Перекрёстки времени[СИ]

ГЛАВА 22

- Ну что, Джакаджа, не пора ли нам отправиться на поиски приключений? - с едва заметной усмешкой спросил Румистэль, обращаясь к гостю эльфийского дворца Рагноу, что непостижимым для смертного ума образом скрывался в огромном мире под небольшим холмом на границн Сильвандира.

- Давно пора. Желал бы я посмотреть иные миры, - охотно согласился Джакаджа, чем подтвердил мысль Румистэля о том, что его непростой спутник знает гораздо больше, чем говорит.

Ну что ж, в дорогу, так в дорогу. Всё равно путь Румистэлю один: собирать кристаллы, а своего скрытного спутника он от себя отпустить не может.

Оба они встали в центре главного зала, где располагался величественный трон, как будто созданный из застывшего лунного света и алмазов.

"Я покидаю тебя, мой Рагноу".

Румистэль поднял голову и посмотрел на сияющие потолки. Наверху зажглась яркая звезда, и от неё медленно отделился столб света. А далее сияние упало вниз, закрыв собой две фигуры, стоящие в центре зала. Как будто осязаемое вещество, свет захватил обоих и моментально вознёс наверх, где приоткрылась на мгновение иная картина: усеянное звёздами ночное небо и плывущая над тёмным горизонтом полная луна.

- Где мы? - очарованно спросил Джакаджа, стоя на вершине холма и словно облитый волшебным лунным светом. Рядом с ним стоял Румистэль в своих серебристых одеждах. Вокруг холма простиралась равнина, местами лишь занятая перелесками, а настоящий лес начинался далее - к границе зоны наваждения. Высоко в небе плыло источающее внутренний свет большое облако с венчающей его короной разноцветных лучей и освещало землю не хуже луны - это летающий город, вотчина небесных магов - Дивояр.

- Мы всё там же, - успокоил его спутник.

Да, они всё в том же времени - в тех днях, где молоды ещё Брунгильда, Магирус Гонда, Вольт Громур, где правит Дивояром Корс Филфхариан. Когда небесные маги ещё понятия не имели о волшебных кристаллах и не охотились на них. Когда на Румистэля ещё не устраивали облавы и не выслеживали его.

"Пока я не соберу все кристаллы, не вернусь в будущее", - подумал Румистэль.

Здесь было проще, тут его не преследовали дивоярцы, и тут гораздо больше вероятности собрать все осколки: чем дальше во времени, тем больше находится охотников на эти опасные камушки.

Ночью путешествовать невозможно, А Румистэлю ещё следует решить: на чем он и его спутник отправятся в иные миры. Были самые разные соображения, но сам он был уверен, что так или иначе решит этот вопрос. Сейчас же его занимало другое.

Была у Румистэля одна идея, а для этого надо на время чем-то занять Джакаджу. Ночной сон вполне подходящее занятие. Так что приготовления к долгому путешествию начались с отдыха - а что ещё делать ночью?! Вот это дело он любил: костерок тёплой летней ночью, непринуждённая беседа после поздней трапезы. Надо накормить Джакаджу до отвала, чтобы сон сморил резвого молодца. И волшебная скатерть, повинуясь желанию хозяина, развернула перед обоими такой обильный стол, что не объесться было невозможно.

Расстеленные на тёплой сухой земле плащи неплохо выполняли роль постели. А вещевые мешки сгодились под подушки. Одеяла же не требовались, потому что теплынь стояла просто дивная.

"Если бы не все мои заботы, лучше спутника для путешествий не найти", - грустно подумал Румистэль, вспоминая своего потерянного друга Лавара Ксиндару. Что-то неуловимо общее было между тем и этим образом его старого врага-друга. Джакаджа как будто более молодая версия Ксиндары - ещё не настолько опытен, но так же обаятелен. Как будто какое-то родство существовало между ними - то же ощущение, что и в бытность с Ксиндарой, что всё больше убеждало, что это одна и та же личность, только в разных обликах.

"Каким я только ни повидал Лембистора", - печально размышлял Румистэль в то время как продолжал спокойную беседу. Но в какой момент этот друг предаст его и пойдёт по своему трагическому и непонятному пути превращения в демона-дракона? Какие мысли таятся за этим чистым лбом, за умными и честными глазами?

"Как я хотел бы ошибаться".

Нелепая привязчивость к друзьям-попутчикам и неугасимая память о потерях. Чем полон долгий век Румистэля? Не оттого ли потерял он самого себя, что слишком много утрат было в его жизни?

- Скажи, чего ты ищещь в своих скитаниях? - простодушно спрашивал Джакаджа, но Румистэль, обманутый много раз всеми, кому доверял и кого любил, не верил этой простоте и во всем искал подвох. Но вот как странно: сам как будто стремился обмануться и хоть на миг поддаться этой теплоте общения, непринуждённости и дружественности.

"Я сам лелею свой обман и сам готовлю себе предательство", - с горечью думал он, а вслух говорил:

- Такая моя участь: вечное скитание и поиск неведомого.

- Тебя манит неизведанное? - с оживлением спрашивал Джакажда, который и не думал клониться в сон от обильной пищи.

- Нет, меня тяготит мой рок, - мрачно отвечал эльфиец.

- Тебя гонит в дорогу необходимость? - изумился лживый молодой мерзавец, искусно делая вид, что ничего-то он не знает, а только наивно раскрывает глаза при виде чудес мира.

- Пожалуй, так, - согласился Румистэль, внутренне потешаясь над попытками будущего врага проникнуть в его планы.

- Я помню, - тут же согласился тот, - ты говорил что-то подобное в тот раз, когда мы с тобой побывали в зоне наваждения. Правда, я тогда был в образе Ратмира и воспоминания о нашем разговоре предстают передо мной как бы сквозь его образ. Но ты и тогда был довольно сдержан и говорил загадками. Насколько помню из того, что было между нами ранее, ты ищешь некие волшебные кристаллы.

"Когда я говорил о том?" - вполошился внутренне Румистэль, лихорадочно припоминая, когда и какому аватару Лембистора он выдал свою тайну.

- Ты знаешь, был мне сон, когда я спал в твоём дворце под холмом и удивительный твой слуга заботился обо мне, - продолжал меж тем Джакаджа, не замечая в тусклом свете догорающего костерка, выражения лица своего собеседника.

- Мне снилось, будто мы с тобой едем через какую-то местность. Потом плывём морем. И множество удивительных миров встретил наш корабль в этом необычном плавании - опасных, страшных, прекрасных, непонятных. Я даже помню название корабля: "Фантэгэроа"! Потом приплыли мы в славный город с названием Дерн-Хорасад, владение исчезнувшего короля-мага, и ты явился туда искать его сокровища - те самые волшебные кристаллы. Был там регентом герцог Ондрильо Росуано - вот, помню имена! - и была там прекрасная графиня Ираэ. Надо же, всё как будто в тумане. И всплывают в памяти только отдельные куски.

Джакаджа вздохнул и лёг на спину, подставив звёздному небу свое красивое лицо с чеканным профилем. Он зевнул и начал потирать глаза - кажется, обильное снотворное начало действовать, а вот Румистэлю разсхотелось, чтобы его спутник поскорее заснул.

- И что же было дальше, Юги? - спросил он засыпающего юношу.

- Что дальше... - сонно отозвался тот, лёжа с закрытыми глазами. - Дальше было всё плохо. Кажется, я попал в беду. Мне часто снится, что я попадаю в огонь.

- Эй, погоди-ка засыпать, - начал тормошить его Румистэль, - а дальше что - после того как ты попал в огонь?

- Лино Линарри... - пробормотал окончательно ушедший в сон Джакаджа и мирно задышал.

Это же имя, которое звучало в памяти, что оставил после себя тот, кто был копией второй личности Румистэля - молодого дивоярца Лёна! Некто Лино Линарри, родившийся на Земле, как и его двойник, но с совсем иной судьбой - это его память, неведомым способом обменявшаяся информацией с памятью Лёна, выдала те же события, но в несколько ином варианте. Нечто страшное приоткрыло свою завесу перед Румистэлем - некоторый пласт бытия. Доселе скрытый от него. Необычайная сложность устройства реальности, которая оказалась вариантной.

Лино Линарри - вариант Лёна, альтернативная линия развития событий, существующая самостоятельно. И сколько их, таких инвариантных состояний истории? Смутно представлялось Румистэлю, рисовалась некая картина удаляющихся в бесконечность схожих, но всё же чуть различных колоссов - пластов реальности. До сих пор они существовали раздельно и независимо. А теперь начали проникать друг в друга, смешивая события прошлого и будущего, внося путаницу в логику последовательности и окончательно всё запутывая. И виделось Румистэлю: как будто не выдерживая нагрузки противоречий, распадается известный ему мир, раскалывается на куски и разлетается в глухой тьме Космоса, и каждый кусок воображает, что он-то и есть истинная реальность, а все прочие не существуют. И среди этого исчезающего мира парит он, Румистэль, в ужасе созерцая следы испаряющейся жизни - как Гедрикс!

Он вздрогнул, сел на своём плаще и одурело потряс головой, прогоняя остатки наваждения. Джакаджа мирно спал по другую сторону прогоревшего костра, и был его сон неподдельно настоящим - уж это Румистэль чувствовал. Это спокойное, тихое, глубокое дыхание невозможно имитировать человеку, который затаился в ожидании, когда за ним перестанут наблюдать.

Теперь, когда план сработа, и Юги крепко спит, можно осуществить ту идею, ради которой, собственно, все и замышлялось. Эта мысль давно уже зрела в рассудке Румистэля, если вообще не пришла от Лёна. Дерзкий замысел, который мог завершиться успехом. Тому, кто способен перемещаться во времени так же легко, как ходить по земле, стоит попытаться.

Затея такова: вместо того, чтобы усердно и нудно собирать кристаллы штуку за штукой, мотаясь по мирам, разве не проще вернуться назад и проникнуть в подземную страну до того как Гедрикс явится на остров Рауфнерен и расколет Великий Кристалл? Как такое ему не пришло в голову прежде? Можно даже придти к несчастному герою и рассказать ему, что не следует слушать слов коварной тётки. Что тогда будет? Возможно, произойдёт нарушение причинно-следственных связей. Гедрикс не разрушит кристалл, мир не погибнет, и герой не выйдет из подземного убежища. Тогда не будет его потомков и вместе с ними не будет Лёна. А вот это занятно, ибо Румистэлю хотелось избавиться от своего смертного двойника и обрести полное сознание и память.

Встав с места на вершине того холма, где они расположились с Юги - и лететь никуда не надо, всё тут! - Румистэль закрыл глаза и начал мысленно гнать события назад, посылая самого себя против течения равномерного потока реальности. Он видел сквозь закрытые глаза восходы и заходы солнца, смену времён года. Ушёл с неба Дивояр, и потекли вспять годы. Мелькание лет слилось в однообразный поток, пока на небе Селембрис снова не засияло светящееся облако летающего города - он переместился в период третьего Дивояра, как назвал Румистэль про себя то время, ибо годы и вёрсты на Селембрис немеряны.

Первый Дивояр - это тот, куда пришёл Лён, второй - тот, в котором правил Корс Филфхариан, а третий - предшествующий тем двум: в это время явился в него скиталец Гедрикс. Несчастный эрл, напрасно обвиняющий себя в гибели целого мира, выплыл в башне Рагноу на орбиту Селембрис и перенёсся на планету смежного пространства - Землю, где и скитался несколько веков. Затем он возвратился обратно на Селембрис и примкнул к Дивояру, в чем помог ему некий таинственный обитатель Дивояра - ангел Гомониил! И в силах Румистэля, в его удивительной власти над временем разобраться в этом - вот что задумал он!

Ему надо приблизиться к тому моменту, когда эльфийский холм выпустит из своих недр сияющую иглу Белого Принца - главной башни Рагноу, самостоятельной летающей единицы. От этого момента отсчитать назад по времени совсем немного, ибо жизнь Гедрикса в подземном мире была коротка - не более восемнадцати лет исполнилось ему к тому моменту, когда он разрушил Великий Кристалл. И тогда Румистэль проникнет внутрь, чтобы сказать ему: не делай этого.

И вот он увидал то, что ранее пытался представить в мыслях. Эльфийский холм вдруг словно разнесло вырвавшимися из него лучами зелёного света. Множество ярких вспышек как будто зажгли воздух, и далее произошло мгновенное рассеивание - со страшной скоростью кристаллы устремились в разные стороны, пронизывая атмосферу - это разносились по множеству миров осколки. Часть из них зарылась в землю и начала странный и непредсказуемый путь по Селембрис, оседая где придётся, сея гибель неосторожным людям, застревая в самых разных местах. Остальные же понеслись к звёздам, рассеиваясь по планетам.

Он уже думал увидеть зрелище выхода из подземных недр сияющего корабля - башни Рагноу, Белого Принца, как вдруг произошло нечто иное - Румистэль почувствовал, как его будто что-то толкнуло. Не просто тело, а совершился перенос во времени - словно чья-то властная рука толкнула его прочь во времени, ещё дальше, не позволяя увидеть выход башни. Упорствуя, Румистэль снова попытался вернуться, и его снова кинуло.

Вне себя от изумления и тревоги он огляделся. Да, это эльфийский холм, Да, это Дивояр в небе! Но сам он в том времени, когда выброс кристаллов ещё не произошёл. Он там, где ему надо - в предшествующем периоде и можно сделать то, что он собирался. Но что и почему воздействовало на него?! Что выбросило его прочь? Какая-то неведомая ему сила, превосходящая его собственную? На этот вопрос ответа не было, и Румистэль вынужден был оставить попытки понять это - не до того, следует начать с задачи, которую он поставил перед собой, а уж потом разбираться в причинах происшествия.

Стоя на вершине холма, он приказал ему раскрыться, ожидая привычного повиновения - Рагноу всегда беспрепятственно принимал своего хозяина. Он представлял себе в своём рассудке как проникает внутрь, переносится на Рауфнерен и создает всеми своими силами такую ограду для Кристалла, чтобы Гедриксу, который потом родится, сюда не было ходу ни одним возможным способом! Закрыть, замуровать, заточить в скалу, окружить ловушками, насобирать в дворце такие биоформы для охраны, чтобы ни единой живой твари не подобраться к проклятому кристаллу!

Вместо светящегося столба света, который комфортно провожал его внутрь дворца, произошло другое. Он словно провалился, но не встретил ногами опоры.

Безвоздушная ледяная тьма равнодушно приняла его в себя, и острые иглы вакуума вонзились в его незащищённые глаза, лицо и принялись раздирать его лёгкие.

На вершине холма, обдуваемой весенним ветром и потому уже подсохшей, хотя внизу местами лежал в прогалинах снег, на серой прошлогодней траве возникла фигура человека. Обхватив руками горло, он с глухим стоном повалился наземь, хватая воздух раскрытым ртом. Лицо его бледно, глаза широко распахнуты, как будто пытаются покинуть свои орбиты, белые волосы стремительно стали покрываться инеем, как и одежда. Но под тёплым ветром иней быстро сошёл, оставив лишь влагу.

Человек сел в своей мокрой одежде и ознобно начал растирать окоченевшие руки. Это был Румистэль. его попытка проникнуть внутрь холма едва не окончилась гибелью. Там, внизу, всё снова было темно и пусто. Он угодил без всякой защиты в космический холод отключённого мира. Там должен быть мир Гедрикса, где-то в самом конце своей жизни, но ещё способный давать тепло и поддерживать дыхание. Румистэль чётко ощущал, что время между выходом кристаллов и моментом погружения вполне достаточно, чтобы не попасть в ледяную тьму отключки. Но ошибся.

Продышавшись и придя в себя, он предпринял новую попытку, ибо упорство его было нечеловеческим. На этот раз он защитил себя при помощи своего волшебного оружия - меча Джавайна и вошёл в подземное пространство несколько ренее. Сейчас Гедрикс должен плыть на корабле по Грюнензее или ещё раньше - преодолевать горы Кентувиора. Но Румистэль обязан опередить его и попасть на Рауфнерен первым.

Спустя некоторое время на вершине холма возник человек в светящейся оболочке защитного поля. Задумчиво проведя по себе руками, он стёр оболочку и уселся на землю, глядя невидящими глазами вдаль, как будто хотел увидеть нечто, что скрывалось за этим горизонтом и этой весенне улыбающейся землёй.

У него опять ничего не получилось. Там, внизу холма, в ограниченном пространстве подземного мира не было ничего. Не было замороженных холмов и оледенелого Грюнензее, не было гор Кентувиора и не было дворца Рагноу. Там вообще не было ничего. Логики в этом нет, и объяснений тоже никаких не имелось. Здесь содержался парадокс, какое-то нарушение причинно-следственных связей.

Он чувствовал, как будто видел внутренним зрением, что сиди он так смирно на этом холме и не пытайся никуда убежать, ровное течение времени снова принесёт его к тому моменту, когда гора озарится вспышками уносящихся кристаллов, затем должна выплыть башня Рагноу с Гедриксом внутри. И пространство под холмом снова должно сотни лет стоять печально молчаливым и оледенелым. Гедрикс отправится в свое долгое путешествие: сначала на Землю, потом спустя века - снова на Селембрис. Потом начнёт собирать кристаллы, построит свой город, потеряет его и на многие годы отправится в поиск по мирам, собирая разлетевшиеся осколки. Вернётся он на Селембрис ненадолго: только чтобы переговорить с Оракулом, а потом снова уйдёт - строить свою гробницу, ибо к тому времени он уже не ощущал Селембрис своей родной страной, а стал скитальцем по мирам. Вот так, следовательно, тот момент, когда гора испускает из себя кристаллы, есть рубеж между жизнью и смертью подземного мира. Сейчас, когда Румистэль сидит на его вершине, над самой высокой башней Рагноу, внизу должен идти к своей цели эрл Гедрикс. Он должен, но его там нет. Там вообще ничего нет.

Насидевшись вдоволь в одиночестве, Румистэль поднял глаза к небу. Там плыл сияющий Дивояр, и снопы света отражались от его башен, играя разноцветной короной поверх облака, которое скрывало от селембрийцев драгоценные стены его дворцов, хрустальные мосты и арки. Там, в этом могучей небесной крепости живёт ангел Гомониил. Здесь, глубоко внизу под сидящим на вершине Румистэлем, под высоким и огромным искусственным небом подземелья, бьются в последней агонии и умирают люди. Удушье и холод сковывают землю, а Гедрикс летит на своем Грифоне во дворец Рагноу. Окружённый оболочкой из редеющего воздуха, он пока защищён - пока есть остатки атмосферы под сводами огромной лакуны под поверхностью Селембрис. Он летит в надежде оживить своего друга Алариха, который должен был жениться на принцессе Гранитэли и принять корону и возложить на себя звание короля Сильвандира. О. это странное и необъяснимое противоречие! Он верит, бедный эрл, что спасет своего друга, и клянёт себя за то, что его подвиг стал причиной гибели великого множества людей и смерти целого мира. Да, здесь, наверху, светит солнце, щебечут птицы, и плывёт в небе Дивояр - великий и безмятежный. А там, внизу, во мгле угасшего мира, Гедрикс идёт к Эйчвариане, чтобы отрубить той голову своим страшным мечом Джавайна, прозванным Карателем за то, что отправляет душа навеки в ледяной ад лимба. Ещё немного, ещё совсем чуть-чуть. Проклятая, проклятая Эйчвариана!

Он встал с места и посмотрел наверх, на плывущий безмятежный Дивояр. Там Гомониил, у которого можно узнать ответы. Он что-то знает, этот ангел. Не зря же он говорил с Румистэлем так, словно речь шла о хорошо известных тому вещах. И как отшатнулся ангел, когда увидел, что Румистэль ни черта не понимает!

Быстрый сокол стремительно стартовал с вершины холма и начал стремительно забирать вверх. Сильными взмахами своих крепких крыльев он резко посылал свое крепкое тельце выше и выше. Никакой птице не долететь до Дивояра - слишком высоко! - но силы Румистэля подпитывали соколиные крылья, и сообщали мышцам невиданную крепость. И вот порядком уставшая птица падает на облачный луг, на котором пасутся крылатые кобылицы с жеребятами, и мощные белые жеребцы носятся по пышным сизо-голубым клубам, взметая серебряными копытами клочья тумана. И вьётся тот невесомо и медленно оседает обратно.

Встал на ноги Румистэль и медленно, собирая силы, двинул в обход стены - к огромным воротам Дивояра. Но тут случилось нечто неожиданное.

Далеко внизу, вдруг вспыхнула звезда, и стремительные потоки зелёных огней пронизали атмосферу, уносясь в разные стороны. Длилось это всего одно мгновение, но человека, который только что шёл в обход стены, уже там не было, и только пасущиеся кони подняли головы и встревожено стали осматриваться. Крылатые жеребцы снялись с края облака и бросились искать необычное явление. Но всё было спокойно на Селембрис. Таинственный звёздный дождь, противоестественно извергшийся из земли, непонятно куда исчез.

Его стремительно уносило. Он чувствовал как время выталкивало его прочь - в некую безматериальную и безпространственную область. Длилось оно момент, но показалось вечностью, и вот испуганный и сбитый с толку Румистэль снова оказался на облаке возле Дивояра. Это было лучше, чем вылететь в космическое пространство.

Что было - непонятно, но он опять на том же месте, и те же кони мирно пасутся на пышных лугах. Только удивлённо приподняли головы и посмотрели на человека, а потом снова потеряли к нему интерес. Уже сомневаясь в своих ощущениях и самой память, Румистэль направился ко входу. Обойдя стену, он приблизился к воротам и вошёл в вечный город дорогой, мощёной восьмиугольными серебряными плашками. Здесь было всё как всегда, как будто время не касается Дивояра своими руками. И только маги, летящие по воздуху и идущие по дорожкам, были незнакомы. Чувство времени говорило за то, что он в периоде третьего Дивояра.

Скрывая лицо от посторонних, он направился к своему дому на Аметистовой улице, и всё тут было неизменно, как будто ждало его века. Знакомый дом. Он ждёт его и открывает двери, как будто Румистэль покинул его только вчера. Внутри ни пылинки. И та же стена, за которой скрывается его потайная комната. С болезненным чувством узнавания обходит он свои владения, заглядывая в каждый угол, и завершает обход, зайдя в комнату четырёх портретов. Это тайна, пока скрытая от него. Вот они, порталы, ведущие к захоронениям кристаллов. Если он вздумает сейчас проникнуть сквозь них, то может забрать клады. Тогда в будущем, во время посещения второго и третьего Дивояров, он не найдёт сокровищ и будет ломать себе голову, куда же они подевались. Осторожнее со временем, Румистэль!

Он остановился перед последним портретом, где был изображён тот юноша, его смертный двойник по имени Лён, присвоивший себе имя и подвиги Румистэля. Это последняя загадка, хранящаяся в этой комнате, ибо по логике это тоже должен быть портал.

Привстав на широкий выступ, Румистэль приблизил лицо к лицу портрета, и казалось ему, как ранее, что он сливается с изображением и растворяется в нём. Сквозь тёмные зрачки двойника он смотрит через стекло, и что же видит?! Не зрелище иного мира, не тайная гробница, а точно такая же комната, что за его плечами! Те же тёплые тона - персиковые, розовые, и разноцветные полосы света на полу, как будто солнце пробивается сквозь витражи! Но главное не это! Главное, с той стороны сквозь зрачки портрета смотрит на себя он сам!

Ошеломлённый Румистэль отпрянул от витража и заметил движение с той стороны, как будто его двойник сделал то же самое. Он снова приблизился к портрету и попытался тронуть ладонью стекло. И тут же заметил, как с той стороны приблизилась пятипалая тень, как будто тот, другой, делал то же самое!

Он уже хотел вскочить на подоконник и - будь, что будет! - пробиться сквозь портал, как вдруг его остановил звук от входа. Кто-то искал с ним встречи.

На пороге его ждал Гомониил, чему Румистэль почему-то нисколько не удивился и молча потеснился, пропуская прекрасного золотоволосого ангела к себе.

- Ты редко навещаешь меня, - сказал ему ангел, едва устроился в гостиной. - Как твоё исследование? Новые данные есть? У нас проблема, Румистэль.

- Скажи, Гомониил, - оставил тот без ответа эти вопросы (может, и сказал бы что, если бы понимал), - ты знаешь Гедрикса?

- Как раз хочу сказать тебе, Румистэль, по этому поводу. Не знаю как, но кристалл Вечность оказался разбит. Я пытался проникнуть в Рагноу и разобраться в этом. Но попал в непонятное что, еле выбрался оттуда.

- Тьма и холод? - спросил Румистэль, соображая, что ангел попал в то же странное пространство без измерений, где сам он еле не погиб.

- Да, но это совсем не то, что выключенная среда. Это что-то совсем иное, как безвремение и беспространственность. Я думал, может, ты знаешь ответ.

- Я не знаю, что произошло, - мрачно отвечал Румистэль. - я сам пытался туда проникнуть и тоже потерпел неудачу. Потому и спрашиваю про Гедрикса - это он разбил Кристалл.

- Как туда попали люди? - изумился ангел.

- Меня спрашиваешь? - усмехнулся эльфиец.

- Да, я видел его, - подтвердил Гомониил, - он явился непонятно откуда и я узнал его только по мечу. Не понимаю, как твой меч попал к нему и как он может вообще держать его в руках. С ним был один осколок с заключённой в нём душой - его возлюбленной, которую звали Гранитэль. Кажется, кроме Гедрикса, это единственная душа, спасшаяся из хранилища Кристалла. Он что-то бормотал о чувстве вины и горел желанием непременно собрать все разлетевшиеся осколки. Знал бы, несчастный, что это за задача. Ему всего бессмертного века не хватит, чтобы выполнить её. Его кристалл был к нему расположен и наградил его долгой жизнью, но я ввел его в общество дивоярцев, чтобы он получил настоящую подпитку от Источника Жизни. Обучил его пользованию Переходниками, ориентированием в Границе Миров и отправил собирать кристаллы. Сейчас он скитается среди чужих миров. В нём есть какая-то сила, Румистэль, но я не знаю, кто он.

- Иди сюда, Гомониил, - позвал ангела эльфиец и открыл перед ним двери в тайную комнату.

- Смотри, - показал он на четыре портрета-витража.

- Вот он, - тут же узнал Гедрикса ангел, - а кто эти трое?

- Его потомки, - ответил эльфиец, - они родятся позже. Один за другим и в продолжение веков будут собирать кристаллы. Вот этот рыжий будет последним. Они придут с моим мечом и перстнем Гранитэли, вооружённые моими дарами Говорящего-Со-Стихиями. Но не спрашивай меня, Гомониил, как это возможно, потому что я сам схожу с ума от всех этих загадок. Я пытался проникнуть в Рагноу, где по моим расчетам истекали последние дни жизни большого народа, который тоже не понимаю - как туда попал! И не сумел! Там пустота! Нет логики, Гомониил! Это вообще невозможно! Откуда-то там взялись эти люди, кто-то родил Гедрикса! Там веками шла своим ходом изолированная история, и люди даже не знали, что живут не в обычном мире, а в искусственном ограниченном пространстве Хранилища с ложным солнцем!

- Откуда ты знаешь это?

- Из памяти моего двойника - вон того, с рыжими волосами. Каким-то образом меня расщепило. И я как бы живу в двух временах: один я тут - с утраченной частью памяти, второй я в будущем - смертный, родившийся спустя тысячелетия после этого нашего разговора. Это парадокс, Гомониил! Я видел вот этого, сына Саламандры, потомка Гедрикса - каким-то чёртом его занесло в огненные миры и каким-то чудом он не погиб там! А эти двое разделены веками! Так что моя способность ходить сквозь время прижилась у простого смертного! Как это может быть, Гомониил?! Я пришёл сюда с нашей миссией, вместе с вами, и я же родился там, в будущем! Потомок Гедрикса! Смертный!

- Ты нашёл Лиланду? - прервал его молчащий доселе ангел.

- А с ней-то что? - изумился эльфиец.

- Она пропала. Мы обыскались её по всем закоулкам Селембрис - нет, как нет.

- Постой, я встретил на своем пути в будущем одну авантюрную особу, которая уверяла, что она - Лиланда.

- Ты встретил?

- Ну не я, а этот Лён! - в досаде воскликнул Румистэль. - Не этого не может быть, потому что эта девушка родилась тогда же, когда и этот смертный. Они жили в одном мире - на Земле, которую мы оставили. И оба переместились на Селембрис, потому что оба явно были одарены магическими дарами. Но это вовсе не сенсация - с Земли много пришло в этот мир людей, одарённых в той или иной мере магическими способностями. С некоторых пор эта девица стала утверждать, что настоящее её имя - Лиланда и даже попыталась украсть книгу "Гениус Алама".

- Когда? - бесцеремонно прервал его Гомониил.

- Лет через тысячу от нынешнего дня, когда Дивояр снова будет над Селембрис.

- И куда её девала?

- Спрятала так, что сама не смогла к ней подступиться, - усмехнулся Румистэль. - опять сыграл свою злую шутку парадокс времени.

Он рассказал Гомониилу о той истории, которую хорошо знал, поскольку память двойника была ему открыта. Это были приключения последнего и его девушки в некоей глухой земной деревеньке, где свила свое гнездо одна местная ведьма. Именно туда запрятала Лиланда эту книгу и спустя века дивоярцы добыли её.

- Значит, она всё же сумела добыть "Гениус Алама", - удивлённо проговорил ангел. - Пусть не удержала, но добыла. Эх, если бы тогда мы получили её! Почему она не отдала тебе эту книгу? Почему вы не доставили её ко мне?!

Румистэль изумлённо воззрился на Гомонила: не такой реакции он ожидал.

- Послушай, Румистэль, отвлекись от поисков кристаллов и займись поисками книги! Там главное. Прислушайся к Лиланде - она не напрасно так нацелена на Книгу. Я обыскал весь Дивояр, но маги прячут её. Ничто, даже Зеркало не помогает мне открыть её местонахождение!

- Что такого в этой книге? - сдержанно спросил эльфиец, который полагал, что все затея с этой "Гениус Алама" есть пустая трата времени, просто ещё одна волшебная книга, ещё какие-то заклинания. Он не понимал маниакальной страсти Лиланды в поисках этого старого хлама.

- Наша память, наши возможности, ибо мы потерялись в этом мире, утратившем свою целостность и логику. Пример тому то, что случилось с Рагноу.

- С Рагноу всё в порядке, - ответил Румистэль. который знал, что по возвращении в свое время, он снова найдёт подземную страну доступной. Его жена, Нияналь, собирается поместить туда их дочерей, а как это стало бы возможно, если бы эта область утратила существование?

- Это и есть то, о чем я говорю, - сказал ангел, выслушав рассказ Румистэля о событиях в подземном мире. - Разорвана целостность пространства. Ведь именно выяснение причин этого неестественного явления и есть цель нашего визита на Селембрис. А мы потерялись. Ты расщепился на две личности и скитаешься между эпох, Лиланда угодила в будущее и родилась там, вообще выпав из процесса. Только я и Лембистор идём последовательным путём времени.

- Лембистор?! - вскрикнул Румистэль, уставясь горящими глазами на Гомонила.

- Да, он четвёртый в нашей группе, - удивлённо ответил ангел.

- Не может быть, - весь напрягшись, сказал Румистэль. - Лембистор мой враг. Он враг всей Селембрис и Дивояру. Он демон и разрушитель. Я укротил его и лишил всякой силы. И он постоянно преследует меня, строит всяческие козни! И, хотя я встречал его в таком множестве обличий, всякий раз умел разоблачить его!

- О, да, - помолчав, ответил Гомониил, - Он, несомненно, отнюдь не ангел, вроде меня. И не эльф, как вы с Лиландой. Совершенно верно, он - демон, порождение тёмных миров. И всё же он в нашей исследовательской группе, послан с мисиией. И знаешь, почему? Потому что он может проходить сквозь лимб и оставаться невредимым. Это его среда - отрицательное пространство. Отчего-то произошло сцепление мира Селембрис с областью отрицательных пространств - вот это мы и стремимся выяснить. Для чего и посланы в таком составе. Я координатор группы, а вы специалисты каждый в своей области. Ты обладаешь самыми обширными дарами, ты Говорящий-Со-Стихиями, тебе подвластно время, которым ты и пользуешься так неосмотрительно по причине утраты памяти. Лиланда ходок по иномирью - ей открыт путь на любую планету. Лембистор специалист по свойствам лимба. В нашем галактическом объединении есть выходцы из разных миров. И я с горечью слушаю твои воинственные слова и представляю, каким ударам ты подверг Лембистора, который действительно малый непростой и характером скверен. Вы были друзьями, Румистэль.

- Не может быть, - прошептал тот, не желая верить. - Чего ж он всё вокруг да около ходит да вынюхивает?!

- Боюсь, у него отшибло память. Мне бы знать, чего вы в будущем там натворили.

Да, кажется, они действительно там много натворили - все представления Румистэля о действительности оказались ложными, а все действия ошибочными.

- Я схожу с ума, Гомониил, - мрачно обронил он, - моя память и сознание дробятся, я вижу реальности, которых не было.

- Нам нужна книга, Румистэль, - с состраданием ответил тот. - Ищите книгу. Из любой точки времени мы можем внести коррективы в последовательность событий. Вот для чего тебе дан дар времени! Кристаллы дело второго плана.

- Что это за книга, откуда она?

- Не знаю, - опустив золотоволосую голову, ответил красавец ангел, - я не помню. Перекрученность времени и на меня имеет влияние.

Они расстались у ворот Дивояра. Ангел оставался собирать сведения и следить за событиями на Селембрис, выстраивая в своей обширной памяти и занося в эту огромную картотеку все события Селембрис, как в мощном компьютере, и ища в этой гигантской ткани реальности логические прорехи. Он был мозг операции, затянувшейся во времени, а они трое были исследователями, которые должны были собирать эти сведения для Гомонила и прилежно носить к нему добычу. Должны, да не сумели, потому что мощный вихрь искажений пространства-времени захватил их и закрутил в своем колесе, забивая ложными данными их сознание и искажая память.

- Когда я приду к тебе в следующий раз, а будет это не скоро, - криво усмехнулся Румистэль, - то буду совершенным идиотом - без памяти и полным всяких подозрений. Не теряйся, Гомониил, для меня это уже прошло.

Он обратился в сокола и нырнул с края облака, раскинув крылья. Он летел на холм, где оставил Джакаджу, чтобы сказать ему, кто он такой и вообще, кто они все такие. Совершив посадку на вершину, сокол обратился снова человеком, и вот на лысой макушке горки стоит красивый высокий человек с серебряно-белыми волосами и таким же светлым лицом. Яркие синие глаза его уже совсем с иным выражением смотрят на весеннюю картину. Он уже не в том полубезумном состоянии, в каком покинул этот холм утром. За несколько часов душевное состояние эльфийца успокоилось и пришло в норму. Теперь он знает, что делать.

В наступающей темноте на пустынной вершине горки произошло маленькое событие: стоящий там человек неожиданно окутался слабым сияние и испарился. Лёгкий хлопок воздуха последовал за этим и далее всё успокоилось.

Он чуть промахнулся и попал ногами в прогоревший костёр. Но это было то время и то место: вот его плащ, который служил ему в качестве постели. Вот сумка под ним вместо подушки. А где Джакаджа?

Некоторое время Румистэль звал с холма своего попутчика, потом сел и начал ждать. Утром, на рассвете он обернулся соколом и начал облетать пространство вокруг горы, ища следы Джакаджи. Тот не оставил своих вещей, но не тронул вещи Румистэля. Если бы здесь были посторонние, они бы, скорее всего, забрали всё. Неужели парень снова попал в переделку? Да что ему с его-то способностями оборачиваться хоть птицей, хоть пнём, хоть кипарисом?! Не было сомнений, что его хитрый приятель ушёл сам, своим ходом и по своим соображениям. Может, даже хитро подыграл Румистэлю, сделав вид, что объелся и заснул. Вполне в характере его лукавого дружка - Лембистора.

До вечера Румистэль сидел на горе, только потом догадался достать зеркальце.

- Покажи мне Джакаджу, - попросил он.

Никакого ответа. Если и был где Юги, то уж никак не на Селембрис. Вот такая загадочка.