Пешки против Игроков

Глава 7

В тонких пальцах Ауфены лежала ягода — красная, чуть темнее, чем листья куста, на котором она выросла. Луч с неба упал на ягоду, просвечивая её до самых семечек — крупных, коричневых. Я облизнулась, не сводя с неё глаз — и различила тоненький голосок: «Я вкусная. Очень вкусная. Очень-очень вкусная…»

— Бросай, — велела я Ауфене. Она этого голоска слышать не могла, не будучи Волшебницей.

Подруга вздохнула, разжала пальцы, и ягода, слетев с её ладони, покатилась в сторону деревьев. До меня донеслось слабое «очень-очень-очень вкус…» и стихло.

— Это уже десятый куст, — проворчала Ауфена. По лицу было видно, что ей хотелось есть не меньше моего, и она мечтала о том, чтобы спокойно сунуть сорванную ягодку в рот. А потом — жевать, давясь красным соком и забрызгивая себе рубашку.

— Верно, десятый, — согласилась я. — А Ройк, судя по всему, истратил десятую стрелу на какого-то зверька. Пойдём и посмотрим!

Это оказался не зверёк, а паони — такая небольшая, что её мяса едва хватило бы утолить голод одной пешки, не то что троих. Мы с Ауфеной огляделись: порой из-за кустов выбегали пёстрые зверьки, а на ветки деревьев присаживались разноцветные птицы намного больше той, которую подстрелил Ройк. Они словно хотели, чтобы он поразил их выстрелом, нарочито вертелись у него перед глазами…

— …но я нашёл ту, которая попыталась скрыться, — объяснил Ройк, — и сначала промахнулся, а потом всё-таки убил её. Теперь буду ощипывать, а вы идите, мне помощь не нужна.

— Вот и нам предстоит найти такую ягодку, — сказала я Ауфене, возвращаясь к кустам, — которая будет молчать, а не просить, чтобы её съели. Тогда не отравимся наверняка!

К тому времени, как Ройк ощипал и выпотрошил паони, используя вместо ножа острые камни, и крикнул нам об этом, мы сорвали штук двенадцать ягод с полусотни кустов. Ауфена выглядела утомлённой и, казалось, еле передвигала ноги.

— Ты главное, не упади опять без чувств, — вырвалось у меня. — Стену-то вместе разрушать должны!

Это была идея Ройка. Но пришли мы к ней не сразу, а сначала потратив много времени и сил, пытаясь поодиночке одолеть каменный завал…

— Давайте попробуем через него перелезть! — тогда Ройк окинул нас обеих испытующим взглядом. — Ауфена, ты ведь уже не боишься высоты?

— Боюсь, — неохотно призналась Ауфена, — а как полетали на рукха — ещё больше.

— Да? Странно! — удивился Ройк. — Я думал, ты, наоборот, избавилась от страха! Ладно, тогда мы с Ферджиной попробуем…

— И бросите меня здесь одну?! Ну, уж нет! — заупрямилась подруга. — Да вы и не сможете перелезть! Если бы всё было так просто…

— Тогда я один! — обозлившись, Ройк ухватился за выступающие камни и полез. — Если не грохнусь с высоты, значит, всё в порядке, спущусь обратно и помогу вам!

— Вернись! Вернись! — Ауфена ухватила его за ноги, её неожиданные слёзы смутили Ройка и заставили проворно слезть на землю. — Ты что, забыл, как мы в пустыне страху натерпелись?! Думали, вихрь Ферджину уронит! Хочешь, чтобы мы с ней так же стояли и боялись, что ты упадёшь?

Я молчала, чувствуя, как пульсирует боль у меня в висках, но как только прозвучали эти слова, вмешалась:

— Ауфена права. Лучше испробуем Жемчужный Жезл… или молитву.

— Только осторожно! — Ройк придвинулся к Ауфене и следил за тем, как она открыла молитвенник, перелистнула страницу… Нежное пение разлилось по зловеще-тихому лесу, словно оживляя мёртвого. Я смотрела на закрывшую глаза Ауфену почти с тем же болезненным вниманием, как и Ройк. Не станет ли ей плохо? Не окажется ли эта молитва такой же непосильной, как та, в пустыне?.. Ройк поймал мой взгляд и с красноречивым выражением лица кивнул на завал. Мол, следи за ним, а за Ауфеной я и сам присмотрю.

Я пожала плечами — если б хоть один камень вылетел из этой груды, мы бы услышали. Ауфена резко умолкла, наступило молчание, и из щелей посыпалась пыль. Вот и всё.

— Ферджина, твоя очередь, — обернулась ко мне подруга. Стоит ли говорить, что я истратила на завал все десять искр? Несколько камней слетели и чуть не попали мне в голову, но Ройк успел вовремя поймать их — один за другим.

— Надо действовать втроём. Вы будете применять волшебство и молиться одновременно, а я — перехватывать летящие камни, — друг криво усмехнулся.

— Сначала отдохнём, — жалобно проговорила Ауфена, — поищем еды…

— Разумеется, — согласился он, — с пустым животом кто такими серьёзными делами занимается?

Так закончились наши попытки расправы с каменным завалом. Лес как будто и вправду ожил после молитвы, появились звери и птицы, жаждавшие того, чтобы Ройк потратил на них пару оставшихся стрел.

— Раз мы остаёмся здесь, надо быть настороже, — рассудила я, — и что попало не хватать… да и не стрелять сразу!

Друзья закивали головами.

…Кроме ягод, мы с Ауфеной набрали, как обычно, сухих веток и устроили небольшой костёр. Как хорошо, что по истечении хода из Жемчужного Жезла можно было опять пускать искры! Не то что стрелы Ройка — каждая была на один раз.

— Ройк! — позвала Ауфена, когда мы уже съели — а вернее, жадно пожрали — свою долю ягод. Даже несмотря на то, что они были жёсткими и незрелыми. — Ты где там заблудился со своей паони? Мы хотим мяса!

— А воды не хотите? — донеслось откуда-то сбоку, и я вскочила с травы, обеспокоенная:

— Как бы он из местного ручейка отпить не вздумал!..

Выяснилось, что в лесу были три ручейка, и наш друг нашёл их все. Я прислушалась к каждому и уловила в мирно текущей песне: «Я вкусный! Вкусный! Очень вкусный! Очень-очень вкусный!», после чего со вздохом сожаления повернулась к Ройку и Ауфене:

— Пить из всех трёх нельзя!

— А умываться? — Ауфена боязливо посмотрела на ручеёк, заискрившийся в жёлтых дневных лучах.

— Погоди, — я прошла несколько шагов, чутко прислушалась, села на корточки и заглянула под большой, зелёный, ничем не примечательный куст. Под ним тихо струился ручеёк, и он совсем не старался привлечь к себе внимание. Никаких «Я вкусный!» в ушах не прозвучало, сколько я ни напрягала слух. Тогда позвала друзей, и мы немного выпили из ручейка. Много не хотелось, поскольку водица была мутноватой и действительно не очень вкусной.

— Скажи, Ауфена, — начал Ройк после трапезы у костра, — а почему для тебя так важна вера именно в Игроков? Разве недостаточно веры в силу молитвы… в нашем мире?

Ауфена вся подобралась и посуровела.

— Важна, — это было единственное слово, которым она ответила. Но Ройку, видимо, стало слишком уж любопытно:

— Я слышал от нашего будущего Жреца, что лучше в силу молитвы верить. Он сказал: здесь у тебя хоть есть основания для веры. А Игроков никто и никогда не видел… только на изображениях, подсунутых нам Башней. Но как мы знаем по иллюзиям, показать можно всё, что угодно!

Судя по сжатым кулакам и воинственно блестевшим глазам Ауфены, она еле сдерживалась. Меня волновал другой вопрос, и я задала его Ройку:

— А когда ты успел поговорить с будущим Жрецом? Он ничего ещё интересного не рассказал?

— В первый день. Стражи нас спугнули, — поморщился Ройк, — тогда я их слушался. Зато я узнал о пере рукха. А вы думали, откуда мне известно?

— А мы ничего не думали! — отчеканила Ауфена, поднимаясь на ноги. — Нам всё равно. Давайте лучше завал разбрасывать!

Ройк тоже встал и подошёл к ней, что-то шепнул на ухо. Лицо Ауфены смягчилось, и её ответ я расслышала:

— Если я дорога тебе… не говори со мной об Игроках. Понимаешь?

— Хорошо, не буду, — поразмыслив, уступил Ройк.

Я отряхнула рубашку, туже затянула чёрную ленту на волосах и встала перед каменным завалом наготове, с жезлом в руке. Ко мне, покусывая губы, шагнула Ауфена. Раскрытый молитвенник она прижимала к груди.

— Отойдите шагов на пятнадцать, — посоветовал Ройк, — чтобы я камни-то успевал ловить!

Мы с подругой переместились назад. И, отсчитав четыре мгновения, она запела молитву, а я начала стрелять по камням. На каждую строчку приходилось по искре, и на пятой раздалось гудение, а камни посыпались.

— Назад! — закричал Ройк. Я видела, как он ловил руками всё, что успевал поймать — ничуть не хуже, чем иглы речной хозяйки! Только один камень пролетел мимо, целя в Ауфену, и она — вот умница! — закрылась от него молитвенником. Камень вышиб его из руки Ауфены и придавил своим весом на земле, но какая разница! Главное, что в голову не угодил.

Пыль кружилась в воздухе, я чихнула и вытерла глаза. Когда она рассеялась, стало ясно, что завал разобран на четверть.

— Отдышимся и ещё раз попробуем, — Ройк отряхнул руки.

— Может, и ты отойдёшь подальше? — Ауфена прижала руки к груди, не сводя с него своих голубых глаз. Я была уверена, что искренняя тревога, светившаяся в них, растрогала Ройка.

— Чуть-чуть, — он отошёл на пару шагов, — но ты зря боишься за меня, Ауфена. Они в вас летят, как я заметил.

Во второй раз от каменного завала осталась лишь половина, но Ауфена слегка побледнела и дышала чаще, чем обычно. Я отвела её к остаткам костра со словами:

— Будем отдыхать. У меня должны накопиться искры в жезле.

— До конца можно не разрушать, — крикнул нам вслед Ройк, оставшийся у завала, — когда четверть останется, перелезем через неё, вот и всё!

Усадив подругу на траву и устроившись рядом, я взяла её за руку:

— Рассказывай.

— О чём? — слабо откликнулась Ауфена.

— О том, почему ты потеряла сознание. Я ведь и сама догадываюсь… и по какой причине ты не желаешь говорить при нём, — я кивнула туда, где был Ройк.

Ауфена шумно вздохнула и призналась, сжимая мою ладонь:

— Это доверие к Игрокам ослабело. И моя вера отравлена горечью. Боюсь, как бы Ройк не решил, что это его вина… он же досаждает мне этими разговорами, будто бы Игроков придумали…

— А на самом деле нет? Не его вина? — осторожно спросила я. Угольки в костре дымились и всё ещё светились белыми искрами — красивое зрелище. Лишь бы не смотреть на грустное лицо подруги.

— Это ещё до него началось… Помнишь наш первый поединок с белыми пешками? Но я запрещала себе кощунство. Даже в мыслях! И в каждой молитве напрягалась изо всех сил… заставляла себя верить в доброту и милосердие Игроков, доверять им! Иначе я не смогла бы… ничего… Понимаешь?

— Понимаю.

Всё стало ясно, как день: такое напряжение Ауфене больше не по силам. Потому на неё и накатывала дурнота. Но как же справлялись другие пешки и фигуры, наделённые жреческими способностями? Неужели у них всё было хорошо? В моих ушах прозвучали давние слова Кувшиночника: «Значит, её вера недостаточно окрепла».

— Ауфена, а ты не можешь просто верить в силу молитвы? Без этого всего… доверия к Игрокам?

Ауфена всхлипнула, и слезинка скатилась у неё с кончика носа.

— Нет.

И здесь проявилось то, что она — необычная пешка! Правда, лучше бы не проявлялось. «Бездна!» — мысленно ругнулась я и хотела сказать что-то вслух, но меня опередил нетерпеливый голос Ройка:

— Вы где там, девчонки? Отдохнули? Нас ждут великие свершения!

У него был наигранно весёлый голос, от которого у меня свело челюсти: такой же фальшивый, как яркие краски ловушечных подуровней. Но потом я спохватилась и упрекнула себя — бедняга Ройк просто хотел улучшить нам настроение!

— Идём, идём, — и я поднялась, буквально таща Ауфену за собой. По дороге она украдкой вытерла мокрое лицо потрёпанным рукавом.

У каменного завала Ауфена пришла в себя, и мы вместе разрушили его чуть ли не до основания. А затем перелезли — Ауфена при этом держалась за широкое плечо Ройка. Едва мы ступили на землю и отряхнулись, как следует, от пыли, как очутились в совершенно другом месте.

Равнина, потемневшее небо над головой, а перед нами — огромная фигура белого Жреца со злыми чёрными глазами! Он прорычал, тряся молитвенником — не тоненькой книжицей, как у подруги, а разбухшим томом:

— Я стою здесь, и вам не пройти мимо меня! Что, не ожидали, что белая фигура возьмёт и займёт Четвертый Уровень? Ха-ха-ха! — Он громко расхохотался, а мы невольно попятились, оробев — жалкие пешки перед рослой, могучей фигурой.

— Убирайтесь! — снова зарычал Жрец; из его книги выпало несколько светящихся букв. — Иначе я уничтожу вас молитвой! Всех троих!

Ауфена мгновенно встрепенулась:

— Нет такой молитвы. Башня рассказывала…

— Молчать! — рассвирепел Жрец. — Это тайная молитва, ей обучают только посвящённых! Конечно, не жалких пешек… Вон, пока Клетка сама вас не выкинула!

Я сжала в руке жезл. Выстрелить в него? Попытаться убить? Смогу ли я решиться… Внутренний голос шепнул: «Тебе всё равно придётся это сделать на первых уровнях. Зачем медлить? А если он убьёт вас? Глупая, мягкотелая пешка!»

Ройк шагнул вперёд и невозмутимо произнёс:

— А мы подождём, пока выкинет.

И тут произошло нечто примечательное. Фигура разозлённого Жреца пусть на пару мгновений, но замерцала! Опомнившись, я схватила друзей за руки с воплем:

— Видели?!

— Что? — Нет, похоже, они не видели, но мне, как будущей Волшебнице, стало ясно, что это иллюзия. Какое же облегчение!

— Так вы уберётесь или мне начать читать молитву? — Голос Жреца понизился, и мне почудилось, что по спине у меня ползут крохотные мускашки… Всё-таки напугал! Хорошая иллюзия, даже Ройк отступил. Собравшись с духом, я подняла Жемчужный Жезл и выстрелила.

— Что-о!.. — Враг проворно закрылся молитвенником, но искра прожгла его и вышла из головы Жреца. Ещё, ещё и ещё… Искры закончились, а во лбу иллюзии дымилось несколько идеально круглых дырочек. Жрец выронил молитвенник, но почему-то не спешил падать и умирать. Если дать ему опомниться, того гляди и дырочки заживут! Мы с друзьями переглянулись, взялись за руки и стали наступать на врага:

— Ты иллюзия! Тебя нет! Это ты должен убраться отсюда прочь!

Жрец завопил дурным голосом и развеялся белыми клочьями. Мы прошли сквозь этот туман и попали… в пещеру.

— Вот так штука! А я отдохнуть собирался. На Четвёртом Уровне, выходит, нет безопасных лесов? — прищурился Ройк. У меня мгновенно вспыхнула догадка. Я сунула жезл в карман и сделала вид, что увлечённо разглядываю сундук.

— Или Ферджина ошиблась, — передёрнула худенькими плечами Ауфена. — Есть сомнения, что будем брать?

— Ошиблась, — повторил Ройк, подумал и хлопнул себя по лбу: — А ведь точно! Того Волшебника — или Волшебницу — могли убить не в лесу, а в очередной иллюзии! А в лес он прибежал сам… и умер.

Деревянный Голос тем временем предложил нам выбрать артефакт, и я пихнула друга в бок:

— Чем гадать, была я права или нет, возьми лучше свой лук с двадцатью стрелами!

Ройк не преминул это сделать, наконец оставив меня в покое. Зато Ауфена скрестила руки на груди:

— Это что же, мы спокойно могли есть ягоды и пить воду из любого ручейка, а из-за Ферджины страдали от голода и жажды?!

— Главное, чтобы из-за Ферджины не лежали, схватившись за животы и помирая в муках! — огрызнулась я, чувствуя, как запылали мои щёки. Надо же было так глупо ошибиться! Ройк, любовавшийся своим новым луком — помощнее, как я заметила, — обернулся к нам:

— Она в любом случае права, Ауфена. Мы ведь не могли знать наверняка! И голодными не остались, — подмигнул он, — не в чем Ферджину обвинять!

Ауфена надулась… и вдруг звонко рассмеялась.

— Да я пошутила! Конечно, не могли знать. И хорошо, что у нас есть Ферджина… которая всегда напоит водой помутнее и накормит ягодами покислее!

Я хотела обидеться, но вместо этого начала смеяться — и над собой, и над тем, как осторожно мы ходили по тому лесу, чуть ли не на цыпочках. Ройк тоже ухмылялся и шутил, так что на Третий Уровень перешли в отличном настроении.

Вряд ли я тогда могла догадаться, что мне на этом Уровне предстоит…