Пионеры против пенсионеров

Глава двадцать третья. Все только начинается…

Есть такой древний символ – змея, кусающая сама себя за хвост. Он символизирует бесконечность. В разное время разные народы Земли в своей культуре применяли этот символ. Считается, что в западную культуру он пришёл из Древнего Египта, где первые изображения свернувшейся в кольцо змеи – уроборос – датированы периодом между 1600 и 1100 годами до н. э. Египтяне считали, что этот символ олицетворял вечность и Вселенную, а также цикл смерти и перерождения. Ряд историков полагает, что именно из Египта символ уробороса перекочевал в Древнюю Грецию, где стал использоваться для обозначения процессов, не имеющих начала и конца. Его близкие аналоги также встречаются в культурах Скандинавии, Индии и Китая.

Действительно, наша жизнь – она не имеет ни начала, ни конца. И очень часто мы не понимаем, где начало и где конец? Если взять историю многих государств, то гибель одних империй стали началом для рождения новых. На осколках Древнего Рима возникла Византия, а крушение Османской империи дало толчок для возникновения Югославии, которая, в свою очередь, фактически тоже стала империей, правда, коммунистической, точнее, социалистической.

Союз Советских Социалистических республик тоже являлся империей. И он точно также имел своё начало и закономерно когда-нибудь, как и все империи, должен был разрушиться, развалиться, распасться, в общем – прекратить своё существование. Уж слишком много противоречий было заложено при его создании. И ликвидировать все эти противоречия ни один из руководителей СССР так и не смог. Разве что Йосиф Сталин на какое-то время сумел отодвинуть их, так сказать, накрыть крышкой кипящий котел. К тому же коммунистическая идеология и заложенные в ней принципы интернационализма не давали прорастать в людях семенам национализма, шовинизма, агрессии по отношению к другим нациям и народам. Ведь в СССР в основном не обращали внимания ни при поступлении в высшие учебные заведения, ни при приеме на работу, какая национальность у гражданина. И карьера также не зависела от национальности, и зарплата. Уравниловка в чем-то была гениальной придумкой социализма – не было богатых и бедных, не было приоритетов в чем-то или перед кем-то.

Нет, конечно, кое-что было. Был пресловутый «еврейский вопрос», были «хачики» и «чурки», были трудности с поступлением молодых людей из регионов в вузы Москвы и Ленинграда. И всё же в СССР не было национализма. Причем, сложилась забавная ситуация. С одной стороны, коммунистическая партия не позволяла многочисленным нациям и народностям в «братских» советских республиках возвеличивать себя в ущерб другим. А, с другой стороны, стимулировала развитие национальной культуры – в каждой социалистической советской республике была своя киностудия, свой национальный театр, свои «звезды» кино и музыки. Кто не помнит актеров Фрунзика Мкртчяна, Вахтанга Кикабидзе, Донатаса Баниониса, Армена Джигарханяна, актрис Вию Артмане, Ингеборгу Дапкунайте и Софико Чиаурели, певца Муслима Магомаева, танцоров Махмуда Эсамбаева, Мариса Лиепу и многих-многих других? Национальные традиции культивировались, в школах изучали язык то республики, в которой жили и учились дети, а национальные костюмы надевались не только на праздники. В украинских селах, особенно на западе страны многие надевали вышыванки, в Узбекистане и Таджикистане даже в городах носили халаты, не говоря уже о тюбетейках, а на в Чечне практически все мужчины предпочитали носить не шляпу, а папаху.

В общем, национальный колорит был везде и это в какой-то степени служило клапаном, не позволяющим накапливаться горячим парам национализма. При этом Комитет госбезопасности зорко следил за любыми проявлениями нетерпимости представителей одних наций к другим.

И, тем не менее, не уследил…

Все началось внезапно…

Москва, год 1977, июль-сентябрь

Советский Союз, несмотря на проводимый в нём новый курс, который новый Генеральный секретарь ЦК КПСС Григорий Романов назвал Перестройкой, все же катастрофически отставал от таких развитых капиталистических стран, как США, Великобритания, Франция, ФРГ, Японии и некоторых других. Правда, не по всем показателям, но все же по многим. А главное – по уровню благосостояния граждан. Нет, в СССР не было бича западного мира – безработицы, не было детской и подростковой преступности, да и вообще уровень преступности за последние полгода в Союзе снизился в несколько раз. Не было бездомных, очень низкой была наркомания, медицинское обслуживание было практически лучшим в мире. Но – отставало техническое производство, уровень технологий был крайне низок. В основном СССР выигрывал за счет природных ресурсов и поставок на мировой рынок энергоносителей – нефти, природного газа, других полезных ископаемых.

Поэтому, несмотря на проводимые реформы, благосостояние советского народа все же оставляло желать лучшего. А где тонко – там и рвется. Если у человека где-то возникает недовольство, то психологически это его недовольство очень легко можно направить в нужное русло. Есть определенные технологии манипулирования массами и указать врага толпе во все времена было очень легко.

В свое время недовольных условиями Версальского мирного договора немцев во главе с Гитлером правители Англии, Франции и США умело направили на восток. А позже, уже после второй мировой войны недовольных поляков, венгром, чехов со словаками уже американцы периодически науськивали на СССР, поясняя все проблемы молодых соцреспублик происками «Старшего Брата». А уж в Югославии те же американцы пытались стравливать друг с другом целые народы – албанцев с сербами и македонцами, хорватов с боснийцами. Также различные пропагандистские радиостанции, существующие на американские доллары, пытались внедрить в сознание югославов религиозные исламские постулаты, разжечь ненависть мусульман к христианам.

Но Йосиф Броз-Тито крепко держал бразды правления Югославией в своих руках. Тем более что именно в этот период Генеральный секретарь ЦК КПСС Григорий Романов совершил дружеский визит в эту страну. И СССР с СФРЮ заключили ряд выгодных для югославов контрактов. В результате обе стороны остались довольны. Советский Союз резко увеличил экспорт югославской продукции: вина, посуды, мебели, изделий легкой промышленности – ковров, одежды, обуви. Также Югославия поставляла в Союз суда, промышленную арматуру, пиломатериалы. А СССР продавал ей машины, оборудование и транспортные средства, автомобили, твердое топливо. И, конечно же, нефть и нефтепродукты. Вообще, товарооборот с 1558,4 миллионов рублей в 1975 году, где советский экспорт в Югославию составлял только 782,4 млн рублей увеличился в 1978 году до 3849,7 миллионов рулей. Где советский экспорт в Югославию составлял уже 2069,4 миллионов рублей. То есть, стал больше в два раза!

Ну и, конечно же, помог Советский Союз в идеологическом аспекте – только с 1 июня по 1 июля 1978 года радиостанции СССР и ряда других соцстран передали на югославскую территорию 1153 антиамериканских и антиисламских сообщения общей продолжительностью 568 часов. Кроме этого, были задействованы и другие СМИ – телевидение, газеты. А еще – вспомнили опыт Великой Отечественной войны, когда на улицах Белграда и других югославских городов вновь появились листовки.

Наряду с резким улучшением благосостояния граждан Югославии все эти меры сработали. Плюс – были моментально задержаны все, кто пытался вносить раскол и критиковать действия маршала Тито. Таким образом новое руководство СССР во главе с Романовым успешно погасило начинающийся конфликт в Югославии, попутно проведя профилактические работы в других странах соцлагеря. Да какие!

Польская народная республика получила обещание решить проблемы Восточных Кресов – так поляки называли земли нынешней Западной Украины, которые отошли СССР в 1939 году по Рижскому договору, заключенному между Москвой и Варшавой. До 1945 года украинские националистические формирования проводили там массовые уничтожения этнического польского населения. Часть проживающих на тех территориях поляков была изгнана или вынуждена бежать. То есть, по мнению польской стороны, имели место акции геноцида.

Чтобы раз и навсегда разрешить спорный вопрос, генеральный секретарь ЦК КПСС Григорий Романов пообещал руководителю Польской народной республики и генеральному секретарю польской объединенной рабочей партии Эдварду Гереку провести на данных территориях референдум. В таком случае жители Тернопольской, Львовской, Ивано-Франковскрй и Волынской областей сами смогли бы решить, в какой из социалистических республик им проживать – в Украинской или Польской? При этом Романов для начала предложил Гереку максимально упростить процедуры пограничного и таможенного контроля для жителей данных областей на польско-советской границе.

Данное предложение встретило в Польше бурю восторгов. Кстати, а на Западной Украине – тоже. Но, как говорится, иным дай палец… Когда польская сторона заявила о том, что это – исконные польские земли, с которых в разное время после 1939 года СССР выселил более ста тысяч этнических поляков, то в ответ Романов дал большое интервью польской газете «Трибуна люду». Где напомнил об акциях Армии Крайовой во время второй мировой войны, когда уничтожались не только советские партийные работники, но и советские мирные граждане – украинцы по национальности. А еще рассказал о том, как еще в 1914–1916 годах властями и армией Австро-Венгерской империи было уничтожено более ста тысяч русинов на территориях именно этих самых Восточных Кресов. Тогда же впервые на территории Европы были созданы концлагеря. Так что намек был более чем прозрачным. Мол, еще неизвестно, чьи это земли на самом деле. И кто в чем виноват…

После этого поляки утихомирились и стали делить шкуру пока еще не убитого, но чертовски упитанного медведя. А самое главное – волна забастовок, которая с 1976 года прокатилась по Варшаве и Радому, а уже в 1978 году охватившая Гданьск и Щецин, внезапно сошла на нет. Оппозиционно настроенных рабочих и интеллигенцию леводемократического направления внезапно поразил вирус национализма. И вот лидеры, некогда создавшие Комитет защиты рабочих – Яцек Куронь, Кароль Модзелевский и Адам Михник – уже во главе новосозданной организации «Реституция Кресов» стали драть горло на митингах, требуя вернуть польские территории. Понятное дело, по старой привычке эти ребята тявкали на СССР, но уже в очень мягкой форме. Уже было хорошо, что волнения рабочих прекратились, а вся энергия разрушения перешла в русло созидания. В Польше организовали различные комитеты помощи будущему референдуму, кружки исторической памяти и прочая. Одним словом, полякам нашлось, чем заняться. А «Свободные профсоюзы Побережья» во главе с Лехом Валенсой и Анджеем Гвяздой вообще оказались не удел и вскоре развалились. Валенса был уволен за нарушение трудовой дисциплины и вскоре спился.

Так же изящно решило новое советское руководство вопросы с Чехословакией и Венгрией. Чехам и словакам было предложено подумать о собственных республиках. А венграм разрешили создать у себя СЭЗ – свободную экономическую зону. В виде эксперимента. Это предложение выбило почву из-под националистов и надолго загрузило население ЧССР и ВНР проблемами собственных стран. Там стали бурлить новые страсти и снова на критику СССР времени уже не оставалось. Наоборот – рейтинг Советского Союза, авторитет его руководителей вырос до небывалых высот. А перемены, проводимые в странах социалистического лагеря, западная пресса окрестила «социализмом с капиталистическим лицом».

Кстати, западные СМИ очень сильно, что называется, «полевели». Критика СССР уменьшилась в разы, а комплиментов во столько же раз стало больше. Даже слепому было видно, что коммунисты вчистую выиграли все схватки на международной арене.

Но пока Политбюро ЦК КПСС утрясало кадровую политику, пока новое руководство партии и страны одерживало победу за победой в геополитической борьбе, внутри страны зрели противоречия, которые были заложены еще при построении первого в мире социалистического государства. И в первую очередь это были именно национальные проблемы. Ведь при создании Советского Союза его территорию поделили не на штаты, как в США, не на земли, как в ФРГ, и даже не на округи или губернии, как когда-то в царской России. Поэтому рано или поздно должны были возникнуть территориальные претензии одних советских республик к другим.

Нет, понятно, что и здесь не обошлось без идеологических диверсий Запада, точнее, США. Так называемую «доктрину Даллеса» никто не отменял. И хотя сама эта «доктрина» была фальшивкой – КГБ вбросил эту «утку» только для того, чтобы показать, что такая работа против СССР ведется, тем не менее, работа по разрушению советского строя изнутри действительно велась. И приносила свои плоды. Кульминацией этой работы и стала террористическая акция армянских террористов Степана Затикяна, Акопа Степаняна и Завена Багдасаряна. Которые 8 января 1977 года в Москве осуществили серию террористических актов, проведя взрывы в московском метро и в двух продовольственных магазинах. Тогда погибли 7 и были ранены 37 человек. Террористов быстро вычислили, поймали и расстреляли. Но уроков не извлекли.

Поэтому, когда начались волнения в Нагорном Карабахе, никто в Политбюро и предположить не мог, что семеро погибших – это только начало…

СССР не успевал перестроится. Это великолепно выразил Льюис Кэрролл в бессмертной книге «Алиса в стране чудес»: «Надо очень быстро бежать, чтобы только оставаться на месте. А чтобы попасть в другую точку, надо бежать еще быстрей».

Бежать надо было все быстрее. Но невозможно было обогнать вирус…

Чечня, год 2016, 16 декабря

Максим не верил своим ушам. На него за полчаса свалилось такое количество сенсационной, ошеломляющей информации, что он просто не успевал ее переварить. То, что в Штатах, а также в других странах мира тоже могут быть свои «попаданцы» – это он допускал и раньше. Особенно, когда узнал про американскую программу «Звёздные врата». Но вот такая спецоперация с засылкой агентов в это время…

«Впрочем, нет, никаких агентов. Просто они, узнав о нас тогда еще, в 78-м, а также получив своих попаданцев, очень быстро всё просчитали. Видимо, тоже перемены какие-то попытались сделать, получили по зубам «эффектом бабочки»… Но, наверное, через какое-то время, не сразу. Ведь, судя по тому, что они нашли меня, нет у них такого вот хронопроходца… точнее, хронопроходимца…»

Максим усмехнулся своим мыслям. Американец смотрел на него внимательно, но не торопил.

«Так, получается, у нас в 78-м есть года три-четыре, пока америкосы разбираются со своими попаданцами… Наши быстро все поняли, опять же – я пару раз сходил в прошлое будущее и внес коррективы… Но потом, вероятно, пиндосы стали за нами пристально наблюдать, опять же, Романов явно пришпорил страну… Значит, вначале всё же были войны… были все эти горячие точки. Или не все? А вот потом кто-то у них умный понял, что всё равно будет паритет – как с ядерным оружием! Наши попаданцы меняют страну, их попаданцы меняют, в общем, пат. Ну, внутри стран еще можно запустить процесс перемен, но в глобальном масштабе… это как играть открытыми картами. Все всё видят. И что? А дальше они поняли, что у нас – преимущество. Что мы можем контролировать ход перемен и вносить коррективы. И решили… решили по эстафете передать в будущее послание для прошлого! Вот оно что! То есть, они вычислили меня, изучили, и начиная с начала 80-х в своей службе сформировали подразделение, которое сегодня, в 2016 году должно было разыскать меня и передать послание для всех нас в прошлое. Чтобы руководство СССР получило это послание в 1978 году! Ай да пиндосы, ай да сукины дети! Браво!»

Максим попытался встать с кресла, но тут же был вновь вдавлен в него твердой рукой стоявшего за его спиной «земляка» – Михаила Дудкина. Майкла Дудикова.

Полковник махнул рукой.

– Майкл, перестаньте. Я думаю, Максим Викторович сделал правильные выводы. Умерьте свой пыл.

Михаил поднял руки вверх, демонстрируя послушание, и отошел на шаг в сторону. Макс встал с кресла, разминая затёкшие ноги.

– Допустим, я принимаю ваше предложение. Допустим. Хотя я не понимаю, что вы сможете со мной сделать, если я откажусь. Попытаться уничтожить? А смысл? Разве что для того, чтобы провести эксперимент. Но вы же не узнаете здесь, что случится со мной там, – Зверь с улыбкой посмотрел на американца.

Тот улыбнулся.

– Нас предупреждали о вашем характере. Да, наши ученые предполагают, что, если вас, Максим, убить в этой реальности, в прошлом вы снова появитесь в своем детском теле. Скорее всего. Хотя может быть и такое, что там, в прошлом, окажется только 13-летний Максим Зверев. Образца 1978 года. Без подселения в свое тело себя же взрослого. Но если все же вы снова воскреснете в своем детском теле, то уже не сможете перемещаться в новое будущее. И в том, и в другом варианте мы теряем возможность провести стратегическую операцию, но все равно выигрываем тактически. Так что в случае вашего отказа мы просто можем вас застрелить.

Максим тоже улыбнулся.

– И что? Думаете, я испугался? Ну, умрет взрослый Максим Зверев, так я на Донбассе сколько раз мог умереть! Так что нет у меня страха, понимаете? А тем более теперь, когда, можно сказать, я стал участником активной загробной жизни. И маленький «я» тоже останется, так что вторую жизнь всё равно проживу.

Американец стёр с лица улыбку.

– Проживёте. Как обычный школьник. Без сверхспособностей. Без взрослой памяти. Всё по второму кругу. Школа, армия, институт. Вам это интересно?

Максим помолчал. Потом всё же ответил.

– Жизнь всегда интересна. Снова первая любовь. Первая женщина. Первый ребёнок. К тому же рядом со мной будут мои друзья. Мои, которые станут друзьями маленького Максима. И уберегут от первых ошибок. Так что жизнь у меня в любом случае станет более интересной.

– То есть, вы…

– То есть вы, полковник, выбрали не совсем правильный метод вербовки.

– Я вас, Максим Викторович, не вербую. Я всего лишь передаю через вас послание вашему руководству.

Максим рассмеялся.

– Ага, то есть, я для вас, как контейнер? Закладку делаете?

Американец улыбнулся.

– Чувство юмора – это хорошо. Значит, вы принимаете наше предложение. Нет, вы, Максим Викторович, не контейнер. Вы – мост между прошлым и будущим. И между нашими сверхдержавами. Мост, который поможет удержать в равновесии, не побоюсь этого слова, всю планету. Вы же знаете, что там сейчас в вашем – и нашем тоже – будущем происходит. Войны, кризисы, обвалы… И наши аналитики прогнозируют не только глобальные аномалии в природе, но и новый виток кризиса человечества. Ядерная война – она уже в прошлом. Нас могут уничтожить обыкновенные вирусы…

Максим удивленно взглянул на американца.

– Да-да, Максим Викторович. Вирусы. Нет смысла создавать огромные арсеналы ядерных ракет и тратить на это сумасшедшие деньги, когда можно тратить гораздо более скромные средства на какие-то там микробы. Миллион пробирок заменит тысячу боеголовок. Эффект тот же, но при этом – никаких разрушений. Как нейтронная бомба, только еще чище. Вкатил своим солдатам противовирусную сыворотку – и иди, завоёвывай новые территории, инфраструктуру, полезные ископаемые. И всё почти даром. А самое главное – к такому решению как раз и склоняются желтые… китайцы, корейцы. Японцы уже пробовали во вторую мировую, ваши солдаты, Максим Викторович, успели ликвидировать их центры, производившие бактериологическое оружие. Сейчас же такие центры повсюду, в каждой стране. И джина очень легко выпустить из бутылки…

Максим махнул рукой.

– Хорошо, я же сказал, допустим, я принимаю ваше предложение. Каким образом я передам ваше послание нынешним руководителям спецслужб США? Это же ваш департамент из поколения в поколение передавал для меня все то, что вы мне сейчас рассказали. А обратно как? Здрасьте, коллеги американцы, это я, тот самый Максим из будущего? Кстати, в нашем будущем Джина Чери Хаспел вовсе не директор ЦРУ.

– Ничего страшного, она всегда была в ТОПе, скорее всего, в вашем будущем она всё равно в руководителях. Но дело не в ней.

Полковник подошел к Максиму поближе и взял его за рукав.

– Наше руководство имеет точно такое же послание. Причём, оно лежит в сейфе президента. Знаете, как красный пакет у командира подводной лодки с ядерным вооружением. На случай «Ч». То есть, по приказу пакет вскрывается и вводится в действие приказ, доктрина или там пароль, код… Так и здесь. Директор ЦРУ…

Но Максим так и не успел узнать, что же такое знает директор ЦРУ. Воздух разрезала очередь из автомата и стоявший рядом с ним американец переломился пополам и мешком шмякнулся на траву. Михаил Дудкин моментально выхватил пистолет из оперативной кобуры, но внезапно голова его лопнула, как спелый арбуз. А брызги крови и мозгов долетели до Максима. Рыжебородый Джон успел выстрелить из своего автомата, но через пару секунд свалился с дыркой во лбу. А толпа чеченцев, которая собралась неподалеку на каком-то то ли причале, то ли понтоне, точно так же разлеглась по всему периметру, словно по ней прошлись какой-то гигантской косой. Выстрелы гремели всего лишь какую-то минуту, но за это время вокруг Максима в радиусе пятидесяти метров не оказалось ни одного живого человека.

– Мда… Рановато начали… Надо было подождать еще минут 10–15… - вслух сказал Зверь.

– Ну, извини, мы ж не знали, о чем вы там трёте. А ты был всё время на прицеле у снайпера, – по тропинке от речки на пригорок шагал к Максу Кёсиро Токугава собственной персоной. Только, конечно, не тот 14-летний японский пацан, которого он не так давно видел в прошлом, а его боевой побратим, Костя-Ниндзя. С которым он, Зверь, провоевал больше года на Донбассе, с которым ходил в рейды под Авдеевкой и Курахово, с которым стоял на смерть на Саур-могиле и плечом к плечу дрался в Донецком аэропорту.

– Так, Костя, опасности не было, и пиндосов вы зря ликвидировали. Этот вот полковник интересные вещи мне рассказал.

– Про что? Точнее, про кого? Про ихних попаданцев? – Кёсиро улыбнулся.

Максим с изумлением уставился на друга.

– Так ты… так вы тут знаете?

Токугава рассмеялся.

– Мы всё знаем. И то, что ты сейчас – это не ты, а тот Максим, который из прошлого. И то, что наша реальность – это только ещё одна ветвь из многих. Короче, тебе всё объяснит Мерлин, он совсем старенький у нас, но еще вполне, в маразм не впал. Настоящий волшебник, седой такой стал. Его даже в кино приглашали сниматься, кстати, как раз роль Мерлина и предлагали, в «Ночном Дозоре». Мы неделю его подкалывали… Ладно, Макс, шутки-шутками, а грохнуть тебя хотели натурально.

Максим покачал головой.

– Нет, американцы предлагали сотрудничать. Не с руки им было меня ликвидировать. Там всё серьёзнее.

Невдалеке появились солдаты в голубых беретах десантников, одни осматривали тела убитых чеченцев, другие прочесывали камыши возле речки. Несколько человек взошли на пригорок и, кивнув Кёсиро, осмотрев убитых американцев, собрали оружие и удалились.

– Мало ли… вдруг кто-то не дострелённый… – Токугава внимательно посмотрел на друга. Потом продолжил.

– Тебя, Максим, не американцы хотели грохнуть. И не чехи. А вот кто – мы пока не знаем. Наёмник был, мы проследили цепочку, но до заказчика не добрались. Пока не добрались. И охота на тебя велась в Чечне уже три месяца. Именно на тебя. Так что, когда пиндосы с чехами на тебя засаду сделали, мы вас аккуратно вели. Думали, на заказчика выйдем. А получилась двойная ловушка. Американцы ловили тебя, мы ловили их на живца, а параллельно за тобой и американцами ещё кто-то следил. И дал приказ тебя вальнуть. Зачем – неясно. Но если принять во внимание всю эту канитель с американскими попаданцами, то ясно – кто-то хочет нас столкнуть лбами. Кто-то, кому не нравится твой контакт с пиндосами. Вот всех и зачистили.

Максим подошёл к Кёсиро вплотную.

– Костя. А может быть, всё дело в том, что наше будущее нельзя изменить?

Конец четвёртой книги.

Продолжение следует.