Пионеры против пенсионеров

Глава двадцать вторая. Миг между прошлым и будущим

Мы часто думаем, что наше будущее – это что-то такое далекое, что-то нереальное, до чего еще жить и жить. А потом – раз – и это будущее внезапно становится настоящим. И потом – сразу прошлым. Вот только еще недавно были стационарные телефоны в квартирах и кабинетах, с крутящимся диском. А потом – бац – сначала кнопочные, а затем и так называемые мобильные телефоны. О которых только в фантастических романах писали да в фантастических фильмах показывали. Опять же, в кино смотришь – видеофон, то есть – в режиме реального времени разговариваешь с собеседником. И вдруг – пожалуйста, каждый может это делать сегодня.

Хорошо, допустим, это технический прогресс, так же легко человечество с дирижаблей и аэропланов пересело на космические корабли. И уже вскоре в космос полетят не профессионально подготовленные космонавты, а все желающие. Космические туристы. Но ведь и в остальном наше будущее, о котором сегодня мы только мечтаем, которое только прогнозируем, вдруг внезапно приблизится к нам – неуловимо, незаметно, непостижимо. И окажется, что мы сами уже можем выбирать варианты этого будущего. Каждый сможет его формировать по своему усмотрению. Только что тогда будет, если все начнут вмешиваться в будущее? Каким оно тогда станет?

Чечня, год 2016, 16 декабря

… В подвале было сыро. Точнее, даже не сыро – мокро. На земляном полу стояла вода, присесть было решительно некуда. Максим в который раз пытался распутать веревки, которыми были связаны его руки, но не мог – они размокли и буквально впились в кисти. Болела спина, видимо, всё-таки взрыв крепко приложил его в машине. Макс в который раз прокручивал в памяти все произошедшие с ним недавно события…

…Колона двигалась по горной дороге на полной скорости. Поскольку передвигались днем и по территории, свободной от боевиков, то головной дозор не высылали. И вертушки не вызывали – сколько там ехать – полтора часа?

Но беспечность не раз губила самых опытных воинов. Так произошло и на этот раз…

Вначале, как ни странно, сработал снайпер. То есть, не подрывали первую БМПешку, не лупили из «Шмелей» по бронетехнике – просто внезапно ведущая бронемашина дернулась, вильнула и резко свернула вправо, уткнулась в склон понимавшейся горы и встала. Экипажу повезло – уйди машина вправо, кувыркалась бы сейчас в пропасть. А так десантники быстро покинули боевую машину и, рассредоточившись, начали вести огонь по нависавшим скалам. Колона встала.

Но и здесь странности не прекратились.

Вначале на колону посыпались… камни. Просто какой-то поток камней. Они вышибали у людей оружие, сбивали солдат с ног, некоторых даже убивали на месте. Но по-прежнему, никто не стрелял по технике. Не применял гранатометы и тяжелое вооружение. Стреляли только из стрелкового оружие, причем, преимущественно работали снайперы. А вот потом… Потому внезапно вниз полетели баллоны с газом, отставляя за собой желтые дымные хвосты. Максим помнил только этот момент, потому что именно крик «Газы!» он услышал и попытался выскочить наружу. Но не успел…

«Итак, я в Чечне. Какая тут у них по счету Чеченская война? Первая или вторая? Или третья уже? Получается, как мы там, в СССР, не перестраивали страну, не улучшали общественно-политический строй, а все равно страна повторяет все те же ошибки?» – Максим встал со своего места и перешел в другой угол, где было не так грязно и мокро.

«Получается, какой-то закон подлости постоянно срабатывает. Ну, убрали Брежнева, а все равно афганский конфликт на нас свалился, пусть не в Афгане, но в Таджикистане. И с Америкой все равно пришлось бодаться. Хорошо, когда я первый раз попал в прошлое… тьфу ты, в будущее – так гражданская война в Украине все же была, правда, по другому сценарию. Но в тот раз изменения были минимальными – Януковича в молодости пришили его же урки, вот и пошла история Украины немного не туда. А сейчас? Сейчас ведь и Брежнева нет, и Горбачева так и не было, и перестройка идет совсем по другим законам и совсем в другом направлении. А все равно – продукты стали исчезать, преступность голову подняла. Нет, Филин, конечно, с Комитетом быстро порядок навел, но все же! И вот на тебе – Чечня. А еще – Нагорный Карабах, Киргизия, Узбекистан… получается, мы в 1977 году все равно не смогли это предотвратить? Получается, как ни крути, а все эти точки – они заранее прописаны в нашей истории? И что нам тогда делать?»

В этот момент сверху со скрипом отодвинули решетку и над ямой показалось чье-то бородатое лицо.

– Эй, сын шакала, сейчас мы спустим тэбе лестницу и ти паднимешься суда. Только сматри, не дёргайса, не убём, но сделаем очэн больна!

Бородач захохотал, потом его лицо пропало, решётка отодвинулась и в яму спустилась грубо сколоченная лестница. Максим показал свои связанные руки, но ответа не было. Он, с трудом сохраняя равновесие, цепляясь за перекладины двумя рукам, все же полез по лестнице наверх, стараясь не споткнуться и не свалиться обратно.

Когда он вылез наверх, то сразу понял, что находится где-то высоко в горах. Он много раз ходил в горы, правда, на Северном Кавказе, в Грузии, в Сванетии, Карачаево-Черкессии, но горы – они везде одинаковы. И природа везде одинакова, так что Зверь понял, что увезли его куда-то в такую глушь, где его не скоро найдут. А значит, выпутываться надо самому.

Его провели в дом. Удивительно, но вокруг он не увидел ни одного гражданского, не было ни детей, ни женщин, вокруг в ауле, казалось, не было ни одного жителя – он видел только бородатых мужчин в камуфляже, увешанных оружием. Причем, на военной форме не было знаков различия, не было и знаменитых зеленых исламских повязок – наоборот, все носили черные шапочки-маски и больше были похожи не на чеченских боевиков, а на какой-нибудь спецназ. И только бороды без усов – на чеченский манер – у некоторых бойцов, которые не одели маски, указывали мусульманский след. Бойцы почти не разговаривали между собой, поэтому Зверь не смог определить их национальность. Явных негритосов и прочих там арабов он не увидел, но ведь многие арабы похожи на кавказцев, так что внешне и не отличишь.

«Значит, нельзя пока утверждать ни то, что это наёмники, ни то, что это чисто чеченские подразделения», – подумал Макс про себя.

Зверева завели в комнату. Там за столом сидели пятеро. И если двое точно были чеченцами, то трое явно были европейцами. Это Максим отметил сразу. Причем, один из сидевших за столом явно даже не был мусульманином – он что-то ел в то время, как остальные просто сидели, положив перед собой руки. То есть, этот человек был гостем и явно не придерживался мусульманских традиций – вначале за столом говорят, потом едят.

– Ассаляму алейкум уа рахматулахи уа баракатух! – степенно произнес один из тех, кто сидел за столом. Причем, снова-таки, это арабское приветствие с арабским же акцентом произнес рыжеволосый и рыжебородый мужчина в чеченской тюбетейке с голубыми глазами.

– Маршалла до шег. Муха ду гиуллакхаш? – Приветствую всех. Как у вас дела? – эту фразу на чеченском Макс выучил еще на Донбассе, когда в его подразделении еще воевали чеченцы.

– Ты нас приятно удивил, дорогой. И то, что ты не знаешь чеченского, видно, но то, что ты уважаешь чеченцев – тоже видно, – степенно произнес самый пожилой из сидевших за столом мужчин. Судя по его высокой папахе, он же и был главным.

– Я уважаю тех чеченцев, с которыми воевал спина к спине. А не тех, кто сейчас разрывает свою Родину на части, устраивая в Чечне гражданскую войну, – Зверь окинул тяжелым взглядом собравшихся за столом.

– Ну, зачем уж так категорично, господин полковник, – на этот раз в беседу вмешался тот самый рыжебородый и голубоглазый псевдо-араб.

Он перестал есть, вытер руки лежавшим рядом полотенцем и с улыбкой уставился на Макса. Его взгляд Зверю совсем не понравился – с таким холодным интересом, который он прочитал в глазах рыжебородого, тот мог и вести беседу, и убивать. Причем, медленно и с наслаждением.

– Мы пригласили вас сюда, чтобы побеседовать с вами. Сами, по доброй воле вы вряд ли к нам пришли бы. И у вас такое сопровождение было, что пришлось немного, так сказать, усыпить бдительность ваших солдат. Вы не беспокойтесь, мы ваших товарищей не травили газом, если вы успели заметить, мы и убили-то всего нескольких военнослужащих. Что поделать, война… – рыжебородый развел руками.

– Ты, сука рыжая, сейчас глумишься зря. Очень скоро я тебя, тварь, заставляю пожалеть о том, что ты сейчас сказал. Такие, как ты, в мирную страну войны приносят. А ты, гнида американская, сюда приехал воду мутить и народ баламутить. В Украине не получилось, в Белоруссии не вышло, на Кавказ полезли, козлы пиндосовские? – Макс готов был порвать этого улыбающегося рыжего бородача.

– Стоп-стоп-стоп! Джон, ты переиграл, уймись, – на этот раз заговорил третий мужчина и Максим понял, что именно он был хозяином ситуации.

Нет, старик в папахе был хозяином дома, это бесспорно. Но главным был именно это скромно одетый в обыкновенную штормовку и свитер. К сожалению, стол мешал разглядеть полностью экипировку этого человека ниже пояса, но зато Макс прекрасно видел его глаза – умные, цепкие и такие же холодные, как у рыжебородого. Только рыжий явно был садистом, а этот – хладнокровным делягой.

– Давайте так, господин полковник. Мы кое-что знаем о Вас, но почти ничего не знаем о ваших друзьях. Увы, нам категорически запретили лично вас трогать и применять какие-то методы силового воздействия. Ибо вы, господин полковник, являетесь неким связующим звеном. Позже я вам расскажу, между кем и кем вы находитесь, точнее, перемещаетесь. А сейчас, простите, что не приглашаем вас за стол – уважаемый Муса не потерпит русских за одним столом с правоверными мусульманами. Поэтому я с вами сейчас выйду во двор и там мы переговорим. Если ваши ответы меня удовлетворят – я думаю, мы с вами сможем быть интересны друг другу. Если нет… увы, тогда… впрочем, в любом варианте вас, конечно, ни убивать, ни пытать не будут. Но зато мы будем с вами экспериментировать – нравится вам такое слово? Только лучше бы эти эксперименты проводить вначале в лабораторных условиях. И не на вас, Максим.

С этими словами говоривший поднялся из-за стола и вышел из комнаты. Вслед за ним вышел и рыжебородый. А вот третий «европеец» только сейчас встал, подошел к Максу и взял его за локоть.

– Ну, что, землячек, пойдем, побазарим за жизнь.

С этими словами незнакомец ткнул Максима тремя пальцами точно в печень. Не ожидав такого, Зверь согнулся от боли в три погибели, но европеец рывком встряхнул его и толкнул к двери. Из-за двери, как тени, вышли двое бойцов в камуфляже, подхватили за руки Максима и потащили его во двор.

Во дворе стоял джип. С виду он был довольно потрёпанным, но, когда Максима запихнули внутрь, он понял, что автомобиль был весьма навороченным и крутым – даже по меркам падким на крутизну чеченцев. И дело не только в кожаных креслах или приборной панели со всякими наворотами – судя по всему, данное авто было тюнинговано под самый настоящий броневик. И, скорее всего, в сиденья были вмонтированы бронепластины и сам джип был бронированным. Ибо, когда он тронулся с места, взревев форсированным движком, то по тому, как тяжело он передвигался по горной дороге, Максу стало ясно, что машинка эта непростая.

Ехали недолго. Вскоре автомобиль остановился на берегу какой-то речки. Возле берега стоял то ли причал, то ли паром, на котором проходил какой-то движняк. Что именно там происходило, Макс, которого вытащили из джипа, он не видел, поскольку обзор закрывала толпа местных жителей, преимущественно одетых в камуфляж. Они стояли на берегу и что-то наблюдали, при этом орали и улюлюкали. Похоже, на пароме происходило какое-то действо, зрителями которого и были собравшиеся на берегу люди.

– Пойдем, поговорим, землячек, – прошипел ему сидевший рядом с ним и молчавший всю дорогу тот самый европеец, который двинул Максиму в печень.

– А чего это ты меня землячком называешь? Ты сам-то кто? Откуда? – Зверь зло глянул на своего визави.

– Откуда я – это тебе сейчас наш старшой объяснит. Только ты это, не борзей, и не дёргайся. Ты ж понял уже, что я тебя смогу угомонить, ежели чего, – ухмыльнулся тот, кто называл Макса земляком.

– Да, Максим Викторович, давайте пройдем сюда вот, на полянку. Как-то хотелось с Вами побеседовать на свежем воздухе, – тот самый американец, одетый в штормовку и свитер, взял Макса за локоть и, увлекая его за собой, пошел к небольшому пригорку, расположенному над речкой.

На пригорке стояли раскладные кресла. Обычно в таких сидят режиссеры на съемках. Кресел было всего два и Макс даже как-то удивился. Ведь Американцев было двое, если не считать этого, который его земляком назвал. Тот явно был русский, хоть и говорил с каким-то легким американским акцентом. И всё же, судя по всему, беседа предстояла с глазу на глаз.

Так и получилось – на одно кресло уселся американец в штормовке, на второе усадили Макса. Его «земляк» встал за его спиной и положил Зверю руку на плечо. Рука была тяжелой и Макс ощутил, что все его движения находятся под контролем. Так что резко вскочить не получилось бы. К тому же вряд ли он смог бы что-то предпринять – поодаль находились вооруженные чеченские боевики. Да и рыжий американец, Джон, как его назвал старший, тоже был вооружен – на поясе у него висела кобура с кольтом, а в руках он держал автомат Калашникова.

– Я смотрю, вы тут как на Диком Западе, с кольтами не расстаётесь, – Макс кивнул на рыжего.

Его собеседник улыбнулся.

– Джон страшно консервативен. Ваши «макаровы» и «стечкины» ему не нравятся. А вот «калашников» очень неплох. Наши американские винтовки гораздо более капризны.

Американец помолчал и продолжил.

– Вы, Максим Викторович, правильно всё поняли. Да, мы – американцы, сотрудники Национальной секретной службы США. Понятно, что мы не станем называть вам наши имена и должности, но поверьте – они весьма и весьма высокие. А наши полномочия очень велики. Всё-таки, именно наше подразделение занимается всеми тайными операциями ЦРУ во всём мире, так что, сами понимаете, просто так мы бы в такую дыру – кажется, так у вас говорят, правда? Так вот, мы просто так в такую дыру не сунулись бы.

– А не просто так? – Максим посмотрел американцу прямо в глаза.

– Причина – в вас. В вас и ваших друзьях.

Зверь не подал виду, что удивился.

– Чем это мои друзья заинтересовали ЦРУ? Простые офицеры, десантники…

– Ты, земеля, не выёживайся здесь… – начал было тот, кто стоял за спиной у Максима, но американец зло глянул на него и тот, поперхнувшись словом, сразу умолк.

– Давайте сразу договоримся, Максим Викторович – мы всё про вас знаем. Даже больше, нежели вы себе думаете. Впрочем, насколько я понимаю, здесь, в этой реальности существуют как бы два Максима Зверева – тот, который принадлежит к этому времени и тот, который пришел из прошлого. И тот, который пришел сюда из прошлого, перед этим был в совершенно другой реальности. Той, в которой не было в это время такой страны, как СССР. А сейчас, как вы уже поняли, мы находимся на территории Советского Союза в Чеченском территориальном округе. Теперь вы понимаете, о чем мы хотим с вами поговорить? Уверен – вам и вашим друзьям будет очень интересен наш разговор, так что не кобеньтесь. Да, и ваши друзья – это не «простые офицеры, десантники», а Кёсиро Токугава и Михаил Флькенштейн. Кстати, они тоже здесь, на Кавказе. Только эти, так сказать, «пришельцы» – они из этого времени. А вы, Максим, точнее, ваше сознание – из прошлого. Вот такой парадокс получился.

Максим молчал. Американец, что называется, послал его в нокдаун. И надо было быстро обдумать полученную информацию.

– Получается, ваша программа «Звёздные врата» тоже дала свои результаты. То есть, и у вас есть «пришельцы» из прошлого? Точнее, были?

– Совершенно верно. Один такой пришелец, кстати, стоит у вас за спиной. Ваш земляк, между прочим, не зря он к вам так «трепетно» – в кавычках – относится. Он, как и вы, попал в свое тело 12-летнего подростка, только Майкл Дудиков, он же Михаил Дудкин, вырос в Чикаго. Его родителям удалось эмигрировать в США из СССР еще при Хрущеве. Так что рос он в Америке. И когда вдруг в 2016 году в качестве агента ЦРУ оказался в Сирии и попал под обстрел, то его, скажем так, сознание переместилось обратно в прошлое. История вам знакома, поэтому рассказывать я ее не буду.

– Ну, если у вас произошло то же самое, то что же вы хотите узнать? – Максим удивлённо посмотрел на собеседника.

Тот рассмеялся.

– Ну, узнать мы хотим всё. Но дело даже не в информации, которая, безусловно, обладает огромной ценностью. Дело в сотрудничестве!

Макс покачал головой.

– Вы, полковник… вы же, скорее всего, полковник? – он посмотрел на американца, но тот промолчал.

– Ну, ладно, буду называть вас «полковник». Так вот, вы же понимаете, что я, как офицер советской спецслужбы, не буду сотрудничать с представителями нашего стратегического противника. За все эти годы, что в прошлом, что в настоящем, ведь ничего не изменилось. И раз у вас есть такие же попаданцы, как и у нас, вы это прекрасно знаете. В моем времени Россия является главным противником США, сейчас – СССР. И сотрудничать с врагом – говорю прямо – это измена Родине.

Американец покачал головой.

– Вы не так всё поняли, Максим Викторович. Во-первых, как раз, как вы говорите, попаданцы, могут стать шансом всё изменить. То есть, поставить точку в наших разногласиях вплоть до геополитического уровня. Во-вторых, эта реальность, в которой мы сейчас находимся, реальна только для нас, но не для вас. Вы снова уйдёте в своё прошлое, и эта ветка просто отомрёт. Не сразу, но постепенно. Я, вот Михаил, стоящий за вашей спиной, Джон, вон те чеченцы, которые резвятся у речки – все они даже не заметят, как окажутся в другой реальности. В той, куда вы, Максим Викторович, со временем придёте. Точнее, сказать, в которой вы проживете свою новую жизнь. В том прошлом, которое вы превратите в новое будущее. Поэтому, если сейчас мы здесь что-то изменим, для так называемой главной исторической линии ничего не изменится. Вы вернетесь в своё – я подчёркиваю – в своё прошлое и всё, что здесь произойдёт, не будет иметь никаких последствий для него.

– Тогда не понимаю – зачем нам сотрудничать? – Макс пожал плечами. – Мы были врагами, врагами мы и останемся.

Американец вытащил портсигар, достал сигарету, вставил в рот и подкурил. С наслаждением затянувшись, он продолжил.

– Не скрою, так же считают очень многие даже в нашем департаменте, не говоря уже про Госдеп. Но! Есть некоторые весьма влиятельные люди, включая, кстати, и директора ЦРУ Джину Чери Хаспел, которые считают, что эта бесконечная вражда американцев и русских – в любых государственных формах – она бессмысленна. Насколько я понимаю, в вашем временном отрезке больше всех выгод получил Китай. Разве не так? В этом времени Китайская народная республика активно сотрудничает с Советским Союзом, конечно же, но и, как это не парадоксально, с нами тоже. Как там у русских говорят, Майкл? Ласковый телёнок имеет двух матерей?

– Нет, шеф, ласковый телёнок сразу у двух мамок сиську сосёт, – моментально ответил Михаил, продолжая контролировать плечо Максима.

– Вот-вот. Китайцы хитрые, они сейчас везде. Прямо как когда-то негры, разбежались по всей Америке, везде их магазины, везде их компьютеры, машины… Скоро Штаты будут не черномазых защищать и их права, а китаёзов, – «полковник» зло сплюнул.

«А ты, батенька, расист», – Макс внимательно изучал лицо собеседника и уже кое-что начал понимать.

– То есть, вы, полковник, с одной стороны, патриот США, а, с другой, не хотите, чтобы Китай доминировал в мире, не так ли?

– Что лично я хочу – это не так важно. Я всего лишь представитель определённой части американского истеблишмента. Которая считает, что с Советами надо не воевать, а сотрудничать. Наше, да и ваше прошлое показало, что ни к чему хорошему эти войны не приведут. Холодная война, потом гонка вооружений, Куба, потом Африка, Азия, та же Сирия… Мы, знаете ли, тоже получили от наших пришельцев всю подробную информацию. Есть множество точек, которые позволили бы нам изменить и вашу, и нашу историю. И выиграют от этого все.

– Кроме Китая, разумеется, не так ли? – Макс улыбнулся.

Американец нахмурился.

– Да, кроме Китая. Этим жёлтым только палец дай – они руку по локоть откусят. Вы, советские, прекрасно обойдетесь без китаёзов. С нами сотрудничать будет гораздо выгоднее.

– Эк вас от Китая коробит. Наверное, здесь что-то личное? – Макс продолжал улыбаться.

Американец взял себя в руки. Всё же он был хорошим разведчиком и мог себя контролировать. Впрочем, возможно, всё это было актерство высшей пробы и весь этот спектакль с негодованием в адрес китайцев был рассчитан лишь на одного зрителя – Максима Зверева.

– Меня лично ничего не коробит. Хотя по поводу «желтых» я просто высказал свое мнение. Да, папа воевал во Вьетнаме, так что все эти вьетнамцы, китайцы, корейцы и прочие обезьяны должны знать своё место. Но дело не во мне – те люди, которые послали нас сюда, имеют свои взгляды на сосуществование наших сверхдержав. И я эти взгляды разделяю.

– Но, даже если я, допустим, соглашусь с вами сотрудничать – в каком именно качестве? Как это сможет повлиять на прошлое? Вы же сами сказали, что, когда я отсюда снова перемещусь туда, эта реальность перестанет существовать! Хотя, не скрою, мне самому интересно узнать – как у вас произошло пришествие людей из прошлого? И что вы там сделали? Наверное, тоже пытались изменить будущее? – Максим ожидал ответа с неподдельным интересом.

Американец докурил свою сигарету, затушил окурок, потом поднялся со своего кресла и прошелся по пригорку. Потом обернулся к Максиму и медленно проговорил:

– Всё дело в том, Максим, что сотрудничать мы предлагаем вам не здесь и не сейчас. А там, в прошлом, куда мы поможем вам вернуться.