядом с которым летела и Тьма, все время преображаясь, менялся. Он прятался от восприятия.
— А тьма? Что за тьма? Это Зираида, Арл? — по мертвенно бледным щекам Чари непрестанно скользили серебряные нити слезинок.
— Я не ведаю госпожа, клянусь всеми душами Эндоры, — Ениш тонко чувствовал непереносимую боль Богини и на его второй паре глаз сверкали капли слез сострадания. — Это нечто не похоже ни на что, это живой дым, оживший прах или пепел в котором есть жизнь, но и жизни нет. Это холод и стужа бездонной ярости и незыблемости равновесия Тьмы. Это противоречие к бытию всей природы какой я ее знаю.
— Уверенна до кончика каждого своего пера, такую тварь мог создать только Арл, — Чари медленно поднялась с камня на центральной кристальной площади управления городом-хранилищем душ. Ениш воспарил в воздух. — Значит, только он сможет дать последний ответ, а мне остается лишь…
Чари не договорила. Белоснежные крылья Богини метнулись в стороны, готовясь к упругому маху.
— Я провожу тебя госпожа, — рывком вскочил на лапы зелено-полосатый призрачный саблезубый гигант Ррагур. Страж мира духов встретил ее еще у врат перехода.
— Спасибо, но это лишнее. Прощайте! — белой птицей с разбитым сердцем Великая скользнула к зеленым фосфоресцирующим небесам покоя…
Взмах, взмах взмах. Если раньше крылья славили свободу небес, то сейчас они пели лишь торжественный реквием покаянного предначертания.
Выжженная пустыня пред вертикальным скальным монолитом стен Арллура медленно выплыла из-за горизонта. Голубые глаза Великой налились серой тяжестью свинцово угрюмых облачных небес. Девять полированных оплавленных чаш средь пепла и гари еще помнили жертву драконов и всадников у этих стен. Еще молча звучали гимном славы непреклонному мужеству защитников Эндоры. Но для Чари смысл его был потерян навсегда, как и смысл существования самой Эндоры.
— «Эндора — одна из многих земель, на которых довелось побывать Великим. Эндора один из многих холстов на котором доводилось дерзать Великим в поисках красоты, гармоний и знаний. Она ничем не лучше чем те, что были и те, что еще будут по воле Арла.
И лишь в его воле есть смысл, есть истинная власть, есть непререкаемое всепобеждающее могущество…» — после преподанного ей Арлом урока Чари не видела иного. — «Нианна была права, а мы, поглощенные воспалением своей гордыни, тщетно тужились в своем самолюбовании, упиваясь своим иллюзорным могуществом создателей. Как я ошибалась! Только покаяние принесет мне освобождение от этого душного савана гордыни. Только покаяние и всепрощающее милосердие Арла может вернуть мне Дрела. Я упаду на колени, я буду молить, я приму перерождение!»
Крылья замерли в планировании, неся тонкий стан Богини над землей. Уплотненный воздух вздыбливал за ее спиной легкие вихри пепла недавней битвы. Гигантские рваные глыбы завала разделяли покаянное сердце Великой от ее грядущей счастливой судьбы, уготованной святым Арлом. Теперь она в это безгранично верила, ибо в безгранично пустой душе больше не существовало ничего.
Кисти метнули вперед кольцо зеленых рун пространственного прыжка, и Великая сделала решительный шаг к своему единственному, как ей казалось, предначертанному будущему.
Шаг за предел загудел тысячеголосым торжественным гимном приветствия. Тысячи голосов, впечатанные алыми рунами в полированный каменный монолит дороги веры на дне ущелья, восславили прибытие нового адепта истинной Веры. Чари шла по дороге ведущей к Арллуру. С каждой нотой, с каждым аккордом, с каждым шагом гимн звучал все величественнее и величественнее, заполняя прежнюю душевную пустоту каскадами уверенности, убежденности, согласия, принятия и покорности. Все эти гармонии, вплетенные гипнотизирующее-прекрасными узорами в покровы радости, мягко укладывались во вновь прибывшую готовую душу. Чари перестала чувствовать свои ноги. Ей казалось, что она не идет, а парит в нарастающем, приближающемся счастье к бесконечной экзальтации, к всепоглощающему экстазу безмерного божественного блаженства, шепчущего: «приди и обретешь все что пожелаешь! Приди и вкусишь всех благ и знаний запредельных!» И она шла, парила, скользила вперед в этой дивной, почему-то позабытой и так глупо отверженной в Тироле красоте Истинного Извечного Единственного Бога Арла.
— Досточтимый Хотар! — Улира коснулся встревоженный ментальный зов Дурбурила. — По… по дороге… — сглатывая нервное заикание, ошарашено бормотал Аркан. — По полям веры к нам идет крылатая Великая!
— Ты в своем уме? Что ты несешь?! — доклад застал Хотара за осмотром Арлинга, пришвартованного в гигантской пещере. Несколько Арканов обученные самой Нианной трудились над восстановлением поврежденного драконами и всадниками Генара боевого транспортного корабля. Все три маршевых ядра под кораблем уже ярко горели, выйдя на полную мощность, но борта еще зияли громадными оплавленными язвами. В фарватере головного первого Арлинга парили в воздухе еще пять почти готовых таких же кораблей. Над ними усердно трудились десятки Арканов-магов. До полного завершения всего ударного флота оставалось всего несколько дней.
Быстрые шаги вывели Улира к Флайду на взлетной палубе. Его носовая сфера тут же вспыхнула, проецируя перекошенное лицо Дурбурилла.
— Клянусь Единым Господом! Не сойти мне с места и гореть в гиене огненной! — клялся Аркан, меняя изображение над рубиновой сферой Флайда.
Улир не поверил своим глазам. По полям веры по направлению к городским вратам спокойно вышагивала крылатая Великая. Поля веры яростно пламенели рунами Господа. А Великая продолжала и продолжала по ним идти, явно презирая их сокрушительную власть над разумом.
— Тревога! Поднять все Флайды, Шелтры, Сетчинары! Всех поднять! Башни города к бою! Максимальная мощность на барьерный купол над городом! — ловким прыжком хищника Улир влетел в трон Флайда, мгновенно развернув его и бросив с максимальным ускорением на выход из пещеры.
Носовая сфера Флайда вновь показала перекореженное уже нескрываемым ужасом лицо Дурбурилла.
— Хо…хо… хо… — заикаясь, не мог выдавить из себя колючий комок слов Аркан.
— Да говори же, мямля! — голодным коршуном воззрился на него Улир.
— Хо… Хотар, — сглотнул отчаяние дежуривший в боевом кресле. — Башни не слушаются, купол не возводится… Энергия на них не подается. Шелтры и Сетчинары словно парализованные! В строю только Флайды, да и те которые в момент ее появления были в воздухе!… Я не… Не может быть… — перешел на придыханный шепот полный ужаса Аркан.
— Что??? Что???!!! Во имя Арла!!! — Улир усиленно лавировал меж скал, приближаясь к городу. Оставалось всего два утеса до прямой видимости.
— Арллур сам открыл ей городские врата!!! Сам… открыл… — с отвисшей челюстью бормотал Дурбурил.
- Мечи, луки, ножи — все что есть в руки и в атаку! Флайды в тень невидимости и Удар! Удар! Удар! Арл не оставит свою паству на растерзание проклятым Изгоем! За веру! За будущее Эндоры! — Улир вырвался на прямую видимость, но… ничего не происходило. Не плавились стены под ударами магии Великой, не кипела вода, вздыбленная ее волей, не горели, распадаясь в рваные руинные клочья дворцы. Она просто шла со сложенными за спиной крыльями по центральной улице к пламенеющей рубиновой башне, и все кто выбегал с мечами на голо и звенящими тетивами натянутых луков покорно опускали оружие и гордо выпятив грудь выстраивались в ее почетное сопровождение.
— Это не реально! Не возможно! — оторопел Хотар. — Все это козни Великих! Это обман, иллюзия, наваждение! — на миг ему даже показалось, что этот кошмар просто сон. Он даже хватил себя по руке посохом, но тупая боль улыбнулась ему правдой реальности.
Флайд Улира заложил крутой вираж над центральной городской площадью и, вибрируя раскаленной рубиновой носовой сферой и конусами лучевых излучателей подлокотников, завис над землей, готовясь встретить непрошенную гостью всей мощью. Рядом с права и слева проявились из невидимости еще три десятка флайдов.
— За всемогущего Арла…!!! — неистово взревел Хотар и осекся ошалелым безмолвием. Он не мог отвести глаз от взора вышедшей на площадь Богини-Изгоя.
Две сияющие, подчиняющие и повелевающие звезды очей горели на безмятежно блаженном лике Богини. Две ярко рубиновые звезды.
— Я в воле Арла! Я часть Арла! Я Чари — десница Арла, покаявшаяся душой и прощенная милостью Господней! — тонкой ястребиной песней взмывали в воздух слова нежного, но могучего голоса Великой. — Арл принял мой дух в ряды своего воинства! Я одна из вас!
Жители Арллура взорвались единой хоровой славой Арлу.
Улир, отказываясь верить в реальность происходящего, взмолился духом:
— «Очисти затуманенный взор мой, Господи! Проясни рассудок сомневающийся! Поведай, святой Господь, как поступить?»
— «ПРИМИ С ПОЧЕСТЯМИ!!!» — прогудел ментальным набатом весь Арллур.